Туристическое агентство «По следам Перуна»

– Далеко до деревни?

– Да нет, часа два-три не больше.

Мы с братом переглянулись и прибавили шагу. С моей стороны это был подвиг – ноги уже гудели от усталости. Ну не приспособлена я к долгим пешим прогулкам, как и любой городской житель. Вот Митрич шагает себе и не видно, чтобы утомился. Аж завидно! Вот что значит опыт.

– Нашел! – Костин вопль оторвал меня от дум и вернул на грешную землю.

– Чего нашёл? – братец с гордостью тыкал пальцем в кучку грибов, примостившихся на трухлявом пеньке недалеко от тропы.

– Вот! Грибы, – он даже раздулся от гордости. – Щас костерок запалю и шашлык из них зажарю. А что? Я в кино видел.

– Не думаю что их стоит есть, – сказал своё веское слово Митрич.

– Почему нельзя-то? Говорю же, я в кино видел. Там тоже грибы на пеньке росли. А называются они опята.

– Остолоп, прости, господи! Какие опята? Это ж самые натуральные поганки.

– Грибник! Ой не могу! – от смеха я ухватилась за живот и прислонилась к дереву, чтобы не упасть. – Ты же трюфель от мухомора не отличишь! – Кот тут же надулся.

– Можно подумать ты прям ас. Сама много трюфелей видела? Да я с дедом в лес ходил…

– Ти-и-ихо-о! Слушай мою команду! – мы с братом тут же заткнулись на полуслове и вытянулись в струнку. – Построились в одну шеренгу и за мной шаго-ом а-а-арш! – Митрич бодренько зашагал вперёд, а мы потянулись следом.

– Митрич, а где ты так командовать научился? Круче даже чем капитан с нашей военной кафедры.

– Да так… квартировал как-то у одного улана. Он, зараза, таким повесой оказался, не при Марьяне будет сказано, – он стрельнул в меня глазами и захихикал. Костик тут же заканючил:

– Ну Митрич, ну расскажи!

– Так это… история не для смешанной компании…

– А ты шепотом, на ушко.

Мужская часть нашего диверсионного отряда учапала вперёд. Поминутно оглядываясь и краснея (то ли от смущения, то ли от удовольствия), бородач ударился в воспоминания.

"Ну и ладно! Подумаешь, тоже мне сильный пол… надежда отечества. Зато у меня музыка есть!" Я извлекла из рюкзачка плеер и отключилась от реальности.

Глава 3. В поисках ведьмы

Как и обещал Кондратий, к деревне вышли через три часа. Дружными рядами (Митрич с Костиком впереди, я следом) мы вывалились из леса и замерли, привыкая к солнечному свету после лесного сумрака. Из горячего марева постепенно проступила раскинувшаяся на речном берегу деревенька. Пока мы пялились на шедевры деревянного зодчества, какая-то баба с коромыслом и вёдрами двинулась в нашу сторону. Поначалу она не удостоила нас вниманием (мало ли кто там из лесу выполз!), но когда разглядела… От визга заложило уши. Кот едва увернулся от метко пущенного ведра, а баба уже улепётывала к деревне, сверкая босыми пятками и подвывая от ужаса.  Надо заметить, пугаться было чего: Кот весь серый от засохшей грязи, я в любимых рваных джинсах, в топике пупком наружу и с причёской а-ля кикимора. Только Митрич выгодно светил на нашем фоне колоритной красной рубахой.

– Да, как-то упустил я из виду ваш имидж, – Митрич изучающе оглядел нас и почесал в затылке.

– А что такого? Мне что, в ночной клуб в парандже ходить, что ли?

– Ну, в парандже, не в парандже, а пузо бы прикрыть не мешало.

– Это у тебя пузо, грубиян бородатый, а у меня животик! Загорелый и красивый!

– Да кто ж сомневается, – вклинился в дебаты братец. – Боюсь только, местное население не оценит тонкость твоего вкуса.

– А ты вообще молчи, жертва грязелечения!

Кот только открыл рот для очередного перла ехидства, как нас прервали: от деревни валила толпа местных жителей. Мужики дружественно помахивали топорами, вилами и косами, а бабы вместо "здрасти" орали что-то типа "лешавка" и "чудище болотное". Лешавка – это, видимо я, а чудищем Костика окрестили. Только Митрич остался не обласканным, обидно даже как-то за него.

