Васильки на снегу

Внутри похолодело от осознания. Он здесь, потому что…

– Давай, малышка. Папочка соскучился… – мужчина оторвался от меня и принялся подниматься, но я схватила его за руку.

– Нет, пожалуйста… – вырвалось у меня прежде, чем я успела всё обдумать.

Он остановился, посмотрел вниз, чуть склонив голову, как хищник, которому вдруг стало любопытно, что будет дальше.

– Не возвращай меня к нему, я прошу, – голос дрожал, и я ненавидела себя за это, но не могла иначе. – Ты не понимаешь… он меня убьёт.

Мужчина всё ещё смотрел, молча. Я не могла понять – слушает ли он вообще, или просто ждёт, пока я выдохнусь.

– Я никому больше не нужна, – выпалила я, вцепившись в его руку крепче. – Лучше убей меня здесь… прошу, только чтобы я не мучалась…

Он прищурился, как будто искал ложь в моих словах. Или слабость. Или, может, остатки гордости. Его лицо осталось каменным, только губы чуть дёрнулись.

– Убери руку, – тихо сказал он.

Я не послушалась. Сжала сильнее.

– Послушай, – я вцепилась в эту возможность, как в последнюю соломинку. – У меня есть деньги. Украденные. У меня есть камни. Настоящие. Их хватит, чтобы тебе было наплевать, кому я нужна. Только не возвращай меня.

Он тяжело выдохнул, отвёл взгляд и провёл рукой по лбу, не касаясь раны. Его плечи чуть опустились, будто груз слов оказался тяжелее, чем он ожидал. Конечно, я понимала, что моя попытка выглядит жалко. У отца всё равно больше средств, чтобы подкупить такого человека.

Глава 3

– Деньги говоришь, – усмехнулся незнакомец. – И сколько?

– Пять тысяч наличкой и ещё… бриллианты! За них можно хорошо выручить, – выпалила я, но промолчала про то, что есть ещё криптокошелёк. Те деньги могут понадобиться мне на чёрный день, который, похоже, настанет быстрее, чем мне кажется.

– Этого мало, василёк. Очень мало, – вновь улыбнулся мужчина и от его взгляда по коже скользнули мурашки.

Я поняла намёк на его лице… Меня затошнило от одной мысли, что придётся предложить такое, но других вариантов не было. На одной чаше весов собственная жизнь, а на другой…

– Хочешь… – я запнулась, не в силах произнести такое вслух.

– Чего? – прищурившись и склонившись ниже, лениво поинтересовался он.

– Меня? – сдавленно спросила и взглянула в его пугающие глаза.

Секс… это всего лишь секс. Достойная цена за сохранение жизни. Если он притащит меня к отцу – исход не заставит себя долго ждать. Александр отыграется на мне за всё, что я успела натворить. Сомнений в этом не было.

Мужчина вскинул брови, ожидая, что я предприму дальше и я не заставила себя ждать.

– Секс за свободу, – произнёс он, будто пробуя слова на вкус.

Я стояла, сжав кулаки, не зная, что хуже – его слова или то, как равнодушно он их произносит.

– Но вот беда, – он склонился ближе, – мне не нужны дешёвые сцены самоотверженности. Не люблю, когда швыряются собой, будто это не тело, а кусок мяса. Хочешь торговаться – делай это красиво. Или не делай вовсе.

Я смотрела на него, сжав зубы, пока он снова не оказался почти вплотную. Его рука поднялась – не к лицу, а к моему рюкзаку. Он медленно расстегнул его молнию, будто проверяя мою реакцию.

– Покажи мне камни, – сказал он тихо. – Деньги оставь на потом. Сначала посмотрим, стоишь ли ты своей наглости.

Я молча достала бархатный мешочек. Его пальцы пробежались по содержимому профессионально – уверенно, но с холодной отстранённостью. Он был кем-то, кто делает грязную работу, но делает её красиво.

