Кровь и проклятье

– Не бойся, я не дам тебе упасть.

Его рука обвила мою талию, властно притянув обратно. Тёплые пальцы впились в бок, и я раздражённо фыркнула, закатив глаза.

– Я так и не поняла, почему Альвара решила помочь мне сбежать.

– Скажем так… она не сторонник моего отца. И готова на многое, чтобы насолить ему.

– А ты? – осторожно спросила я. – Это же твой отец, твоя семья…

Тишина повисла на мгновение, и лишь стук копыт по каменистой тропе нарушал её.

– Он убил мою мать. Просто за то, что она не была той, кто ему был нужен.

Слова ударили, как обух по голове. Я машинально сжала в пальцах медальон, который Микаэл вручил мне утром – пятиконечный амулет на кожаном шнурке, наполненный травами с терпким, древесным ароматом. "Это скроет твой запах… Кайл не сможет найти тебя какое-то время", – сказал он тогда.

Теперь же его признание висело, между нами, тяжёлым облаком.

– Мне очень жаль… – прошептала я, и горечь подступила к горлу, обжигая изнутри.

Он не ответил. Только расслабил хватку, отпустив мою талию, будто давая понять – теперь я могу сидеть как хочу. Но почему-то от этой свободы стало только тяжелее.

Мы сделали лишь одну остановку перед тем, как въехать в извилистый зев каньона, змеившийся на нашем пути. Мои спутники пояснили: здесь нельзя задерживаться – только короткий привал, чтобы перевести дух и перекусить, иначе к вечеру мы рискуем не выбраться из этой каменной пасти живыми.

– Скакать придётся быстро. Будьте настороже. – Голос Микаэла прозвучал резко, словно удар клинка о камень. – Это место кишит разбойниками и тварями, которые не прочь поживиться путниками.

Он повернулся ко мне, и в его глазах, обычно холодных, мелькнула тревога.

– Особенно ты, принцесса. Не верь тому, что увидишь. Держись крепче и не отставай. Я смогу тебя защитить, только если ты будешь рядом.

Его пальцы слегка сжали мою руку, когда он помогал мне взобраться на лошадь. В этом жесте было что-то большее, чем просто предостережение – словно незримая нить страха за меня, которую он не мог скрыть.

Мы приблизились ко входу в каньон. Он зиял перед нами, словно разверстая пасть чудовища, а его стены, вздымающиеся к небу, напоминали чёрные, обугленные кости исполинского зверя. Я прислушалась – тишина. Глухая, мёртвая, будто само время застыло в этом месте. Лишь бешеный стук сердца напоминал, что я ещё жива, что мой слух не обманывает.

Здесь царила смерть.

Она раскинула свои владения меж этих скал, терпеливо поджидая неосторожных путников, чтобы увлечь их в вечный мрак. Кто же, кроме отчаянных безумцев, добровольно ступил бы сюда?

Но у нас не было выбора.

Это был единственный путь к тайному убежищу Микаэла.

Едва копыта наших лошадей коснулись проклятой земли каньона, оба всадника резко пришпорили коней. Я вцепилась в луку до побеления костяшек, чувствуя, как ветер свистит в ушах. Гулкий топот копыт, многократно усиленный эхом, превратился в оглушительный гром, рикошетящий от древних стен, будто невидимые великаны перебрасывались каменными ядрами.

Микаэл внезапно придавил меня всем весом, заставив согнуться в седле. Когда он отстранился, над нашими головами со свистом пронесся град стрел. "Уже?!" – пронеслось в голове. Мы только въехали, а ловушка уже захлопывалась.

– Разделяемся. Встретимся на выходе. – рявкнул Микаэл, резко дернув поводья. Наша лошадь рванула в левый туннель, в то время как спутники исчезли в правом.

В полумраке мелькали лишь черные тени – бесшумные, как призраки, стремительные, как пауки на каменной паутине. Они легко поспевали за нами, выпуская новые смертоносные залпы. Микаэл лихорадочно маневрировал, и я едва удержалась в седле, когда лошадь резко рванула в сторону, уклоняясь от стрел.

