Где в жизни «щасте»?

– Бред! – мама качает головой. – Какой секрет в отчиме? Это бредятина. Но знаешь, что меня напрягает? То, что он сначала тебя напугал до предела новостью о смерти папы, а потом выдал, что это не тот. У меня, конечно, отлегло, но осадок остался.

– И у меня осадочек. Словно он какую-то игру ведёт, – бормочу я, глядя в пустоту.

– Ладно, главное, что в субботу он будет в строю. Посмотрим на него вживую, – говорит мама, поднимаясь. – Но ты, детка, будь на чеку. Эта вся история – прям какой-то тёмный лес.

Очень тёмный. И очень дремучий. Капец! Джунгли непроходимые! Встаю и иду в комнату. Вроде всё прояснилось, но почему-то стало только страннее. Хотя есть тут и маленький плюсик. Становится понятнее, почему Эмиль так спокойно готов согласиться на удочерение Майи. Он когда-то сам оказался в таком положении, вырос с неродным отцом, поэтому его самого не пугает статус отчима. А тот чувак, который сегодня умер, вообще малозначим для парня. Как-то так.

Остаётся дождаться субботы. Не просто для свидания, а чтобы дальше разбираться, что вообще происходит в голове у этого Эмиля.

Всю пятницу мы с мамой проводим сначала в торговом центре, а после на кухне. Маюня с нами. Её коляска служит отличным транспортом для перевозки продуктов из магазина до дома. Вместительная корзина внизу выполняет свои функции.

– Мам, я забыла тебе сказать, что Эмиль не ест картошку, – сообщаю, когда вижу, что она явно набирает всё для оливье.

– Совсем? – удивляется, держа в руке банку с зелёным горошком.

– Абсолютно! Не терпит ни в каком виде! – заверяю я.

– Час от часу не легче, – вздыхает и качает головой.

Я только поджимаю губы.

– Ну, это он не ест, а мы с удовольствием, – пожимает плечами и бросает банку в тележку. – Может назовёшь его предпочтения?

– Да вроде всё ест, кроме этой чёртовой картохи!

– Будут блюда и без картошки, – хмыкает мама. – Не знаю, что подают на ужин в его семье, но у нас своя семья, поэтому как-то особо подстраиваться не будем. Может, у них там королевские креветки и устрицы, а ещё чёрная икра в качестве гарнира три раза в день. Я не собираюсь гнаться за кем-то. Тем более, когда мои финансы имеют свойство заканчиваться.

Уж да! Всё снова упирается в деньги. В эти пресловутые бабки! Ловлю себя на мысли, как же хорошо быть богатым. И если Эмиль мне в этом поспособствует, то я уже почти готова на отношения. Только бы выяснить, что же он за фрукт. А пока жёсткая френдзона! Карантин на два-три месяца железно!

– Ма-ам! – тормошу её за рукав. – А норм будет, если я сама торт испеку?

– Ты умеешь? – улыбается мамуля.

– Обычную шарлотку запросто могу замутить, – хвастаюсь.

– Замечательно! – охотно соглашается она. – Тогда с тебя торт!

Мы уже заканчиваем оплату в кассе самообслуживания, когда у меня пиликает айфон. Сообщение от Данилы! Вот чёрт, совсем невовремя! Сердце предательски подскакивает, разгоняя кровь. Аж в ушах шумит. Открываю и читаю текст:

«Завтра приеду. Пойдём гулять с коляской!»

Перечитываю и не врубаюсь, что за приказной тон. Кто он вообще такой, чтобы так беспардонно заявлять о себе? И где он был, когда я в нём так нуждалась, что готова была утопиться и повеситься одновременно?! Во мне закипает злость. Но приятная такая злость. Мстительная. Не зря же мой папа как-то сказал, что всколыхнуться у Дани отцовские чувства, как только возьмёт дочь на руки. Именно так и происходит.

Только вот, как бы мне самой не хотелось этой встречи, завтра у меня день занят. Целиком и полностью.

– Блин! – не сдерживаюсь я.