– Хорошие, – кивнул он наконец. – Очень даже. Почти убедительно.

Он взглянул на меня снова – на моё лицо, сжавшиеся плечи, растерянные глаза. А потом вдруг сказал:

– Раздевайся. Хочу оценить весь товар.

На секунду я замерла, не понимая, как от камней мы перешли к… Он это серьёзно?! Дрожащими пальцами я потянулась к краю футболки и медленно стянула её.

Тёмные глаза медленно скользнули по моему животу поднимаясь вверх к груди в плотном лифчике.

– Полностью, – понизив голос, приказал мужчина.

Я не знала, проверка это или способ унизить меня, но руки всё-таки потянулись к шортам, стягивая их вниз. Незнакомец кивнул на нижнее бельё, и я сняла сначала лифчик, а после потянулась к трусикам.

Гордость пришлось проглотить. О какой гордости может идти речь, когда на кону собственная жизнь? Сейчас важнее показать ему, что я на всё готова и полностью покорна, чтобы усыпить его бдительность, а потом… незаметно сбежать. Нужно скрыться на пару дней, а после, как и договаривалась – отправиться в Таиланд. Это по-прежнему реально, если сделать всё правильно.

Мужчина поднялся и медленно стянул свою футболку, а после расстегнул шорты. Я замерла при виде огромного члена, который… оказался прямо напротив моего лица.

– Возьмёшь его в рот, василёк? – проверяя меня, усмехнулся он.

Повторяя себе, что у меня другого выбора, я подалась вперёд и обхватила член рукой. Пальцы не могли полностью сомкнуться, поэтому я подключила вторую руку, скользя по шелковистой плоти, отмечая, что впервые вижу такой размер.

Я услышала, как он облегчённо выдохнул, откинув голову назад.

– Я сказал в рот, – грубо схватив меня за волосы и направляя прямо к головке члена, велен он.

Взять его целиком не получилось. Я начала закашливаться, когда он пытался протолкнуться глубже, доставая до стенок горла.

– Это никуда не годиться, – прохрипел он. – Ты совершенно не умеешь делать миньет. Такими темпами, я не вижу других вариантов кроме как отправить тебя домой, василёк.

– Нет… пожалуйста… нет! – всхлипнула я, понимая, что он не шутит. – Я постараюсь…

Насаживая свой рот на его член с маниакальным отчаяниям, я старалась сделать ему приятно. Чёрт возьми, я никогда не старалась в сексе, как сейчас. У меня в принципе, было не так много опыта, но всё же я привыкла, что инициатива всегда принадлежит мужчине. Но не в этот раз… В этот раз мне пришлось доказывать, что я способна.

– Хватит… Я сказал хватит! – резко оттолкнув меня на кровать, он отошёл к стене. – Ласкай себя.

Его рука заскользила по члену в медленном темпе. Я собиралась спросить, что он имеет в виду, но во время осознала, что вопросы могут вывести его из себя.

Устроившись на матрасе, я раздвинула ноги и принялась водить пальцем по клитору растирая смазку. Удивительно, но я вся была мокрая… будто действительно возбудилась, хотя этого не должно было случиться.

Прикрыв глаза, я повернула голову, наблюдая за тем, как он увереннее задёргал рукой. Тёмный взгляд неотрывно следил за моей рукой. Мои пальцы тоже ускорились, ловя ритм.

Желая сдержать стон, я прикусила палец, но его хриплый голос вернул меня в реальность:

– Не закрывай рот. Стони громче.

Я подчинилась. Мне не оставалось ничего другого, как показать, что я полностью сдаюсь. Хотя сдаваться я, конечно, не собиралась. Мне нужно найти удачный момент, чтобы совершить задуманное, но он как будто заранее читает мои мысли, а потому осторожничает.

– Кончай, – велел мужчина, ускоряя ритм на члене.

