Дружить нельзя предать

– Русалка? А ты что тут делаешь? – спросил Герман.

– Сплю, – недовольно пробормотала девушка.

– Зачем? Почему домой не ушла?

– Пиво дай! – Кира не ответила и требовательно протянула руку.

«Почему я не ушла домой? Потому, что хотела остаться… – подумала Кира и тут же испугалась самой себя. – Хотела остаться с Германом? Это что-то новое. Я? Хотела? Остаться? С Германом? Но ведь… неужели?»

Кира пыталась осмыслить, почему же она не ушла домой. Мысли девушки лёгкой гримасой пробежали по лицу, она отвернулась к окну и покусывала губы. Герман этого не видел. Он вообще закрыл глаза. Он, здоровый мужик, спит в мягкой постели, а Кира в кресле. Его терзала совесть.

«Джентльмен, чёрт возьми! Прапорщик! Солдафон! Почему Кира спала в кресле?» – метались мысли в больной голове Германа.

Он постарался взять себя в руки, с сожалением оторвался от банки и протянул её девушке. Головная боль не проходила. А когда у тебя жутчайшее похмелье, то живительной влагой делиться даже с любимой девушкой не хотелось. Герман испытывал муки совести по прошедшей ночи, которую Кира провела в кресле. Жалел, что она не лежит рядом и радовался одновременно. Противоречивые чувства захлестнули его, он протянул девушке банку с пивом.

– Голова болит и сушняк. Я вроде бы не пила, – пробормотала себе под нос Кира.

Ей хотелось разогнать свои мысли, которые мешали. Чему? Кира и себе не могла объяснить, почему она осталась у Германа. Дом же вот, рядом, только до калитки дойти. Не дошла. Кира прислушалась к себе. Нет, она не жалеет.

Герман услышал её слова о сушняке. Он всегда чутко прислушивался к ней.

– Ты ж почти не пьёшь, с чего у тебя-то голова разболелась? Ты не простыла?

Кира с удовольствием допила пиво, поставила банку на прикроватную тумбочку. Для этого ей пришлось привстать, потому что Герман уже лежал на спине с закрытыми глазами, закинув руки за голову.

– Больше нет? – спросила девушка.

Герман отрицательно покачал головой. Боль опять разлилась по черепу. Он поморщился и посмотрел на Киру. Девушка откинулась в кресле, глаза её были закрыты, непослушные, густые волосы свесились со спинки кресла и поблёскивали медью. Герман разглядывал её и заметил, что она хмурится.

«Может быть я всё-таки обидел её? Но тогда бы она ушла, а не провела бы всю ночь в кресле. Почему она осталась?» – Герман пытался объяснить присутствие Киры в его спальне.

Вот они танцуют, он позвал Киру поговорить. О чём? В комнате Кира села в кресло, а он на кровать. Всё. Дальше память ничего не выдавала.

– А где все? – спросил он, чтобы хоть что-то сказать и по тону Киры понять её настроение.

– Я не знаю где все. Где-то тут. Ты позвал меня, чтобы поговорить. Прости. Мне кажется, что я сразу заснула, – произнесла Кира растерянно.

– О чём поговорить? – тупо спросил Герман.

– Это же ты хотел поговорить. Я не знаю. Только я заснула. Может быть ты что-то и говорил. Так что ты хотел сказать? – улыбнулась девушка.

Разговор зашёл в тупик. Одно было хорошо – Кира не сердилась. Что он хотел ей сказать? Одурманенные алкоголем мозги не хотели работать. От мыслей они напрягались и давили на череп, голова болела. Может быть его так возбудил танец, и он придумал предлог, чтобы затащить Киру в постель? Тогда он знатно напился и ещё: он идиот. Тогда просто здорово, что он заснул ничего не предприняв.

Все эти мысли пронеслись в голове Германа со скоростью света. Он смотрел на Киру и готов был на любые подвиги, лишь бы она на него не сердилась. Герман очень боялся быть причиной Кириного недовольства. В нём ещё сидел комплекс неуверенности в себе, посаженный бывшей женой.

