Зависимость

* * *

Я увидел её и понял одно – она прекрасна. Все решило мгновение, когда в глазах увидел многое. Больше не пытался бродить дальше, так уже и бесполезно. Так произошло со мной. Больше ничего не желал. Самые приятные моменты хорошо ощутимы. Но, если они впервые, то чувствуются очень ярко и так сильно, что хочется писать про это книгу…

Циановые стены, пол из линолеума. Вроде стоим на расстоянии буквально трех метров, а ведём себя как маленькие счастливые дети.

– Я тебя вижу, ты стоишь справа

– А ты слева…

– Смотрю на тебя и улыбаюсь

– И я

Мы разошлись… У меня внутри все горело, было тепло. Это было непередаваемо.

Спустя какой-то час с небольшим, вновь увиделись, мимолетно потерлись прохладными носами, пересеклись взглядами одинаковых зрачков, улыбнулись и пошли на остановку.

А может, это все-таки любовь?

– Здравствуй.

– О, привет! Хорошо доехала?

– Да. А ты долго ждал?

– Нет, не особо. Дошёл до магазина, взял кофе в автомате и вернулся.

– Понятненько. А куда пойдем?

– Предлагаю в парк.

– Я согласна. Веди.

Скоро ушла бы зима, но все так же лежит чёрный рыхлый снег, с крыши капают холодные капли и лёгкий туман, затмевающий блик солнца.

– Классно выглядишь.

– Спасибо. А долго нам еще идти?

– Да нет, уже рядом.

Туман рассеивается, облака уходят, и город погружается в тяжелую серую атмосферу.

– А вот и та самая беседка, на которой мы посидим с тобой немного.

– Хорошо.

Гарри присел, и она рядом. Нежное движение рукой мягко обхватило ее хрупкую талию. Теплые обнимашки явно сделали день радостнее.

– Так вот, я не люблю говорить про себя

– Ладно тебе, не бойся. Если мне приходиться гулять с человеком, то предпочтительнее, чтобы он был собой. Не хочу видеть маски для работы, учебы, семьи, прогулок. Желаю видеть того, кем ты являешься.

– Не знаю… Наверное, не получится.

– Ничего страшного.

– Хорошо… Знаешь я любила одного человека, целый год, но он подло изменил

Под глазом слегка намокло.

– Ой, чего это я…

– Да ничего такого, все нормально

– Самое обидное было бы, если увидела его где-то или получила сообщение. Он мне написал…

По щеке поползла хрустальная слеза, увлажняя бледную щечку.

– И я…

А дальше молчание. Кэрри уткнулась лицом в плечо, тихо всхлипывая, изредка поднимая и опуская голову.

– Опять я это… Не надо было краситься

– Ладно, если тебе будет лучше, могу я рассказать про себя.

– Давай, буду внимательно слушать.

Слова со свистом вылетали, грудная клетка ровно двигалась, соответствуя размеренно речи, без намёка на что-то ужасное истории. Сложный сюжет, контрастная середина, непонятное начало, поблекший конец. Все так же нет солнечного света, прикрытого хмурым фоном облаков

Дальше они просто сидели. Кэрри присела на колени Гарри, крепко обхватившего её за талию и слушавшего нервное сердцебиение, тяжелое дыхание. Как капает дождик и как медленными шагами уходит зима.

– Мне пора…

– Так скоро?

– Увы. Ладно, потом еще обязательно увидимся. До скорого…

– Пока…

Гарри еще немного постоял и ушел, не понимая простой истины – она сильно изменит его жизнь.

* * *

Спустя семь недолгих дней, отмеченных красной чертой в мыслях, снег почти растаял. Ступни прохожих ощущают твёрдый асфальт, но не всех радует это ощущение…

Стоп, а вы видели когда-нибудь зверя? Не того, что встает на задние лапы при виде желанного куска мяса, который способен лишь ходить по кругу за клеткой, изредка хрипло рыча на мух, а именно ад, воцарившийся в мирном Гарри. Частые глубокие вздохи, безумные удары разрывающие грудь. В глазах пылают искры, злобная улыбка и пронзительный, витающий в голове, гомерический смех. Изогнутые пальцы на холодных кистях, сильно разрывающие плоть середины души, футболка расходиться по швам, треща как свежая капуста, окровавленные рваные лохмотья, яркое сияние с левой стороны и неистовая боль. Ну, так вот, видели настолько яркую фантазию и живые эмоции – значит, пора познакомиться.