Заканчивать так скоро я не планировала… У меня в принципе были проблемы с оргазмами даже с самой собой… Что мне сделать? Имитировать? Пока я пыталась найти варианты, он приблизился и остановился у моего лица, не убирая руку с члена.

– Я сказал кончай.

– У меня… не получается…

Незнакомец ничего не ответил, просто схватил моё лицо, надавливая на подбородок и заставляя открыть рот. Он вогнал член резко, удерживая затылок, не позволяя дёрнуться в сторону. Тёплая сперма потекла по стенкам горла, вызывая приступ тошноты.

Но он так сильно держал, что мне не оставалось ничего другого, как проглотить всё, заставляя себя дышать и не думать об этом.

– С таким подходом к делу, ты неубедительная, – вытащив член, заявил мужчина.

– Я… у меня проблемы с… оргазмами… – неожиданно честно, призналась и попыталась дотянуться до простыни, чтобы закрыться.

А что мне ещё оставалось? Это лучше, чем имитировать и получить куда худшую реакцию.

– На живот. Живо, – в приказном тоне велел он и я округлила глаза, не понимая, чего он хочет.

Спрашивать ни о чём не стала, послушно перевернувшись. Я ощутила, как он залез на кровать, устроившись сверху. Сильная рука вдавила мою голову в подушку, чтобы я не могла даже взглянуть на него.

– Сейчас ты будешь стонать так, как никогда в жизни, поняла меня? – он сильнее сжал голову. – Я спросил, поняла?

– Да…

– Ты предохраняешься?

– Я пью таблетки, – слёзы покатились из глаз от понимая, что он сейчас сделает.

Как бы я не храбрилась, я не была готова к этому. Он вошёл грубо, болезненно, заставив вскрикнуть.

– Я буду трахать тебя, пока ты не кончишь, – прохрипел мужчина, навалившись на меня телом и жадно вбиваясь.

О каком оргазме могла идти речь, когда я буквально захлёбывалась в слезах. Его член оказался слишком большим, чтобы можно было расслабиться хоть на секунду.

– Стонать и реветь – это разное! – рыкнул он, разворачивая меня и закидывая мои ноги себе на плечи. – Подумай… – сменив тон на более ласковый, начал брюнет. – Либо ты закончишь для меня, либо я волоком притащу тебя к отцу и мне будет плевать, что он с тобой сделает.

Я жалобно всхлипнула.

– Давай, ты ведь возбуждена до предела… Разве ты не чувствуешь, как мой член скользит внутри тебя? Я вот ощущаю, как ты сжимаешь меня… Тебе хорошо. Просто нужно расслабиться. Как ты обычно доставляешь себе удовольствие, василёк?

Незнакомец смахнул слезу, скатившуюся по щеке.

– У меня нет оргазмов… Вообще. И не было.

– Даже наедине с собой? – не переставая медленно двигаться, удивился мужчина, а я неуверенно кивнула. – Ну тогда нужно немедленно исправлять это досадное упущение.

Опустив руку мне между ног, незнакомец надавил на клитор, отчего я резко вскрикнула. Ощущения оказались такими необычными, будто позвоночник прошибла молния. Уловив мою реакцию, он ускорил темп, не прекращая при этом двигаться.

– Вот так, – одобрительно кивнул он, ускоряя темп.

Это казалось настоящим безумием. Я думала, что отделаюсь тем, что быстро доставлю ему удовольствие и на время усыплю бдительность. У кровати как раз удачно ждала металлическая лампа, которую я присмотрела. Но он оказался просто психом…

Пытка, если так вообще можно выразиться, длилась до тех пор, пока я не закончила. Он действительно приложил все усилия, чтобы заставить меня кончить. И, только когда ноги забились в судорогах, он задвигался быстрее и тоже закончил.

Он нависал надо мной, тяжело дыша. Лоб покрыт испариной, грудь вздымалась с каждой попыткой отдышаться. Его рука сжимала моё горло не до боли, но достаточно, чтобы напомнить, кто здесь решает, когда можно вдохнуть.

