Любимый из прошлого

– Да так, ничего особенного! Старею уже, видать, язык заплетается, – пробормотала женщина. Но, судя по её бегающему взгляду, она действительно о чём-то умалчивала, и это непосредственно касалось Полины Филатовой.

«Очень любопытно. Ладно, не буду пока допытываться. Понаблюдаю ещё».

Решив так, Полина осмотрела комнату и улыбнулась при мысли о том, что когда-то именно в такой мечтала жить. Да, чтобы и кровать под балдахином, ещё и на резных ножках, и высокие подушки на этой кровати, и пушистый ковёр с цветочным рисунком, и туалетный столик… А эти аккуратно выставленные на комоде фарфоровые фигурки животных и старинные куклы в платьях, как у настоящих дам! Ими невозможно было не залюбоваться, до того красивая и тонкая работа. Все эти вещицы наверняка стоили довольно дорого, а ведь, учитывая их хрупкость, обращаться с ними приходилось очень осторожно.

Должно быть, жизнь дочери купца была вполне счастливой и безмятежной. Ей не приходилось марать руки работой и думать о завтрашнем дне. Все её желания выполнялись заботливым родителем, да и слуги делали всё возможное для комфорта молодой госпожи.

Интересно, она действительно так уж стремилась выйти замуж за лысого приказчика? Или просто не хотела огорчать отца, поэтому согласилась? А, может быть, у неё имелись какие-то свои секреты?..

* Эффект бабочки – термин в естественных науках, обозначающий свойство некоторых хаотичных систем: незначительное влияние на систему может иметь большие и непредсказуемые последствия, в том числе в совершенно другом месте.

* Парадокс убитого дедушки – временной парадокс, относящийся к путешествию во времени.

* Речь идёт про царя Александра II, убитого 1 марта 1881 г.

Глава 3

Попросив Аглаю оставить её одну, Полина принялась методично обыскивать комнату. Она сама точно не знала, что именно пытается тут найти. Может быть, какие-то письма или личный дневник или что-то ещё, что укажет на секреты, скрываемые прежней хозяйкой, и поможет лучше её понять. Но ничего подозрительного не обнаруживалось. Можно было сделать вывод, что Полина Филатова была той, кем и представлялась изначально, – хорошо воспитанной девушкой, которая любила красивые вещи, сентиментальные романы и рукодельничать, конкретно вышивать.

Но этого было недостаточно. Полина интуитивно чувствовала какую-то тайну, которая окружала её невидимой вуалью и которую хотелось разгадать. Однако, обыскав всю спальню, она пришла к выводу, что искать ответы нужно не здесь. А где же тогда?..

Голова всё ещё побаливала, и девушка прилегла отдохнуть. Кровать оказалась очень мягкой и удобной. Зевнув, Полина засунула руку под подушку и – ага! – нащупала что-то под ней.

«А про этот тайник я и не подумала! Надо бы ещё под матрасом глянуть. Под периной, вернее», – подумала она, вытаскивая из-под подушки небольшую коробочку, оказавшуюся при ближайшем рассмотрении футляром для украшений.

В футляре оказался красивейший ювелирный гарнитур, состоящий из колье и серёг с переливающимися на свету синими камнями, очень подходящими к глазам девушки. Полина не слишком хорошо разбиралась в драгоценных камнях, но предположила, что это вполне могут быть сапфиры. Интересно, откуда у дочери купца такое сокровище? Подарок отца или жених расщедрился? Но почему тогда этот гарнитур не хранится вместе с другими украшениями, шкатулку с которыми она нашла, пока обыскивала комнату?..

Хотя таким вещам, конечно, место в сейфе, а не под подушкой и не в шкатулке, которая даже не запиралась.

Полина глубоко задумалась. Даже дремота пропала и голова, кажется, перестала болеть. Поэтому она решила не разлёживаться тут на мягком, а поднялась с постели и отправилась на поиски Аглаи.

Обе женщины обнаружились в той же комнате, где она очнулась. Они разговаривали о чём-то своём и резко замолчали, когда Полина переступила порог. Улыбнувшись им, она сказала, что хотела бы прогуляться.

– Составишь мне компанию? – предложила Аглае, и та с готовностью закивала.

– Как скажешь, Поленька, как скажешь, отчего бы и не подышать свежим воздухом?