Но поплакать о горькой судьбе обделённого не дали – толпа подгребла ближе. Свирепые лица мужиков не предвещали всяким там лешавкам и чудищам ничего хорошего. И лежать бы нам с Костиком котлетками по-киевски (я уже даже зажмурилась), но тут вмешалась судьба в бородатом лице нашего Сусанина. Митрич вышел вперёд, отвесил земной поклон и изрёк:

– Мир вам, люди добрые! – глядя на громыхающую железом толпу, я искренне засомневалась, что добрые люди там присутствовали, но поправлять домового не стала. – Не откажите в крове и пище трём путникам. Уж не знаю сколько дён бродим мы по лесам. Заплутали, из сил выбились, одёжу изодрали по терновникам, да ельникам, – он покосился на меня, – в болотинах тонули, насилу выбрались, – кивок на Кота.

Митрич ещё битых полчаса толкал речь. Мужики уже и косы побросали, и друг на друге повисли, а наш Цицерон всё ораторствовал. Так и вижу: сидят мужички кружочком, ушки растопырили, а Кондратушка им на эти самые ушки лапшу развешивает. Длинную. На просушку, наверное. Я помотала головой, отгоняя непрошеную картинку, и попыталась вникнуть в суть разглагольствований. В общем Митрич представил дело так, что ищем мы могучую ведьму, якобы в этих краях проживающую (тоже мне реликт эндемичный!), так как только она может излечить меня (меня??!!) от пост экзаменационного синдрома, а Костика от плоскостопия. Мы с братом переглянулись и Кот выразительно покрутил пальцем у виска. Аборигены из всей речи поняли только одно: мы с братом ну очень тяжко больные. Пора свечку ставить и за упокой души молиться. Хотя нет, христианство-то на Руси ещё не приняли! Так что обойдёмся по простому – холщовым мешком и добрым словом.

– Не, мил шеловек, нетути у наш ведьмы. Шами маемщи.

Судя по шепелявым звукам, у дяденьки проблемы с зубами. Ну точно! Вперёд вылез щупленький такой мужичок с распухшей до размеров приличного кулака щекой. На этом приветствия и знакомство закончились, нас приняли за своих и поволокли отмываться. Меня в баню отконвоировали две дюжие молодки, а Костика сперва, не мудрствуя лукаво, прополоскали в речке.

Русская баня – это нечто! Тётеньки потрудились на славу, у меня все косточки размякли. Так хорошо мне никогда не было. Я уже не жалела ни о ванне, ни о… Вот только поесть бы! Вся наша банда прохиндеев встретилась за столом в доме у того самого шепелявого страдальца. Меня обрядили по местной моде в какую-то длиннющую рубаху, юбку и ещё чего-то поверх рубахи напялили. Костика тоже не обделили, но его наряд смотрелся более органично: рубашечка красивенькая такая, с вышивкой, штанишки тоже ничего, хоть и с бахромой по низу. Господи! Видела бы меня сейчас Полинка!

Хозяйка в момент накрыла на стол под приветственные подвывания наших голодных желудков. Мы накинулись на угощение как голодные… голодные… сказала бы крокодилы, но Костик весь такой розовый смахивал скорее на поросёнка. Так что просто – как голодные. Я ухватила кусок жареной курицы, щедро плеснула в глиняную кружку молока из крынки и придвинула к себе горбушечку покрупнее и порумянее. Кот после вчерашнего загула проходился больше по солёному: огурчики там, грибочки, капуста. И только Митрич скромно обошёлся кашей. Хозяин смотрел на нас сначала с пониманием, затем с недоумением, а по мере того как пустел стол, недоумение переходило в ужас. Наверное испугался, что продуктов в доме не хватит.

Ой, братцы кролики, после сытного обеда полагается… Нет, не поспать. Сначала нужно разузнать где мы, как найти ведьму и валить отсюда домой. Но это только в планах всё так просто, стройно и красиво бывает. Когда наш шепелявый хозяин успокоился за свои продовольственные запасы, выяснилось, что притопали мы в деревеньку со звучным названием Пятки. Как сообщил хозяин, версий происхождения названия две. Первая гласит, что селище основал мужик по прозвищу Пятка (наверное бегал быстро). По второй жители долго не могли решить, как назвать деревню, наконец кто-то предложил: как назовётся первый забредший к ним путник, так её и нарекут. Той порой как раз в безымянный населённый пункт пожаловал гость, местные псы внимания не оценили и облаяли его на все корки. А один, самый решительный, рванул вперёд и вцепился пришельцу в ногу. Когда хозяевам всё же удалось отодрать счастливого пса от добычи, то сколько не добивались они имени пешехода, тот завывал только одно: "Пятка! Пятка!"  В конце концов плюнули, махнули рукой и смирились с экзотичным названием.

