Каникулы в Орионе

Женя Макарова

Каникулы в Орионе

Моему мужу, который много лет назад,

во время карточной игры для пар, сказал,

что стать известной его вторая половинка

сможет, написав свою первую книгу.

Спасибо, что веришь в меня, Тос.

1. Начало

Катарина никогда не любила лето.

Прямо сейчас она наблюдала, как знойный июнь, неистовый и беспощадный, атаковал центр старого города.

Определить это можно было по многочисленным студентам, спешащим отметить окончание года, по их открытым коленям и по каплям пота, застывшим на висках.

Вдобавок свинцовая жара удушающе сводила с ума, а минимальное количество одежды только напоминало, что впереди еще три месяца тотального безделья.

Девушка исподлобья наблюдала за прохожими. Их голоса тонули в бесконечном гуле автомобилей, а взгляды были прикованы к смартфонам.

Катарина тоже сжимала в руках телефон. Она привязана к этой маленькой коробочке с кнопками. Подарок от мамы позволил чаще слушать любимую музыку и стать более общительной без необходимости смотреть в глаза собеседникам.

На экране развернут чат с лучшей подругой, которая отправила очередное последнее сообщение и пропала из сети:

«Прости, родители против. Я не смогу остаться летом в городе и прийти на твой день рождения».

Катарине Малькевич всего 15, но она уже чувствовала себя разбитой и уставшей от жизни. Почему она в очередной раз доверилась кому-то? Почему решила, что она что-то для нее значит? Загадка.

В столь юном возрасте Катарина привыкла терять друзей по разным причинам. Несколько лет назад она похоронила лучшую подругу и поклялась себе больше не привязываться к людям. Да, от несчастного случая никто не застрахован. Но боль от потери была чудовищной и невыносимой. Слишком заполняющей пространство и противно сковывающей внутренности.

Девушка держала данное себе обещание ровно до того момента, пока в ее жизни не появилась Ева. Девчушка с крохотными карими глазами, которая просто хотела быть ее другом. Она смеялась даже над самыми глупыми шутками, поддерживала, восхищалась и обнимала Кат в трудную минуту.

Сложно сказать, когда что-то пошло не так.

Было очевидно, что Катарина не нравилась родителям Евы. Да и она это почему-то не особо скрывала. Уже не первое лето подруга просто отправляла смс с извинениями и сообщала о внезапном отъезде по желанию родителей. Поэтому поводов не любить это время года становилось только больше.

«В мой день рождения лучшей подруги снова не будет рядом», – мысль, которая пульсировала в висках и ковыряла стеклянными осколками не затянувшиеся раны.

Все, что она смогла выдавить в ответ:

«Когда хочешь, найдешь возможность, нет – найдешь причину».

Кат поморщилась от уровня пафоса, но почему-то не нашла, что еще ответить. Подобные ситуации активировали в ее голове сборник цитат и афоризмов, который превращал подростка в престарелую даму на опыте, вальяжно раскладывающую пасьянс.

Прочла ли Ева ее сообщение, определить было нельзя, но Кат все равно нервно проверяла экран, мысленно проклиная подругу за игнор.

Через какое-то время она все-таки решила сдвинуться с места и прогуляться по городу. Шла, конечно, больше по инерции, ведь прогулка планировалась в компании подруги. Но вместо бесперебойной болтовни Евы, теперь ее преследовали только собственные мысли и не угасающий гнев.

Кат снова и снова прокручивала в голове все обещания Евы и чувствовала, как вены набухают от обиды и злости.

«Хоть бы пробовала объясниться», – думала она.

В потоке размышлений девушка не заметила, как ноги донесли ее до набережной рядом с Домом Закона. К одному из самых чистых и атмосферных мест города.

Ее старшая сестра Сима уехала в столицу два года назад получать специалитет. Вырваться из родной обители мечтала и Катарина. Нет, она не чувствовала себя здесь чужой и одинокой. Тут мама, одноклассники, с которыми ей было приятно проводить время, и даже приятели. Их она выбирала с особой тщательностью.

Просто Кат отличалась от сверстников – она не по годам умна и проницательна, она действительно умела видеть людей насквозь. Говорить об обыденных вещах, которые волнуют подростков ей в общем-то было неинтересно. Именно поэтому в этом городе Катарине стало так тесно.

