Полная версия
VEROLIKI. История моих рукопожатий: бизнес-роман о силе коммуникации и настойчивости
Евгений Коваленко
VEROLIKI. История моих рукопожатий: бизнес-роман о силе коммуникации и настойчивости
Об отце и ответственности
1
С детства я никогда не боялся брать на себя ответственность и знал, что смогу справиться с любой вещью. Это очень помогло мне в будущем, ведь страх только ограничивает и тормозит.
Я очень хорошо запомнил тот день, когда от нас с мамой ушел отец. Тогда мне было всего семь лет. В тот день была ранняя и еще теплая осень, но листья деревьев уже начинали покрываться золотисто-желтыми узорами. Пока отец собирал те вещи, которые еще не успел погрузить в свои сумки, я смотрел на реку, куда выходили окна нашего дома. Периодически мой взгляд провожал плывущие по синему небу облака, но мысли витали не здесь: уже в тот миг я прекрасно понимал, что отец уезжает навсегда, а еще что жизнь нашей семьи уже не будет прежней.
Когда сборы были завершены, я отправился провожать его. Помню, как отец на прощание буркнул что-то матери, которая в последнее время старалась делать вид, что его уже нет дома, а затем навсегда закрыл за собой тяжелую дверь. Помню, что у отца с собой было несколько тяжелых сумок, под их грузом он шел до станции медленно, немного сгибаясь, и оттого казался еще ниже ростом, хотя и так был невысок. Я все время внимательно смотрел на его лицо, светло-русые волосы и блестящие на солнце усы, словно впитывая его образ. Глаза его, светлые и обычно очень озорные, при этом тоже блестели. Он внимательно посмотрел на меня и сказал:
– Женька, обещаю, я буду писать тебе письма. И вообще, захочешь – приезжай ко мне! Так вот бывает у взрослых, ты на меня зла не держи… Вырастешь – поймешь.
Я кивнул и тихонько выдавил из себя слова, чувствуя, как ветер треплет мои волосы:
– Да, пап. Я скучать по тебе буду.
Он заключил меня в объятия на короткое мгновение, затем развернулся, взвалил на себя оставшийся багаж, слегка улыбнувшись, потрепал мои волосы, говоря: «Ну, пока!» Из окна автобуса он еще мне помахал, а затем уехал из нашего села и из моей жизни.
Я долго смотрел ему вслед, а затем, когда автобус скрылся за поворотом, а станция совсем опустела, развернулся и пошел домой. Где-то половину пути я был спокоен: слушал, как в траве стрекочут кузнечики, рассматривал проезжающие машины… А потом вдруг подумал о том, что нет у меня больше папы. И горько заплакал.
Тогда мне было очень больно, хотя и до ухода отца все было далеко от идеала. Что уж скрывать, как и большинство сельских жителей, отец много пил. Они с друзьями часто собирались за бутылкой, а я слушал их разговоры. Папа много шутил, рассказывал анекдоты.
Отец, конечно, проводил время и со мной, и я ценил такие моменты. Он любил устраивать разные приключения: катал меня на мотоцикле, брал с собой на рыбалку и в походы. Мотоцикл был моим любимым развлечением! Отец садился за руль, сажал меня сзади, и мы на большой скорости катались по всему селу. В такие моменты я чувствовал себя крутым.
Мать не одобряла его выходки и ругала отца. Иногда она забирала его из пьяных компаний, а с ним – и меня, свидетеля посиделок.
Порой папа заступался за меня, например, однажды ребята постарше устроили развлечение – стреляли из воздушек по всему, что движется. Один из их выстрелов угодил мне прямо в бровь! Еще немного, и… я вполне мог остаться без глаза. Тогда я, наверное, впервые видел праведный гнев отца: он весь раздулся, словно стал гораздо выше и сильнее, и кинулся искать тех ребят. Отец встряхнул каждого из них, сломал пополам воздушки и пообещал, что мало им не покажется, если еще раз станут баловаться с такими опасными игрушками, а тем более рядом с его сыном. В тот момент я был горд тем, что он заступился за меня и поставил хулиганов на место.