Лично мне вторая версия нравится больше. Пока хозяин, кстати, зовут его Никифор, ударился в исторические хроники, мой братец решил блеснуть медицинскими познаниями.

– Слышь, Никифор, это у тебя флюс? Отчего щёку так раздуло?

– Так ить хто ш жнает-то? Болит пашкудная мочи нету.

– Хочешь полечу?

Видно зубы, а в том что болели именно они я не сомневалась, удолбали дядьку хуже дятла, иначе бы он не согласился. Я придвинулась к братцу и яростно зашипела ему ухо:

– Костик, кончай экспериментировать. Ты же не на стоматолога учишься! Что, хочешь дяденьку без зубов оставить?

– Яшка, успокойся. Я знаю, что делаю, мне Тёмка все уши прожужжал, я ж его к экзаменам дрессировал, так что технологию знаю не хуже любого профессора.

– Вот идиот! Ты даже зуб себе запломбировать боишься!

– Так ему я тоже пломбу ставить не буду.

Кот кровожадно ухмыльнулся и отправился готовить инструменты: кипятить клещи и проверять самогон. Вид чужих мук я выносить не могла, поэтому вынесла себя из избы. Хата Никифора стояла почти на берегу и я решила поближе познакомиться с местной речкой, благо после баньки исчез назойливый зуд под грязевой корочкой на коже вместе с самой коркой, позволяя спокойно наслаждаться близостью воды и чистым кислородом. Минут через пять ко мне присоединился Митрич – у него тоже оказалась тонкая душевная организация. Но нас не спасло бегство из импровизированного стоматологического кабинета: вопли невинно лечимого разносились далеко окрест. К счастью, вопил он не долго, минут двадцать от силы, затем всё подозрительно стихло.

Полные дурных предчувствий, мы кинулись к дому и едва не сшибли в дверях Костика. Кот сверкнул улыбкой и продемонстрировал нам чёрный искрошившийся пенёк зуба. Следом за стоматологом-любителем на улицу выполз и сам виновник торжества. Он вытирал слёзы и лелеял огромную глиняную крынку, из которой подозрительно тянуло брагой. Страдалец поминутно прихлёбывал из крынки и полоскал зубы, а чтобы не переводить продукт, после процедуры отправлял его в желудок. В результате и часа не прошло, как Никифор укушался в зюзю. Ну что ж, тоже анестезия.

Наутро провожать нас вышла вся деревня. Никифор на радостях напихал полный рюкзак всякой снеди (опухоль со щеки уже почти сошла!) и подбодрил напутственным словом: типа бог в помощь (будите поблизости – обходите стороной).

Зевая во весь рот, мы с Котом еле волочили ноги, Митричу же всё было нипочём. Бодренький, отдохнувший он весело шагал впереди. Блин! Хорошо Костику в брюках, а я то и дело путаюсь в длинной юбке, или цепляю за кусты подолом. Махнуться с ним что ли? Я повнимательнее поглядела на брата и отмела эту мысль, как заведомо нелепую. Ну не захочет он изображать из себя шотландца. Эгоист!

– Чего загрустили, ребятки? Гляньте утро какое чудесное: птички поют, ветерок ласковый, воздух прям лучше шинели!

– Какой шинели, Митрич, ты о чём? – я представила себе как может пахнуть солдатская шинель и мне резко расхотелось дышать.

– Какой-какой, духи такие. Французские.

Даже Костик прыснул в кулак, а я так вообще… Отсмеявшись, я принялась растолковывать домохранителю глубину его невежества.

– Деревня! Не шинель, а Шанель!

– Да какая разница-то? Мне всё едино, что шинель, что шанель, что спаниель.

– М-да, культурой ты не обезображен.

– Зато домовитый! – Митрич надулся и некоторое время мы шагали молча. Мне даже как-то совестно стало: ну чего я привязалась к нему с этими духами?

– Митрич, ну ладно, не дуйся. Хочешь я тебе грибочков там, ягодок наберу?

– Ага, щас! Один поганками потравить пытался, вторая волчьей ягодой попотчует.

– Митрич, ну ты что, куда ж мы без тебя? Ты ж наш компас земной, надежда бытия, – по мере того, как я ведрами лила бальзам на его израненное самолюбие, домовой приосанивался и выпячивал грудь. И я, конечно, не удержалась, – Сусанин ты наш!