Любовная пара гуляет неторопливо, трепетно держась друг за друга. Внезапно из глубины парка послышалось рычание и громкие возгласы.

Насторожившись, Джон все же решился проверить. Шёл осторожно по дорожке, дабы остаться в тени.

Я не знаю, что в Гарри было такого, но это выглядело неистово. Подойдя ближе, я заметил Одру и поздоровался с ней. Мне кажется, его делила на части неощутимая мной сила. Помню знакомые ощущения: жара разрывает на мелкие кусочки и крик безысходности рвётся наружу.

– Какая мерзкая погода, лужи, снег, вязкая грязь. Зато безоблачное небо, пахнущее росой и звездами. Она говорит, что мы не будем друзьями! Хотя до этого утверждала, что хочет обмениваться со мной сокровенным и стать лучшими друзьями. Ведь нет! Любит она другого! И все тут! Раньше были хоть какие-то приятные дружеские объятия, а теперь лишь знакомые после целого месяца счастливого общения.

Да, наверно, ему, правда, тяжело. Ладно, пора идти.

Джон постепенно удалялся, а голос парня не стихал. Приблизившись к памятнику, расположенному почти вплотную с банком, все ещё слышал отчетливо его голос, утихший спустя несколько выкрикнутых реплик.

Впечатлений хватило не только мне, но и тем трем ребятам, которые удивленно смотрели на него со скамейки.

* * *

Прохладный свет фонаря, отбрасывающего кривую тень, робко освещает сидящего на бетонных ступеньках Гарри.

Опять я видел тебя, уже впереди, не рядом. Твой спокойный силуэт и лёгкое покачивание бёдер. Те самые, синие обтягивающие штаны, что где-то там, в недавнем прошлом созерцал. Ты помнишь, мы сидели вместе? Конечно, помнишь. Присела на колени и что-то говорила, тихо. Говорить про себя ты не могла, сам открыл все лишь для тебя, ставшей роковой ошибкой. Тогда сразу угодил к тебе в друзья лишь потому, что история была неуместна. После тихих слез в мое плечо и влажных грустных глаз, твоя улыбка озарила день, хитрый счастливый взгляд мне дал понять, что ты не моя. А мне лишь ты нужна.

Мой взор унылый и обычный, манил к себе рукой. Ты, ехидно улыбаясь, все дальше убегала от меня. Влечение накрыло – догнал, прижал, обнял. Лишь мягкое касание поверх твоих волос, спокойное и ласковое перебирание. День тот казался долгим, но надо было поспешить. Пошли обратно по тропинке и весело что-то обсуждали, я был почти молчалив. Моя рука легла в твою ручку. Потом в карман, но полностью не уместилась. Вспоминаю спустя год и это звучит мило. Солнечный день, надоедливый снег поверх равнин. Вот и остановка, ты уехала.

"Мы будем лучшими друзьями. Спасибо тебе. Ты, правда, очень хороший. Мне очень сильно нравится общаться…" А потом один звонок и душераздирающие фразы… "Ты понимаешь, дело не в тебе. Я просто лишь… люблю другого. Не надо больше мне писать, звонить, забудь про эту суету и каждый вздох в моё вспоминание; теперь спокойно можешь спать и просыпаться ни о ком не думая. Прощай…"

И все… Начало, а может и конец. Скорее лишь второе, но не отменить того, что лишь тогда казалось все быстро, мало, быстротечно. Её глаза я разлюбил, и нет в её лице чего-то яркого. Тогда был испуган, что перестал ощущать влечение и тягу. Теперь лишь понял, что не зря. Всё так и надо…

Теперь опять лишь позади тебя и вряд ли ты меня полюбишь. Сам не смогу и больше не расстроен. Уж очень жалко то, что тогда очень сильно тебе поверил, впустил вовнутрь. Сейчас там пусто.

Мы далеко и нам не перейти на этот берег вместе. Мы разошлись. И тут догнать я не могу, ты слишком далеко ушла и скрылась. Помню, как при первой встрече потерян мной дар речи, как безумно сильно дрожали ноги. Познакомились перед новым годом, потом конец истории и все. Иногда мимолетным взглядом, просто вижу тебя, и внутри неслабо закипает радость, ненависть. Твой холодный взгляд на мой тёплый. Однажды он вовсе был мертв для меня – я не вдохновлен надеждой.

