Верь мне

Сегодня ничего не изменилось. Несколько напряженных минут и Михаил ушел по своим делам. Только что дверью не хлопнул, а то было и такое. Они поругались, а на двери треснуло стекло.

– В чем ты пойдешь? – открыла шкаф, стала перебирать немногочисленные мужские вещи. Стеф не живет в родительском доме, но сейчас ему не оставили выбора. – Рубашку? – показала темно-синюю. Она должна подойти под его глаза и длинные пушистые ресницы.

– Конечно нет, – скривился парень. – Футболка и джинсы. Я не собираюсь жертвовать комфортом ради показухи.

– Стеф, ты опять нарываешься, – выбрала темную футболку, чтобы на ней не было видно влажных следов от пота, ведь его слабость еще никуда не делась.

– Тай, чтобы я не сделал, все равно Кристиан лучший. Я привык, смирился и нашел в этом плюсы. Могу пойти в джинсах, – запредельная улыбка и я не могу с ним спорить. Он уже понял это. Манипулирует.

Через три часа к нам вернулся врач. Он снял капельницу, еще раз осмотрел своего пациента и дал заключение, что встать действительно можно, но буквально на пару часов и снова в кровать.

Как только мужчина ушел, Стеф сел. Сразу видно, что ему тяжело. Чем думает его отец, заставляя присутствовать на дурацком ужине? Парень сидит с трудом, а там лестница, по которой надо спуститься. Там шум, от которого у него начнет болеть голова. Это сейчас тоже не желательно. Ему не помогают таблетки. Стефан не сможет нормально поспать ночью.

Он поднялся на ноги, пошатываясь подошел к шкафу и вытянул оттуда темные джинсы. Вот упрямый!

– Стеф, надень брюки, – недовольно кривится, снимает домашние штаны. Его заносит, ударяется плечом о дверцу шкафа.

– Кому нужен этот цирк? – рычит раздраженно.

– Ведешь себя, как капризный ребенок! – привожу себя в порядок у зеркала.

После небольшой словесной перепалки мы все же вышли из комнаты. Конечно, на влюбленную пару не тянем, но я очень стараюсь просто быть рядом. Нет больше никого. Я должна ему помочь.

Миновали длинный коридор, вышли к лестнице, ведущей на первый этаж. Стефан вдруг замер, вцепившись пальцами в перила. Внимательно смотрит вниз, я стою у него за спиной не понимая, что случилось.

Лучше бы и дальше стояла! Но я решила выяснить, что же там такого происходит. А там Гер у всех на глазах настойчиво обнимает хорошенькую рыжую девушку.

Глава 13. Спектакль продолжается

Герман

Я чувствую на себе пристальный взгляд. Поворачиваю голову к лестнице. Тая.

Моя Тая со Стефаном!

А здесь съежившаяся от страха девчонка так на нее не похожая. Отгреб бы я уже по яйцам за такое поведение, но это не Тая, это маленькая Милли и отыграть этот спектакль я должен до конца. Мне необходимо сделать так, чтобы они поверили. Все. Позже объясню близнецам. Уверен, что парни поймут, а пока я делаю то, чего от меня ждут. Внаглую пристаю к Милли.

– Выпей пару глотков и расслабься, – шепчу ей на ушко протягивая бокал с шампанским.

Хочется сказать, что я не трону, но за ее эмоциями следит Михаил. Он периодически смотрит в нашу сторону, чтобы убедиться, что я соблюдаю их договоренность с моим отцом.

Если быть честным самому перед собой, то его я боюсь. Реваль в гневе идёт по головам и ему все равно, кто перед ним, будь то партнёр или родной сын. Нет, я понимаю, что такое большой бизнес. Когда ты крутишь миллиарды, когда от тебя зависят сотни, а то и тысячи людей. Здесь нет доверия, лишь выгодные сделки и голый расчёт.

Мой отец в работе такой же. Я учусь у него, но ломать свою жизнь в угоду этим двоим не стану.