Хорошо что я гибкая, а то нипочём не увернулась бы от подзатыльника. Но Кондратий ничего, быстро отошел.

– Значит-ца так, пока вы по банькам парились, я успел с коллегой потолковать. Так вот, ни в этой, ни в соседней деревне ни ведьм, ни волхователей нету и в помине. А вот в третьей – Больших Пескарях, есть одна. Вот она нам и поможет.

– А если не поможет? – иногда Кот такой пессимист! К сожалению, чаще всего он оказывается прав и не обманывается в ожиданиях.

– Ну а если не поможет, то хоть подскажет где помощь искать.

Не стану рассказывать, как мы три дня по лесу шатались – долго это, да и не интересно. К вечеру четвертого дня наконец выбрались к жилью. Нет, это были не Пескари, а та самая, промежуточная. Называлась она Локотки.

– Они что, решили весь анатомический справочник перечислить? – поинтересовался Костик у ближайшего дерева. – Любопытно, кого здесь покусали? За какое место я уже догадался.

Теперь мы меньше выделялись из толпы. На нас почти не обращали внимания, разве только встречные девицы строили глазки Коту. Странно, братец удостоился внимания противоположного пола, а я нет. Где справедливость, я вас спрашиваю? На меня если и смотрели, то после шарахались подальше и тыкали в мою сторону оберегами.

– Костик, Кость, да отвлекись же ты, донжуан фигов!

– А? Что? – Костик обратил на меня осоловевшие глазки и замер. – Яшка, ты что с собой сделала?

– Как что, – возмутилась я, – накрасилась.

– Ты что, совсем? – братишка выразительно постучал себя пальцем по лбу и потащил меня к колодцу. Он спихнул в бревенчатый сруб деревянное ведёрко, сноровисто вытянул его и когда вода успокоилась, подтянул меня к этому импровизированному зеркалу. Не сказать, что изображение было чётким, но… матерь божья! Отсутствие нормального большого зеркала, плохое освещение в лесу и тряска при ходьбе сделали своё чёрное дело. Нет, я не унижу себя описанием моего позора, скажу одно: если вы попытаетесь наложить макияж в летящем по колдобинам автобусе, у вас получится то же самое. После того, как я смыла это позорище, Костик конфисковал у меня всю косметику.

– Обещаю, верну тебе всю эту дребедень, когда домой вернёмся.

Попросту выкинуть, или спалить отобранное он не решился. Видимо, хотелось ещё пожить. И желательно не инвалидом.

В Локотках мы долго не задержались, переночевали только. Нас приютили в крайней избе, ну то есть не в самой избе, а на сеновале. Запах волшебный, спать мягко, но утром моя причёска напоминала воронье гнездо: соломы больше чем волос. И Костик, гад, всю дорогу до Пескарей меня то Страшилой, то мечтой голодной коровы обзывал.

Глава 4. Баба Вася

Дорогу к дому ведьмы нам указал первый попавшийся мальчишка. Это оказался не то чтобы ветхий, но далеко не новый домик на самой окраине деревни. До него мы дотопали быстро. Добежали, если честно. Очень уж домой хотелось. В полутемной горнице обнаружилась древняя старушка, которая сидела на лавке под окном.

– Здравствуйте, бабушка! – начал Костик. – А мы к вам издалека пришли, с просьбой одной. Вы уж не откажите, помогите чем сможете.

– Здоров, коли не шутишь. Я-то чем помогу? – удивилась бабулька. – Я сама помощи тут ожидаю.

– От нас?! – у Костика был шок. В глазах явственно читалось: "Вот тебе и всемогущая ведьма!"

– Чё ето от вас? – ещё больше удивилась бабка. – Щас ведунья вернётся, я и пойду до дому.

– Пропустите, что ли. Что в дверях-то застряли? – вдруг раздался за нашими спинами молодой задорный голос. Мы расступились. В комнату впорхнула девчонка никак не старше нас, лет двадцати. Тут челюсть отвисла уже у меня. И что, это и есть та самая ведьма???

– Ну, бабка Матрёна, – щебетала молодица, – это вот зелье травяное подливай деду своему в еду. А ежели гулять не бросит, так лучше… ну ты знаешь.

Пенсионерка активно затрясла головой и сделала ладонью рубящий жест. У меня губы сложились кружочком, а мои спутники машинально прикрылись руками, как футболисты в "стенке". Суровая девушка, решительная! Тем временем бабулька поспешила домой (наверное порадовать благоверного супчиком с приправой!) и ведьмочка обратила внимание на нас.