– Что там? – мама тут же напрягается.

– Данила! – шиплю я, показывая ей экран. – Хочет, чтобы завтра я пошла с ним гулять. И с Майей.

Мама гневно выдыхает.

– Вот же наглец! – возмущается она. – Он что, решил, что имеет право? Он тебе не муж, а тот, кто бросил тебя на призвол судьбы! Ты ему что, обязана?

– Нет, конечно! Но он же… биологический отец! – бормочу я.

– К чёрту его биологию! Кинул – всё, поезд ушёл! Ответь ему, чтобы раз и навсегда забыл к вам с Майей дорогу. Иначе так и будет подкатывать и компостировать тебе мозги, – раздражённо шипит мать.

Я прикусываю губу. Мама, конечно, права на все сто, но она не догадывается о моих глубоко скрытых чувствах, с которыми я безуспешно пытаюсь бороться. Сама же прекрасно понимаю, что Данила – это токсик, от которого нужно держаться подальше. Но частичка меня… тупая и романтичная, наверное… мечтает о невозможном. Однако, пока у меня есть Эмиль, Даниле покажу фигу.

«Я завтра занята», – строчу короткий и понятный ответ.

Но это для меня он понятный, а Данила, кажется жёстко тупит.

«Интересно чем?» – чую, как веет похабным ехидством.

«Не важно», – мне хочется быть сдержанной.

«Я отец ребёнка и имею право видеть», «Так что, будь добра, выделить час для прогулки».

Меня начинает штормить. А этот чел ничего не попутал, чтобы выдвигать требования?

«Повторяю», «Завтра день занят», – дублирую предыдущий ответ.

«Со своим новым @барем встречаешься?»

Так, ну это уже перебор! Лютое хамство я терпеть не собираюсь и кидаю абонента в чс. Но уверена, что Данила не успокоится и напишет мне в другом мессенджере. И, естественно, это происходит, но позже, когда я уже дома и кормлю Майю.

«Ты ох@ела, девочка», «Я подам в суд на отцовство!»

Эта угроза звучит смешно, но меня жутко нервирует. Даже чувствую, как застывает молоко в груди. Если и дальше будет продолжаться эта нервотрёпка, то моё молоко окончательно исчезнет. Как я ни стараюсь разогнать это молоко, его всё равно мало.

«Сморю, прошаренный», – ставлю ехидный смайлик. – «Денег сначала заработай!» – и снова в блок.

Сколько раз я уже блокировала и разблокировала Данилу… Прекрасно себя знаю, что через две недели я достану этот контакт из чс и буду снова тупо ждать, когда он напишет.

Заветная суббота начинается с детского крика. Я уже уяснила, что выходных в этой жизни у меня ещё долго не будет. Каждый день в режиме нон-стоп.

– Лерочка, тебе грех жаловаться на малышку, если ты спишь ночью больше четырёх часов, – успокаивает меня мама. – У других детки просыпаются через каждые полчаса. У тебя Маюня настоящее сокровище.

– Я бы, наверно, сдохла! Не представляю, как эти мамы ещё живы! – ворчу я.

– Не ворчи, – укоризненно говорит она. – Не гневи, Бога! Лучше скажи «спасибо» за такую замечательную кроху.

– Спаси-и-и-ибо! – иронизирую я.

– Сейчас я всё приготовлю для ужина и пойду гулять с Майей. А ты займись тортом!

Что-то мне уже совсем не хочется заниматься выпечкой. С удовольствием бы повалялась на кровати, скроля в телефоне. Чёрт же меня дёрнул за язык с этой шарлоткой!

Быстро готовлю тесто и задвигаю в духовку. Выставляю таймер и сама на боковую. Как-то пропустила уведомление от Эмиля. А там… фотки с разбитой бэхой. Его любимой. И комментарий: «Попал в аварию». Ну это не Эмиль, а сто рублей убытка! И как его угораздило?

«Сам как?» – спрашиваю парня, которому чего-то не везёт в последнее время.