На его щеке запекалась кровь – рваная, тёмная, подсохшая, тянущаяся к скуле как грязный шрам. Это придавало ему пугающую дикость. Не человек, не спаситель. Хищник, которого ранили, но который всё ещё опасен. Даже больше.

Его глаза были тёмными, непроницаемыми, как ночное море перед штормом. Не было ни страсти, ни нежности – только проверка, контроль, удовлетворение, что он сломал ещё одну грань.

Он долго смотрел на меня. Слишком долго. А потом отпустил горло и резко отпрянул, встал и поднял одежду.

– Вот и всё, – выдохнул он. – Теперь ты знаешь, на что способна.

Я не думала. Времени не было. Воспользовавшись тем, что он отвернулся, я схватила лампу и резко, со всей силы ударила его по затылку.

Он свалился на пол с пугающим звуком. Я испуганно прижала руки к груди, боясь, что переборщила и прикончила его. Мне только этого не хватало. Оказаться преступницей…

В любом случае, какой у меня был выбор? Никакой… Вся правда в том, что в текущих обстоятельствах: либо ты, либо тебя. Я не собиралась возвращаться в Москву к отцу тирану, который вдоволь отыграется на мне за совершённый проступок.

Не тратя драгоценное время, я кинулась к одежде, натягивая её на голое тело. Схватила рюкзак и выскочила из номера, как ошпаренная. Вот теперь стало по-настоящему страшно.

Если этот псих нашёл меня, то смогут найти и другие. Кто он вообще? Сотрудник какой-нибудь службы, которая занимается поиском таких, как я?

Глава 4

На улице было ярко, слепяще. Солнце било в глаза намереваясь добить. Воздух – вязкий, липкий, будто я вылезла не из комнаты, а из-под воды. Всё шумело, двигалось, дышало вокруг слишком резко.

Я шла быстро, не разбирая дороги. Где-то рычал мотоцикл, пахло бензином, жареными специями, потом и дымом. Мир продолжал жить, не зная, что в моём мире произошло нечто ужасное. Будто меня никто только что не держал за горло.

Поймав своё отражение в витрине я невольно скривилась: всклокоченные светлые волосы, покрасневшие глаза, вспухшие губы. Настоящая беглянка. Измотанная, запуганная, но всё ещё идущая.

Мне некуда было идти. Гостиница? Смешно. Любая комната – ловушка. Любая дверь – потенциальная тюрьма. Он нашёл меня один раз – найдёт снова. В том, что такие как он – живучие мерзавцы – я не сомневалась. Другие в той деятельности, которой он занимается, просто не живут.

Я дошла до края тротуара и села прямо на бордюр, обхватив колени руками. Асфальт был горячим, обжигающим. Всё внутри дрожало – не от страха, а от злой ярости, от того, насколько тонка граница между свободой и ловушкой. Её почти нет. Она – иллюзия.

Нужно плыть. Сейчас. Чем быстрее – тем лучше.

Я достала телефон и открыла переписку с капитаном. Пальцы дрожали, но я быстро набрала:

«Плачу вдвое больше. Срочно.»

Отправлено.

Сердце колотилось, как будто каждое его биение отсчитывало моё время. Либо я доберусь до яхты – и исчезну. Либо он найдёт меня раньше.

Ответ пришёл почти сразу:

«Завтра на закате. Не раньше.» – в конце адрес пристани.

Я закрыла лицо ладонями. Сделала глубокий вдох. Потом встала. Натянула кепку, спрятала волосы под капюшон, перекинула рюкзак за спину. В таком климате мой внешний вид точно привлекает внимание, но я слишком боялась засветить лицо, чтобы позволить себе ходить в открытую.