Донести до него тот факт, что мне нужна свобода не получается. Аслану Ленаровичу надо контролировать все и всех. Это профессиональные издержки, которые переносятся в повседневную жизнь. Мама его часто одергивает, но мне тоже постоянно говорит, чтобы был мягче.

Не могу. Откуда возьмётся мягкость, если последние шесть лет на меня постоянно давят. А я хочу сам во всем разобраться. И женщину свою завоёвывать сам тогда, когда буду уверен, что родительский бизнес не станет помехой нашим отношениям и в случае чего по ней не пройдутся «танком». Тогда, когда буду гарантированно знать, что могу дать ей будущее, которого она заслуживает. Когда буду уверен, что готов просить прощения так, чтобы Тая меня услышала.

Я почти не слушаю подошедших к нам близнецов. Меня на время отключило от реальности, потому что в глазах любимой девочки я поймал неожиданные эмоции. Обида, ревность, возмущение. Во мне все ликует от этого открытия. Я думал, Тая меня ненавидит, а она… Улыбаюсь. Значит что-то осталось от того ее сильного чувства. От той, почти детской, наивной влюбленности в обычного подонка, в меня.

Да нет, глупо это. Зачем я ей нужен после того, что сделал?

Сердце вот-вот проломит ребра. Оно рвется к ней и приказы мозга успокоиться ни к чему не приводят. Хочется подойти, поговорить, прикоснуться, но я могу ее потерять. Если отец надавит на Камаева, может быть все, что угодно. Например, дочь вдруг «захочет» поехать учиться заграницу. Никто ведь не знает, как я схожу с ума по своей девочке. Пусть пока все так и останется.

Я соскучился по Тае безумно. От этих мыслей руки сами непроизвольно сжались на тонкой талии моей спутницы.

– Пусти, – шипит в ответ рыжая девчонка, про которую я успел забыть.

Ах да. Спектакль.

Обнял крепче, провел носом по щеке. Слегка коснулся губами. Тая отвернулась от нас. Почему не уйдет? Не может. Она тоже здесь не по своей воле?

– Ей не нравится! Ты не видишь? – за рыжего котенка решил вступиться Кристиан. Я убрал руки от девушки, сделал шаг назад.

– Крис, остынь, – стараюсь говорить спокойно. – Девочка не для вас, ты и сам знаешь. Вам нельзя. А мне… – усмехаюсь. – Я знаю, ты слышал разговор, – уже совершенно серьезно. – Иди к невесте. Не порти вечер своему отцу.

А его отец открытым текстом дал мне зеленый свет. Мало мне моего Аслана Ленаровича. Но его я хотя бы могу понять, он хочет наказать непослушного сына. Старший Реваль видимо решил, что мне мало и тоже имел честь проехаться по мозгам, рассказывая, насколько важен этот брак и ценны подобные связи. Обложили со всех сторон, но иногда чтобы выиграть, надо поддаться и сделать вид, что ты проиграл.

Глава 14. Никого, кроме меня не будет

Тая

Я ушла с этого праздника жизни. Стало противно.

Встала под теплый душ, закрыла глаза позволяя каплям стекать по коротким волосам, лицу, телу. У меня ощущение, что я нахожусь в театре абсурда, а не в доме уважаемой, сильной и известной семьи. Кажется, что мир сошел с ума и наши родители забыли, что эту семью они создавали сами. Сами выбирали женщин, влюблялись, наверняка делали ошибки. Почему нам нельзя? Почему Милли затравленно смотрит на Гера, а он не сводит взгляда с меня? Почему Стефан никак не найдет точек соприкосновения с отцом, а Кристиан с отвращением кривится от присутствия собственной невесты? Почему я вынуждена быть здесь, в спальне чужого для меня мужчины? Неужели всем наплевать на это?

