Плохой коп и Заноза в жо…

– В чём меня обвиняют, я и так уже слышала. Лучше расскажите, какие у вас есть доказательства. Пустыми угрозами сыпать не надо.

– Кажется, мы не с того начали, – произнёс до боли знакомый мне голос.

Я только сейчас заметила, что в кабинете есть ещё кто-то. Тот самый полицейский, которого я вчера обокрала и ударила. Подняв на него взгляд, я в первую очередь убедилась, что он жив, цел и здоров. По крайней мере убийство на меня не повесят.

Вчера, в полутьме, рассмотреть его практически не удалось, поэтому сегодня я заворожённо уставилась на мужчину. Он был красив. Очень даже. Лет тридцать пять, тёмно-русые волосы, правильные черты лица и глаза цвета хмурого неба – серые с голубым отливом. Но всё это были мелочи по сравнению с тем, какой эффект на меня произвела его сексуальная, накачанная фигура. Сразу захотелось отправить Даню на спорт – а то мой задохлик уже давно перестал производить на меня подобный эффект. Его чаще хотелось покормить, а не трахнуть.

Признаться честно, таких красивых мужчин я избегала. Обычно у них было раздутое эго. А я этого терпеть не могла. От них всегда ждешь беды. Правда это не мешало мне на него пялиться. Как говорится, смотреть можно, трогать нельзя.

Не зная, куда деть взгляд, чтобы не казаться озабоченной извращенкой, я начала рассматривать татуировку на его шее. Там были изображены крылья ангела. Вроде бы ничем не примечательная тату, но сделана очень качественно – она притягивала взгляд. Я вообще фанатка нательных рисунков, у самой их несколько. Были бы деньги – покрыла бы всё тело. И плевать, кто и что об этом думает.

– Фрау Кастински, вы меня слышите? – вновь спросил тот самый голос, вырывая меня из транса.

– А? Что?.. – растерялась я и мигом покраснела. На что коп ухмыльнулся.

– Где вы были сегодня ночью, я вас спрашиваю?

– Явно не там, где хотела бы быть, – протянула я задумчиво, всё ещё разглядывая детали татуировки. – А разве ментам можно делать тату на видных местах?

– Во-первых, не ментам, а полицейским, – улыбнулся мужчина. – А во-вторых, с 2021 года земля Северный Рейн – Вестфалия разрешила, если тату не содержат экстремистских, сексистских или дискриминационных символов.

– А вот оно как…

– Вы отвлекаетесь от темы, уважаемая. Спрошу ещё раз: где вы были сегодня ночью? – голос у него был грубоватый, низкий. Обожала такие. Что может быть красивее, чем настоящий мужской бас? Особенно под электрогитару. Идеально.

– Дома. В постели, – не моргнув глазом, соврала я. – А вы, простите, кто такой? Вы не представились.

– Kriminalhauptkommissar Энгель (криминалхаупткомиссар – старший комиссар уголовной полиции. Engel – по-немецки «Ангел»), – представился он.

Я не смогла удержаться и прыснула от смеха.

– Крылья для Ангела? Символично.

Кажется, мне удалось его разозлить. В глазах заплясал бесовской огонь. Но голос остался ровным и спокойным.

– Мы сейчас не обо мне говорим. Есть кто-то, кто мог бы подтвердить ваше алиби?

– Нет. Мой парень был на смене. Он работает в баре на дискотеке.

– Плохо. Очень плохо, – протянул он и замолчал.

Слово взял его коллега, офицер Крюгер. Он пытался меня расколоть, поймать на лжи, давил. Пока Энгель просто сидел и смотрел на меня, не отводя взгляда. Можно было бы подумать, что он пялится потому, что я ему понравилась. Но наивной дурой я не была. Скорее всего, он изучал мою мимику и эмоции, пытался подловить на вранье. Вот только он был далеко не первый легавый в моей жизни. И я прекрасно знала, как себя с ними вести.

