Каникулы в Орионе

– Да, расскажем, – подхватил друга Раф. – Только давай для начала, раз мы все свободны, сходим к вилам за новой порцией настойки. Лея говорила, что новые составы будут готовы к началу месяца.

Ребята согласились и зашагали в сторону бассейна, а Волконская помчалась к своей плеяде.

Катарина плелась позади. Она уже смирилась с кличкой «неясная» и что-то менять казалось крайне рискованным. Чем ближе Кат подходила к бассейну, тем сильнее ее начинало тошнить.

– Ты в порядке? – резко обернулась Тина.

Нет, Кат была не в порядке. Подруга подошла ближе и обняла девушку за плечи.

– Мы можем прийти позже, – прошептала она.

– Нет, пойдем, – буркнула Малькевич.

Над их головами пронеслись несколько сирин, которые очевидно выпускали пар. Порыв воздуха от взмаха их крыльев растрепал девушкам волосы.

В бассейне ребят встретила Лея Вещерская. Пока все мистики рассредоточились по лагерю в попытках переварить информацию, молодая вила пришла в свое место силы и возилась со склянками.

Увидев гостей, она широко улыбнулась и подбежала к Катарине. Взяла ее за руку и восторженно затараторила:

– Привет! Я так рада тебя видеть. Мама и леди Мари последние две недели лично занимались твоими отчетами. Перебрали несколько комбинаций, и, кажется, нашли еще три рабочие формулы! Это просто невероятно! – голос вилы обволакивал.

– Привет, Лея, – попыталась улыбнуться Катарина.

– Знаю, все очень затянулось, но мы поможем, правда. Тяжело, наверное, не понимать, кто ты есть…

Монолог Леи прервал шикнувший Раф. Не нужно быть эмпатом, чтобы понять какое давление оказывается ежедневно на Кат из-за ее неясности, но ребята старались это компенсировать. За что неясная испытывала огромную благодарность.

Лея виновато спросила:

– Готова?

– Да, – девушка села на стул, который уже заботливо подготовил Давид. – А вдруг снова не выйдет?

– Ничего не изменится, у нас все лето впереди, – прошептала Тина и взяла подругу за руку.

Вещерская протянула Катарине пузырек с золотистой жидкостью, который издавал аромат еловых шишек даже через плотно закрытую пробку.

– Побочные эффекты? – серьезно спросил Раф у Леи.

– Никто не знает наверняка. Состав новый, – безучастно пожала плечами вила. Буневич недовольно поджал губы.

Катарина закрыла глаза и залпом выпила содержимое.

Несколько секунд она всматривалась в темноту закрытых глаз и ничего не чувствовала.

Ей нравилось представлять, что где-то за мрачной чернотой век скрывается огромный дикий лес, куда она однажды обязательно сможет отправиться. Проход туда представлялся ей выходом из пещеры, где на пороге лежал огромный гладкий булыжник. Стоило обойти его, как Катарину укутают объятия лесной чащи с ароматами сосны и мокрых листьев.

Внезапно ее размышления прервала судорога, которая копьем пронзила основание затылка. Руки пробрала мелкая дрожь, а шея непроизвольно согнулась под тяжестью боли. Все внутри сжалось, из глаз потекли слезы.

В голове мелькали обрывистые кадры из прошлого в виде испорченной крапинкой киноленты: боль от утраты отца, затем – подруги, предательство Евы и покрытое мглой ее собственное место в этом мире. Если бы ей пришлось описывать свои чувства, она бы рассказала про одиночество, злость, страх, боль и отчаяние. Но Кат молчала, отчаянно стараясь поймать воздух ртом и разогнуть шею.

Тина отпустила руку Малькевич и начала кричать на испуганную Лею:

– Что происходит? Она не поддается эмпатии!

– Похоже, на паническую атаку, – сказал Раф. Он сел на корточки и пытался заглянуть в глаза Катарины.

– Давид, дуй за леди Мари! Почему мы не позвали ее сразу?! – рявкнула Тина.

– Ты что-нибудь чувствуешь рядом? Завеса приоткрылась? – спросила с надеждой Лея у Тины.