Деньги превыше семьи, превыше чувств. Дети нужны для того, чтобы закреплять сделки, создавать новые союзы. Сегодняшний вечер поверг меня в шок. Я просто потерялась в этом лицемерии, надменных взглядах и натянутых улыбках. Завидую Стефану. Он пока единственный, кто открыто сопротивляется. За это отец обязательно его накажет, но парень отстаивает себя. Это вызывает восторг.

По телу бегут мурашки. Обняла себя руками за плечи, прибавила температуру воды. Я тоже буду сопротивляться. Выживу ли я без денег отца, если вопрос встанет именно так? Однозначно! Это не то, что я боюсь потерять.

Подняла голову выше, мазнула ладонью по запотевшему зеркалу, улыбнулась своему отражению. Что я могу сделать прямо сейчас? Подружиться с Милли. Запуганной, зажатой девочке, явно не привыкшей к такому вниманию и окружению точно не помешает друг, который лучше ориентируется в этом серпентарии.

Обернулась мягким полотенцем, вышла в комнату и замерла. На подоконнике, привалившись спиной к окну, сидит Герман и с невыносимой тоской в глазах смотрит на меня. Тело снова покрылось мурашками. Первым порывом стало подойти, я даже сделала пару шагов в его сторону, но остановила себя.

Никто не знает его таким. Всегда ершистый, наглый, надменный, немного отмороженный. За те две недели, что у нас были, я узнала другую сторону младшего Амирова. Нежный, рассудительный, внимательный и да, ревнивый. Он прятал наши отношения в мятых простынях, а свои настоящие эмоции в обжигающих поцелуях. Я не хотела, чтобы Гер уходил. Было больно, когда бросил, вычеркнув из своей жизни, наговорив обидных слов, приравнял к своим «коллекционным» девочкам. И эта обида и боль не дают мне подойти сейчас ближе.

– Привет, – он заговорил первым.

– Выйди отсюда, я не одета, – голос почти не дрожит.

– Я видел тебя и без полотенца, – грустно улыбается. – Как тебе Стефан? – язвит, сощурив свои карие глаза.

– Тебя это не касается, Гер. Уходи, – дурацкое полотенце так и норовит сползти с груди, сжала его крепче в кулачок, но оно задралось. Снизу теперь едва прикрывая все самое интимное. Мне некомфортно под мужским голодным взглядом.

– У вас ничего не выйдет, – он спрыгнул с подоконника, подошел почти вплотную.

– Гер… – застыла на месте пытаясь сосредоточиться, но запах, взгляд, которые я так и не смогла выбросить из головы, кружат, волнуют, разгоняют пульс. – Уйди, пожалуйста, – уверенность испаряется, она плавится рядом с ним, стекает к нашим ногам.

– Теперь мы будем видеться чаще, – двумя пальцами убрал с моего лица прядь волос. – А Стефана не будет в твоей постели, Тай, – в голосе появились хрипловатые оттенки. Он ревнует. До сих пор ревнует! – Никого, кроме меня не будет. Об этом я позабочусь, – звучит как принятое решение.

– Пошел вон! – Герман криво усмехнулся, натягивая на себя привычную маску, и громко хлопнул дверью у меня за спиной. – Тебя там не будет тоже, – добавила тише.

Открыла форточку впуская в комнату вечерний летний воздух. Хочу, чтобы запах этого засранца быстрее выветрился. А еще хочу, чтобы Гер никогда не узнал, что кроме него у меня так никого и не было.

Почти три года я всячески отгораживалась от отношений. Сначала была не готова, потом поняла, что мне и так совсем не плохо, а сейчас я почти сдалась, но и этого Герману знать совсем не обязательно.

Глава 15. Да будет так!

Герман

– Да, отец! – рыкнул в трубку.

Я вышел от Таи в коридор и еще не успел успокоиться. Во мне играет коктейль из выпитого за вечер алкоголя и ревности.

– Не ори. Как прошел ужин? – интересуется он.