Кира расслабленно полулежала в кресле, вытянув ноги, волосы спутались и падали на плечи и за спинку кресла, глаза сонные и слегка затуманены. Она была прекрасна в любом состоянии. Протяни руку и… Вместо этого Герман слегка грубовато сказал:

– Русалка, пошли в гостиную. Там может быть шампанское осталось. Очень выпить хочется. Заодно и про остальных узнаем.

Кира поднялась, зашла в ванную, сполоснула лицо. Косметики у неё не было. Кира вообще редко пользовалась косметикой. Рыжие волосы было трудно уложить, поэтому Кира забирала их в тугой узел на затылке. Густые рыжие ресницы обрамляли глаза, словно осенняя трава зелёные озёра. Фигурка у Киры тонкая, словно высечена рукой скульптора. Когда она поменяла свои бесформенные одежды на человеческий прикид, Герман обомлел: как можно такую красоту прятать под безразмерными штанами и футболками. Всей деревне стало понятно: Кира сбросила траур. На свой счёт Герман, конечно же, этого не принимал. Лев вздыхал украдкой и уходил в поле писать картины.

Герман заправил постель, пригладил короткие русые волосы рукой, посмотрел на себя в зеркало. Нацепил на нос очки в чёрной железной оправе. В очках Герман выглядел солиднее, подтянул джинсы, попытался разгладить на себе футболку.

– Идём, Русалка, – скомандовал он.

Хозяйская спальня располагалась на первом этаже. Они вышли из комнаты, миновали холл и зашли в гостиную. Перед глазами предстала печальная картина. Разорённый, не убранный стол с остатками пиршества, пустые бутылки, упавшие стулья, что-то мурлыкал телевизор.

– Знатно погуляли, – протянул Герман, обводя глазами разгром. – Даже со стола не убрали.

– Я помогу убрать, – предложила Кира.

– Закон братства: все гуляли, все убирают, – вынес решение Герман.

– Для полного счастья твоей Клавы тут не хватает, – раздался голос с дивана.

Над столом появилась голова Льва, взлохмаченные светлые волосы рассыпались по плечам. Лев улыбался алыми, словно накрашенными, губами, на щеках проступили ямочки. Он собрал волосы в хвост и завязал резинкой.

– Как пить дать, сейчас припрётся с наставлениями, – пробормотал он, осматривая стол.

Жену Германа никто не любил. Она приезжала без звонка туда, где веселились ребята. Герман ставил её в известность о мальчишнике, и говорил где он будет. Клава приходила посередине застолья, поджимала губы и укоризненно произносила речь о вреде пьянства, о разрушительных свойствах потребляемой пищи. Могла пройтись по внешнему виду, сказав, что именно злоупотребление такой жизнью привело к печальным изменениям в организме. Клавдия была занудой. Она прекрасно знала, что собирается мальчишник, но каждый раз портила ребятам праздник. Клава забирала безропотного Германа, и они уезжали. С приходом жены всё веселье заканчивалось, настроение портилось. Герман перестал называть места их дислокации, но тогда Клава доставала его звонками.

Несмотря на здоровый образ жизни и правильные привычка, сама Клава не выглядела красавицей. Невысокая, кругленькая без талии фигура, короткие тёмные волосы, без макияжа. Она никогда не красилась.

– Красота должна быть естественной, – говорила Клавдия.

– Сколько ж ты выпил, когда познакомился с ней? – спросил циничный Лев.

Герман и сам не понимал, как приятная, спокойная девушка превратилась в сварливую Клаву. И имя-то у неё подходящее. Лягушачье какое-то: кла-ва-ква-ква. От воспоминаний о жене Герман поморщился. Лев осторожно покачал головой.

– Выпить есть? Голова сейчас взорвётся.

– Не у тебя одного, – буркнул Герман. – Сплюнь.