Еве в этом плане проще. Вокруг нее всегда собиралось много людей. Кого-то из них Кат, если честно, откровенно недолюбливала. Просто искренности в таких псевдодрузьях с раздавленную ботинком морщинистую горошину.

На территории, прилегающей к Дому Закона, Малькевич тут же приметила ярко-желтый фургончик с кофе. Желудок сразу капризно сжался от голода – почти полдень, а она все еще не ела.

«Позавтракала с подругой», – скривившись, подумала Кат и уверенно направилась за порцией пряного американо.

Молодой бариста, хоть и не пытался быть приветливым, с неприкрытым интересом задержал внимание на глазах Катарины.

Неудивительно – они на редкость большие и многих загоняли в неоднозначный тупик. Поэтому их обладательница научилась не отводить проницательного взгляда, чем заставляла людей чувствовать себя еще более неловко. Эта игра, порой, доставляла ей неподдельное удовольствие.

Рассчитавшись с молчаливым продавцом, девушка направилась к ближайшей скамейке, чтобы написать приятелям и пригласить их на обед. Не заниматься же самобичеванием в одиночестве, верно?

Она почти закончила печатать сообщение, как вдалеке услышала пронзительно звонкий смех.

Знакомый раскатистый гогот пробрал до мурашек и заполонил все вокруг болезненным эхом.

Кат была готова поклясться, что слышит ее смех. Смех Евы Барель. Секундное смятение тут же сменилось горькой обидой.

Катарина Малькевич никогда в жизни не сделала бы ничего подобного, это попросту не в ее характере. Бегать за кем-то, кто не хочет твоей компании? Зачем? Но эмоции застелили глаза и взяли верх над сопротивляющимся разумом.

Она медленно поставила стакан на скамейку, поправила свернувшийся в трубочку край оранжевой футболки и направилась в сторону, откуда минуту назад в воздухе разливалось предательство.

Гомон ветра и шелест листьев сбивали ее со следа, но память и ощущения вели девушку к порогу музея во дворах Дома Закона. Минуя последний поворот, она увидела, как группа детей разных возрастов заходит через ветхую парадную дверь.

Оглянувшись по сторонам и быстро соображая, хочет ли она сегодня выяснять отношения с подругой, Кат все-таки прошмыгнула внутрь.

В голове крутился один единственный вопрос: «Что происходит?». Ложь ради похода в пыльный и никому ненужный музей – звучит, как минимум, абсурдно. Но, кажется, абсурд – теперь название их отношений.

В старый музей очередей не было. Да и вряд ли он вообще мог стать популярным, особенно среди подростков. Группа, зашедшая перед Катариной, видимо, приобрела разрешение на вход заранее и быстро вошла внутрь.

На кассе сидела женщина с серебристой челкой и шоколадным палантином на плечах. Она явно была не в духе и подпирала подбородок пожилой кистью правой руки.

– Тяжелый день? – нарочно ласково спросила Кат.

– Не твоего ума дело, девчонка. Ты от группы отстала? Назови плеяду, – процедила контролер.

– Назвать что? Я без группы. Хочу выставку посмотреть.

Женщина вскинула бровь и на секунду задумалась. Но в конце концов все-таки протянула билет своей дряблой и морщинистой рукой.

– Спасибо, – уже с легким вызовом на дерзость ответила Катарина.

– Не ходи пока в Зал Памяти Министров, там группа – народу полно. Начни с правого крыла, потом поочередно придешь к левому, группа как раз закончит, – ее связки скрипели как ржавые петли.

Кат натянуто улыбнулась и кивнула. Контролерша сама подсказала дорогу.

Ремонт здесь в последний раз делали, очевидно, еще до рождения самой гостьи. Пол противно трещал, а штукатурка на стенах давным-давно осыпалась. И только величественные колонны в этом захудалом здании вызывали неподдельный восторг. Они покрылись тонкой сеткой едва заметных трещин и широко тянулись к крыше здания, намекая на то, что продолжат стоять здесь, даже если сам музей превратится в руины.

Кат пробежалась глазами по схеме здания и медленно свернула направо, чтобы не злить женщину в палантине. Там она ускорила шаг по направлению к арочной лестнице, что напрямую выводила к левому крылу.

В конце коридора ее встретила громоздкая серая дверь под потолок с изображением неизвестных Катарине символов, похожих на руны. Дернув за объемную деревянную ручку, она сразу же увидела залитый ярким солнечным светом просторный зал.