– Чего вам? – ну прям продавщица из институтского кафе. Только у той рожа позлобнее и талии нету. Тут инициативу перехватил Митрич.

– Мы, дочка… Кстати, звать тебя как?

– Настасьей кличут. А по батюшке Поликарповна.

– Так вот, Настасья Поликарповна, мы к тебе с серьёзным делом пожаловали…

Кондратий откашлялся и принялся живописать в красках и подробностях. Юная ведьмочка слушала внимательно, время от времени зыркая на меня синими глазищами.

– Ох и натворила ты, дева, ох натворила! Хвала Перуну, живы остались.

Обалдеть! Она совсем не удивилась тому, что мы из будущего! Можно подумать, к ней вот так вот, запросто, каждый день захаживают жители двадцать первого века. Кот был того же мнения и охотно им со мной поделился.

– Ну каждый, не каждый, а встречаться доводилось, – ну и слух у неё! – Правда не мне, – Настасья смущённо похлопала ресницами, – а бабке моей. Я покуда не всё ещё умею, так: приворот, отворот, испуг заговорить, пропажу отыскать… – она явно решила перечислить все свои таланты. Митрич испугался и поспешил закруглить рекламную компанию:

– А нам-то что делать? Не век же здесь куковать?

Ведьмочка отвлеклась и недоумённо глянула на домового.

– Как что? К бабуле моей идти. Здесь недалече, дня два всего будет…

Господи! Опять по лесу тащиться!

– …дня два будет, но это если по лесу. А я вас на лодке отправлю, к вечеру будите у неё.

Уф! Я облегчённо выдохнула и размечталась. Так, если к вечеру мы будем у старой карги… пардон, у пожилой ведьмы, то завтра уже будем дома!

– Костик, сечёшь? Уже завтра ты с Тёмкой будешь пиво дуть.

Кот мечтательно кивнул, а Настасья скептически хмыкнула, но разочаровывать нас не стала.

Митрич и Кот сели на вёсла, я примостилась на корме и помахала Настасье на прощание.

– Запомните: к берегу выгребайте возле большого дуба, что растёт у самой воды.

Мужчины поплевали на ладони и мы отчалили. Речка была широкая, спокойная. Лодка легко скользила по воде и я, кажется, уснула. Нет, точно уснула. Хоть отосплюсь спокойно за все эти дни, а то Митрич поднимал нас чуть свет. Изверг! Разбудили меня комары. Эти гады решили устроить пир и использовали меня в качестве закуски. Два основных блюда отчаянно отмахивались руками и матерились, но вёсел не бросали.

От нечего делать, я стала оглядывать окрестности. Берега реки были покрыты сплошной стеной леса, лишь изредка в ней появлялись прорехи позволявшие разглядеть полянки. Природа радовала глаз, но от этого становилось тоскливо. Кажется, всё бы сейчас отдала, лишь бы оказаться где-нибудь у реки, в которой вся рыба вместе с лягушками вымерла лет пятьдесят назад, а берега были завалены останками цивилизации. С лёгкостью бы променяла этот чистейший воздух на городской смог.

"Господи! Этого же быть не может, ну не бывает такого. Вот сейчас я закрою глаза, потом открою и всё исчезнет. На диване будет храпеть Кот, на кухне капать протекающий кран и натужно хрипеть старенький холодильник. И никакого домового, никаких ведьм. Это мне просто снится… снится… снится…"

Я зажмурилась, затем открыла глаза. Ничего не изменилось: тихо матерился Кот, журчала вода за бортом лодки и главное, текли прочь зелёные берега. Я чуть не взвыла. Заткнулась только в последний момент, представив, как Митрич начнёт объяснять кому мы обязаны этим милым путешествием. Скажите позднее зажигание? Наверное. Но Полинка бы сказала, что это психологический механизм блокировки (она в этом понимает, у неё бабушка профессор психологии). Кот чутко уловил моё настроение и отвлёкся от художественной гребли.

– Яшка, не кисни. Вот увидишь, всё будет хоккей, – от его слов захотелось разреветься. А что, повыть, похлюпать носом, залиться слезами и послушать как Костик с Митричем кинутся меня утешать. Соблазнительно. Братишка это тоже почувствовал (телепат!), испугался и выдал, – ну хочешь я тебе косметику отдам. Даже смеяться не буду… потом.