На карте обнаружился отель с отличным рейтингом и приличной стоимостью за ночь. Мне казалось, если я заселюсь в захолустное местечко, то меня не сунуться там искать. Всё-таки, по логике моего отца, я привыкла жить в роскоши. Он наверняка подумал, что я не докачусь до того, что спрячусь в дешёвом номере с грязными простынями и воняющем плесенью.

Или думал и именно поэтому я просчиталась?

В любом случае, нужно отсидеться где-нибудь до времени встречи. Именно поэтому я тащилась пешком в отель в двух километрах отсюда. Во-первых, мне казалось, я делаю всё правильно – действую непредсказуемо. Наверняка, этот тип, когда очнётся – подумает, что я свалила на такси. Во-вторых, я намеренно шла подальше от дороги, опасаясь, что он может увидеть меня. В-третьих, мне было до ужаса страшно, и я сама не соображала, что творю.

Собраться, когда только что увидела нечто ужасное… казалось невозможным. Мне хотелось отмыться от той грязи, в которую я вляпалась.

Я тащилась боковыми улицами, через рынки, узкие проулки, переулки, где дети гоняли мяч, а запах рыбы вперемешку с жарой резал по глазам. Я старалась держаться подальше от такси и крупных дорог, опасаясь, что его лицо вдруг мелькнёт из-за какого-нибудь зеркала заднего вида.

Когда отель наконец показался в поле зрения – невысокое здание с облупленным фасадом, но живыми растениями в горшках у входа – мне захотелось просто упасть на колени от облегчения. Я втянула воздух, вытерла пот с висков и вошла внутрь.

На ресепшене сидела филиппинка в униформе, с гладко зачёсанными волосами и недоверчивым взглядом.

Она не поднялась, не улыбнулась, просто окинула меня взглядом, зацепившись глазами за мой помятый рюкзак, растрёпанные волосы, потрёпанную одежду.

– Чем могу помоч? – спросила она на чистом английском.

– Одну комнату на две ночи. Наличные, – выдала я коротко, заранее зная, как всё это выглядит со стороны. Девушка склонилась к экрану, с шумом вбила что-то в систему.

– Паспорт?

Потянувшись к рюкзаку, я вытащила новый паспорт, ощущая, как начали потеть ладони. В первый раз светить фальшивыми документами оказалось очень волнительно. Казалось, менеджер тут же раскусит меня и позвонит в полицию.

– Я студентка, приехала в языковую школу, но у них какая-то накладка с комнатами в общежитие, – выдавив улыбку, солгала я и положила на стойку несколько купюр

Она колебалась. Очень явно. Смотрела на деньги, потом на меня. Я видела, как в её голове крутятся десятки мыслей – стоит ли пускать, не нарвётся ли на проблемы, не преступница ли я. И всё же… деньги остались деньгами.

– Хорошо, одна комната. Номер четыреста три, – пробормотала она и протянула ключ.

– Благодарю.

Я взяла его, не дожидаясь лишних слов пошла к лифту и закрылась в номере, первым делом проверив замок. Комната была крошечной: кровать, вентилятор, окно в переулок. Пахло плесенью и старым кондиционером.

Пусть хотя бы на пару часов этот номер станет убежищем. Завтра – море. Завтра – лодка. А пока мне нужно собраться с мыслями. И хоть немного – смыть с себя всё, что на мне до сих пор липнет.

Реальность неумолимо настигла, когда я оказалась в кровати. Ни горячий душ, ни оттирание чужих следов с кожи не могли скрыть того факта, что… что я переспала с тем, кто был нанят специально, чтобы вернуть меня обратно.

Стоило закрыть глаза, как я вспоминала его лицо, его равнодушие и насмешку на губах. Он играл со мной и это доставляло ему удовольствие… А ещё его дурацкое «василёк». Что это вообще значит?

На вопросы я ответить не могла, поэтому просто молилась, чтобы это была первая и последняя встреча между нами. Надеюсь, что он вообще потеряет память после удара и забудет всё, что происходило.