– В приметы верят одурманенные религией плебеи, – парировал Лев.

– Приметы – это язычество, – хмуро вставила Кира. – Холодного шампанского я бы тоже выпила.

– Только тихо, – приставил к губам палец Лев. – Обычно после фразы «выпьем» набегают отсутствующие и опаздывающие.

Герман заглянул в холодильник.

– Не тяните резину в долгий ящик! – торжествующе произнёс он – Шампанское в студию!

И продемонстрировал бутылку шампанского, что внесло некоторое оживление в окружающих.

– Кира, душа моя, сядьте рядом, – Лев похлопал по дивану рукой. – Это похмельное чудовище вносит дисбаланс в наше тяжёлое утро.

Герман поставил бутылку на стол и накинулся на Льва, подминая его под себя.

– Помогите! – весело заголосил Лев.

– Верхом на Льве и таракан Будённый! – кричал Герман.

Парни возились на диване как дети. Кира наблюдала за потасовкой и улыбалась.

– Мальчики, кто-нибудь откроет шампанское? – тихо спросила она. – Или я пойду домой спать.

Кира выглянула в окно. За ночь намело столько снега, что машины, припаркованные во дворе, были засыпаны до стёкол на дверце автомобиля. Дороги замело, а калитка между участками засыпана снегом почти до половины двери.

– От тебя даже не уйти, – прокомментировала Кира, повернувшись к возившимся на диване мужчинам.

– А не надо от него уходить! Оставайся! Он давно уже об этом мечтает, – быстро среагировал Лев, за что получил тумака от Германа. – Праведников бьют, – завопил Лёва.

Кира повернулась к мужчинам. Ей почему-то понравились слова Льва. Она улыбалась, глядя как парни шутливо борются. Герман повалил Льва на диван и взял шампанское, открыл его и разлил по бокалам. Он посмотрел в окно, снег высокими шапками покрывал машины, забор, Кирин дом. Лев печально смотрел на Киру.

– Будем копать от двери и до обеда, – хохотнул Герман, подавая бокал Кире.

– Надо маме позвонить, чтоб не волновалась, – проговорила Кира, доставая мобильник.

Связи не было. Ничего удивительного, в снегопады так бывает. Хорошо, что было электричество. Тропинку они откопают, связь восстановят, дорогу почистят. Впереди ещё два выходных.

– Зато Клава не приедет. Уже легче, – как-то зло хохотнул Лев.

– Что тебе вспомнилась Клава?! – возмутился Герман.

Ему было неприятно, когда в присутствии Киры упоминали его бывшую жену. Ему казалось, что он всё ещё женат и обманывает Киру. Герман схватил подушку с дивана и бросил её в Льва. Лев уклонился, и подушка упала за диван. Гостиная занимала почти весь первый этаж. Зону отдыха от кухни отделял большой угловой диван. За диваном были кухонный стол, плита, микроволновка, а перед диваном большой овальный стол, кресла и стулья, телевизор, музыкальный центр. Напротив окон дверь в сауну. Лев поднялся и хмуро посмотрел на Киру.

– Кира, тебе нравится этот агрессор?

Кира смутилась и покраснела. Она не знала, что ответить Льву. Даже самой себе, наедине она не могла признаться: да, ей нравился Герман. Поэтому она промолчала и пригубила шампанское.

– Пошли покурим, – предложил Герман, когда все выпили по бокалу шампанского. – Оценим обстановку.

– Можем откопаться или нет? Может, до весны подождём? Само растает, – предложил Лев.

Он поставил бокал и достал из джинсов смятую пачку сигарет. Ребята вышли в холл, затем на веранду.

– Кто это? – услышала Кира, как закричал Лев.

– Бля! Лёва, у нас проблемы! – пробормотал Герман.

Кира бросилась к дверям, открыла и тут же была выставлена назад в холл.

– Не ходи туда, Русалка.