– Быстро, – стараюсь успокоиться и слушая его в пол уха торможу себя, чтобы не вернуться к ней. К своей гордой кареглазой малышке в очень – очень коротком полотенце!

– Гер, ты прекрасно знаешь, о чем я, – отец снова давит.

– Па, а если я другую люблю? – тишина в трубке. – Ты же любишь мать! Я вижу это. Все детство видел и сейчас ничего между вам не изменилось. Я тоже так хочу! – несет меня под воздействием повышенного градуса в крови. – Нахуй мне твоя Милли? Ломать? Я сломаю, она хрупкая, что пиздец! И зачем она потом мне? Чтобы ненавидела и шарахалась?

– Прекрати истерику! Ты пьян? – отец не слышит меня.

– Какая разница? – опустился по стене, сел на пол, сжал пальцами отросшую челку.

– Не смей садиться за руль в таком состоянии, Гер.

Заботливый…

– Ты ушел от темы, – напомнил родителю.

– Я вернусь из Штатов, и мы поговорим. Пока ничего не изменилось и не надо никого ломать! – рычит отец. – Нормально ухаживай за девочкой. Она влюбиться в тебя должна, а не шарахаться, как от огня.

– Бизнес превыше всего? – разочарованно хмыкнул в трубку.

– Не надо, сын. Я нормального будущего для тебя хочу, – отец старается говорить спокойнее, но я слышу, как его голос вибрирует.

Почему я до сих пор не бросил трубку?

– Тогда дай мне свободу! – снова срываюсь. – Я даже женщину себе выбрать не могу в жены без твоей указки! Тебе не кажется, что это перебор?!

– Гер, я видел твоих баб! Провинциальные шлюхи и первокурсницы, которые готовы раздвинуть ноги ради того, чтобы закрепиться в Столице. В которую из них ты влюбился? М?! А может в замужнюю Настю из твоего подъезда? В кого из них? – молчу. – То-то же. Просто прищеми яйца и сделай то, что тебе говорят, а когда я прилечу, мы вернемся к этому разговору.

– Счастливо, – хотел сбросить вызов, но отец снова рявкнул в трубку.

– Гер!

– Что? – устало тру лицо ладонью. Вижу через щель приоткрытой двери силуэт хрупкой рыжей девчонки, что стала занозой в моей заднице.

– Не вздумай в таком состоянии заявиться к матери. Иди проспись, сын, – дает команду отец.

– Слушаюсь! – вызов я все же сбросил, едва не зашвырнув мобильник в стену напротив.

Осторожно поднялся. В висках уже стучит головная боль. Я начал стремительно трезветь. Опьянение вытесняют злость и адреналин.

Тихо вошел в спальню Милли. Она стоит на балконе рассматривая свои новые «владения».

– Любуешься? – прижал ее всем телом к перилам. Девушка дернулась, но во мне и так силы больше, а в таком состоянии ее особенно до хуя. – Шшш, – шепчу ей в шейку убирая длинные волосы в сторону. – Тебя отдали мне, – и это чистая правда. – Чем раньше ты смиришься, тем быстрее начнешь получать удовольствие от нашего тесного общения.

– Пусти! Что за бред ты несешь? Я не вещь, чтобы меня можно было просто кому-то отдать! – развернул ее лицом к себе.

В моих глаза, похоже, отражается все, что я чувствую. Мелкая не на шутку испугалась, но оказывается она умеет сопротивляться. Я поражен… на пару секунд.

– Детка, ты еще не поняла, куда попала? В моем мире все продается и покупается. Даже люди. Нет, не так! В первую очередь люди, – коснулся пальцами ее щеки. – Близнецы за тебя будут глотки рвать друг другу. Ты, наверное, горда собой? Столько мужчин вдруг хотят тебя.

– Нет! Я не хочу всего этого. Мне не нужно, – ей страшно. Я впитываю эти эмоции. Они не дают сорваться и наделать глупостей. – У них девушки есть. Пусти меня… – умоляет рыжий котенок.