Незадолго до ухода отца родители стали все чаще ругаться. Мою маму, серьезную и заботливую, совершенно не устраивало, что муж пьет. Уже позже, повзрослев, я узнал, что это она настояла на уходе отца, решив, что больше так продолжаться не может. Я ни секунды не осуждал ее за это решение: сила маминого характера и ее смелость проявились и во мне и часто были полезны в разных жизненных ситуациях.
Папы мне порой не хватало именно как наставника и заботливого взрослого, которому можно подражать. Мама при этом очень много сил вкладывала и в детей, и в работу. Спустя несколько дней после отъезда отца она сказала мне, что нужно поговорить о чем-то очень важном:
– Жень, ты у нас в семье один мужчина остался. Давай, бери на себя хозяйство: корми животных, следи за ними. Тома, сестренка, она девочка, она не справится с этим. А ты мужчина, ты справишься!
А я маме отвечал:
– Но я же ребенок. Мне всего семь лет.
На что она:
– Ну и что, ты мужчина. Бери на себя ответственность – и вперед!
– Но я еще маленький, мне тяжело будет!
– Ну смотри. У нас соседка, тетя Галя, у нее мужа нет. И она не придет, нам не поможет: у нее свои такие же дети, работа, хозяйство. Все то же самое. Соседка тетя Катя – они алкаши. Они тоже не помогут. Нам некому помочь. Только ты, на тебе вся ответственность.
На какое-то время я замер, а после тихонько ответил:
– Это же все тяжело.
Мама присела на колени, нежно обняла меня и сказала:
– Бери по чуть-чуть, неси по чуть-чуть. И все у тебя получится.
Я помню, как росла моя сила. У нас было две коровы. Каждый вечер, после того как они возвращались с поля, их нужно было поить. Каждой корове требовалось по 60 литров воды. А я маленький, я брал ведро, наливал немного воды, сколько мог унести, и ходил от крана до коровника. С каждым днем воды в ведре становилось все больше и больше. И вскоре я убедился, что могу со всем справиться.
Вот так после отъезда отца я, семилетний мальчик, стал главой семейства. С тех пор началась совсем другая жизнь, в которой ребенок нес на себе взрослую ответственность… Но пока вернемся к моему отцу, благодаря которому я так быстро повзрослел.
Первое время он писал какие-то письма. Сначала я очень радовался им и спрашивал у мамы: «Что написал папа?» Письма были какой-то тонкой ниточкой, которая связывала отца и сына сквозь километры. Но со временем письма приходить перестали. К тому моменту мы уже привыкли справляться со всем сами. Я стал гораздо реже вспоминать отца: его доброе лицо с блестящими глазами будто стало терять свою четкость в моей памяти, а силуэт постепенно расплывался.
Конечно, иногда мне все же его не хватало. Помню, уже позже, лет в двенадцать, я столкнулся со сложной ситуацией. В нашей компании тогда завелся хулиган, который обижал слабых. Доставалось хилым мальчишкам и даже девчонкам. Совесть не позволила мне оставаться в стороне и молча наблюдать за этим. После каждой выходки я выслеживал хулигана и, как диктуют уличные понятия, бил его. Только вот в какой-то момент в наше противостояние вмешался его папа. Так и начался порочный круг: паренек бил кого-то из моих друзей или даже девчонок, я заступался за них, а потом меня находил его отец и избивал до синяков. За меня заступиться было некому, и я вынужден был сам постоять за себя.
Вспоминал ли я об отце уже взрослым? Да. В 25 лет я принял решение узнать что-нибудь о нем. Мне удалось выяснить, что отец жил сначала в Волгограде, а потом в Красноярске. Я нашел его номер и набрал.
Отец был рад моему звонку. Оказалось, что и ему тоже пришлось нелегко: он скучал, но принял для себя решение сжечь все мосты. Спустя какое-то время он обзавелся другой семьей.
К сожалению, центральная проблема жизни моего отца – алкогольная зависимость – осталась актуальной. Поначалу я этого не замечал, но затем осознал, что он набирает мой номер только в нетрезвом состоянии… А без «допинга» никогда не звонит.
Но последней каплей в нашем общении стало то, что он часто рассказывал неправдоподобные истории о своих проблемах и просил денег. Я был не против ему помогать, хотя сам в тот момент не так много зарабатывал и находился в затруднительном положении. Я понимал, что эти деньги он пропивает, поэтому однажды принял решение прекратить наше общение.