Герман выглядел плохо: лицо побледнело, губы посинели, глаза застекленели. Льва трясло мелкой дрожью.

– Что там? – спросила Кира.

– У нас труп, – ответил Герман.

– Дурацкие шутки! – взорвалась Кира.

– Я тоже иногда говорю правду, – пробормотал Герман.

– Иногда? – одними губами прошелестела Кира.

Герман очнулся, посмотрел на Киру.

– Русалка, иди в спальню. Не надо тебе это видеть.

– Что? – испуганно спросила Кира.

– Я спал с трупом!? – застонал Лев.

– Кто спал с трупом? Кто у нас тут некромант? – весело спросил Павел, заходя в гостиную. – Голова трещит. Есть пиво?

Он увидел бокал с шампанским в руках Киры.

– Шампанское – лучший напиток гусаров по утрам. Наливайте.

– Паша, у нас труп.

– И что? Это повод не опохмелиться?

– Я с ней спал… я с ней спал, – шёпотом повторял Лев.

– Заткнись, – пытался утихомирить друга Герман, но у него не получалось. – Ты спал на диване, а она на веранде.

– Это рядом…

– Молчать! – заорал Герман, и все притихли.

– Что произошло? – спросил Павел у Киры.

Девушка пожала плечами:

– Там что-то на веранде.

– Пошли посмотрим, – предложил Павел и взял Киру за руку.

Он обошёл Германа, Кира послушно шла за Павлом.

– Вы куда? Не ходи, Русалка.

Герман схватил Киру за руку и не отпускал. Павел остановился и вопросительно посмотрел на друга. Послышались шаги спускающихся по лестнице со второго этажа. Герман налил Льву коньяк.

– Пей!

Лев залпом выпил и сунул в рот дольку засохшего лимона, поморщился, успокоился. Кира принялась убирать со стола.

– Не трогай! – строго сказал Герман.

Кира подошла ближе к Герману.

– Кто там? – спросила она.

Герман не ответил, Лев сидел на диване. Он обхватил голову руками и наклонился над коленями. Волосы зашторили лицо. Павел молча смотрел на друзей. Кира подошла к дивану, погладила по плечу Льва. Девушка зашла за диван и наклонилась. Оттуда донёсся сдавленный крик. Из-за спинки дивана показалась голова Киры с расширенными глазами.

– Что случилось, Русалка? – закричал Герман и кинулся к ней.

– Там… там…

– Ещё труп?! –закричал Лев и повалился на диван.

Герман в два прыжка оказался рядом с Кирой. Они оба исчезли за спинкой дивана.

– Не трогай! – прошипел Герман. – Полотенце!

Показалась Кирина рука, сняла с крючка полотенце и снова исчезла.

– Молчи, – раздался шёпот Германа.

Они вышли из-за дивана. Герман держал в руках что-то, завёрнутое в полотенце. Кира передала Льву подушку. Павел удивлённо смотрел на происходящее.

– Что происходит? – спросил он.

Послышались голоса и шаги в холле.

– Что за плачь Ярославны? – вошёл в гостиную Сергей. – Лёва, что с тобой? Маешься похмельем? Так ты такой не один.

Сергей остановился в дверях, из-за его плеча выглядывала Мирослава, за ней стоял Филипп и две девушки – Инна и Юля.

– Все живы, – произнесла Кира, обводя пришедшую компанию. – Кто там? – она повторила вопрос ещё раз, повернувшись ко Льву.

Лев забрал подушку и повалился на диван, не ответив.

– «Все живы» – это неверное определение, – произнесла Юля. – Клиент скорее мёртв, чем жив. Налейте шампанского.

Компания прошла в гостиную.

– Садитесь за стол, – распорядился Герман. – Паша, налей всем выпить.

– Что случилось, Гера, – спросил Филипп.

Герман не ответил, все расселись по своим местам. Герман достал из холодильника ещё шампанское и пиво. Лев поднял голову и сел, Павел разливал напитки, спрашивая, как официант – кому что.