И ни единого слова о том, что она якобы уже гуляла сегодня! Что подтверждало её подозрения – вовсе не на улице барышня Филатова упала и ударилась головой, а дома! Или её ударили? Нет, едва ли, тогда шишка скорее всего была бы повыше, а не на затылке. Скорее всего упала сама, но вот при каких обстоятельствах?..

«Тебе не на исторический надо было идти, а на юридический, с такой-то дотошностью», – прокомментировал её размышления внутренний голос.

«Ещё не поздно перевестись, вот только дай в своё время вернуться», – ответила ему Полина.

Собираться к выходу на улицу зимой в девятнадцатом веке – та ещё морока. Одежды здесь полагалось носить куда больше, чем в двадцать первом. И была она гораздо объёмнее и тяжелее, чем любимый пуховик и сапожки-дутики, которые Полина носила, когда была в своём теле.

Кстати говоря, это тело тоже почему-то не ощущалось таким уж чужим и незнакомым. В нём ей было вполне комфортно. Может, потому что эта Полина действительно походила на неё внешне, была примерно такого же роста и схожего телосложения?..

– Теплее надо закутываться, барышня, теплее, – трубным своим голосом гудела Марфа, наблюдая за тем, как Аглая помогает девушке одеваться. – Мороз невелик, а стоять не велит! Ещё ненароком замёрзнете да расхвораетесь, что мы вашему батюшке скажем? Что не уберегли мы его голубку, застудили! Повязывайте уже платок, не артачьтесь!

Простужаться в условиях, когда не имелось даже простейшего жаропонижающего, в её планы не входило, так что пришлось согласиться и на тёплый пуховый платок, и на меховую шапку поверх него, и на большие неуклюжие варежки. Полина чувствовала себя детсадовским ребятёнком, которого вертят из сторону в сторону, чтобы собрать на прогулку. Наконец, она была готова, и они вместе с Аглаей, одевшейся, кстати говоря, гораздо легче, вышли из дома.

– Просто так гулять будем али до лавки какой дойдём? – деловито спросила няня. Она протянула руку, чтобы девушке было легче спуститься с высокого крыльца на вычищенную от снега дорожку. – Может, сластей прикупить желаешь?

– Давай просто пройдёмся немного, – ответила ей Полина.

Воздух здесь действительно был очень свежим – она таким никогда в жизни не дышала. В синем небе светило солнце, лёгкий морозец пощипывал щёки. Полина подняла голову, глубоко вдохнула и зажмурилась, привыкая к мысли, что и в самом деле оказалась в другой эпохе за много лет до её рождения.

Что же это за святочное – или новогоднее? – чудо произошло и почему именно с ней? Чем она такая особенная? Или всё дело в старинных зеркалах, которые девчонкам удалось на время одолжить в маленьком частном музее, в котором работала родственница Снежаны?

Неизвестно, что стало причиной, но сейчас ей предстояло действовать, исходя из конкретной точки. В которой она стала Полиной Филатовой. И если у неё каким-то образом получилось оказаться в другом времени, значит, есть надежда, что и обратно вернуться тоже сможет.

«А всё-таки любопытно, способна ли я хотя бы частично повлиять на важные исторические моменты? – подумалось ей. – Или хотя бы рассказать про них? Что у нас там ожидается в семьдесят пятом году? Ага, точно, вспомнила! В апреле русско-японский договор о разделе территорий подпишут".

– Скажи, Аглая, а ты знаешь что-нибудь о японцах? – завела разговор со своей спутницей Полина.

– А почто мне знать об этих басурманах? – удивилась женщина.

– А, между прочим, весной с ними… им… – начала говорить она и вдруг почувствовала, что больше ни слова из себя выдавить не может. Горло будто сдавило болезненным спазмом. Полина закашлялась, чувствуя, как на глазах выступают слёзы.

– Ой, батюшки, никак морозного воздуха хватанула! – воскликнула няня. – Не надо было тебе сегодня на прогулку-то идти! Отдыхала бы дома!

– Всё в порядке… – выдохнула Полина. Из этого наглядного примера она сделала вполне очевидный вывод – рассказывать окружающим людям про события, которые ещё не случились, не в её возможностях. Что ж, и всё же это не означало, что ей придётся лишь плыть по течению. Потому что помимо глобальной истории – мира и государства – есть также личная история отдельных личностей. В том числе и той молодой девушки, в чьём теле она оказалась.