Интересно, что он оказался куда более ухоженным, чем вся остальная часть здания. В нем не было ни сырости, ни холода. На стенах блестела свежая зеленая краска, а поверх висели огромные портреты бывших министров города. Прямо под ними стояли стеклянные полки с артефактами: их мантии, любимые музыкальные инструменты, старые полароидные снимки.

Только перешагнув порог, Кат заметила парня лет шестнадцати, который стоял лицом к противоположной от входа стене. Сначала ей показалось, что он рассматривает один из портретов. Но нет – перед ним возвышалась еще одна дверь.

После того, как мальчик перешагнул порог, дверь сразу же с грохотом захлопнулась. На ней не было символов, как на входе в зал, зато по центру красовался огромный янтарный кристалл, который больше походил на вытянутый леденец для детей дошкольного возраста. Выглядел он здесь крайне неуместно.

Девушка медленно подошла и тихонечко прислонилась к двери, чутко стараясь уловить, что находится на той стороне. Но слышно было лишь смертельно глубокую тишину и шорох ее одежды.

Вопреки здравому смыслу, Катарина точно знала, что ей нужно сделать. Хотя где-то в подсознании и поселился страх: дернув за ручку, она уже никогда ее не закроет.

Кат простояла так еще несколько мгновений, но все-таки выдохнула и потянула дверь на себя.

2. Сколько ты знаешь о мире, в котором живешь?

Яркий свет ослепил глаза Катарины, а ее кожи коснулся теплый ветер. Она не сразу поняла, где находится.

Малькевич поморщилась, разлепила веки и с облегчением осознала, что это просто солнце. Кат неподвижно стояла на улице перед огромными металлическими воротами.

«Что за черт?!» – резко подумала она. Ей не часто удавалось прогуляться по набережной и дворам Дома Закона, но этого здесь точно быть не должно.

Оглянувшись, Кат поняла, что ей некуда возвращаться. За ее спиной стелилась огромная песочная площадка, которая тянулась до горизонта. А выход из комнаты музея бесследно испарился в воздухе. Не осталось ни единого намека на то, что минуту назад она стояла в Зале Памяти Министров.

«На голодный желудок бывают галлюцинации? Видимо, не стоило оставлять остатки кофе на лавочке», – Кат дотронулась до цепочки на замке, и та легонько звякнула.

«Ладно, кажется, я схожу с ума», – со стоном снова подумала она.

– Эй, там кто-то есть? – решилась воскликнуть девушка.

Щелчок. Сбоку приоткрылась калитка.

Перед ней возник молодой парень невысокого роста с пышными золотистыми волосами и легкими веснушками на щеках.

– Опаздываешь? Из какой плеяды? – с ухмылкой протараторил незнакомец.

– Да я, вроде как, не местная, – она затеребила волосы.

– Шутишь? Мне нравится, – дружелюбно ответил парень и жестом пригласил гостью внутрь.

Перед ее взором сразу предстала огромная территория. На ней располагались несколько старинных зданий, длинная аллея, стадион, какие-то игровые площадки, бесконечные зеленые заросли и… Едва ли это было все. Кат точно знала, что видит не все, но масштабы местности уже ни на шутку впечатляли. Поэтому девушка на всякий случай двинулась за юношей, чтобы не заблудиться на чужой для себя территории.

– Это лагерь? – робко спросила его Кат.

Он резко остановился, повернулся и взглянул гостье прямо в глаза:

– Хватит придуриваться. Кто ты? Что-то я тебя совсем не помню.

– Меня зовут Катарина. Я услышала смех подруги и последовала за ним. Потом музей, Зал Памяти Министров, и вот я здесь.

Малькевич почувствовала волнение, когда парень изучающе просканировал ее лицо своими неестественно голубыми глазами:

– Как зовут подругу?

– Ева.

Внезапно из-за его спины выскочила громкая девушка и резко схватила Катарину за плечи:

– Кат! Не могу поверить! Ева столько рассказывала о тебе. Ты должна пойти со мной.

Видимо, она услышала разговор и вовремя пришла на помощь. Но разве Катарина нуждалась в помощи?

Парень хмыкнул и отправился дальше.