– Что произошло? – спросила Юля. – Почему такие лица?

– «Я пригласил вас, господа, с тем, чтобы сообщить пренеприятнейшее известие: к нам едет ревизор», – продекламировал Сергей и засмеялся. – А вернее, Клава. Я прав?

– Сейчас у тебя будет кислое лицо, как у коровы после искусственного осеменения, – сквозь зубы процедил Герман.

– Ты в состоянии прожить хотя бы пять минут, не выделываясь? – тихо, ровным голосом произнесла Мирослава, повернувшись к Сергею.

– Если бы ты, Мира, ночевала в моей постели, я был бы готов молчать всю оставшуюся жизнь. Мне вот очень интересно – где ты была и с кем? Хотя это риторический вопрос. Где и с кем ты была и так всем ясно, – Сергей зло прищурился и снял очки.

Мирослава промолчала. За неё ответил Филипп:

– Хорош, паясничать! – и обратился к Герману: – Гера, что случилось?

– Нас замело снегом, связи нет, – начал Герман.

– Это глобальная причина для трагедии? –удивился Сергей.

– Серж! – повысила голос Мирослава.

– Нет, – ответил Герман. – У нас труп и пистолет.

– Чей труп? Вроде все на месте. Потерь нет, – не терял весёлого расположения духа Сергей. – Это такая игра? Мы сейчас будем играть в сыщиков? Чур, я следователь.

– Она на веранде. Я её не знаю, – ответил Герман.

– Кто «она»? Это не шутка? – стал серьёзным Сергей и поправил очки на носу.

– Нет.

Сергей вскочил со стула, Инна побледнела, Юля схватила Павла за руку:

– О чём он говорит?

Павел пожал плечами, Филипп сжал губы, Лев молчал, обнимая диванную подушку. Кира смотрела на Германа. Он обвёл всех взглядом и развернул полотенце. На полотенце лежал пистолет.

– Ты хранишь оружие под диваном? – удивился Павел.

– Это не мой пистолет. Это пистолет, который приносила Инна и мы его потеряли летом, – пояснил Герман.

Его друзья были искренне удивлены. Недоумение, испуг, любопытство перемешивалось на их лицах.

– А он что, валялся всё это время у тебя под диваном? – спросил Сергей.

– Не будь идиотом! Инна! Ты принесла пистолет? – спросил Герман.

– Да ты что? – взвизгнула девушка. – Мы же не нашли его. Значит он твой! То есть был у тебя.

– У меня в доме и на участке не было пистолета, – твёрдо сказал Герман.

– Не было, – подтвердила Кира. – Я помогала Герману искать его. Мы проверили каждую пядь земли и дома.

Инна усмехнулась:

– А кто тогда его нашёл и спрятал под твой диван?

– Его не нашли на моей территории. Кто-то нашёл и спрятал у себя ещё тогда, когда все искали этот чёртов пистолет. Кто? Я не удивлюсь, что девушка убита из этого пистолета, – мрачно произнёс Герман.

Наступила тишина. Друзья старались не смотреть друг на друга, потому что пистолет мог быть только у кого-то из них. А, возможно, что и убийца среди них.

– Давайте не будем раньше времени подозревать друг друга, – твёрдо сказал Филипп.

– Предлагаю ничего не трогать и просто посмотреть на… девушку. Кто её знает? Кто она, чёрт возьми! – сорвался Герман. – И как попала в мой дом?!

Кира погладила его по руке. Никто не решался встать первым и пойти на веранду. Лев нервно мял уже изрядно потрёпанную пачку от сигарет.

– Кури здесь, – сказал Герман и поставил пепельницу.

– Что за аттракцион невиданной щедрости? Ты же не разрешаешь курить в доме, – удивилась Юля.

– Если хочешь, можешь покурить рядом с трупом, – нервно хихикнул Лев.