«Я норм», «Капот в хлам», «Но я её соберу», «Сам лично», «Будет конфетка», «Отвечаю!» И ряд ржущих смайлов.

Эмиль словно на вайбе. Вроде вчера у него умер отец, а сегодня он прикалывается, как ни в чём не бывало. Трэш! Рассматриваю фотки, где он одной рукой держит погнутый номерной знак на фоне помятого капота и оторванного бампера. Как он умудрился влететь?

«Не смешно», – леплю грустный смалик. – «Ты вечером приедешь?»

«100%», – однозначный ответ. – «Ща Мирон подрулит с эвакуатором», «Погрузим бедолагу», «Оттащим в сервис».

Вскоре в его инсте красуются сторис, где он с растерянным и глупым видом стоит рядом с разбитой БМВ и лыбится. Наверно, попросил Мирона сфоткать.

Приезжает Юля с племяшкой, и мы накрываем на стол. Мама предпочитает нянчиться с внучками. Укладывает спать Майю и присоединяется к нам. Привлекает старшую внучку к нашей общей суете.

«Я на месте», – сообщает Эмиль. – «Открывай дверь!»

Впускаю парня в квартиру. Его руки заняты. Вижу внушительный букет роз и какую-то коробку.

– Держи, – он суёт мне в руки коробку. – Это тебе. А где мама?

– На кухне, – указываю кивком головы.

Парень уверенно направляется по узкому корридору, но мама уже выходит навстречу.

– Это Вам, – с сияющей улыбкой Эмиль вручает женщине цветы.

Мама принимает огромный букет.

– Большое спасибо, – благодарит она и тихонько добавляет: – Прими мои соболезнования.

Я внимательно наблюдаю за Эмилем. Его чёрные брови взмывают вверх в немом вопросе и искреннем удивлении. Глаза округляюся. Вот это поворот. Кажется, что парень напрочь запамятовал о случившемся.

– Прости, но мне Лера сказала, что у тебя отец умер… – поясняет свои слова мама.

– А, ну да, – тень скорби мгновенно ложится на лицо парня, глаза в пол. – Да, спасибо!

– Ты держись! Всё образуется! – мама кладёт руку на его плечо в знак поддержки.

Эмиль послушно кивает и поворачивается ко мне. Я как раз рассматриваю свой презент. Это тот самый медведь из детского магазина, которого мы обсуждали, когда Эмиль прятал меня от чесоточной Полины. Игрушка дорогая по моим меркам, но она дышит, как живая, и издаёт белый шум. Я уже и забыла про этого серого мишку с белым брюхом, но как о нём вспомнил Эмиль с его-то дырявой памятью? Странно, но внутри разливается что-то тёплое и очень приятное.

– Ты ненормальный! – изумлённо выдыхаю. – Зачем?!

Я нежно обнимаю парня, прижимаясь щекой к его гладковыбритой коже. Он обхватывает меня своими сильными руками и вжимает в себя. Держит так крепко, будто никогда уже не выпустит.

– Ну ты же хотела, – шепчет мне на ухо так интимно и целует в щёку. – А я обещал. И я выполняю свои обещания.

Запах его дорогого парфюма щекочет ноздри. От мужких рук пышет жаром, который опаляет каждый мой нерв. Мы так и стоим в узком корридоре, обнявшись, застыв в колдовском моменте.

– А того розового слона кто-то купил, – грустно сообщает Эмиль. – Но, если где-то увижу такого, то обязательно куплю и поселю у себя в доме.

Сцена наших обнимашек затягивается, и я начинаю вертеться. Парень нехотя разжимает кольцо своих рук, выпуская меня на волю.

– Проходите и рассаживайтесь, – слышу мамин голос.

Ужин проходит без напряга. Инициативу берёт Юля. Она у нас разговорчивая. У неё есть вопросы, касательно машин. Оказывается, что было покушение на угон их новенькой Шкоды. Она расспрашивает Эмиля, как специалиста, а он охотно отвечает на все вопросы моей сестры. Объясняет профессионально, обращая внимания на мелочи и детали. Никагого сленга и уж, тем более, мата. Всё лаконично, членораздельно, грамотно.