– Как же в порядке, если тебя кашель мучает? Нет уж, голубушка! Немедленно пойдём обратно!

Полина не стала противиться – идти по неширокой заснеженной улочке оказалось не слишком-то легко. Поглазеть по сторонам, конечно, занимательно, но, поскольку дом купца находился не в самом центре города, то и смотреть было особо не на что. Да и само название провинциального городка Полине ни о чём не говорило – в своём времени и теле она здесь определённо не бывала.

– Правильно, сейчас вернёмся домой, чаю попьём для согреву, а там уже и вечер, и ужинать пора будет! – приговаривала Аглая, взяв её под локоть и следя, чтобы девушка не проваливалась в сугробы.

По возвращении её ожидал обратный процесс – все одежки следовало снять, отряхнуть от нападавших с деревьев снежинок и развесить для просушки. Зато Полина обнаружила ещё двоих обителей дома: огромного рыжего кота и дымчатую кошку, немного похожую на ту, которая она ещё недавно гладила перед тем, как пойти гадать. Ей стало интересно, почуют ли животные, что в теле их хозяйки сейчас находится другая душа, но по поведению парочки хвостатых ничего определить не получилось – что один, что вторая обнюхали её руки и пошли дальше по своим делам.

– Муська-то знатная мышеловка, а Мур – тот ещё ленивец, барина из себя строит! – просветила её насчёт кошек Марфа.

Позже, когда Полина попила ароматный чай, к которому подавали такие же вкусные крендели и густое крыжовенное варенье, кот Мур пришёл к ней на колени и принялся заискивающе мурлыкать. От его большого мягкого тела шло уютное тепло, которое успокаивало и заставляло надеяться, что всё в её столь внезапно переменившейся жизни будет хорошо. Но какое-то тревожное предчувствие, точно ноющий зуб, подтачивало эту надежду. Девушке казалось, что эти спокойные домашние минуты – только затишье перед бурей, а впереди её ожидает что-то невероятное и даже пугающее. Обычно она доверяла своей интуиции, так что и сейчас не могла позволить себе полностью расслабиться и мысленно анализировала все те моменты, которые показались ей заслуживающими подозрения.

«Несколько странное поведение Аглаи и Марфы – раз. Обстоятельства, при которых дочь купца получила травму головы, – два. Сапфировый гарнитур под подушкой – три».

Полина закусила губу. Поглаживая пушистую шерсть кота, она смотрела на разожжённый в камине огонь и размышляла. Нянька и ключница, кажется, вполне свыклись с тем фактом, что их подопечная временно потеряла память, и согласились не рассказывать об этом хозяину дома. На Филатова служили ещё садовник и кучер, но первый жил отдельно в пристройке, а второй уехал вместе с купцом. Кроме прислуги прежнюю владелицу тела достаточно хорошо знали только отец и, пожалуй, тот самый жених. Что же до близких подруг, то Аглая сообщила, что практически все из них уже повыходили замуж, так что с Полиной теперь почти не виделись, занятые домашними хлопотами и успевшими появиться у них детьми. «Это вы у нас, барышня, в девках-то засиделись», – назидательно добавила Марфа, отчего девушка едва удержала почти сорвавшийся с губ смешок. Засиделась в девках в девятнадцать лет! Как же всё-таки хорошо, что она родилась не в этом времени!

На ужин были поданы аппетитные пироги с рыбой, мочёная клюква, квашеная капуста и другие зимние закуски. Полина призналась себе, что выпечку девятнадцатого века она готова уписывать за обе щёки и что лучше бы с этим так уж не усердствовать, иначе её придётся ещё туже затягивать в корсет. Впрочем, воспользовавшись тем, что мужчин и посторонних в доме всё равно не было, она попросила Аглаю помочь ей снять этот предмет одежды под предлогом того, что после сытного ужина ей трудно дышать. И как же приятно оказалось наконец-то вдохнуть полной грудью! Увы, до полной отмены корсетов было ещё далеко.

Глава 4

Ложась спать на взбитую ловкими руками Аглаи перину, Полина подумала, что, может быть, утром проснётся дома, в своей постели, а всё случившееся окажется просто очень ярким и реалистичным сном. Представила, как рассказывает о нём подругам, и улыбнулась. А ещё не удержалась от слов «Сплю на новом месте – приснись жених невесте!» Пробормотала их скороговоркой, накрываясь мягким одеялом, и хмыкнула. Можно подумать, ей предыдущего гадания не хватило!