Смерть всегда пугает, о ней не говорят. Стараются избегать прямых разговоров. Осознание факта, что все не вечны, что жизнь может оборваться в любой момент, и ты никогда не знаешь, какой день последний, пугает. Если кто-то умирает не из твоего близкого круга, это печально, но не затрагивает вас сильно. Оказаться рядом с умершим и понимать, что кто-то из твоих друзей причастен к смерти, непосильная ноша. В любом случае включается инстинкт самосохранения: бежать. Страх рождает мысли: а вдруг я следующий? Бежать! Поверить, что кто-то из своих убил невозможно. И снова хочется бежать. Бегство – это первая реакция на любые неприятности. Меня здесь не было, я ничего не знаю, значит ничего не произошло. Бежать было некуда. Зима постаралась и засыпала снегом дороги, мобильники молчали.

– Надо вызвать полицию, – сказала Юля.

– Нет связи, – буркнул Лев.

– Она точно умерла? – спросила Инна.

– Точнее не бывает. Лежит с пулевым отверстием в груди в луже крови. Кровь уже запеклась. Надо выяснить – кто это и кто её пустил в дом, – проговорил Герман.

– Может быть дверь не была закрыта. Она сама пришла. Заблудилась, – предположила Юля.

– И застрелилась от безысходности, – пробурчал Лев.

Никто не встал, сидели молча и переглядывались. Герман вышел из гостиной. Он зашёл в кабинет, расположенный напротив комнаты, где остались друзья. Положил пистолет в сейф, включил спутниковый телефон, набрал номер. В их охотничьей группе у всех были такие телефоны. Если кто заблудится, всегда можно определить место пропавшего. В трубке ответили:

– Здорóво, Гера.

– Петрович, у меня проблема. В доме труп.

– Хорошее начало дня, – пробурчали в трубке. – Кто?

– Девушка. Застрелена. Кто такая – не знаю. Что делать?

– Кто в доме есть, кроме тебя?

– Вчера вечеринка была. Человек девять. Мы ещё не смотрели чья она знакомая.

В трубке ругнулись.

– Посади всех вместе. Ничего не трогайте.

– Уже, – Герман помолчал, и добавил: – Я нашёл пистолет. Вернее, Кира нашла. Под диваном. Скорее всего стреляли из него.

– Что за пистолет?

– Тот, что летом потерялся.

В трубке выругались.

– Жди меня. Приду сейчас.

Евгений Петрович – частный детектив, жил в соседнем доме от Германа. Петрович, полковник в отставке, бывший криминальный следователь, на пенсии занялся частным расследованием. Герман подружился с Петровичем, когда строил дом. Евгений Петрович давал дельные советы, помогал Герману. Во время стройки выяснилось, что они оба охотники и Петрович переманил Германа и его друзей в своё товарищество. Они вместе ходили на охоту, выпивали по рюмашке после баньки. Герман часто приглашал Петровича на свои вечеринки.

Герман протёр очки и вернулся в гостиную, все сидели молча. Павел доедал оставшееся со вчерашнего пиршества, Лев пил. Юля с Инной о чём-то шёпотом переговаривались. Кира стояла у окна, Филипп что-то говорил Мирославе, наклоняясь к её уху. Сергей рассматривал свои очки. Все посмотрели на вошедшего Германа, на лицах застыл вопрос: что дальше?

– Ребята, по одному подойдите и посмотрите. Может, кто из вас знает её? Кто открывал дверь ей?

Ответа не было.

– Не могла же она сама прийти? Я её не знаю, – злился Герман. – Сейчас придёт Петрович.

Про Петровича знали все. Детектив частенько заходил на огонёк и развлекал компанию историями из прошлой жизни. Лев и Кира знали Петровича с детства. Они жили в одной деревне.

– А можно не смотреть? – спросила Юля.

– Нет. Надо убедиться, что это… это… – Герман не мог подобрать слов.

– Так как труп в доме, где, кроме нас никого нет, необходимо провести процедуру опознания, – чётко произнесла Кира.