Дай последний раз взглянуть в глаза, когда ещё нужна мне ты, сказать последние слова, исполнить несбывшиеся желания. Уж так все вышло, что до сих пор помню то мгновение. Мне б просто подойти, сухими теплыми губами чмокнуть, сильно прижать, чтоб поняла простое – ты быстро от меня ушла, но вспять дороги нет.

Сама подошла ко мне и не смог удержаться. Схватив в объятия, нежно обнял, приподнял над полами. Слегка отняла от пола ступы, а я уже держу и обнимаю. Жаркое дыхание, счастливые глаза и твой лёгкий визг, как сильно я тебя обнял.

Поверишь или нет, но по тебя уже я не скучаю. Жду момент и день, когда стану равнодушен…

Та гордость похожа на неправду и сам не знаю куда бежать. Тогда ведь, правда разнесло все самое приятное в щепки – крах и пустота. Безумство тут и шумные строки водопада; что делать мне сейчас. Да, не спорю, равнодушен, и не вижу больше смысла быть с тобою рядом, но почему лишь после этого я воспринимаю радость, как что-то ценное. Уже давно живу скучно. Лишь только яркие и горячие эмоции. А сейчас что? Я говорил, что буду пуст, что душа закрыта для тебя. Ошибся… Вновь тут ждут тебя, и вновь такой, какая есть. Так просто ждать, с трепетом в гнусном сердце, что постоянно предает праху счастье, искать встречи и при ней, ежеминутно просить продлить настолько короткий день, пытаться успокоить себя, что это лишь обман и что тот, другой, совсем не нужен, но нет. Да, точно помню, как с удовольствием шла со мной, как радостно мы обнимались. А потом нас нет. Есть только я и она…

А дальше это сон, заманчивая ложь. Конечно, встретил тебя сегодня и подошел, обнял. Отойдя в сторонку, присел, упершись спиной и задохнулся. Смутили мысли, охватившее учащенное дыхание, цепь поперек горла, не дающая вымолвить беспомощного писка…

Я не могу дышать… Мне очень больно…

Ни разу такого не было. Лоб покрылся красной испариной, горячая температура вспыхнула на лице, колени в бешеном ритме выбивали дробь и защемило в сердце. Спустя каких-то два часа, конечно, отпустило, но дошло до бренного ума, что больше видеть рядом не хочу. Нет больше в мыслях тех проклятых дней, не гложет совесть, спокойны мысли. Окончание истории, теперь останусь одним и найду себе другую

Стоп, она позвонила! Я ошибся…

Обычный день, солнце светит в окно. Гарри проснулся, протер лицо ладонями и замер.

Вчера перед сном мы болтали. Сегодня обязательно увидимся. Пора одеваться.

Весенний вечер, наполненный свежим ароматом и холодным оттенком, мягко нашептывал недавний, разговор. Да, он был волнующим. Как итог, все, что было сказано ранее уже не имеет значение. Нет места тем словам, забытые как ложь, и кажутся смешными люди, отпрыгивающие при виде гневных глаз.

Прошло бы время, может смог забыть, но вера сильнее нас, и Гарри, зная все, верит до сих пор. На ходу писал второпях быстрое сообщение с телефона: «Я знаю, что забыт и в прошлом. Знаю, что закрыт средь старых гниющих камней и что прослыл своей огромной волей. Знаю не друг, а знакомый, вернувшись на самую низшую позицию в нашем прошлом общении. Ты просила ни писать, ни звонить. Но почему же я это делаю? Все потому, что просто скажу следующее – спасибо тебе за все то, что прекрасное между нами было. Будь уверена, не забуду. Обиды тоже нет. Желаю тебе в будущем с ним лишь большой любви и ссориться поменьше»

Она ответила: «Гарри, это Кэрри. Прости меня, правда. я не хотела делать тебе больно и как – то портить настроение. Спасибо тебе за твоё письмо. А я, как всегда, реву, когда читаю твоё сообщение… пожелания… правда они милые… Кстати ты не прав, что опустился на самую низкую позицию. Для меня ты навсегда останешься лучшим другом. Сейчас я встречаюсь с другим и люблю его. Прости еще раз, но теперь все. Это конец…»

Тогда понять не мог. В тот момент кипевший мозг без устали гонял обжигающие мысли. Предстояла слишком эмоциональные три дня, когда радость сменяется злостью, а под вечер все скулы иссыхают от такого настроения. Втоптанный взгляд, разорванная душа и пустое сердце – итог тех дней.