Постепенно беседа перетекает на тему посторойки или покупки частных домов. Здесь парень тоже хорошо подкован и чётко отстаивает свою точку зрения. Делает расклад по строительству, основываясь на собственном прошлогоднем опыте. Мы с мамой лишь сторонние наблюдатели, но всех это устраивает. Старшая внучка регулярно отвлекает своими играми.

– Почему ты ничего не ешь? – спрашиваю у парня, глядя в его почти пустую тарелку.

– Спасибо, я покушал дома, – отвечает он.

Не представляю, когда он столько успел за сегодня: попасть в аварию, эвакуировать бэху в автосервис, заехать домой… Цепочкой тянется вопрос, кто ему готовит еду. Потом забежать в магазин за цветами и подарком… Метеор какой-то.

– Кто же в гости сытым ходит? – шутит мама. – Ну тогда чай или кофе? Ты же не откажешься от шарлотки? Лера сама пекла.

– Мне чай, если можно, – предельно вежливо говорит парень. – Обязательно попробую тортик, – лукаво подмигивает мне и, наклонясь к самому уху, шепчет: – Надеюсь, ты подмешала туда что-то приворотное?

– Придурок! – смеясь, отталкиваю его от себя. – Не хочешь, не ешь!

– Что-то не так? – оборачивается к нам мама.

Эмиль скромно улыбается, явно довольный своей подколкой, а мне надо что-то сказать на это.

– Он думает, что я хочу его отравить! – выпаливаю я. – Шутка!

– Ох, юмористы! – добродушно вздыхает мама и расставляет на столе чашки с чаем.

– Завтра едем на море, – напоминает Эмиль о своих планах потусить со мной. – И Майю возьмём. Кстати, она скоро проснётся? А то я так не увижу её сегодня.

– Скоро, скоро, – мама бросает взгляд на настенные часы. – Я, между прочим, завтра тоже в гости еду. В ту сторону.

– О, ты к тёте Наташе собралась? – изображаю удивление. – А на чём поедешь?

– Пока не знаю. Общественный транспорт, наверное, – пожимает плечами мама. – Или Игоря попрошу.

Насколько я помню, то добираться до туда муторно. Автобус ходит редко. Мы, как правило, всегда приезжали в гости на своей машине.

– Может подбросим мамулю? – толкаю Эмиля локтем в бок.

– Конечно, – серьёзно отвечает парень. – Как скажешь.

В этот момент он как-то неудачно поворачивается и задевает локтем чашку. Она опрокидывается, заливая стол. Горячий чай льётся по краю прямо на мои ноги. Я подскакиваю. Мама охает и хватает салфетки, промокая ими стол. Юля отодвигает посуду. Эмиль тоже поднимается, чтобы не намочить джинсы.

– Извините, – виновато бормочет он. – Я случайно.

Я громко и зло соплю, поджав губы. Сморю в его хитрые глаза, а в них переливается беззвучный смех и скачут бесы. Кажется, что парень специально устроил этот мини-аврал, чтобы не пробовать мой торт и завершить смотрины. Ну жулик, он и есть жулик.

– Вот и Майя проснулась, – сообщаю я, расслышав сквозь все оханья и аханья детский плач.

Направляюсь к дочке. Эмиль идёт следом. Я не возражаю. За нами бежит племяшка. Маюня заливается пронзительным криком. Любопытная двоюродная сестричка тоже с интересом разглядывает малютку.

– Можно я подержу? – спрашивает Эмиль.

Сейчас его взгляд сосредоточенный и серьёзный. Под моим чутким контролем он вытаскивает младенца из кроватки. Я помогаю ему, поддерживая головку. Как же мило они смотрятся вместе.

– Тише, тише, – качает кроху Эмиль, пока я готовлю чистый памперс.

Племяшка переминается с ноги на ногу в нетерпении дотронуться до своей сестрёнки.