Внезапно из темноты выпрыгнула фигура, целясь прямо в брюхо нашей кобылы. Щелчок спускового крючка – и арбалетный болт намертво пригвоздил нападавшего к скале. Но едва безжизненное тело рухнуло на землю, как новый враг впился клыками в шею нашей лошади. Пронзительный, полный агонии ржание разорвало тишину каньона, эхом отражаясь в его каменных утробах.

Конь встал на дыбы, ослепленный болью. Я уже ощущала холодное дыхание смерти, когда железная хватка Микаэла вырвала меня из седла. Мы кубарем покатились по камням, и даже в падении он прикрывал меня своим телом.

Поднявшись, я насчитала дюжину теней, сжимавших нас в смертельном кольце. Микаэл, оскалившись, швырнул пустой арбалет. Мой взгляд скользнул к издыхающей лошади, ее алая кровь медленно растекалась по серому камню.

В этот момент волосы на затылке встали дыбом. Глухой рык, хруст костей – и я почувствовала, как ледяная волна страха сковала все тело. Оборвав дыхание, я медленно обернулась…

Там, где минуту назад стоял Микаэл, теперь возвышался волк. Исполинский, в человеческий рост, с шерстью медового цвета спелой ржи, которая светилась в кромешной тьме. Его клыки, длинные как кинжалы, обнажились в смертельном оскале, а золотистые глаза горели холодным обещанием – смерть будет долгой, и она будет сладостной.

Глава 15

Шок парализовал меня. Микаэл – оборотень. Его огромный волчий силуэт двигался с хищной грацией, каждый мускул играл под коричневой шерстью, переливающейся в тусклом свете каньона. Он расправлялся с нападавшими легко, будто это была не смертельная схватка, а изощренная игра.

Один из бандитов, воспользовавшись моей оцепеневшей завороженностью, ринулся ко мне с поднятым кинжалом. Я даже не успела вскрикнуть – в следующий миг волк уже впился клыками в его горло. Резкий хруст, и голова с мокрым звуком отлетела в сторону. Желудок сжался, но рвотные позывы я подавила, стиснув зубы.

Последний выживший попытался бежать. Микаэл медленно повернул к нему морду, окровавленные клыки сверкнули в полумраке. Два мощных прыжка – и он настиг добычу. Играл с ним, как кот с мышью: то прижимал к земле, то отпускал, давая ложную надежду. Когда жертва в очередной раз попыталась вырваться, волк одним рывком оторвал ему руку.

Я отвернулась, но пронзительный стон все равно пронзил тишину.

Когда все стихло, я почувствовала на себе тяжелый взгляд. Инстинкт самосохранения сработал раньше разума – ноги сами понесли меня прочь, куда угодно, лишь бы подальше от этого зверя.

Но он догнал меня мгновенно. Мощные руки обхватили талию, подняв в воздух. Я вскрикнула, зажмурилась – и только тогда заметила: шерсть исчезла.

– Я же сказал держаться поближе.

Голос был низким, хриплым, но уже человеческим. Открыв глаза, я увидела знакомые карие глаза – тревожные, напряженные. Микаэл. Нагой, весь в крови, с алыми подтеками на губах и груди. Его дыхание было горячим, а тело – обжигающе теплым даже сквозь мою одежду.

– Если будешь бегать, – он притянул меня ближе, так что нашлись нос к носу, – я не смогу тебя защитить.

Запах меди, пота и чего-то дикого ударил в ноздри. Но странное дело – страх начал отступать. Может, потому что в его глазах, несмотря на всю их свирепость, читалась не злоба, а.… забота?

Убедившись, что я не собираюсь снова бежать, Микаэл опустил меня на землю и направился к телу лошади. Я старалась не смотреть, но взгляд предательски скользил по его фигуре – мощные плечи, узкая талия, рельефные мышцы спины, еще не остывшие от недавней трансформации. Каждое движение заставляло мускулы играть под кожей, и я, завороженная, невольно проследила взглядом, как его силуэт плавно сужается к бедрам…

– Ты меня смущаешь, – вдруг раздался его голос, и я резко вдохнула, отводя глаза. Щеки вспыхнули, будто меня подловили на чем-то неприличном.