– Да она с ума от боли сходит! Какая завеса? Ее боль настолько человеческая, что получить доступ к способностям – нереально.

Катарина слышала все, о чем они говорили, но не могла ответить. Язык стянуло тонкими вяжущими нитями.

Очередная судорога в животе вернула ей контроль над телом, шея разогнулась, оставив после себя острую пульсацию. Девушка встала и кубарем упала в воду.

Кат не умела плавать. Страх перед водой растекался по ее венам ядовитой ртутью. Много лет назад жестокие волны забрали ее первую подругу. Ту самую девочку, после которой она поклялась больше никогда не заводить друзей. Ту, из-за которой она лежала и смотрела в потолок неделю. И ту, что познакомила юную Катарину с первозданным горем.

Сейчас, в воде, она на секунду увидела ее черты. Лицо худенькой девочки, которая ушла слишком рано. Катарина инстинктивно протянула руку, чтобы ухватиться за мертвую подругу, но очертания размылись, и неясная резко вынырнула на поверхность.

Она на автомате прошла пешком до конца бассейна и вылезла у двери, пока ребята ошарашено за ней наблюдали.

Мокрая и сокрушенная Катарина Малькевич захлопнула за собой дверь и ушла в заросли Аллеи Плеяд.

Из колючих кустов Кат вышла прямо к статуе русалки. Чешуя на хвосте морской хранительницы секрета местами совсем разгладилась и стала зеркалить отблески солнечного света. А длинные волосы первородного мистика потрескались, от чего казались еще более реальными.

Катарина уселась прямо на траву и прислонилась спиной к потертому пьедесталу.

– Ничего, что я тут мокрая посижу? – вежливо буркнула девушка под нос, обращаясь к русалке. На ответ она не рассчитывала, поэтому просто закрыла глаза.

– Неважно выглядишь, – внезапно совсем рядом раздался голос Цереуса Орловского.

Катарина дернулась от неожиданности, но ровно попросила:

– Уходи.

– А то что? – ухмыльнулся Орловский.

– Привык к угрозам? Это просьба.

– Ты ведь не хочешь сейчас быть в одиночестве.

– Не знала, что сирины эмпаты.

– Сирины – нет. Но эмпатия – все еще общее качество, которым наделены люди и мистики. Да, поправить твое самочувствие внушением я не смогу. Но могу тебя выслушать или просто посидеть рядом.

Катарина очень этого хотела. Хотела узнать Цереуса ближе, но до этого момента не появлялось возможности. Она всегда была с ребятами, да и он не бывал в одиночестве. Но почему сейчас? Сейчас, когда Кат чувствовала себя разбитой на тысячи крохотных осколков, которые собрать она была не в силах.

Теперь вся эта ситуация казалась несправедливой насмешкой.

Орловский опустился рядом, не дождавшись ответа.

– Ну, так что? Поговорим? Или помолчим? – едва слышно спросил он и небрежно почесал висок.

– Я устала, – сдавшись, выдохнула Кат.

– От неизвестности?

Девушка коротко кивнула. Ее подбородок начал подрагивать от холода, а с волос все еще капала холодная вода.

– Тебе кажется, что неясность – твоя основная проблема, верно? Что, определившись с плеядой, тебе станет все о себе известно, – Цереус многозначительно смотрел вдаль и длинными пальцами теребил траву под его коленями.

Катарина внимательно посмотрела на профиль сирина. Сейчас его глаза выглядели потухшими.

– Правда в том, что мы тоже не знаем, кто мы… Черт возьми, мы тоже подростки, – засмеялся сирин и нервно взъерошил копну рыжих волос на голове. – С детства большинство мистиков принадлежат конкретной плеяде и воспитываются, как будущие солдаты, политики, врачи, спасатели или кто-то еще, как принято в их роду. Но кризис личности проходит у всех. Посмотри на Лекси, леди Мари… Они знали свои плеяды. Их судьбы были предопределены, их семьи ждали совсем не этого. Но они нашли себя в чем-то новом. Плеяда не определяет твою личность. Общие качества – может быть, – пожал плечами Цереус в раздумьях. – Поэтому многие уже приписывают тебе плеяду ведьм. И, кажется, даже делают ставки. Но ведь и это может оказаться ошибкой.