– Посмотри, это твоя сестричка, – разговаривает с Майей, наклоняется, показывая Юлиной дочке младенца. – Подрастёшь, и будете вместе играться.

Маюня будто прислушивается к его ровному бархатистому голосу. Замолкает, качаясь в его сильных руках. Кажется, что счастье – вот оно, тут, совсем рядом. Мне просто нужно перестать загоняться, и всё будет чудесно. Но как закрыть глаза на проделки этого плутоватого парня? Почему у меня нет гарантий, что он сможет стать достойным отцом для моей дочери? И где их взять – эти гарантии? Ведь без них я не имею права рисковать нашей судьбой.

Глава 47

В комнату заглядывает Юля. Её лицо расплывается в скромной улыбке, когда она смотрит на Эмиля. Он, действительно, сейчас воплощение отцовской нежности. Сестра застывает на пороге и слегка кивает мне, пожимая плечами в какой-то нерешительности. Я повторяю её жест.

– Ну, что хулиганка, – ласково обращается Юля к своей дочке. – Нам, кажется, пора домой!

– Хррр, – угрюмо рычит племяшка и демонстративно уходит в коридор.

Дочь у Юли послушная, но со своим детским гонором. Наверно, меня ждёт примерно такое же через лет пять. Забавно.

– Эмиль, я вот ещё что хотела спросить… – переключает внимание сестра на парня. – У тебя охранная сигнализация в доме от какой фирмы?

Он резко поднимает голову, в упор глядя на мою сестру.

– Эворит, – отвечает он. – В принципе, у меня подключена система «умный дом». Всё с видеонаблюдением. Единственный недостаток, как по мне, – когда я вечером прихожу домой, мне на телефон лавиной обрушиваются сообщения. Приходится прерывать разговор с Лерой минут на пять-десять.

– Не самый страшный недостаток, – делает для себя вывод сестра. – Кстати, отличная идея с «умным домом». Спасибо за рекомендацию.

– Обращайся! – самодовольно усмехается Эмиль. – Всегда рад помочь.

Юля подходит к парню, чтобы взглянуть на Майю. Даёт ей свой указательный палец, и та инстинктивно сжимает его в своей крохотной ладошке.

– Ладненько, Лер, нам пора, – с грустнкой говорит мне сестра. – Созвонимся.

Сестра с племянницей уходят, и в квартире становится тише.

– Я тоже, наверно, пойду, – сообщает Эмиль.

Я киваю.

В его тёмных глазах смесь грусти и желания отстаться. Но я не останавливаю. Он всего лишь гость, которому надо и честь знать. Забираю у него дочурку, а он, печально вздохнув, идёт обуваться. Провожаю его. Он обнимает нас с Майей со всей теплотой, как самых родных.

– Завтра примерно в два часа заеду, – обещает он. – Предварительно позвоню.

Чувствую некоторое облегчение, хотя впереди сплошной напряг с этим кормлением. Хорошо, что мама всегда рядом. Подсказывает и направляет.

Солнечный свет заливает подоконник, рисуя на полу четкий прямоугольник. Пока Майя спит, я сижу на кухне, пью остывший тминный чай, который мне настоятельно рекомендует мама для увеличения количества молока. Смотрю в окно, хотя вижу там только отражение своего усталого лица. Кажется, ночь и утро промчались относительно мирно: всего три кормления, две смены подгузников и один победоносный крик в честь нового дня. А чувствую себя, словно прошла половину марафона, хотя на часах ещё нет и двух.

Внезапно мой телефон оживает на столе. Дисплей мигает, и на нём высвечивается знакомое имя: Эмиль. Я хватаю его, сердцебиение учащается. Он пунктуален, как швейцарские часы, – обещал же позвонить перед приездом. Я чувствую, как лёгкая, но упрямая волна нервного возбуждения прокатывается по телу. Но настроение у меня сегодня не айс. Хмурое.

Нажимаю кнопку ответа, и его голос мгновенно заполняет тишину кухни.

– Привет. Ты готова? Я через полчаса буду. Маму надо везти?