Когда он снова позвонил пьяным и начал рассказывать очередную выдуманную историю, мне стало не по себе. Я вспомнил, как проводил время с отцом в детстве, как весело нам было вдвоем, и окончательно понял, что общаться как раньше мы уже не будем. Я собрал волю в кулак и отрезал:
– Пап, ты каждый раз звонишь мне пьяным – это вообще не дело. Больше не звони.
После того разговора я много размышлял о роли отца в своей жизни. Сначала мне было больно… Но со временем я принял решение отпустить все детские обиды и понял, что действительно благодарен отцу и за счастливые моменты, и за то, что он позволил мне так рано научиться ответственности.
Из психологии мы знаем, что родители влияют на нас. С самого детства они закладывают поведенческие паттерны и способы реагирования на разные жизненные ситуации. Я верю, что отец преподал мне урок об ответственности: там, где не справился он, выбрал справляться я.
Принятие ответственности за себя и за других (в семье и в команде) видится мне очень важной частью любого начинания. Без отца мне рано пришлось понять две вещи.
Во-первых, быть мужчиной – изначальная ответственность. Во-вторых, бояться ответственности не нужно. Сложно? Да. Непривычно? Да. А ты бери и делай по чуть-чуть.
Кроме того, история отца позволила мне понять очень важную вещь: детский опыт, который с нами происходит и может в моменте казаться травмирующим, зачастую тоже идет на пользу. Можно копить обиды и разбирать их у психолога, превращая в ментальную жвачку, которая мешает выстраивать свою жизнь сейчас. А можно взять этот опыт, оттолкнуться от него, будто это трамплин, и начать действовать!
СИЛЬНЫЕ ЖЕНЩИНЫ
2
Я благодарен маме за то, что она мне доверяла, верила, что я справлюсь, и не сомневалась во мне.
Моя мама – полная противоположность отцу. Она требовательная, но любящая. В моей памяти отпечатались ее серьезные карие глаза и собранные в косу волосы. Именно мама привила мне умение действовать смело и уверенно, а еще – руководить, так как сама всегда занимала руководящие должности. В целом я считаю ее своим личным примером для подражания.
Помню, сколько заботы, внимания и в то же время уверенности было в маме, когда она показывала мне, как предстоит присматривать за скотом и следить за порядком. Как-то она подошла ко мне, положила руку мне на плечо и сказала:
– Нам пока всем нелегко. Но ты помни, что я всегда рядом.
Я занимался хозяйством, огородом, топил печь. Порой вспоминаю это ощущение, когда утром открываешь глаза, выбираешься из-под одеяла, а дома так холодно, что изо рта валит пар, а нос теряет чувствительность, моментально краснея, немеют кончики пальцев… За ночь наш небольшой кирпичный дом сильно остывал, и я знал, что вечером мне предстоит снова топить, чтобы мы не замерзли.
Время шло, я осваивал новые обязанности и уже мастерски с ними справлялся. Мама была рада, что ее сын растет самостоятельным и сильным. Она видела во мне мужчину, способного нести ответственность. Помню, я оканчивал третий класс, ко мне подошла мама и сказала:
– Сынок, ты уже повзрослел и теперь можешь идти на работу.
А мне девять лет. Я еще ребенок. Сейчас, наверно, сложно представить ситуацию, в которой мальчишка идет на работу. Но в начале 90-х в селах это было привычным делом. Мы тогда с другими ребятами – кто-то из них был немного старше меня, кто-то младше – трудились на выжигании: жгли сухую солому на полях, оставшуюся после сбора пшеницы. Мне это нравилось: поджег, отошел и смотришь, как ярко горит, как сероватый дым поднимается ввысь, распространяя запах гари. Я достаточно быстро освоился и спустя год стал начальником среди детворы: лидировать мне всегда нравилось.
***Вспоминается мне еще одна история. В селе у всех были коровы: у кого одна, у кого четыре. Набиралось большое стадо. Пастухами при этом были мы сами. С каждого двора кто-то шел на пастбище: сколько у тебя коров, столько дней в месяц и работаешь. От нашей семьи ходил я с мамой: мне нравилось пасти коров.