«А вдруг мне опять привидится тот же красавец-мужчина?» – забрела в голову лукавая мысль, от которой никак не получалось отделаться.

И он в самом деле ей приснился! Уже под утро, потому что заснула Полина далеко не сразу. С непривычки окружающая тишина казалась какой-то настораживающей. Всё-таки современный человек редко когда в подобной тишине оказывается. То соседи у него над головой топают и музыку включают, то транспорт под окнами гудит, то вдруг на телефон какая-нибудь дурацкая смс-рассылка приходит ровно в полночь. А тут никаких таких посторонних звуков. Даже настенных часов в спальне не было, так что и тиканья никакого не слышалось.

Но всё же девушке удалось наконец-то провалиться в сон. И увидеть в нём того, кто так неожиданно ворвался в её жизнь, привёл в смятение мысли и захватил в плен душу. Она действительно никогда ещё всерьёз ни с кем не встречалась и влюблена не была. И едва ли поверила бы, если бы ей сказали, что будет достаточно одного тёмного взгляда из глубины зеркального коридора, чтобы быть готовой отдать своё сердце какому-то незнакомцу. Да ещё и тому, кто жил не в одном с ней времени!

Этот вывод Полина сделала, исходя из того, что и в первом её видении, и во сне мужчина носил старинную одежду. То есть, скорее всего был современником той – другой – Полины. И к тому же, если именно он являлся причиной её перемещения в девятнадцатый век, логично предположить, что и сам незнакомец тоже отсюда.

Сейчас Полине представилась возможность получше его рассмотреть, и она постаралась не упустить ни единой детали, надеясь, что наутро они не выветрятся из её памяти. Девушка отметила высокий рост и превосходную осанку, широкие плечи и ямочки на щеках, которые проявились, когда мужчина ей улыбнулся. Но, как и во время гадания, сильнее всего ей запомнились его внимательные и очень красивые тёмные глаза, которые смотрели на неё так, что, казалось, могли заглянуть прямо в душу. Правда, он снова ничего не говорил, а ей так хотелось услышать его голос! Узнать, окажется ли он таким глубоким и бархатистым, как представлялось. Да и вопросы ему задать тоже хотелось. Например, кто он такой и зачем приходит в её сновидения.

Проснувшись, Полина некоторое время лежала с закрытыми глазами и пыталась понять, что за странный шум её разбудил. Затем, когда этот звук повторился, она пробормотала себе под нос возмущённые – и не слишком цензурные – комментарии и уткнулась носом в подушку. Это оказался вовсе не пылесос или чересчур громкий будильник у соседей сверху, как она привыкла, а звучный, словно у оперного певца, голос садовника, который расчищал снег под окнами и распевал при этом какую-то бодрую народную песню, видимо, развлекая себя таких образом… потому что магнитофонов ещё не изобрели… и патефонов тоже!

Полина всё ещё оставалась в девятнадцатом веке. Это был не сон. А вот новая встреча с мужчиной из зеркала ей совершенно точно приснилась.

Решив ещё немного понежиться в мягкой постели, девушка перевернулась на другой бок. Футляр с драгоценным сапфировым гарнитуром всё так же лежал под подушкой. Было очень любопытно, откуда он взялся у Полины и почему она его прятала.

В коридоре раздались торопливые шаги, сменившееся таким же поспешным стуком в дверь.

– Кто там? – откликнулась девушка.

Это оказалась няня Аглая. Выглядела она глубоко опечаленной и ошарашенной одновременно. В больших глазах её стояли слёзы, а губы дрожали.

– Что случилось? – Полина спрыгнула с кровати и, как была, босиком и в длинной, путающейся в ногах ночной рубашке подбежала к женщине. – Аглая, не молчи, пожалуйста, скажи мне, в чём дело, что тебя так расстроило!

– Ах, Полюшка, не знаю, как и сказать-то тебе, голубка моя! Приехали сейчас с вестями, ох, горькими! С батюшкой твоим, благодетелем нашим Афанасием Петровичем беда приключилась!

Девушка подхватила Аглаю под руку, завела в комнату и усадила в кресло. «Валерьянки бы ей накапать», – промелькнуло в мыслях. Женщина так побледнела, что, казалось, могла вот-вот рухнуть в обморок.