Я шёл и видел в твоих глазах ту нашу единственную короткую четырехчасовую встречу. Тогда все было иначе. А сейчас… Эх, осталось лишь эхо тех эмоций и горестное равнодушие посещает рядом с тобой, когда я иду мимо. Сейчас у тебя другой.

* * *

Старый конец в начало нового и появился тот день.

Промозглое хмурое небо, серый оттенок туч на асфальте, моросящий теплый дождь и лужи, цепляющие пятки прохожих – негромкий удар двери об раму; Гарри быстро спускается по лестнице. Промокший анорак, влажные волосы, шаги быстро засеменили по дороге и вскоре они встретились. Кэрри стояла под зонтом, и любое движение казалось изящным; аккуратно рассыпанные волосы, горящие глаза и искренняя улыбка.

– Привет!

– Привет!

После слов мягкие объятия, разговор всю дорогу…

– Во-о-о-от, что тебе еще рассказать?

– Не знаю, все слушаю.

– А ты что можешь новенького сказать?

– Ну разве только одно. В статье прочитал интересные строки, и они задели. Как же там было… А, вспомнил: « – Что ты хочешь?

– Хочу, чтобы меня целовали под дождём и не отпускали? А ты?

– Чтобы дождь пошел…»

Гарри смутился, но все же спустя несколько метров пройденного пути сказал.

– Закрой, пожалуйста, глаза…

– Зачем?

– Надо.

– Ладно.

Размазанная пудра на щечках; он мягко прилип к влажным мягким губам и поцеловал. Естественно не ожидали такого развития событий, но хмурый дождь поторопил.

Вечер пришел довольно быстро. Симпатичная парочка шла в сторону дома, приобняв друг друга за пояс.

– Как день прошел?

– Не знаю. Вроде обычно.

– Устала?

– Ну такое…

Разговор мог бы длиться еще дольше, если бы не пришло время к завершению. Надо бы уже расходиться.

Гарри с Кэрри, остановившись во дворе, прижались друг к другу; было очень тепло. Губы переплетались, намокая от теплых капель. По его футболке стекал дождь, она упорно стояла на том, чтобы тот одел куртку. Но и она насквозь промокла. Голова мягко приземлилась на грудь, рядом с сердцем, веки медленно опустились…, Он слился воедино с ней, ощущая капли и счастье…

Узнали друг друга мы ровно полгода назад. Тогда, до этого, видел тебя неподалеку, рядом. Потом мне брат твой говорил, что у него есть ты, которой восемнадцать лет, родившаяся со мной в один день, год и месяц. Довольно странно началось общение, что просто как-то увидел тебя, решил подойти поздороваться. Ты сразу не заметила, но позже все-таки мы встретились. Неожиданно, я подошел и что-то там промямлил. Помню ту скамейку, у которой мы в первый раз встретились, чтобы погулять, и тот хмурый день в детском парке. Сейчас мы просто лучшие друзья.

– Тебе тяжело?

– Да.

– Иди сюда скорее, я тебя обниму…

Пусть будет все вот так, что резко пришла напасть. Что как-то быстро надоело жить, и больше смысла нет. Когда однажды все-таки проснешься, и придет та мысль, что нет любви, что это лишь обман и вымысел, ты позвони или напиши мне сразу. Я ведь приду и обниму. Тогда защищу тебя ото всего, спиною стану на поражение врагам. А тебе будет тепло и хорошо… Вот так, не может быть любви, где людям просто рядом хорошо, но не чего-то большего. Ты ждешь, конечно, встречи, и счастлив, если наступает она так скоро. А потом куда спешить? Мы не любимые ни чьи, и нас подгоняют лишь заботы. Но только позвони и я приду. А ты? Конечно, тоже. Пусть мы не хотим любви, но рядом, очень сильно нам просто хорошо и другого нам не надо…

Но после разговора «лисенок» быстро убежала, это вовсе был не сон. Она была ведь рядом в течение месяцев двух-трех. В итоге кончилось внезапно и уже точно не вернуть. Конечно, получилось очень грустно и после этого время не вернуть. Лишь песни оставляют воспоминания, как фраза лживая: "Ты нужен мне!" А дальше что? Наверно равнодушно, ведь изнутри уж выкипело все, пустота осталась там. Я не любил тебя, но очень этого хотел. Привязан капельку петлей на шее я к тебе. Бечёвка оторвалась… Я не погиб.

И что вы думаете? Она ушла и не вернулась… Опять светлеет и наступает утро. Но солнца нет. Лишь хмурые тучи и тяжёлый воздух серого дня.