– Тише ты, – надавил на нее корпусом тела сильнее, чтобы не сопротивлялась.

Этого хотел отец? Чтобы я не оставил ей выбора?

Остатки алкоголя в крови смешиваются с адреналином, виски пульсируют, реакция родителя на мои слова заводит.

Уверен, что завтра я об этом пожалею.

Они хотят видеть меня мудаком? Беспринципной сволочью?

Да будет так!

Глава 16. Интуиция матери

Герман

– Не сопротивляйся, – хриплю в губы Милли. Девушка отвернулась, она дрожит в моих руках. – Когда ты во всем разберешься, уже будет поздно. Ты будешь моей, – мои губы сталкиваются с ее.

Рыжий котенок пытается меня оттолкнуть, стучит кулачком в грудь. Давлю сильнее, до боли вжимая ее спиной в перила. Рот приоткрывается в стоне, я врываюсь в него языком не чувствую ничего, кроме злости.

Поцелуй с привкусом женских слез. Все, как заказывали! Я – последняя сволочь.

Забрался рукой ей под платье. Нежная, нетронутая мужчиной кожа приятно дразнит пьяный разум.

– Сладкая… – нахально улыбаюсь, не переставая целовать Милли.

Добрался до тонкой ткани ее трусиков. Малышка сдвинула ноги, но я коленом вернул их в прежнее положение и зафиксировал ее так, чтобы уйти точно не было возможности.

– Ты должна меня бояться, – говорю едва слышно. Она непонимающе моргает, смотрит мне за спину. В эту же секунду меня со всей дури швыряет о стену.

– Я убью тебя, – скрипит зубами Стефан.

Не сопротивляюсь. Если честно, даже хочу, чтобы друг набил мне морду. Может это поможет не чувствовать себя так хреново.

– Гер, – тяжело дыша зовет друг.

Стефан не дурак, он видит мое состояние. Он, как никто другой, знает, что такое давление семьи и каким уничтожающим оно может быть. Я не хочу, чтобы все это коснулось моей Таи.

– Не надо, – просит Стеф. – Не трогай ее. Зачем она тебе?

– А тебе? – усмехаюсь. – Смотреть и мучиться? – бью по больному нарываясь, но он не ведется, да и не сможет ударить.

После аварии дикая слабость едва держит Стефа на ногах. Меня медленно отпускает. Но я прав. Милли – сводная сестра для него. Им не дадут быть вместе. Это еще хуже, чем у нас с моей девочкой. Здесь замешаны только бабки и принципы, а у близнецов полный пиздец.

– Давай я сам с этим разберусь. Иди проспись! – толкнув Стефа плечом, чтобы выпустить остатки жгущей изнутри злости, бросил взгляд на бледную девчонку и свалил. Не хочу никого видеть. Даже собственное отражение в зеркале видеть не хочу.

Я не послушал отца и Стефана. Вместо того чтобы лечь спать, прыгнул в тачку и умчался на трек. В городе в моем состоянии опасно, а там я смогу выветрить из головы все дебильные мысли. Надеюсь, Милли теперь сама от меня откажется, а близнецы задурят ей голову своими чувствами. Есть вариант, что нас повезут в ЗАГС насильно, но что-то мне подсказывает, что Аслан Амиров до такого не опустится. Хочется в это верить.

Мне нужен способ убедить отца, что Камаев тоже отличный партнер. Да, там меньше влияния, но Реваль ведь хочет его себе, раз предложил мою Таю Стефану. Значит надо найти то, что заинтересовало Михаила и привести аргументом отцу. А заодно доказать, что я все же могу быть вполне самостоятельным. Моей работы в семейном бизнесе ему недостаточно, чтобы сделать правильные выводы.

Я гоню вперед на своем черном Bugatti отключая голову. Смазанный пейзаж в боковом окне автомобиля, как лучшее средство от депрессии. Скорость – моя жизнь. Она разгоняет пульс, очищает мысли. Отказаться от нее я готов только ради Таи, если она попросит, но меня точно будет ломать не хуже, чем при виде моей хорошей девочки.