– Успокойся, дыши медленнее! – проговорила Полина, обнимая няню за плечи. – Что за беда такая? Он… жив?

В ответ Аглая покачала головой и горестно разрыдалась. Дождавшись, пока поток слёз иссякнет, и всё это время поглаживая женщину по спине, Полина наконец-то сумела узнать от неё, что случилось с купцом Филатовым. Выяснилось, что запряжённая в его повозку лошадь испугалась внезапно выбежавшей на дорогу перед ней деревенской ребятни, кучер попытался свернуть, чтобы не зашибить детей ненароком, но лошадь понесла, и повозка перевернулась. Учитывая нынешний уровень медицины, любая травма, которая вполне успешно излечивалась в двадцать первом веке, могла оказаться смертельной. Это и произошло с Афанасием Петровичем.

Аглая была убита горем. Перемежая плач с рассказом о свалившейся на них новости, она кое-как взяла себя в руки и сказала, что скоро должен приехать племянник хозяина дома. Ему как мужчине и одному из наследников купца следовало заняться всеми похоронными хлопотами.

– А ты, милая, надень-ка чёрное платье, как полагается, – добавила няня. – Видать, тяжко тебе, никак в себя не придёшь, известие эдакое осмыслить не можешь. Вон даже слезинки ни единой не проронила.

Не ожидая, что собеседница окажется такой наблюдательной, Полина закрыла лицо руками и издала глубокий прерывистый вздох. Она действительно была опечалена услышанным, но всё же не настолько, чтобы лить слёзы по совершенно незнакомому человеку, которого только на портрете и видела. Однако его столь неожиданная гибель и вправду стала для неё потрясением. Полина ощущала растерянность, не зная, что дальше будет с ней. Если значительную часть имущества наследует племянник Филатова, то что же, выходит, что он теперь станет всем тут распоряжаться?..

– Этот дом тебе отойдёт, душенька, Афанасий Петрович тебе его в приданое отписать обещался, чтобы ты с супружником своим тут жила, сам же в другой переселиться думал, – словно прочитав её мысли, произнесла Аглая. – Ты уж не прогоняй нас с Марфой. Всю жизнь мы благодетелю нашему служили верой и правдой. Меня в дом взяли, когда ты тут появилась. А когда ты подросла, я начала мечтать, что когда-нибудь твоих детей нянчить буду…

– Конечно же, я вас не выгоню! – рассердилась Полина. – С чего ты это взяла? Ни тебя, ни Марфу, ни садовника, ни Мура с Муськой! Все здесь останетесь! Что бы ни случилось!

– Ох, милая! – Аглая крепко её обняла. – Чуется мне, большие перемены в твоей жизни близятся, ох, большие!

Её слова настолько были созвучны предчувствиям самой Полины, что ей даже не по себе стало. Но она постаралась отбросить тревожные мысли о том, что её ожидает, и попросила няню помочь ей привести себя в порядок и переодеться в траурное платье. Учитывая, что вскоре дом должен был наполниться людьми, следовало поторопиться.

Племянник купца Филатова, который прибыл первым, оказался чернявым господином лет сорока, довольно-таки упитанным и с вкрадчивым голосом. По завещанию купца, все его лавки переходили этому самому племяннику, а дочери доставалось всё то, что должно было стать её приданым. Однако выходить замуж Полина, разумеется, не собиралась. Вернее, надеялась, что до назначенной даты успеет отыскать возможность вернуться обратно в будущее. У неё было смутное подозрение, что для этого ей нужно встретиться с мужчиной из зеркального коридора, вот только где же его искать, не зная ни имени, ни фамилии, ни того, где он живёт?..

Вслед за племянником приехал и жених – приказчик Федот Васильевич Бунькаев. На вид ему было около тридцати, то есть лет на десять старше невесты. Когда визитёр снял шапку, его лысина сразу же бросилась в глаза.

«Неужели молодая красивая девушка могла влюбиться в такого заурядного типа?» – удивилась Полина.

Подойдя к ней, Бунькаев принёс свои соболезнования в связи с преждевременной кончиной Афанасия Петровича, а затем вдруг выдал:

– Теперь-то нам, Полина Афанасьевна, нужно со свадьбой-то поспешать.

– Как это поспешать? – нахмурилась она.

– Ну как же? Девице надлежит под отцовским приглядом быть. А коли отца больше нет, то, стало быть, следует ей под мужнюю опеку переходить, так заведено.