Со временем допрос начинал изрядно надоедать. Мы ходили по кругу, мне задавали одни и те же вопросы по несколько раз в попытке поймать на лжи. Но не тут-то было. Единственное, чего добился Крюгер, – так это того, что меня начало клонить в сон. А ещё я изрядно проголодалась.

– Кстати, ты не боялась, что пока будешь отрубать сигнализацию, спалишь весь дом? В конце концов, там висели носки. Одна искра – и пуф…

– Да какие могут быть искры, когда отрубаешь сигнализацию? Да и носки были сырыми, – ляпнула я, не подумав. А как поняла, что натворила, то вся сжалась. Глаза мои расширились от страха. Мозг сумбурно соображал, как выходить из ситуации. Не придумав ничего лучше, я тихо добавила: – Теоретически. Вчера ведь шёл дождь.

Но, кажется, это ничем не помогло, потому что Крюгер улыбался во все 32 зуба, глаза его блестели победным огнём. Я перевела затравленный взгляд на главного комиссара, с ужасом понимая, что подписала себе приговор. Энгель смотрел на меня всё так же пристально, как и раньше. Вот только он не улыбался, его выражение лица было абсолютно серьёзным. Мужчина буквально буравил меня взглядом. Стало очевидно, что он узнал меня – и, скорее всего, давно. Но почему-то молча продолжал наблюдать за этим цирком.

– Это не она, Ник. Отпускаем, – наконец произнёс старший по званию, разрывая тишину.

– Что? Комиссар, вы уверены? Она же только что спалилась.

– Я уверен, – с нажимом ответил красавчик коп. – Или ты сомневаешься в моих словах?

– Нет, конечно, ты что… – недоверчиво протянул второй полицейский. Но спорить с начальником не стал. – Фрау Кастински, вы можете быть свободны.

– Спасибо, – трясущимися губами произнесла я. Сердце бешено колотилось в груди. Я не понимала, что это было. И почему Энгель меня отпустил. Может быть, он и в самом деле ангел?

Глава 5. Макс

Как только эта колючка зашла в кабинет, я сразу её узнал. Сложно было не узнать столь яркие голубые глаза. Они как будто бы были не из этого мира. Без маски она оказалась очень милой. Волосы тёмного цвета, обрезанные под каре, пухлые губы, аккуратный носик и огромные глаза. С такой внешностью в модели бы идти, а не в воровки.

Девчонка в этот раз была в косухе и футболке, и от этого стало очевидным, насколько она худенькая. Тонкие пальцы, узкие запястья, выпирающие кости ключиц. Похоже, ей в жизни и впрямь пришлось несладко, если даже на еду денег не хватает. Или это просто погоня за модой? И она специально недоедает?

Отбросив ненужные мысли, я сосредоточился на её показаниях. Она умело уходила от вопросов, чётко знала, что говорить нельзя. Умна, чертовка. Где-то в середине допроса я понял, что не хочу, чтобы она провалилась. Жалко её стало, что ли. 19 лет, совсем ещё ребёнок. Если сейчас упечь её за решётку, то это поломает ей всю жизнь. Какое-то время во мне боролись чувство долга и жалость, а потом я вспомнил про свой утерянный пистолет и отбросил все сомнения. Его явно будет проще получить назад, если она всё же останется на свободе. Корысть в очередной раз победила законопослушность, так что я без зазрения совести соврал, что на месте преступления была не она.

Разобравшись со всеми срочными делами, я направился в самый бедный район Кёльна – Хорвайлер. Бетонный лабиринт на отшибе большого города, где живут те, кому больше некуда податься. Район, выросший в семидесятых как мечта о будущем, но давно утративший свой блеск.

Добравшись туда на рабочем фольксвагене, я припарковался у облезлого подъезда и заглушил двигатель. К этому району я испытывал не просто антипатию – отвращение. Здесь всегда пахло сыростью, дешёвыми сигаретами и чужой безысходностью. Место, где мечты умирают, не успев родиться.

Я предусмотрительно не стал надевать ничего, что выдавало бы во мне полицейского. В этом районе в форме ты как мишень, да ещё и с флажком: «Я – полиция. Давай, проверь на прочность». А я не был в настроении для геройства.