На магнитной подставке настойчиво вибрирует телефон. Мама и в такое время. Плавно сбрасывая скорость принимаю вызов.

– Что случилось? – спрашиваю сходу. Она в последнее время часто плохо себя чувствует и ни черта не говорит. Только улыбается, отмахивается.

– Гер, у тебя все хорошо? – голос уставший, тревожный.

– Врача? – отвечаю вопросом на вопрос. Смотрю на дорогу, понимаю, что вышел на встречку.

– Нет. Просто приезжай, пожалуйста. Мне тревожно за тебя, мой мальчик, – прикрыл глаза выдыхая. Я думал, что что-то случилось.

– Мам, все хорошо. Правда, – заверяю ее, ловя взглядом двигающиеся на меня фары и верхние габариты фуры. – Твою мать…, – выкручиваю руль уводя машину от столкновения под «пароходный» гудок этой махины. – Сука!!! – стучу ладонями по рулю сбрасывая лошадиную дозу адреналина. Руки подрагивают, грудь давит от слишком частого дыхания.

– Гера?! – всхлип матери в мобильном.

– Все хорошо, – хриплю в ответ. – Спасибо, – хриплю ей. Если бы мама не позвонила, я бы вписался в него на своих трехстах двадцати. – Приеду скоро. Ладно? Тебе точно не нужен врач, мам? – стараюсь говорить спокойно, но голос все равно дрожит от случившегося.

Я очень ее люблю и правда переживаю. Есть огромное желание поговорить, поделиться, попросить помощи, но она женщина. Я не стану взваливать на нее свои проблемы. Мы с отцом разберемся сами.

– Точно, мой хороший. Я тебя жду.

И я срываю тачку с места прожигая шинами асфальт. Еду к маме стараясь не разгоняться сильно. Попасть под такую фуру – фактически перемолоть себя заживо вместе с металлом и кожей дорогого салона.

Как я не увидел эту «дуру»?! Протрезвел ведь давно.

Надеюсь, отец не узнает об этой выходке. Он тогда сам свернет мне шею.

Глава 17. Единственный нормальный человек в этом доме

Тая

Я плохо спала после нашего столкновения с Германом. Все складывала в голове пазлы, вспоминала наши с ним две недели и перекладывала на то, что происходит сейчас. Стоит ему приблизится, между нам мечутся искры и куда все то приведет, мне непонятно.

Настроение с утра не самое лучшее. Ужасно хочу домой, в свою маленькую квартирку, к своим вещам, книгам, любимой кроватке. Бреду мимо спальни Милли. Оттуда доносится жалобный мяв.

– Ой, – я аж подпрыгнула от радости. В руках рыженькой сводной сестры близнецов крошечный котенок. – Можно? – спросила разрешение войти. Милли тут же напряглась, насупилась, словно я уже успела ее чем-то обидеть.

– Входи, Тая, входи, – вместо нее меня пригласила Инна, мама девушки. – Посмотри, какая у нас тут прелесть, – хвастается мне пополнением. – Ладно, девочки, болтайте. Я пойду гляну, что там с завтраком, – женщина оставила нас одних.

– Тебе есть во что переодеться? – спросила совершенно искренне.

Сводная сестренка и явно объект вожделения близнецов смотрит на меня с подозрением. До меня стало доходить. Девушка просто ревнует, но на вопрос все же ответила.

– Платье.

– Ты же в нем вчера была весь вечер. Сейчас я приду, – решила, что женскую дружбу неплохо бы начать с гардероба.

Я успела кое-что привезти с собой. Некоторые вещи Милли точно должны подойти. Пошла обратно и уперлась взглядом в спину Ланы, навязанной невесты Кристиана.