Она вела на телевидении программу «Криминальные истории», встречалась со следователями, криминалистами и была в курсе необходимых процедур. Она поднялась, Герман попытался удержать её за руку, но девушка мягко высвободилась и пошла к двери на веранду. Девушку Кира не знала. Она поднесла кулак ко рту, глаза её расширились, щёки побледнели. Она смотрела на то, что лежало на полу веранды несколько минут, потом вернулась в гостиную, залпом допила шампанское. Все внимательно смотрели на неё.

– Я не знаю эту девушку, – наконец произнесла Кира.

Следом пошёл Павел. Он вернулся бледный, сел на своё место и закрыл лицо руками.

– Что? – толкнул его в плечо Сергей.

– Мы знаем её.

– Кто это мы? – спросил Лев.

Павел посмотрел на Германа, Филиппа и Сергея. Молчал.

– Что ты хочешь сказать? – не выдержал Филипп.

– Посмотрите сами, – бросил Павел. – Я с тех пор её не видел.

– С каких пор? – спросил Герман. – Что за загадки? Говори толком!

Ответа не было. Герман, Сергей и Филипп пошли смотреть на труп. Переглянулись, молча сели за стол. Павел вопросительно посмотрел на друзей. Они хмуро кивнули в ответ. Лев пересилил себя и вышел из гостиной, вернулся почти сразу.

– Нет, нет. Я не знаю, – сказал он.

Следующей пошла Мирослава, за ней Инна и Юля. Девушки вместе подошли к месту преступления. Мирослава побледнела, отвернулась и вернулась в гостиную, села рядом с Филиппом. Он взял её руку в свои. Сергей зло покосился и хмыкнул:

– Ты с ним спала?

Мирослава не ответила. Филипп тихо произнёс:

– Не твоё дело!

– Хорошенькое дело! А чьё? Это моя девушка! – взорвался Сергей.

– Я ничья. Я замужем, – тихо и твёрдо сказала Мирослава.

– Хорошая жена! – съязвила Инна, услышав её ответ. – Муж банкир, а у неё два любовника. Чем тебе Банкир не по нраву? Поделилась бы.

– Откуда знаешь про мужа? – тихо спросила Мирослава.

– Так ты с ним на все городские мероприятия ходишь. А я репортаж снимаю. И с мужем твоим, Стасиком, знакома. Старинный мой приятель.

– У Станислава много знакомых, – тихо уронила Мирослава.

– Я не просто знакомая, – ухмыльнулась Инна.

– В сердце! В сердце рана! У тебя есть два любовника? – вскричал Сергей.

– Заткнись, Серж! – зло прошипел Филипп.

– Так это ты?! А кто второй? – допытывался Сергей.

– А вторым хотел быть ты, да денег не хватило, – засмеялась Инна. – Ей банкиров, да бизнесменов подавай.

– А кто тебе мешает? – прищурилась Мирослава.

– Ты! – прошипела Инна.

Мира отвернулась от неё, Филипп обнял её за плечи и другой рукой отодвинул Сергея, который схватил Мирославу за руку:

– Заткнись. Потом поговорим. Не время сейчас.

Инна подумала, что Филипп сказал ей и крикнула:

– А тебе-то она зачем? Ты первый раз её видишь. А она уже к тебе в койку прыгнула. Пришла с одним, спала с другим.

– Я не собираюсь ни с кем обсуждать интимные вопросы, – тихо ответил Филипп.

– Интимные? Значит был интим? Мира! Как ты могла! Я…

В это время раздался грохот в холле. Юля упала в обморок. Инна побежала в холл, засуетилась возле Юли и крикнула:

– Да помогите мне хоть кто-нибудь! Сейчас ещё один труп будет!

Павел бросился к Юле, Герман метнулся к аптечке. Юлю положили на диван, Герман поднёс к её носу нашатырь. Юля поморщилась и открыла глаза.

– Это Аня…