– Не очень-то ты смущен, – пробормотала я, стараясь сохранить хоть каплю достоинства. – Судя по тому, как стоишь, будто позируешь для портрета, я делаю вывод, что часто проделываешь этот трюк перед девушками. Превращаешься в волка, пугаешь их до полусмерти, а потом эффектно появляешься… в таком виде.

Уголок его губ дрогнул.

– Только перед самыми симпатичными, – парировал он, подбирая с земли рюкзак и бросая его мне. И, конечно, даже не подумал прикрыться.

Я упорно смотрела куда-то за его плечо, но периферией все равно видела больше, чем хотелось бы.

– Ты вообще собираешься надеть штаны? – спросила я, скрестив руки.

– Мне показалось, так я тебе нравлюсь больше, – он сделал шаг ближе, и я невольно отступила, наткнувшись на скалу. Его улыбка стала шире. – И кстати, если будешь вести себя хорошо, я даже покатаю тебя… на спине.

Он наклонился, и его дыхание обожгло ухо:

– В обоих обличьях.

Яростный всплеск эмоций пронзил меня, и я резко оттолкнула Микаэла, пройдя мимо с высоко поднятым подбородком. Мои шаги гулко отдавались в каменных стенах туннеля.

– Постой, ты же не знаешь дороги.

Его голос остановил меня. Я замерла, стиснув зубы. Больше всего бесило то, что он прав.

И тут раздался хруст.

Тихий, влажный, будто ломаются не кости, а сама плоть перестраивается изнутри. Я обернулась – и застыла.

Микаэл стоял, смотря прямо на меня, и его тело менялось.

Сначала зрачки – они расширились, поглотив радужку, став огромными, черными, как бездонные колодцы. Потом кожа – она зашевелилась, будто под ней копошились тысячи невидимых существ, и из-под нее проросла шерсть. Каштановая, густая, с медным отливом, она покрывала его, как доспехи.

Спина выгнулась дугой, позвонки выступили наружу, перестраиваясь под новую форму. Челюсть с хрустом раздвинулась, удлиняясь в смертоносную пасть, из которой торчали клыки – белые, как северный лед, и острые, как отточенные кинжалы. Ногти почернели, превращаясь в когти, впивающиеся в камень.

Он опустился на четвереньки, и теперь передо мной стоял не человек, а зверь.

Но самое странное – его глаза. Они остались прежними – карими, человеческими, с тем же насмешливым золотым блеском.

Он подошел и ткнулся мордой мне в плечо, как обычный дворовый пес, ждущий ласки.

Я замерла в противоречии.

Почесать за ухом огромного волка, который только что разрывал противников?

Или бежать, пока он не передумал?

Осторожно подхватив меня, так что его когти лишь слегка коснулись кожи, Микаэл рванул вперёд по-чёрному как смоль каньону. Он двигался стремительно – будто и не нуждался никогда в лошади, перепрыгивая через валуны с грацией дикого зверя. Вскоре мы вырвались на круглую площадку, где скалы расступились, словно гигантские каменные врата. В центре стояло мёртвое белое дерево, иссохшее без солнечного света, его кривые ветви напоминали кости давно погибшего исполина.

Внезапно он замер.

Уши насторожились, ноздри дрогнули, улавливая невидимую угрозу. Что-то его беспокоило.

Аккуратно, словно фарфоровую куклу, он поставил меня на землю, а сам принял боевую стойку – шерсть встала дыбом, клыки обнажились в низком, вибрирующем рыке.

– Кого это к нам занесло? – шипящий голос прополз по камням, будто скользнул по спине. – Мои детки не прочь полакомиться свежим мясом…

Я замерла, пытаясь понять, откуда исходит звук.

Тик-так. Тук-тук.

Лапки.

Сотни лапок, перебирающих по камням.

Сначала из теней выползли мелкие паучки – не больше ладони. За ними показались крупнее, с мою руку. Потом ещё больше, и ещё…

И наконец Он.

Два метра в высоту.

Чёрный, блестящий, как мокрая смола. Глаза – бездонные пустоты. Из разодранной пасти капала слизь, а клыки щёлкали, словно кастаньеты смерти.