Весь следующий день я провела в номере, попросив принести завтрак и обед внутрь. Не хватало снова засветиться и опять угодить в ловушку. Больше я на эти грабли не наступлю.

Я старалась не думать, не вспоминать, выбросить и головы то, как он двигался, как хрипел, когда заканчивал и как вжимал меня в матрас, заставляя кончить саму. Этому психу было важно, чтобы я тоже закончила… Что вообще за бред?

Все те, с кем я была до этого не запаривались настолько, чтобы беспокоиться о моих оргазмах. До этого дня всё было просто и понятно. Я трахалась, потому что ждала, что рано или поздно это доставит мне удовольствие… Партнёров было немного, но ни с одним из них я не испытала такого…

Тряхнув головой, я заставила себя выбросить эти больные мысли из головы. Не хватает ещё словить стокгольмский синдром на психа. Я читала как-то про то, что такое возможно. Психика защищает людей таким образом, чтобы они не могли сломаться.

Вот только сломанной я себя ощущала последние четыре года – с тех пор, как Тимура не стало. Это не была просто утрата. Это была воронка, в которую я провалилась, потеряв единственного человека, кто держал меня на поверхности.

В тот вечер всё началось с обычной глупости. Вечеринка, смех, алкоголь, куча лиц, имена которых я давно забыла. День рождения однокурсницы. Мне казалось, я просто развлекаюсь, как все. Что в этом такого? Только вот выпила я слишком много. Настолько, что не стояла на ногах. Телефон выпал из сумки, я не могла вспомнить пароль, имя, даже адрес. Всё плыло. И в этом хаосе я помню только одно: Тимур приехал.

Он влетел в квартиру, размахивая курткой, с привычной смесью раздражения и заботы на лице.

– Ты серьёзно? – усмехнулся он, перекидывая мою руку себе на плечо. – Я думал, ты хотя бы станешь пить со вкусом, а не как последняя первокурсница.

И потом была дорога. Он говорил что-то смешное, я то смеялась, то жаловалась, что меня все бросили, что папа меня ненавидит, что мама притворяется, будто меня нет. Я жаловалась, что он становится взрослее и совсем скоро окончательно бросит меня, потерявшись во взрослой жизни. У него уже была работа в фирме отца, девушка, с которой он собирался пожениться и будущее…

А он – слушал. Всегда слушал. Даже когда бесился. Даже когда не понимал.

Мы не доехали. Простая авария. Встречка. Машина, которая влетела в нас, осталась почти целой. Наша – нет.

Я выжила. Он – нет. Вот такой парадокс. Те, кто меньше всего достоин жить – почему-то остаются, а те, кому суждено сделать этот мир лучше – нет.

Каждое утро – как плата за то, что тогда позвонила ему и попросила приехать. Он всегда приезжал за мной не зависимо от обстоятельств и занятости. Так случилось и в его последний вечер.

С того дня я стала изгоем официально. До этого все предпочитала носить маски, но, когда брата не стало – для всех я оказалась козлом отпущения. Я и сама винила себя. Как можно не винить? Как можно не ненавидеть, когда знаешь, что твои глупые действия привели к тому, что вернуть не получится?

Наверное, поэтому я не плакала, когда отец бил меня. Каждая его пощёчина, а после кулаки – были заслужены. Это расплата за то, что я сделала.

Но, в конце концов, я сбежала. Потому что в какой-то момент стало ясно: дальше будет только хуже. Простых ударов, выкриков, наказаний уже не хватало. Отец начал смаковать мою боль, выискивать в ней удовольствие. Ему больше не нужны были просто крики – ему нужно было видеть, как я ломаюсь изнутри. Как я перестаю быть человеком.

Он не знал, что я уже сломана. Давно. Тихо. Беззвучно. Просто научилась прятать это глубже. Он хотел добить, хотел, чтобы я исчезла. И не обязательно физически – достаточно было стереть всё, что делало меня собой.