Противостоять энергетике шумной брюнетки было практически невозможно. Ее черные как смоль волосы и яркие зеленые глаза обезоруживали с первых же секунд, а темперамент чувствовался даже на расстоянии вытянутой руки. Невероятный темперамент. От него Катарине стало немного не по себе.

Когда девушки отошли на приличное расстояние, буйная брюнетка театрально смахнула волосы с плеч и подошла ближе:

– Меня зовут Тина Баварская. Я – подруга Евы Барель, – произнесла она с ноткой высокомерия в голосе.

– Это здорово. Просто странно, что я ничего о тебе не слышала. Но теперь мне кажется, что я о многом не слышала, – с грустью ответила Кат и отвела взгляд в сторону.

– Ш-ш, все хорошо, слышишь? Для чего-то ты здесь точно оказалась, и мы со всем разберемся. Хорошо? – от внезапно мягкого голоса Тины у Кат в груди разлилось тепло.

– Да, хорошо. Где мне найти Еву? Может она объяснит, что это за место?

– Вы поговорите, только не сейчас. Здесь находится ее отец, и лишний шум пока ни к чему. Давай сделаем так: я схожу за леди Мари, и она обязательно нам поможет. Жди здесь, ладно? – она тихонько коснулась плеча Малькевич.

Выяснять, кто такая леди Мари у Кат не было никаких сил. Тина внушала доверие и явно хотела помочь. Поэтому Катарина задержала дыхание и коротко кивнула в ответ. Подруга Евы тут же сорвалась с места и унеслась, как ураган, в неизвестном направлении.

В ожидании Кат решила проверить телефон и сокрушенно выяснила, что сеть здесь абсолютно не ловит. Так что, пришлось довольствоваться клумбами из белоснежных лилий на углу двух старых зданий и размышлять о том, что отец Евы тоже здесь. Может зря она злилась на подругу? И родители действительно вынудили ее уехать?

Спустя несколько минут Тина Баварская вернулась в сопровождении статной женщины около 40 лет. Кат никогда не видела настолько прямой осанки у людей ее возраста. Леди сильно контрастировала с образом Тины. Невысокий рост, мягкие черты лица и светлый брючный костюм. На лице мелькнула тень дружелюбной улыбки, но блеск серых глаз выдал легкое беспокойство.

Леди Мари уверенно подошла к Кат и слегка наклонила голову вперед:

– Здравствуй, Катарина. Как ты себя чувствуешь?

Наверное, это не то, что девушка ожидала услышать, но в голосе собеседницы сквозила забота. Именно это заставило Катарину задуматься. Она посмотрела на Тину, которая с волнением оглядывалась по сторонам. И поймав на себе взгляд, решительно кивнула.

Тина Баварская оказывала какое-то необычное и успокаивающее воздействие. Это казалось странным. Хотя, что здесь вообще не кажется странным?

Катарина вновь посмотрела на леди и тихо произнесла:

– Все нормально. Но что происходит?

– Меня зовут леди Мари, я – альциона лагеря. Что-то вроде директрисы в школе. Давай пройдем в мой кабинет и поговорим в спокойной обстановке, хорошо?

Кат тяжело вздохнула и последовала за спутницами. Будто у нее оставался хоть какой-то выбор.

По пути от внимания Кат не ускользнуло то, что спутницы закрыли гостью своими спинами, словно хотели спрятать ее от посторонних глаз.

Еще один пункт в список странностей – все здесь уже знают друг друга, а ведь обычно в лагерях день заезда – самый неловкий.

Кабинет альционы находился в центральном здании, только крыльцо располагалось на углу с другой стороны корпуса, оно смотрело прямо на стадион. Там пока почти никого не было, поэтому избежать внимания все же удалось.

Когда троица поднялась по ступенькам, из-за угла выбежала та, кого Кат уже и не рассчитывала встретить. Ева Барель.

Девушка была чем-то сильно встревожена. Вечно торчащие волосы наэлектризовались, а щеки горели от приступа неловкости:

– Леди Мари, Слава Плеядам! Я вас нашла! – выкрикнула Ева и чуть не упала, споткнувшись о булыжник.

Тина тут же побежала к ней.

– Я в порядке, – выпрямляясь, пролепетала Ева. – Там отец вас обыскался.

Она подняла глаза и потеряла дар речи. Всем присутствующим показалось, что время вынудили замедлиться.