Я наблюдал за работой взрослых пастухов и каждый раз недоумевал, почему они так халатно относятся к своим обязанностям, целый день отдыхают и играют в карты. Я один следил за коровами и переживал, что кто-то из них убежит. Каждый раз, когда видел, что корова пытается отделиться, бежал за ней и загонял назад. Но пастбище же открытое, и пока ты следишь за одной половиной стада, разбредается другая. Мама мне как-то сказала, что если корова убегает, то платит за нее ответственный пастух. Платить я, конечно, не хотел, но и работать в одиночку тоже. Я смекнул и научил свою собаку Дуньку помогать мне.
***Помимо хозяйства у нас был и большой огород: около 20 соток. Находился он в поле, поэтому мама по утрам, когда ехала на работу, брала нас с сестрой, высаживала там, а через несколько часов забирала. Мне порой хотелось взбунтовать, сбежать, чтобы поиграть с друзьями, искупаться в речке, а не копаться в грязи. Но забота о семье обязывала. Поэтому сначала я научился пропалывать грядки с бешеной скоростью, а после, когда уже начал зарабатывать, стал платить соседям, чтобы они работали на огороде за меня. Уже в то время я начал осознавать, что время – ценный ресурс. Мне было проще заплатить за работу, чем делать ее самому.
***Мама поддерживала меня, помогала советом и при этом давала свободу действий. Она не пыталась повлиять на принятые мной решения, не осуждала, только миролюбиво и с уважением направляла. Также мама никогда не наказывала меня и была категорически против применения физической силы, за что я ей очень благодарен. В подростковом возрасте я был совсем не подарок. Мог ради веселья вытащить ключи из чужого мотоцикла и убежать от владельца… А порой и ввязаться в бессмысленные стычки.
Однажды я накопил на приставку «Денди», о которой давно мечтал, и начал играть в нее без остановки. Каждый вечер мы с друзьями собирались у меня дома и играли. Было очень шумно: смех, веселье, споры, попытки победить друг друга в игре. Маму, конечно, это очень возмущало, так как она из-за нас не высыпалась. Как-то раз, не выдержав, она спокойно подошла ко мне, строго посмотрела и тихо сказала:
– Женя, прекращай это дело! Мне на работу вставать в шесть утра, я из-за шума спать не могу.
Столько строгости было в тот момент в ее взгляде, что второй раз мне объяснять не понадобилось. Я послушался маму, которая не наказала меня, а лишь попросила исправить ситуацию. Мне очень не хватало безудержных гонок на приставке и подросткового веселья, но я решил пожертвовать домашними вечеринками ради спокойствия матери. Через какое-то время приставка сломалась.
***Еще одним человеком, сыгравшим важную роль в моей судьбе, была моя бабушка. С бабушкой мы жили на одной улице. Дома у нее всегда ощущались уют и тепло, и она вкусно готовила. Я помню ее доброе лицо и веселый звонкий смех. Каждый раз я наслаждался ее фирменным борщом и лучшими на свете пирожками. Когда мы с сестрой оставались у бабушки, она смотрела с нами «Спокойной ночи, малыши!», а сразу после мы все вместе в девять вечера ложились спать: ведь бабушка вставала в пять утра, чтобы успеть сделать множество дел. Еще бабушка играла с нами в карты и вязала для нас прекрасные теплые носки с узорами, которые дарила по поводу и без. Я все удивлялся и думал: «Почему только носки, а не свитера и шарфы?» Но со временем понял, что это был своего рода расходный материал: носки быстро стирались до дыр, оттого всегда были нужны новые. И я обожал ее носочки всей душой: теплые, мягкие, они меня согревали в любую погоду.
Позже я узнал, что судьба бабушки была тяжелой: в начале ХХ века ее семью раскулачили и отобрали дом. Затем она пережила войну и смерть старшего сына. Но бабушка запомнилась мне жизнерадостной и веселой, она никогда не говорила о плохом.
Конечно, главной ценностью, привитой мне бабушкой, я считаю уважение к старшим. Бабуля сама с уважением и любовью относилась к своей матери, которую мы звали мама-старенькая (бабушка-то ее мамой называла, а мы и повторяли!). Прабабушка жила с бабушкой, и та о ней заботилась: в силу возраста мама-старенькая уже почти ничего не понимала – ей требовались уход и внимание.
Мама уважала и любила бабушку, слушаясь ее даже во взрослом возрасте. Вообще мама безмерно любила всю свою семью, и я рос в атмосфере любви и взаимопонимания.
