Цикл гниющих душ

Существо схватило её за руку, и его пальцы, лишённые кожи, впились в её плоть, разрывая её до кости. Она почувствовала, как её кость ломается, и боль была такой острой, что её разум на мгновение отключился. Она увидела себя, режущую жертву, чья грудь была разорвана, чьи рёбра торчали, как сломанные ветки, чьи внутренности вываливались на алтарь, смешиваясь с кровью и гноем.

Она открыла глаза и поняла, что стоит у алтаря, а в её руке – нож, покрытый засохшей кровью. Перед ней лежала жертва – девушка, чьи глаза были широко раскрыты, полные ужаса. Её кожа была бледной, но уже покрывалась язвами, а её грудь вздымалась, как будто она пыталась дышать, но воздух был ядом. Лидия хотела бросить нож, но её рука двигалась сама по себе, и она почувствовала, как лезвие впивается в плоть девушки, разрывая её кожу, ломая её рёбра.

Крики девушки были невыносимыми, но они были не просто звуком – они были частью Лидии, её болью, её проклятием. Она видела, как кровь девушки течёт по алтарю, как её внутренности вываливаются, как её кости ломаются, и тени вокруг начали шевелиться, питаясь её страданиями. Лидия попыталась остановиться, но её некромантия вышла из-под контроля, и куски плоти девушки начали оживать, ползя к ней, цепляясь за её ноги, оставляя следы гноя.

Её разум разрывался, как старая ткань, и в этот момент тьма подарила ей видение – не просто образ, а кусок её прошлого, вырванный из её души. Она стояла в этом же подземелье, но её тело было целым, а в её руках был не нож, а книга, покрытая кожей, которая шевелилась, как живая. Она читала заклинания, слова которых горели в воздухе, и алтарь перед ней был пуст, но тени уже поднимались из пола, их тела сшивались из кусков плоти, их глаза смотрели на неё с пустой ненавистью. Она поняла, что это была она – та, кто создала ритуал, та, кто связала город с собой, чтобы избежать смерти. Но цена была слишком высока.

Видение исчезло, и Лидия снова оказалась у алтаря, с ножом в руке. Девушка перед ней уже не кричала – её горло было разорвано, а её глаза вытекли, оставляя пустые глазницы, которые всё ещё смотрели на Лидию. Её тело было массой плоти и костей, которые шевелились, как будто всё ещё пытались жить. Тени вокруг алтаря начали срастаться с ней, их куски плоти прилипали к её коже, их кости вонзались в её мышцы. Лидия чувствовала, как её собственное тело начинает растворяться, как её кожа сливается с плотью девушки, как её кости ломаются, чтобы стать частью теней.

Она попыталась использовать свою некромантию, чтобы оттолкнуть их, но её магия была уже не её – она была частью города, частью цикла. Она шептала заклинания, которые разрывали её горло, и кости на полу ожили, формируя новые существа – их тела были сшиты из кусков плоти, их лица были искажёнными версиями её собственного. Одно из них, с руками, которые заканчивались обрубками, поползло к ней, и его рот открылся, выпуская хрип:

– Ты не можешь остановить нас, хранительница. Ты – мы.

Лидия закричала, и её голос смешался с криками девушки, с хрипом существ, с шорохом костей. Она упала на колени, и алтарь под ней треснул, открывая бездну, в которой шевелились тени – не просто тени, а её собственные воплощения, её страхи, её смерть. Она знала, что должна идти дальше, знала, что это ловушка, но цикл был сильнее.

Ещё одно видение ударило её, как молния. Она стояла на улице, перед аптекой, но это было не теперь, а раньше – может, годы, может, века назад. Её волосы были длинными, её кожа была чистой, но её глаза были уже пустыми, как у старухи. Она держала флакон, тот самый, что пила в аптеке, и её голос шептал слова, которые она не понимала:

– Я не умру. Я стану вечной.

Она видела, как город оживает, как тени поднимаются из канала, как её магия сшивает их тела, как её кровь становится их кровью. Она поняла, что это была она – та, кто создала город, та, кто создала цикл, чтобы жить вечно, но вместо жизни получила ад.

Видение исчезло, и Лидия снова оказалась в пещере, окружённая существами, чьи тела распадались, но продолжали двигаться. Одно из них, с лицом, которое было наполовину её, наполовину чем-то чужим, схватило её за горло, и его пальцы, лишённые кожи, впились в её плоть, разрывая её до кости. Она чувствовала, как её горло ломается, как её кровь смешивается с ихором существ, как её разум растворяется в их хоре.

– Ты не можешь уйти, – сказало существо, и его голос был её голосом, но искажённым, как будто он шёл из глубины канала. – Ты – часть нас. Ты – ритуал.

Лидия попыталась сопротивляться, но её тело было уже не её. Её кожа сливалась с плотью существ, её кости ломались, чтобы стать их костями, её кровь текла, чтобы питать их. Она видела, как алтарь начинает пульсировать, как будто он был живым, и тени вокруг него начали срастаться в одну огромную массу – не просто тени, а воплощение города, воплощение её проклятия.

Она попыталась использовать свою некромантию в последний раз, шепча заклинания, которые разрывали её горло, но магия обернулась против неё. Кости на полу ожили, и снова начали вонзаться в её тело, пронзая её рёбра, ломая её позвоночник, выворачивая её суставы. Она чувствовала, как её череп трескается, как оставшийся глаз вытекает, но она продолжала видеть – не глазами, а чем-то глубже, чем-то, что было связано с городом.

Тени сомкнулись над ней, и их прикосновения были холоднее, чем воды канала, но горячее, чем её собственная боль. Она чувствовала, как их пальцы цепляются за её кожу, как их кости вонзаются в её плоть, как их кровь смешивается с её кровью. Она была уже не Лидией – она была частью теней, частью ритуала, частью города.

Но затем она услышала звук – не шорох, не крик, а шёпот, который шёл из глубины пещеры. Он был слабым, но он был её голосом, её настоящим голосом, не искажённым городом.

– Ты можешь бороться, – шептал он. – Ты можешь найти выход.

Лидия не знала, была ли это правда, или ещё одна ловушка цикла, но она ухватилась за этот шёпот, как за последнюю нить. Она собрала остатки своей воли и направила свою некромантию не на существ, а на себя. Она шептала заклинания, которые разрывали её горло, и её тело начало срастаться, не с тенями, а с собой. Её кожа натянулась, её кости встали на место, её кровь перестала течь. Это было не исцеление – это была война, война с городом, с ритуалом, с собой.

Тени закричали, и их крик был хором боли, который разрывал пещеру. Алтарь треснул, и из него хлынула кровь, которая была не просто кровью, а воплощением цикла. Лидия встала, её тело было всё ещё разорвано, но оно держалось вместе её волей. Она шагнула к бездне, что открылась под алтарём, и посмотрела вниз. Там была темнота, но в ней она видела свет – не жёлтый, как в аптеке, а белый, как звезда, которая умирает.

Она знала, что должна идти дальше. Знала, что это ловушка. Но цикл был сильнее, и её ноги двигались сами по себе. Она шагнула в бездну, и тьма поглотила её, но шепот её голоса всё ещё звучал, как надежда, которой не должно было быть.