Выйдя из машины, я сразу наступил на что-то мягко-противное. Поморщившись, я убрал ногу и увидел раздавленный пакет из Aldi, в котором виднелись остатки протухших продуктов. Хорвайлер как всегда – встречает тебя каким-то дерьмом.

Двор вроде бы был пустой, но я знал – из-за штор уже кто-то за мной наблюдал. Здесь не было свидетелей, только глаза в трещинах штукатурки.

Подъезд выглядел так, будто бы там ещё недавно проходили боевые действия. Выбитая табличка, дверь держалась на честном слове, стены были покрыты не то плесенью, не то следами чьих-то сапог. Мне стало даже слегка жаль девчонку, что вынуждена ходить здесь каждый день. А потом я вспомнил, как она заехала мне пистолетом в висок – и сразу перестал её жалеть. Голова всё ещё периодически раскалывалась, и из-за этого в груди начала подниматься злость.

В нос ударил запах мусора, я вдохнул этот гнилой воздух и поторопился зайти внутрь. Лифт, конечно, не работал. Совсем не удивительно – здесь не работали не только лифты. Здесь не работала вся система. А налаживать её не было желающих. Поэтому и полицию здесь не любили.

Поднявшись на третий этаж, я грубо постучал в дверь. Алекса открыла её, попутно ругаясь на то, «кого чёрт принёс на ночь глядя». Но, увидев меня на пороге, она резко замолчала.

Видимо, девчонка уже готовилась ко сну, потому что на ней была надета лишь тонкая пижама. Очень даже сексуальная – короткие чёрные шортики и майка на бретелях, на груди красовалась надпись Friday the 13th, а на шортах – маска Джейсона Вурхиза в кровавых пятнах. Это было одновременно забавно и возбуждающе.

– Интересные у тебя вкусы, – произнёс я вместо приветствия.

– А разве мы уже перешли на «ты»? – парировала она. На что я лишь усмехнулся.

– Впустишь? Надо поговорить.

– У вас есть ордер?

– Я по личной инициативе.

– В таком случае – нет. Всего хорошего, – нагло отрезала она, разворачиваясь. Чем очень сильно меня взбесила.

У меня не было ни времени, ни желания с ней церемониться. Поэтому я просто схватил её за талию, приподнял над землёй и внёс в квартиру, захлопывая дверь ногой. Алекса начала дрыгаться в моих объятиях и ругаться такими словами, которые приличные девушки даже знать не должны.

– Отпусти, урод! Я вообще-то не разрешала.

– А мне твоё разрешение и не нужно, – жёстко ответил, прижимая её к стене. – Меня интересует лишь один вопрос: где мой ствол?

– У тебя в штанах, придурок, – дерзко ответила она. – Или ты его потерял? Но тогда это не ко мне, а к урологу, ну или психотерапевту.

– Ооо… Тот, о котором ты говоришь, – на месте. Могу даже продемонстрировать. Но ты прекрасно знаешь, что я не о нём. Говори, пока я не вышел из себя, – сказал я, прижимая девчонку ещё сильнее к стене.

Она попыталась ударить меня ногой, но я ловко поймал конечность, сгибая в колене и прижимая к своему бедру. Поза получилась очень провокационной, особенно с учётом, что одежды на воровке практически не было.

– Откуда я могу знать, товарищ комиссар, где ваш ствол, если не присутствовала на месте преступления, когда он пропал, – наигранно наивно захлопала она глазами.

– Не придуривайся. Мы оба знаем, что ты там была.

– Но… вы же сами сказали на допросе, что не была. Или вы соврали?

– Актриса из тебя на редкость хреновая. Как сказал – так и передумать могу! Отвечай! – вспылил я, крикнув ей практически в лицо, которое находилось в непосредственной близости от моего.

– Я его выкинула, – зло огрызнулась она.

– Не ври мне!

– А то что? Что ты мне сделаешь?! Убьёшь? Ударишь?! – проорала она, совсем обнаглев.