Со временем, когда мне было, наверное, лет шестнадцать или семнадцать, мама вспомнила и о своем женском счастье. В один день она подошла ко мне со своим новым мужчиной и честно сказала:
– Сынок, это дядя Ваня, хочу тебя с ним познакомить. Дело в том, что мы с ним теперь вместе, и, конечно, мне крайне неловко это говорить, но ты уже взрослый и все понимаешь: мы планируем вместе жить.
– Ну раз так, мам, скажи, у дяди Вани дом есть?
– Конечно, есть.
– Ну вот там и живите, – отрезал я.
Мама на минутку задумалась, а потом неуверенно спросила:
– А ты справишься сам?
– Я справлюсь! Поверь мне, – заверил я ее.
И это была правда. Я действительно был готов к самостоятельной взрослой жизни. Спустя какое-то время мама переехала к своему мужчине, и я стал жить один.
Я благодарен маме за ее доверие мне, за то, что она давала мне много свободы и позволила рано почувствовать себя взрослым. Она всегда выстраивала со мной рациональный диалог и ценила мое мнение. Я любил ее в детстве, люблю и сейчас, хоть мы уже немного и поменялись ролями: теперь я учу ее чему-то новому.
Мой опыт показал, что сочетание свободы действия и большой ответственности дает в будущем пространство для роста и развития. Также благодаря маме я впервые применил закон действия, хотя сам еще этого не осознавал.
Я понял важность труда и денег и начал учиться их зарабатывать. Мама привила мне трудолюбие и на своем примере показала, что гармоничные отношения в семье строятся на любви и взаимоуважении.
ОБ УЧЕБЕ И ВЗРОСЛЕНИИ
3
На учебу я ходил в основном для того, чтобы общаться.
Конечно, в моей жизни были не только хозяйство и работа. Как и любой ребенок, я ходил в школу. Скажу честно: учеба была не самым любимым моим занятием… Некоторые предметы увлекали и завораживали, и по ним оценки были отличными, например по истории, где на уроках я внимательно слушал и ловил каждое слово учителя. А предметы, которые мне были неинтересны, я часто пропускал, поэтому по ним получал тройки.
Вообще в школу я ходил для того, чтобы общаться с друзьями и знакомыми, меняться кассетами и дисками для приставок. Кроме того, в школьные годы я научился привлекать покупателей и создавать ажиотаж вокруг своих товаров. Сейчас расскажу подробнее…
***Однажды моя мама привезла из Югославии жвачки. Яркие и диковинные, они манили всех сверстников не только вкусом, но и разнообразными вкладышами. В основном ребята обожали «Турбо» за изображения крутых машин. Моим личным фаворитом стали жвачки «Чин Чин» с фотографиями лучших футболистов мира.
В день, когда мама подарила мне пакет со множеством жвачек, моему восторгу не было предела. Яркие обертки шуршали на всю комнату. Когда я вытряхивал их из пакета, мне казалось, что я чувствую фруктовый аромат и даже сладкий привкус во рту… Некоторое время спустя, когда бурная радость слегка поутихла, я вдруг подумал: «Жвачки – это, конечно, здорово, но ведь их можно не только коллекционировать, а еще и продавать! Почему бы не попробовать? Если я приду с ними в школу и предложу ребятам купить, это может принести мне неплохую прибыль».
Мысли о возможности этой авантюры всецело захватили меня, растекаясь приятной волной по телу. В ту ночь я сложил жвачки на деревянной тумбе возле кровати. Я периодически просыпался и поглядывал на них. Волнующее ожидание захватило меня. Я предвкушал, как уже завтра принесу жвачки и покажу их ребятам.
Надо сказать, что до этого я уже умел торговать. Продавал на рынке свежее коровье молоко и яйца, которые несли наши домашние куры. Торговля у меня всегда шла бойко: товары быстро разлетались с прилавка. Особенно быстро покупатели разбирали яйца, так как они были в дефиците. Да и молоко пользовалось спросом. Обычно я первым распродавал все, и женщины, которые торговали по соседству, просили, чтобы я помогал им.