– Нет уж! – решительно покачала головой Полина. – Я сейчас в трауре по отцу, так что никакой свадьбы в ближайшее время быть не может. Поженимся летом, как и собирались. А что до опеки, то мои дорогие Аглая и Марфа за мной преотлично приглядывают. Как за родной дочерью!

Похоже, женишок такого резкого отпора не ожидал, поэтому даже не сразу нашёлся, что ответить. Она же мысленно поблагодарила судьбу за то, что никто не сможет приневолить её немедленно стать его женой. Племянник Филатова всего лишь двоюродный брат той Полины, не родной, а имущества и средств у неё достаточно, чтобы не бедствовать. К счастью, купец, царство ему небесное, отписал дочери приданое довольно щедрое. И пока ещё оно оставалось в её руках, а не переходило в чужие и явно загребущие ручищи лысого приказчика.

– И то правда! – закивала верная Аглая. – Как за родной смотрим, вот те крест! Никто нашу Поленьку не обидит! Да и сама она девица разумная, глупостев никаких не наделает. Ведь правда же, голубушка моя?

– Твоя правда, няня! – ободряюще сжав её сухонькую ладошку, ответила Полина. – Так что не извольте беспокоиться обо мне, – добавила, обращаясь к жениху. – Я сумею о себе позаботиться.

«И уж всяко получше, чем ты обо мне, – добавила про себя. – Нет, не думаю, что моя тёзка была в него влюблена, скорее и в самом деле согласилась на этот брак, чтобы не расстраивать отца. А сапфировый гарнитур точно не жених ей подарил, чтобы купить подобную изысканную вещь, надо иметь хороший вкус и знать места, где такие продают. Едва ли в провинции. А вот где-нибудь в Петербурге – вполне возможно».

Глава 5

Полине приходилось старательно следить за тем, чтобы ни двоюродный брат, ни жених не догадывались о том, что на самом деле она их обоих видит впервые, поскольку рассказывать сказочку о внезапной потери памяти ещё и этим двоим не планировала. Однако, похоже, оба не слишком хорошо знали прежнюю хозяйку этого тела. Приказчик, по всей видимости, даже не подозревал, что девушка, на которой он собирается жениться, слеплена из совсем другого теста, нежели сам Бунькаев, а ведь это было совершенно очевидно. Опеку он ей предложил, ишь какой герой выискался! Нет бы сразу прямо сказать, что намерен незамедлительно прибрать к рукам богатое приданое и как можно скорее приступить к исполнению супружеского долга.

При одной мысли об этом Полина передёрнулась. Она не для того ни с кем не встречалась в своём времени, чтобы, оказавшись в прошлом, лечь в постель с совершенно незнакомым человеком. Хорошо, что Аглая тут же с готовностью встала на её сторону, всецело поддержав решение девушки не выходить замуж до истечения срока траура по отцу. Няня и ключница вообще очень ей помогали – не только справляться с неизбежными бытовыми неудобствами пребывания в девятнадцатом веке, но и с тем, чтобы хоть как-то здесь адаптироваться. Они обе как могли защищали и поддерживали её, так что она не сомневалась в их заботливом и доброжелательном отношении к её тёзке.

Но при каких же всё-таки обстоятельствах та Полина ударилась головой?..

Племянник Афанасия Петровича действительно взял на себя основные хлопоты, связанные с похоронами почившего хозяина дома, но и ей надлежало играть свою роль. Общая атмосфера скорби, наполнившая комнаты, отразилась и на самой Полине, а на душе её всё сильнее нарастала тревога. От пронзительных голосов приглашённых Аглаей плакальщиц, насыщенного запаха ладана и свечного воска разболелась голова. Купца хоронили в закрытом гробу, поэтому ей хотя бы не пришлось видеть мёртвое тело, но от поездки в церковь на отпевание и на кладбище вместе с остальными никто её освобождать не собирался, да ещё и приказчик этот ни на шаг от неё не отходил, как будто уже начал считать себя её законным мужем. Когда же наступило время поминок, и девушку усадили за уставленный специально приготовленными традиционными блюдами стол, она почувствовала, что у неё от всего происходящего ком встал в горле.

– Надо отведать поминального блинца, Полинушка, так полагается, – напутствовала её Аглая, буквально впихивая ей в руку сложенный треугольником блин, пропитанный маслом и мёдом.