Какое-то время я сверлил её бешеным взглядом, чувствуя, как злость смешивается с возбуждением, а потом сказал:

– О нет, на тебя у меня совсем другие планы, – и жёстко впился ей в губы.

Это было какое-то безумие. Кажется, я совершенно сошёл с ума, а моя идеальная выдержка трещала по швам во всех местах. И в первую очередь – в штанах.

В этот момент громко хлопнула входная дверь, и меня прервал возмущённый крик:

– Что здесь, нахрен, происходит?!

На пороге стоял ошарашенный и злой парень. Слишком худой, чтобы воспринимать его реальным врагом. Под глазами у него залегли тёмные круги, щёки впали, вены на руках были взбухшие. Всё в нём выдавало наркомана, причём, скорее всего сидящего на тяжелых препаратах. Я с такими часто сталкивался на работе – безнадёжный случай. Злость во мне перемешалась с отвращением. Я сразу понял, что это парень Алексы, а значит – она с ним спит.

Verdammte Scheiße! (Проклятое дерьмо!)

Мало ли чем болеет этот торчок. Надо бы завтра пойти сдать анализы на все возможные болячки. Возбуждение сразу же пропало, осталась только злость. Захотелось побыстрее убраться из этой квартиры и из этого богом забытого района.

– Повторяю последний раз: где мой ствол?! – в бешенстве крикнул я.

– Verpiss dich! (Пошёл на…) – крикнула она в истерике.

Всё, это было последней каплей. Бить женщину я не собирался, поэтому подошёл к её парню, схватил его за шею и врезал кулаком в живот, что было силы. Пацан скрутился от боли, но отпускать его я не планировал. Алекса закричала, вновь посылая миллион ругательств в мою сторону.

– Давай так: я буду бить твоего недоделка до тех пор, пока ты не отдашь мой пистолет.

Я буравил её бешеным взглядом, одной рукой сжимая шею пацана, а второй – кулак.

– Eins! (Один) – медленно протянул я. – Zwei… (Два…)

– Leck mich am Arsch! (Лизни мне задницу!) – выругалась она и пошла в спальню.

Алекса хотела закрыть дверь. Но я не был настолько идиотом, чтобы оставить её наедине с боевым пистолетом. Оставив парня в покое, я пошёл за ней, оставляя дверь нараспашку.

Поняв, что выбора у неё нет, девчонка открыла шкаф, вытащила оттуда коробку из-под обуви, до краёв заполненную золотыми украшениями и деньгами. Увидев это, я присвистнул. Пистолет лежал поверх сокровищ. Я сразу же протянул руку и схватил его, пряча за пояс.

– По-хорошему, всё это я должен конфисковать как вещдоки. Но не стану. Считай это откатом за молчание. Если хоть одна живая душа узнает о том, что сегодня произошло, то я уже не буду таким добрым, – получив желаемое, я направился к выходу, но потом остановился и произнёс: – Попадёшься ещё раз – и я не стану тебя отмазывать. Сядешь на максимальный срок.

Глава 6. Алекса

– Кто это был? – с наездом протянул Даня. Если бы он не был пострадавшей стороной, то я бы ему высказала. Настроение и так было ни к чёрту, а тут он ещё со своими претензиями.

– Давай не будем, – устало протянула я. – Всего лишь придурочный коп. Ты вообще как?

– Что ему от тебя надо? – не успокаивался парень.

– Я вчера нарвалась на него, когда ходила на дело. Не хочу об этом сейчас. Я устала, давай завтра всё расскажу. Спать хочу, – я закрыла свой тайник и положила его в шкаф. Я не очень хотела, чтобы Даниэль видел мои сокровища, поэтому прятала их даже от него. Это были только мои деньги, они нужны были мне на нашу новую жизнь. Прятать их сейчас было бессмысленно. «Но завтра я обязательно этим займусь», – решила я, устало падая на кровать.

– Вообще-то, мы не закончили, – агрессивно заявил парень. Продолжать этот разговор мне не хотелось, поэтому я ответила ему в том же ключе:

– А где ты вообще был весь день? Ты должен был вернуться утром, а уже ночь.