– Да, мы собираемся. Маму до супермаркета подбросим, который на окраине. Она там с подругой встретится, а мы дальше поедем. А ты на чём сегодня?

– На Ровере! – с гордостью отвечает он. – Выходной же! А бэха… – Эмиль на секунду замолкает, и я слышу легкий, чуть самодовольный вздох. – Сейчас на ресте. Я же вчера её ушатал немного, теперь сам лечить у себя в сервисе.

Ну, да! Расквасил весь перед… Но сейчас это называется «ушатал немного».

– Понятно. Значит, сегодня у нас будет лакшери-тур на Ровере? – подкалываю я его.

– А то! Чисто на стиле за вами заеду. Ждите.

– Ждём. До встречи!

Отключаю вызов и иду к маме в комнату. Сейчас главное – собрать Майю и предупредить маму. Нас ждет выходной.

– Ма, ты готова?

– Само собой, – она поднимается с кресла, изрекая поговорку: – Нищему собраться – только подпоясаться. А что, Эмиль уже близко?

– Полчаса отвёл нам на сборы!

– Ну, тогда надо поторапливаться. Майя как? Еду для неё приготовила?

– Нет ещё. Ща сделаю.

Утром Маюня высосала из двух грудей всё молоко, а прибывает оно непростительно медленно. Иду на кухню, чтобы разлить по бутылочкам детскую смесь. Надеюсь, где разогреть, Эмиль позаботится. Ведь так уже бывало.

Перед самым выходом прошу брата спустить вниз коляску.

– А во сколько вы обратно будете? – интересуется он.

– Без понятия, – втягиваю голову в плечи.

– Я тоже, – вторит мне мама. – Возможно, я позвоню тебе, чтобы ты меня забрал меня из гостей, – говорит она Игорю.

– Без проблем. – отмахивается он. – Только звони заранее. И, кстати, во вторник Лика приедет ближе к вечеру. Будете знакомиться.

– Прекрасно! – улыбается мама. – Давно пора.

– Да, мам, – вдруг вспоминает брат. – Если Эмиль на Рэндж Ровере будет, ты у него спроси, почему у него номера иностранные.

– Даже так? – мама вскидывает брови. – Как интересно. Обязательно узнаю.

Она берёт спящую Майю и выходит из квартиры. А мы с Игорем возимся с коляской.

Только оказываюсь у подъезда, как снова звонит Эмиль.

– Слышь!.. – его бесячее «слышь» режет по ушам.

– Бл@ть, задолбал со своим «слышь»! – грубо обрываю я его на полуслове.

В ответ слышу громкий дьявольский смех, который раздражает ещё больше. Мне же сейчас перехочется вообще куда-то ехать.

– Фу, ну что за грубости?! – с притворной неприязнью тянет Эмиль, резко перестав смеяться. – Женственней надо быть! Женственней!

А это ещё что за рекомендации?! Гневно вздыхаю.

– Ты офигел?! – ору в трубку. – Я, кажется, предупреждала, что мне твоё «слышь» не заходит.

– Солнце, чего ты заводишься? – уже переходит на виноватый тон. – Ну, дурацкая привычка. Прости! Я хотел спросить, у вас там места около дома есть?

– Да, у соседнего подъезда свободно.

– Окей, подрулю!

– Всё хорошо? – спрашивает меня мама. – Чего ты такая злая? Аж лицо перекошенное.

Наверное, до неё донеслась часть моих возмущений.

– Ничего! – ворчу я. – Этот Эмиль мне, видите ли, заявляет: «Будь женственней!» Совсем офигел!

– Ну почему сразу офигел? – с иронией говорит мать. – Ты так резко высказываешься… Как мужик… А ты же девушка. И мама. Надо быть мягче.

– С кем? – хмурюсь злобно. – С Эмилем?! Пусть за собой следит! Ты просто не слышала, как он высказывается.