В школе я всегда был общительным, со многими дружил и часто оказывался в центре внимания. Распространить информацию о том, что я продаю жвачки мечты, было легко. Несколько раз упомянул об этом в разговорах с друзьями и приятелями – и слух моментально разлетелся по школе. На переменах все сначала шептались, а потом осмеливались и подходили покупать. После покупки ребята с неподдельным восторгом обсуждали, кому какая картинка досталась, и обменивались вкладышами между собой. В считанные дни все до единой жвачки разлетелись, а я, довольный, подсчитывал прибыль. Азарт и чувство наживы захватили меня, и я подумал: «А почему бы не купить еще жвачек оптом и не продать их снова, но уже с наценкой?»
Спустя время мы с мамой поехали в Краснодар и решили зайти в большой торговый центр. Там на деньги, накопленные после предыдущих продаж жвачек, я купил еще несколько десятков и… вернувшись в родное село, вновь благополучно их продал! Эта история успеха в школе воодушевила меня, я вдруг понял, что такие простые (но в то же время сложные) вещи приносят доход и популярность! Не передать словами, как круто я ощущал себя в те моменты… Эта схема «бизнеса» успешно работала еще некоторое время. Мне кажется, история со жвачками сыграла свою роль и в том, что со временем я стал звездой всей школы. Даже много лет спустя, когда мы уже выросли, бывшие одноклассники при встрече не раз говорили мне: «Помним, как ты жвачками торговал! Круто было!»
***Когда я был уже подростком, мама всерьез стала беспокоиться о моих оценках. Ей не нравилось, что я халатно отношусь к учебе, часто получаю тройки и прогуливаю. Видимо, у нее созрел план, целью которого было улучшение моей успеваемости, и потому однажды она пообещала купить мне приставку, если в моем дневнике будут только четверки и пятерки. Какое-то время я пытался честно выполнять условия договора, но потом понял, что есть решение попроще: завести второй дневник. Я так и сделал. Первый дневник приносил учителям, чтобы они ставили четверки и пятерки. Второй же давал им для троек.
Заполнять два дневника – задачка не из легких, но мне так хотелось приставку. Я долго думал, как скорее справиться с этой задачей, а потом меня осенило. Как-то на уроке я заговорил с соседкой по парте, прилежной ученицей и круглой отличницей. И в ту же минуту понял: она могла бы заполнять второй дневник. Хитрая улыбка заиграла на моем лице. Я знал, что нравлюсь девчонкам и это может пригодиться. А еще чувствовал огромное удовольствие от девичьих заинтересованных и робких взглядов. Моя соседка была скромной, милой. Она невольно вызывала желание за ней поухаживать: подвинуть для нее стул, открыть дверь… Я целый урок наблюдал за ее строгим внимательным лицом, а потом окончательно убедился, что именно она может помочь мне получить заветную приставку.
Чтобы уговорить соседку по парте, я использовал всю свою харизму. Сперва раздобыл ее любимые шоколадные конфеты и протянул после уроков, застенчиво улыбаясь. Она лишь хихикнула, покрываясь едва заметным румянцем, и ответила: «Спасибо!» В другой день я улыбнулся и прямо посреди урока прошептал на ухо: «У тебя такие красивые глаза!» От моего комплимента она слегка покраснела, поправила прядь и, смущенно прикрывая рот, засмеялась. Спустя какое-то время я понял, что мне удалось добиться ее расположения, и решительно (но все же немного боясь провала) с очаровательной улыбкой попросил ее помочь мне с дневником. Соседка была не против. Наоборот, ей нравилось, что теперь мы стали чуть ближе и нас объединяет маленький секрет…
Благодаря умению находить общий язык со всеми, кто мне был нужен, я без труда с ней договорился. И уже в конце учебного года мама вручила мне мою мечту – новенькую приставку «Денди». Как же я был счастлив в тот момент! Теперь можно было собирать дома друзей и играть в свободное время! Правда, спустя время эта история с двумя дневниками всплыла наружу и заставила меня понервничать. Маму даже вызвала директор, сказав то ли строго, то ли шутливо: «Вот у вас сын какой предприимчивый!»
Мама сердилась и качала головой: «Ох ты ж Женька…» В тот момент я очень надеялся, что приставку у меня все-таки не заберут. И тут мне вновь повезло, хотя я и боялся, что удача не на моей стороне! Приставка осталась со мной, и я еще много лет с удовольствием играл в нее. Мама была не промах, но и я от нее не отставал.