– Я… – растерялся парень. Этим он со мной не собирался делиться, похоже. – Ты уходишь от темы.

– Нет, это ты от неё уходишь, – парировала я. – Давай так: мы либо разговариваем честно, либо не разговариваем вообще.

– Ложись спать, – буркнул он и ушёл в ванную.

На самом деле мне совершенно не надо было спрашивать, где он был, я и так это прекрасно понимала. Наверняка со своими дружками ширялся где-то. Но иногда не хотелось об этом слышать. Срабатывал принцип – если не знаешь о проблеме, то можно сделать вид, что её нет.

Даниэль был единственным дорогим мне человеком, не считая Вита, конечно, которого я видела не чаще чем раз в месяц. Да и то – строго под наблюдением сотрудников тюрьмы. Поэтому расставаться я с парнем не хотела, хоть и глубоко внутри понимала, что его жизнь катится совсем не туда. А помочь ему у меня не получалось.

Эта ночь прошла не лучше предыдущей. А наутро я не обнаружила Даню в кровати, а вместе с ним пропала и моя коробка, разбивая все мои мечты вдребезги.

***

Три дня моего парня не было дома, телефон он не поднимал, сообщения в WhatsApp даже не читал. А я все три дня рыдала. Из-за разбитых надежд, от обиды и из-за беспокойства. То, что деньги не вернутся – уже было понятно. Лишь бы сам Даниэль вернулся.

Я постоянно сверлила телефон взглядом в надежде увидеть там звонок от парня, но при этом жутко боялась, что мне позвонит полиция и вызовет на опознание тела. Он впервые пропал так надолго, и это был очень нехороший знак.

Явился он уставший и слегка помятый. И, естественно, с пустыми карманами.

– Где ты был? – сразу набросилась я с вопросами. – Где, zum Teufel (к чёрту), мои деньги?

– Тебя больше интересует моё самочувствие или деньги? – устало хмыкнул он.

– И то, и то, – злобно рявкнула я.

– Не кричи, голова болит, – покачиваясь, он дошёл до дивана и просто упал на него.

– Даниэль, – смягчила я тон, присаживаясь рядом. – Я очень люблю тебя. Кроме тебя у меня никого нет. Но то, что ты сделал…

Я замолчала, глотая слёзы, но потом собралась и продолжила:

– Я шла на такие риски, чтобы получить эти деньги. Попала в неприятности. Да меня чуть не посадили. А ты их просто спустил…

Не выдержав, я всё-таки подтянула колени ближе, обхватила их и разрыдалась.

– Эй, малышка, не надо плакать, – парень подтянул меня ближе, обнял, поцеловал в макушку. – Я всё верну, обещаю.

– Когда?! Как?! Себя-то хоть не обманывай, – хлюпая носом, спросила я.

– Я купил товар на них. Точнее, отдал их знакомому, а он принесёт мне через несколько дней. Как продадим – то получим в три раза больше.

В голосе Дани было столько запала и азарта. Вот только меня эта новость ещё больше взбесила.

– Du Idiot! (Ты идиот!) – крикнула я, вырываясь из объятий и с силой отталкивая его от себя. – Was soll der Scheiß?! (Что за дерьмо?!) Ты хоть понимаешь, во что ввязываешься?! Да тебя же посадят! Или убьют! Если твой друг вообще хоть что-то тебе отдаст!

– Всё он отдаст. Не кипишуй. Я пойду посплю, устал очень. Завтра важная встреча.

Товар друг Дани всё-таки привёз. Только гораздо меньше, чем должен был. Но пообещал доставить остаток в ближайшее время. А ещё через несколько дней друга повязали. И, как оказалось, он не только не привезёт остаток, но и не заплатил нашими деньгами за старый товар. На Даниэля повесили долг и пообещали переломать ноги, если он не организует деньги в ближайшее время.

Спустя два дня размышлений, я вновь решилась отправиться на дело. Кажется, судьба опять не оставила мне выбора.