О нет! Я хочу её вернуть, обнять, лишь бы прикоснуться. Сегодня могу поспать подольше, но это не отговорка, надо пойти, встретиться.

* * *

Постель быстро заправилась, завтрак съеден. И вот Гарри опять идёт на остановку, чтобы дождаться её. Просила ни писать, ни звонить, но что можно сделать, когда это невозможно… Дождь медленно капает, спокойно выбивая дробь по навесу. Спокойно играет в наушниках мелодичная песня. Вот приезжает автобус, Кэрри выходит из него, и они идут, начиная разговор…

– Как бы тебе сказать… Понимаешь, ко мне приходила мама бывшего парня вместе с ним. Этого я не хотела, но поговорив, причём очень приятно, захотела остаться лучшими друзьями. Осталась между нами потухшая искра, но не более.

– Ладно, допустим. А дальше что?

– Потом я поняла, что не хочу ни с кем вообще общаться. Ни с тобой, ни с друзьями или подругами. Просто уехать далеко отсюда и не возвращаться.

– Подойди, я обниму тебя.

– Гарри, не стоит этого делать. Прощай…

– Стой! Последний раз…

Он обнял её, но это были очень холодные объятия, пасмурнее, чем этот день.

– Спасибо и прости за все… Пусть у тебя будет только хорошее… Прощай…

– Ты ни в чем виноват. И извиняться не надо… Так же, желаю тебе лучшего, ты хороший… Прощай…

И все, конец? Финиш или старт? Уже как-то все равно, просто больше не хочу тебя видеть. Конечно, можешь прийти и сказать, как ты устала, и как надоело решать каждодневные вопросы. И даже обнять смогу… Но точно не сейчас.

А после Гарри пошёл я парк. Его настроение? Оно стало обычным. Обычные шаги, обычное состояние и сердце не болит. Внезапно, встретил подругу, и они начали общаться. Вот она, например, ради своей любви специально изменялась и становилась лучше. А он… Что он? Сказал, что она не его телосложения.

Это было по идее обычным исходом, а как итог, у Гарри опять бушевал демон. Судорожные пальцы напряжённо полезли по щекам вниз, рычание само исходило из души истомным криком. Бессилен он сейчас. А после… абсолютно равнодушен к ней. Точнее, слабо, но верно кипит ненависть. Сейчас видеть её не хочет. Но после… Все будет видно…

Утро. Обычный день. Ничто больше не беспокоит. Да, еще из памяти она не ушла. Но это и невозможно, потому что этот человек был, находился рядом. Пусть сделал неприятно, пусть незаслуженно отправил на задний план. Но, сейчас это не имеет значение. Оставим многое позади, ведь иначе не заметим будущее, а оно наверняка лучше. Сегодня уже не хочется встретить ее, и пойти прогуляться или обнять. Нет желания увидеть ее лицо, улыбку и взглянуть в настолько живые глаза. Все положительное иссякло, оставив владение разрушающей силе ярости. Опять это примитивно, злиться от бессилия в этой жизни. Поэтому, просто скажем, что приятно проведенное время внезапно закончилось. Да, именно так. Выросла непробиваемая стена, по обеим сторонам которой сидят они и пытаются разобраться в себе. И у одного, похоже, что-то получается…

Меня давно посещала мысль о том, кто я есть и какое мое значение здесь. Не знаю. Хотя эти два слова являются самым распространенным ответом тех, кто не хочет думать. Мне кажется, есть смысл подумать и решить. Так вот… При общении с людьми какой же? Хм…вроде просто обычный человек; так сказать, наблюдательный. И в зависимости от ситуации и разговора, становлюсь другим. То есть, либо приобретаю лучшее отношение к человеку, или плохое. Из чего состою… Большой добрый карапуз, который любит всех и который не хочет сомневаться в людях, потому что каждый из них уникален и интересен по-своему.