Блин… Сколько здесь людей, не желающих жениться или выходить замуж на тех, кого для них выбрали! Лана – исключение. Кристина она любит. Вместе они уже пару лет. Не уверена, что чувства взаимны, но главная стерва этого дома ни за что не признает, что Крису она не нужна. Все это мне рассказала молоденькая девочка, работающая на кухне. Я ночью за водой спускалась, ну и узнала немного сплетен.

Судя по враждебной позе и тону, Лана уже успела «наехать» на Милли. У меня на таких ЧСВшных идиоток иммунитет, так что я смело пошла вперед.

– Подвинься, – протиснулась мимо невесты Кристиана, намеренно задев девушку плечом. Отдала платье Милли. – Вот, держи. Мне маловато, зато на тебе смотреться будет отлично.

– Держись подальше от Кристиана, – пафосно заявила Лана, обращаясь к Милли и задирая нос еще выше. – В моих силах сделать твою жизнь невыносимой.

Тоже мне! Не впечатлила.

– Исчезни, – махнула на нее рукой и все свое внимание переключила на потенциальную подругу. – Вот же! Не обращай внимания. Она бесится, потому что Крису не нужна. А ты ему нравишься. Им обоим, – решила поддержать Милли сказав чистую правду.

Невооруженным взглядом видно, как близнецы на нее охотятся соперничая друг с другом. Не представляю, как она с ними справится. Мне бы с одним разобраться.

– Я не понимаю… – наивная рыжая девушка удивленно смотрит.

– Чего? – я рассмеялась. – Ааа, ты про Стэфа? – дошло до меня. – Да брось. – махнула рукой. – Зачем он мне? Это прихоть его папаши. Да и мой оказался совсем не против. Стефан хороший. Взрывной правда, поэтому с ним сложно. Я только так их и различаю теперь. И вообще, мне другой нравится, – захотелось хоть кому-то признаться.

К нам в компанию еще Зою надо, тогда точно никто ни на ком не женится. Устроим заговор или просто сбежим!

– Ладно, не будем о грустном. Идем завтракать. Все наверняка уже там. А с Ланой будь осторожна. Она очень опасный противник, – я предупредила Милли, чтобы не нарывалась лишний раз. Кто за нее заступится?

– Спасибо, – девушка искренне поблагодарила.

Ну вот и отлично. Она немного оттаяла и мне рядом с ней тоже стало легче.

После «семейного» завтрака Милли попросила меня присмотреть за котенком. Они с мамой поехали за своими вещами. Мне же досталась пушистая дымчатая прелесть по имени Каспер. И этот мелкий карапуз не давал мне скучать до позднего вечера.

Милли вернулась на следующий день с кучей коробок, сумок и пакетов.

– Привет, – я крепко ее обняла. – Не смотри на меня так. – смеюсь над ее реакцией. – Ты не представляешь, как я рада единственному нормальному человеку в этом доме.

– Я тоже рада тебя видеть. А где Каспер? Как он? – заволновалась она.

– Да все с ним хорошо, – мы обернулись в сторону двери. В проеме стоит Герман и держит на руках нашего маленького Каспера. Чувствую, как вдруг на миг вспыхнули мои щеки, но я быстро взяла себя в руки, осталось успокоить нервно скачущий пульс.

– Здравствуй, Гер. Тебя стучаться не учили? – возмутилась я, но он проигнорировал. Отдал Милли котенка, а потом бесцеремонно и совершенно неожиданно ее поцеловал.

Не глядя на меня, Гер пошел в сторону выхода.

– Придурок! – крикнула Герману вслед и увидела, как по коридору мимо нас прошел его отец, сам Аслан Амиров.

Глава 18. Первый шаг сделан

Герман

– Ты доволен? – успел поймать отца в коридоре перед кабинетом Михаила.

Как всегда, идеальный. В черном костюме, белой рубашке, начищенных туфлях. На руке дорогие часы и обручальное кольцо, которое задевает меня больше всего. Потому что у него был выбор, а у меня его нет.