Кат столько всего хотела сказать подруге, но вряд ли момент был удачным, поэтому она поджала губы, чтобы не взболтнуть лишнего при посторонних.

Ева опомнилась и снова затараторила, на ее глазах заблестели слезы:

– Ты здесь? Как ты тут оказалась?

Леди Мари аккуратно приоткрыла дверь в здание и подтолкнула Катарину через порог, затем сразу обратилась к девушкам внизу:

– Ева, передай отцу, что меня всегда можно найти в кабинете. Тина, после этого проведи мисс Барель в комнату, пусть отдохнет перед вечерним посвящением.

Баварская кивнула, приобняла подругу и повела в сторону жилых корпусов.

В кабинете Леди Мари было очень уютно. Тяжелые коричневые занавески сильно контрастировали с многочисленными растениями на подоконниках.

Стену украшали громоздкие книжные полки. На них стояли неизвестные Кат книги и предметы, похожие на реквизит из фэнтези-постановки. Катарина с любопытством рассматривала всю эту атрибутику и, казалось, забыла, где она находится.

Альциона налила в две чашки чай, по аромату больше напоминающий седативный сбор вперемешку с чем-то приторно сладким. Женщина взяла одну из фарфоровых чашек с аккуратными рисунками в виде каких-то созвездий, вдохнула аромат и сделала маленький глоток.

– Вы расскажете, что происходит? – не выдержала Катарина.

Леди Мари поставила кружку на кофейный столик и спокойно ответила:

– Мы обязательно поговорим. Но сейчас я очень тебя прошу, постой тихо. Что бы ни происходило, постарайся держать себя в руках.

И ровно в этот момент распахнулась дверь. В нее деловито влетел мистер Барель, отец Евы.

Он едва посмотрел на леди Мари и ядовито произнес:

– Почему вы не участвуете в подготовке к посвящению? Разве дети справятся с этим самостоятельно? Чутье подсказывает мне, что альциона Ориона не сильно держится за свое место. Я прав, Мари?

Катарине никогда не нравился отец Евы. Он всегда много говорил и чаще всего не по делу. От него буквально несло напыщенностью и высокомерием. А происходящее здесь подарило ее ощущениям какой-то новый уровень отвращения.

– У меня произошла внештатная ситуация. Сейчас это требует немного больше моего внимания, – аккуратно произнесла леди Мари и кивнула в сторону, где стояла Кат.

Мистер Барель нахмурил брови и медленно подошел к гостье:

– В чем проблема? Какая плеяда? – его зелено-карие глаза сейчас казались желтыми, а брови стремились срастись в одну единицу.

– Я… – Кат хотела ответить, но вовремя осеклась, вспомнив предостережение альционы. Да и отвечать на такой брезгливый тон Катарине резко показалось необязательным.

– Она неясная, – вдруг ответила леди Мари.

Дарий Барель обнажил свои кривые зубы в некоем подобии улыбки и стал внимательнее всматриваться в лицо Катарины.

– Такая взрослая и неясная? Сирот мы находим сразу. Почему мне лицо ее знакомо?

– Она дружит с Евой.

Мужчина обошел Кат сзади и остановился. Напряжение стало тошнотворным, и у нее закружилась голова. Гнетущая тишина превратилась в полифонию звуков зажеванной кассеты, словно планировала лишить ее начисто рассудка.

Спустя несколько секунд… или минут? Кат услышала громкий хлопок закрывшейся двери и глубоко вдохнула.

Леди Мари уже стояла рядом и бережно направляла ее к креслу у кофейного столика. Она вложила Катарине в руки чашку седативного сбора и села напротив.

– Как ты себя чувствуешь? – заботливо спросила она.

Кат хлебнула напитка, и в горле стало тепло.

– Часто задаете этот вопрос. Голова кружится, – едва слышно произнесла она.

– Мне придется тебе кое-что рассказать. Но ты должна внимательно меня выслушать, хорошо?

Кат медленно кивнула в ответ, не желая произносить ни слова. Голова все еще казалась чужой и не по размеру.

– Ты попала в лагерь Орион. Лагерь для необычных детей. Мы – потомки древних мистических существ, которых благословили Сестры Плеяды.

Кат подняла свои большие глаза на леди Мари и задумчиво спросила:

– Как я должна в это поверить?

Леди Мари не походила на сумасшедшую, но и Кат еще не совсем из ума выжила.