Плакать расхотелось. Захотелось найти что-нибудь тяжёлое и приголубить наглого гондольера. Раза три. К счастью для него, на правом берегу показался ТОТ САМЫЙ дуб. Пропустить его было невозможно, перепутать тоже. Дерево было настолько огромным, что его ветки достигали противоположного берега, а речка, замечу, метров 20-30 шириной! Больше этого дуба могли быть только секвойи, но они-то ещё мамонтов помнят!

Несмотря на все старания Кота, причалили мы мягко и в воду я не свалилась. От самой воды в глубь леса тянулась узкая, но хорошо заметная тропка. По ней мы и отправились. Как всегда Митрич возглавлял колонну, я пыхтела ему в спину, а Кот замыкал караван. Тропинка вывела на уютную круглую полянку, всю усыпанную цветами. Красота! Я было собралась душевно расслабиться и надрать букетик, но братец ухватил меня за руку и поволок к дому. Признаться, это строение я не сразу и заметила: домик низенький, деревянный сруб не то позеленел от времени, не то мхом покрылся, но маскировка была на уровне! Обозрев шедевр, Кот выдал:

– Избушка, избушка, повернись ко мне передом, а к лесу задом.

– Кот, ты чего, в детстве сказок перечитал? Это же тебе не Баба Яга какая-нибудь, а нормальная ведьма.

– Ну вот, всю малину испортила.

Хихикнув, я первая протиснулась в приоткрытую дверь. Митрич зачем-то решил обойти строение по периметру (засады опасался, что ли?), а Кот нерешительно топтался на пороге.

Внутри оказалось чистенько и уютно. Приятно пахли травки, закрывавшие собой все стены сплошь (а что, интересный дизайн. И на обои тратиться не надо!), от печки тянуло чем-то вкусным. Вот только хозяйки нигде не видно. Пока я осматривалась, подтянулись мои спутники и мы устроили привал с перекусом. Не подумайте чего, припасами нас Настасья снабдила. А то мало ли, вдруг у бабуси в печке мухоморы в сметане, или кролик под соусом из волчьих ягод? Хозяйка появилась когда мы уже разделались с ужином. Ещё с улицы до нас донёсся её голос.

– Никак гости у меня. О! Издалече гостюшки припожаловали, видать дело сурьёзное.

Ну ничего себе! Это она по следам определила, что ли? Домового как ветром сдуло. Опаньки! Что за игры в прятки? Или Митрич решил в засаде отсидеться? Ни я, ни Костик не ожидали такой застенчивости от нашего пронырливого спутника. А пока мы хлопали глазами и придерживали руками челюсти, из-за двери выплыла заслуженная ведьма окрестных лесов, полей и огородов, достойная продолжательница традиций легендарной Бабы Яги. Ведьма явно не вписывалась в нарисованный фантазией образ. Она была вся такая чистенькая, опрятная, без намёка на горб, или костяной протез. Даже клыков изо рта у неё не торчало. На круглом спокойном лице не было ни удивления, ни опаски, а ведь мало ли кто по лесам шастает! Сразу было ясно – непростая бабулька, ох непростая.

– Ну, чего молчите? – ведьма так и стояла в дверях, уперев руки в бока и выжидающе на нас поглядывала. Первым нашёлся Кот (ему как будущему медику полагались крепкие нервы).

– Здравствуйте, бабушка. Нас к вам ваша внучка направила, Настасья.

– А-а-а, – протянула пенсионерка. – Видать дело и впрямь небывалое. Настасья кого ни попадя не пришлёт.

Тут и я немного разморозилась. Старушка явно доброжелательная, ужинать нами, вроде бы, не собирается. А пока я поднимала архивные данные на предмет поведения престарелых ведьм, Костик бодренько излагал суть проблемы.

– А домовой ваш куда запропал? – вдруг поинтересовалась хозяюшка. Я аж поперхнулась: Костик про Митрича ни словом не обмолвился.

– Здесь я, – робко подал голос Кондратий из-за печки.

– Ну а раз здесь, то выходи, ужинать будем, – бабуля хитро прищурилась. – Иль тебе в блюдце плеснуть да под печь сунуть?

Так, это по сценарию. В сказках как: накормят, напоят, в баньке попарят и спать уложат. И хоть мы уже отужинали, Костик с Митричем явно были не против повторить – от нервов помогает, говорят. Ведьма быстренько понаставила разных крынок, чашечек и чугунков на солидных размеров стол и величественным жестом пригласила нас на трапезу.