Мне стало по-настоящему страшно. Страшно не за синяки. Не за боль.

А за то, что однажды утром я просто не встану. Не открою глаза. Не захочу дышать.

Желание жить – чёрт побери, весомая причина, чтобы даже глупость превратилась в план.

Тимур бы хотел, чтобы я жила. Он бы сорвал с меня этот страх. Обнял. Сказал бы: «Ты сильнее, чем думаешь». И, может быть, именно его голос внутри меня и вытолкнул меня за порог дома. За границу. К чужому паспорту, к мокрым улицам Манилы, к боли, которую я выбрала сама.

Глава 5

Вечер был душный, липкий, солнце медленно опускалось за горизонт, окрашивая улицы в вязкое золото. Я вышла из отеля впервые за сутки – и каждый шаг отдавался внутри тянущим страхом. Не в силах выбросить лица незнакомца из головы, я постоянно оборачивалась, боясь вот-вот увидеть его.

Высокий, широкоплечий, с теми самыми руками, будто созданными для оружия, не для прикосновений. Спортивное телосложение, выправка, взгляд, в котором слишком много понимания и слишком мало человечности. Он выглядел так, будто работал где-то в горячих точках. И, скорее всего, это не было далёко от правды.

Наёмник. Который в свободное время за приличную сумму денег занимается поиском таких беглянок, как я.

Мне нужно было уйти как можно дальше. Исчезнуть. Залечь на дно до встречи с капитаном. Остался один шаг – добраться до пристани в Батангасе.

Я вытащила кепку, надела её, натянув козырёк на глаза, перекинула рюкзак за плечо и вышла на дорогу. Первое попавшееся такси притормозило – старенький жёлтый седан с облупленными дверьми и водителем, который казался слишком весёлым для этой душного манильского вечера.

Я распахнула дверь и юркнула внутрь.

– Батангас, к причалу. Побыстрее, – выдохнула я, хлопнув дверью.

– Ого, далеко собрались, мисс, – отозвался водитель с неожиданной бодростью. – Сейчас пробки, вечер всё-таки. Но доберёмся. Главное – не паниковать.

– Только без остановок. Никуда не сворачивайте, – я натянула козырёк ещё ниже, не встречаясь с ним взглядом.

– Как скажете, как скажете, – добродушно протянул он. – А вы, случайно, не из России?

Я молча кивнула, глядя в окно.

– Ух ты! Я недавно вёз одного мужика из Москвы. Такой серьёзный был, в татуировках весь. Не вы его жена, случайно? – хохотнул он.

– Нет, – холодно отрезала я. – Просто поехали. Мне некогда.

– Ладно, ладно, понял. Я просто разговор поддержать… А то как-то глухо в дороге. Вы не обижайтесь, я не лезу.

– Всё в порядке. Просто тяжёлый день.

– Понимаю… В Маниле таких полно. У каждого – своя драма. А вы, похоже, от чего-то бежите?

Я повернула голову и посмотрела на него. Не угрожающе. Просто… так, как смотрят те, кто слишком много видел и больше не хочет объяснять.

Он замолчал, усмехнувшись.

– Ясно. Вопросов больше нет, – пробормотал он и добавил, почти шёпотом: – Но если что, я умею хранить тайны.

После этого в салоне наступила тишина. Только мотор, треск радио и свет дорожных огней, размывающийся в моих потных, пыльных очках. До Батангаса ехать было часа два с половиной, если повезёт.

А мне надо, чтобы повезло.

Мне пиздец как надо, чтобы удача оказалась на моей стороне.

Через три с лишним часа дрожащего света фар и монотонного шороха шин по трассе мы наконец добрались до порта. Окна были запотевшими от влажности, а за стеклом медленно вставала тёмная, неприветливая громада пристани – металлические конструкции, груды контейнеров, редкие рабочие и огни, мерцающие над водой.