Расстраиваться по поводу того, что они злобные и грустные, он не хочет. Да, каждый пережил свой личный неповторимый армагеддон, чему-то научился. Но самое печальное – большинство утеряло собственное дитя внутри, заменив его взрослым тираном. Хотя нет, возможно, у кого-то он все-таки остался, но выглядывает лишь изредка с опаской, и потом опять прячется. Или есть только в присутствии того или той, кто ценит малыша…

А с другой стороны, где-то там внизу, ближе к печени, сидит низкий ворчун. Он нервно курит, без устали протирает вспотевшие ладошки и исподлобья смотрит красными змеиными глазами. Угольные волосы разве что похожи на гнездо, а про руки, под ногтями которых скопилась копоть, говорить бесполезно… Сидит себе такой, молчит, кряхтит, и дымит. Смотрит снизу на дите, и как его жизнь постоянно меняется. Но как только происходит тяжелое, и карапуз устает, маленький ворчун сразу же поднимается и начинает метать искры. Дым поднимается из ушей, в венах набухает кровь, и скулы ярко вырисовываются на лице. Бушует, конечно, не долго, но за время правления, шустрый вихрь сносит все самое приятное, что написано воспоминаниями и перечеркивает краской истории на стенах. Все… А дальше он опять уходит вниз, прячется… Краска смывается, все становится живым. Особенно ребенок, который остался защищенным.

Вот, это только часть того, из чего собран Гарри. Но знаете, это не все, лишь абстрактное и не до конца объективное. Ничего, конечно же, из этого не живет. Но, лишь это дает примерное представление об архитектуре, заложенной в ДНК и клетках…

Любит мстить и делать так, как надо ей, умело пользуется людьми и их чувствами. А потом просто выкидывает как второсортный товар. Именно тогда мне стало понятно, что рядом с ней, могло быть все хорошо. Но характер сравним с теми девушками, которые берегут и дорожат будущим. Предпочтет вернуться туда, где было уютно, то есть назад. Идти в будущее не хочет. Там слишком много неизвестного и тяжелого для преодоления… «Я бы так хотела стать маленькой». В общем, это тот человек, который любит слушать, но не любит про себя говорить. Цепляется за долгое прошлое счастливое и не хочет отпускать. А вместе с тем охотно погуляет с тобой, если ты хоть как-то будешь похож на человека, приятного во многих ее смыслах. Будь осторожен, она прекрасна!

Она не пустит в свое прошлое, потому что знать его может только сама и не позволит в нем никому копаться. Без сострадания относится к боли людей. Королева, которая полюбив одного и навсегда, безжалостно говорит «нет» всем, кому хоть каплю симпатизирует. Конечно, есть и другие дни, точнее вечера, когда она ложится и начинает плакать, кусая от боли подушку. Когда мягкие локоны переплетаются, увлажняясь от мокрых слез. Сейчас, вроде, еще, кажется, что она любит дождь… Да, в этом я уверен. Гулять под дождем, когда большинство людей разбегается от дождя; наблюдать за свежей росой, поверх листьев, после дождя, на множество скользких улиток. Особенно в лесу, когда асфальт пропитан дождевой влагой и на нем нет сухого места. Тяжелые ошметки грязи из-под белых кроссовок летят вперёд, скользишь. А внутри легко.

* * *

Довольно светлое небо перед весенним праздником, все нужное в пакетах, а полянка возле пруда ждёт шестерых.

Гарри и Марк ждут остальных. Вот-вот они должны прийти. Из кастрюли доносится кислый аромат соуса для шашлыка. Маленькая дырочка в прозрачном пакете с бурой картошкой, которыми впоследствии кидали друг в друга, три бутылки освежающей воды, шампанское, пиво.

Для удобства «позаимствовали» решетчатую тележку гипермаркета и устремили шаг в лес.

Кто-то ушел сразу, Гарри с Дэном остались собирать оставшиеся шампуры, дезодорант для костра, газеты… По дороге, будучи пацанами без скучного права, умудрились зайти в заброшенный дом, собрать кирпичей и досок. Конечно, пошумели, и после двинулись на другой конец водоёма. Много фотографий и эмоций. Оживленные купания, ловля рыб руками, а Гарри следит за углями под звук тарахтящего храпа Марка, уснувшего под лучами.

Куриное мясо получилось сочным, сладкий ржаной хлеб сам скользил в горло. Пикник продолжался долго; в конце, убрав объедки и мусор, они пошли обратно.

– Может зайдем в тот заброшенный домик? – предложил Ральф.

Все согласились, а Гарри и Марк остались снизу.

Хруст дряхлых дверей, визжавшие петли. Раз за разом рушились опоры, дом выл; те начали рушить и так забытый дом. Выносили с ноги рамы, топтали стекла, поролон диванов, матрасов. Внезапно выбежали мужики, разъяренные до предела с липким потом на руках.

– Это вы?!

– Не-ет, это там…, – сквозь хрипоту тихо вымолвил Гарри.