– Ох, надеюсь, что не услышу! – вздыхает она. – По крайней мере, вчера из него за весь вечер ни одного худого слова не выскочило. Значит, он себя умеет очень хорошо контролировать. И, как бы он не разговаривал, ты имеешь право делать ему замечания. А пока ты только уподобляешься ему. Парни, между прочим, чтобы они там не говорили, уважают женственность. Так что, имей это ввиду.

Рэндж Ровер заворачивает прямо к подъезду. Этот джип, как ярко-белое чужеродное существо посреди простеньких автомобилей, теснящихся около пятиэтажек. Наши обсуждения прекращаются. Мама бросает взгляд на номер машины. Теперь и я вижу, что номер не местный.

Эмиль, как обычно, весь такой аккуратный и уверенный в себе, легко спрыгивает со ступеньки джипа.

– Добрый день! – чётко и учтиво здоровается он с моей мамой и подходит, чтобы глянуть на Маюню.

– Здравствуй, Эмиль! – произносит мама подчёркнуто вежливо.

Мне бросает кроткое: «Привет!», сопровождаемое объятием и нежным поцелуем в щёку. Принимаю, как должное. Он подхватывает коляску, складывает её и размещает в багажнике. Я с Майей устраиваюсь сзади, а мама рядом с Эмилем.

Мама беглым взглядом оценивает интерьер салона. Придраться не к чему. Всё такое новенькое, что страшно прикоснуться.

Не успеваем разговориться, как телефон Эмиля бренчит входящим вызовом. Ему звонит бабушка. Соблюдаем тишину, слушая в одностороннем порядке только парня.

– Да, бабуля, – интонация любящего внука очаровывает, – я посмотрю. Нет, у меня в машине не мог оказаться твой пульт от телевизора.

Их беседа застревает на одном месте, пока Эмиль клятвенно не обещает вернуть ей этот пульт.

– А зачем ты сама собирала листья? – мягко выговаривает он. – Я же тебе сказал, что приеду и сам всё соберу.

– Сколько? – удивляется он. – Четырнадцать мешков? Одна? Нет, ну ты, конечно, молодец! А о своём здоровье ты подумала? А если давление подскочит? Ну, хорошо, хорошо, – не хочет противоречить бубушке. – Только, пожалуйста, ляг и отдохни сначала.

Слушаю, как Эмиль разговаривает по телефону, и невольно улыбаюсь. Он сейчас совсем другой. Не тот самоуверенный парень, который ушатал бэху, а какой-то очень… домашний. Он терпеливо слушает про пульт и мягко, но строго ругает за листья. Это идеальный баланс: авторитет внука, который хочет позаботиться, и нежность. Эта черта не хило цепляет.

Всё это характеризует парня, как не просто хорошего внука, а человека с глубоким чувством ответственности. Вывод напрашивается сам собой: в его семье воспитанию уделяется особое внимание. Но откуда тогда берутся дебильные шутки ярко и выраженное порой хамство? Где он нахватался всего этого? И зачем? А ещё он говорил, что в детстве его лупили ремнём. Интересно, у кого там такие методы? Как-то всё двойственно и опять непонятно.

Парень вставляет телефон в держатель и чуть усмехается.

– Эмиль, – отвлекает его мама.

– Да, я слушаю, – резкий поворот головы, и снова сосредотачивется на дороге.

– Я заметила, что у тебя машина на иностранных номерах. Почему так?

– А, это! – интонация непринуждённая. – Для удобства! Не нужно платить налоги в нашей стране. И если попадаешь на радар, то штрафы никто не присылает. Техосмотр не обязательно проходить. Освобождает от массы заморочек.

– А ты часто нарушаешь что-то? – хмурится мама.

– Нет! Что вы! – оправдывается парень. – Иногда бывают всякие эксцессы. А так, я езжу аккуратно.

– Я заметила, – благосклонно произносит мать. – А как тебе удалось получить номерные знаки в другом государстве?

– Ой, ну в этом нет ничего сложного, – с готовностью отвечает Эмиль. – Просто приехали в дорожный депатамент той страны и зарегистрировали машину.

– Что, вот так просто пришли и сказали, что хотим получить у вас номера? – уточняет мама.