– Пока просто слушай. Поверить ты сможешь, когда покинешь этот кабинет… Каждый из нас наделен способностями, которые мы здесь не скрываем.

– Ева не рассказывала.

– Она не могла. Нам нельзя говорить об этом с людьми.

– Вы же говорите.

– Ты не человек.

Кат скрестила руки на груди:

– С чего вы взяли?

– Будь ты человеком, не смогла бы сюда попасть. Защита у нас довольно серьезная.

– Поломка? Сбой в системе?

– Исключено.

– Кто я?

– Это нам и предстоит выяснить. Пока ты просто неясная, и даже мистер Барель не смог тебя считать.

– Это он со мной делал? Считывал? – Кат поморщилась от нового приступа тошноты.

– Да. Кого-то можно считать сразу, кому-то нужно время. Мистер Барель довольно силен, но и ты уже не ребенок.

– Родители Евы меня недолюбливают. Миссис Барель неоднократно запрещала Еве проводить со мной время. Может, отец Евы просто не захотел помогать? – Кат не верила, что всерьез об этом рассуждает, но силы для сопротивления уходили на поддержание тела в вертикальном положении. Ей все еще было жарко.

– Мистер Барель из влиятельной семьи. Его старший брат – советник министра, а сестра руководит Советом Плеяд. Сам мистер Барель отвечает за Орион и целостность поколений мистиков. Проще говоря, это не в его интересах.

– Вы сказали «советник министра», власти в курсе?

– Да, мы не первое столетие работаем сообща.

Леди Мари встала и достала со стеллажа книгу в ветхом изумрудном переплете. Затем подошла к Кат и сказала:

– Я предлагаю тебе остаться с нами. Мы дадим тебе комнату и все необходимое. Ты освоишься, пообщаешься с ребятами, разберешься со всем, а позже мы проведем для тебя отдельное посвящение. Но тебе нужно сообщить родителям о своем отъезде. Сможешь?

– Что я скажу?

– Я отправлю письмо с приглашением в лагерь для одаренных подростков. Скажешь, что прошла отбор.

Кат знала, что мама ей доверяет, поэтому соврать было так же легко, как и сокрушаться от стыда. Но разобраться в ситуации все-таки хотелось:

– Я смогу уйти, если захочу?

– Мы сможем это обсудить.

Леди Мари знала, что Кат уже приняла решение, поэтому протянула ей книгу, которую все это время держала в руках.

На изумрудной обложке золотым тиснением сверкала надпись «Плеяды».

Кат взяла ее в руки и прижала к груди. Леди Мари выглянула в окно и проговорила:

– Теперь иди. Тина тебя проводит.

***

Кат вышла на улицу, ярко залитую солнечным светом. Трава и деревья вокруг казались неестественно зелеными, поэтому мрачный образ Тины на этом празднике жизни выглядел совершенно неуместным.

Девушка стояла спиной и с усмешкой наблюдала за мальчишками, которые носились по футбольному полю.

Кат подошла ближе и практически поравнялась с загадочной подругой Евы. Тина вздохнула и прошептала с каплей трагедии в голосе:

– Не бойся. Это для чего-то нужно.

– С чего ты взяла, что я боюсь? Я просто в шоке, – уронила Кат и двинулась в сторону телефонного автомата, который приметила еще по пути к корпусу.

Тина ухмыльнулась, приобняла неясную за плечи, глянула на книгу, и с усмешкой проговорила:

– Привыкай, я чувства на раз-два считываю. Давай еще раз познакомимся, я Тина Баварская, плеяда ведьм. Эмпатия – наша суперспособность. Говорю сразу, чтобы ты не удивлялась больше, – она опустила руку и вполоборота покосилась на поле. – Те дикие парни без футболок – волколаки.

Катарина вопросительно вздернула бровь.

– Оборотни, по сути. Только не те, которых ты привыкла видеть по телевизору. Эти контроль над разумом не теряют и обращаются умышленно. К слову, можешь забыть все, чему тебя учила поп-культура. О нас говорят редко. Но мы любим находить в новых фильмах или книжках попадания в нашу историю, – хохотнула названная ведьма.

– Почему я должна поверить в это все?

– Во-первых, ты все еще здесь. Во-вторых, взгляни внимательнее, – Тина полностью повернулась в сторону футбольного поля и демонстративно сложила руки на груди.