Кат совсем запуталась, но слушала собеседника очень внимательно.

– Я все еще к тому, что тебя определяет не плеяда. Ты. Только ты решаешь, какой ты мистик или человек.

– Думаешь, мои способности не дают о себе знать из-за кризиса личности? – зубы Катарины начали отстукивать мелкую дробь в ритме кордебалета.

– Думаю, что твоя неясность его усугубляет, – ответил Цереус, взглянув на синие губы Малькевич. По ее шее проскользнула волна мурашек.

– Замерзла? Хочешь уйти?

Кат отрицательно покачала головой. Сирин, не задумываясь, расправил большие рыжие крылья и укрыл одним из них Кат с головы до поджатых ног.

– Так лучше? – спросил мистик, ласково вытирая каплю воды с ее подбородка.

– Лучше, – она расслабилась в тепле, исходящем от Цереуса, и опустила голову ему на плечо.

– Знаешь, а ведь есть теория, что не все русалки погибли во время войны… – он кивнул на статую.

– Правда?

– Да, говорят, они смирились с поражением и ушли в воды, отказавшись от человеческой части своей сущности.

– Веришь в это?

– Это объяснило бы кучу вбросов и сказки моряков о найденных русалках. Совет Плеяд за столько лет ни разу не обнаружил хоть каких-то следов, но мне приятно думать, что русалки смогли выжить, сохранить плеяду.

Неясная молчала и просто слушала тихий голос Цереуса. Она все еще лежала у него на плече и внимала нежным касаниям пальцев юноши у себя на лице. Движения мистика были осторожными, он просто вытирал влажные дорожки с щек. Но каждое из них запускало под кожей волну пульсирующего ожога. А голос сирина убаюкивал всю накопившуюся боль.

Кат не была уверена в том, что помогло больше – забота Орловского, его мистическое влияние голосом или способность мыслить. Но девушке однозначно стало намного легче.

Когда одежда начала сохнуть, она как раз окончательно пришла в себя. Нехотя извинилась перед сирином и сообщила, что ей стоит вернуться.

После чего отправилась к бассейну.

К Тине, Давиду, Рафу и Лее присоединилась леди Мари. Они стояли с настойками у длинного стола тесным полукругом и о чем-то взволнованно переговаривались.

Катарина осторожно переступила порог и громко откашлялась. Мистики разом обернулись, и Баварская сразу же ринулась навстречу сбежавшей неясной. Ведьма схватила подругу за руку и тихо прошептала:

– Как ты?

– Лучше. Простите за то, что сбежала. Нужны какие-то подробности по самочувствию?

Тина повернулась к альционе, та с беспокойством протянула руки к Катарине:

– Один вопрос. Физическая боль была? – она заботливо опустила ладони на ее плечи.

– Затылок и живот сдавило. Сейчас ноет, как от удара, – честно поделилась Кат.

– Сходите к Лекси, выпейте кофе. За следующим эликсиром приходите, когда будете готовы. Это не гонка, Катарина, вы всегда можете остановиться, чтобы перевести дыхание, – произнесла леди Мари, заглядывая ей в глаза.

Девушка коротко кивнула.

– Тина, – строго обратилась вила к ведьме. – Катарина в состязаниях при любых обстоятельствах участвовать не будет, поэтому тренировки всех плеяд она может посещать по своему усмотрению. Введите ее в курс дела.

– Да, леди Мари, – сдавленно ответила Баварская.

– Вы свободны, – обратилась уже ко всем альциона.

Ребята в гробовой тишине покинули помещение, а две вилы сели за стол перебирать стопку записей и отчетов о реакциях неясной на разные отвары.

Первым на улице заговорил Давид:

– Ты нас до смерти напугала. Раф рвался за тобой, но мы решили, что тебе лучше побыть в одиночестве.

Катарина вопросительно посмотрела на Буневича и заметила, что его щеки слегка порозовели. На нее в ответ он так и не взглянул.

– Тебе нужно переодеться, – озабоченно констатировала Тина.

Кат осмотрела все еще сырую одежду. Тина права.

– Мы будем на аллее, как обычно. В зоне гамаюн. Приходи, когда будешь готова.