– Я лично решил проверить, кто нас навестил… – зашипел монстр. – Запах ваш… соблазнителен. Вперёд, дети! Ужин подан!

Рой хлынул на нас.

Микаэл бросился на вожака, разрывая пауков на пути. Но остальные уже облепили его – карабкались по спине, впивались в шерсть.

Я отчаянно лупила рюкзаком, давила ногами этих мерзких тварей, но их становилось только больше. Отступая, я наткнулась на сухое дерево – спиной к смерти.

Они окружили меня.

Кольцо сжималось.

Я успела заметить лишь вспышку медной шерсти среди черной шевелящейся массы – Микаэл, словно демон из преисподней, рвал клыками тело паучьего вожака, когда волна мелких тварей окончательно накрыла меня. Холодные лапки уже ползли по шее, когда сознание начало уплывать в липкий черный туман…

Тьма. Абсолютная, всепоглощающая. Я зажмурилась сильнее, пытаясь заглушить панику, но она накатывала волнами, с каждой секундой становясь все сильнее. Сердце бешено колотилось, а в ушах стоял гул, будто я погружалась на дно океана.

– Помни, ты не жертва, а искра.

Голос. Тонкий, как паутина, но такой знакомый. Где-то вдалеке мелькнула крошечная искорка, и странное спокойствие разлилось по телу. Сердцебиение замедлилось, дыхание стало ровнее.

– Кто ты? – мысленно позвала я, цепляясь за этот голос, как за спасительную нить.

– Ты – искра, что разожжёт войну.

Бабушка.

Её голос звучал так, будто доносился из самого детства – сквозь сон, сквозь время.

– Ты – искра, Алисия.

Я стиснула зубы. Не жертва. Никогда не была и не буду.

Искра вспыхнула снова – ярче, увереннее. Она разгоралась, превращаясь в живое, тёплое пламя, мягкое, как бабушкины объятия. Я протянула руку, и огонь приветливо лизнул пальцы, будто узнавая меня.

– Помоги мне защитить себя и друга, – прошептала я.

Пламя взметнулось в ответ, и я открыла глаза.

Грудь пылала.

Не болью – силой.

Я огляделась: вокруг кружились золотые искры, а сухое дерево, что ещё минуту назад было мёртвым, полыхало, пожирая пауков, осмелившихся подойти слишком близко. Огонь лизал кору, перекидывался на тварей, и те вопили, сгорая заживо.

Я подняла руки – они горели, но не обжигали. Пламя обвивало пальцы, как послушный зверь, не трогая кожу и ткань. Лишь лёгкое покалывание в затылке напоминало, что это не сон.

Пауки отступали.

Я улыбнулась.

И направила ладонь в сторону самых крупных.

Огонь ринулся вперёд, жадно поглощая их, и это было…

Так естественно.

Будто я всегда умела это делать.

Я шагнула сквозь пелену дыма, пламя танцевало на моих ладонях, оставляя за собой лишь обугленные останки пауков. Впереди Микаэл сражался с вожаком – огромное чудовище рвануло к нему, клыки блеснули в полумраке, но волк ловко увернулся. Хитиновые челюсти сомкнулись в пустоте.

С размаху Микаэл врезал лапой в морду твари, отшвырнув ее в сторону. Паук зашипел, пытаясь подняться, но я уже была рядом. Его черные, как смоль, глаза отразили меня – мое тело пылало, волосы развевались огненными языками, будто корона из пламени.

Я подняла руку.

– Гори, – прошептала.

Огненный смерч ворвался в его разинутую пасть. Чудовище взвыло, его брюхо вспучилось, затем лопнуло, извергая сгустки пламени. Запах горелого хитина ударил в нос. Остальные твари в ужасе поползли прочь, их тени метались по стенам каньона.

– Ты… удивительна. – Микаэл стоял надо мной, его шерсть опалена, но взгляд светился восхищением. – Ты спасла нас.

– Похоже, Альвара не шутила про мой дар, – я сжала кулак, и пламя послушно погасло.

– Нам пора. Этот запах привлечет не только пауков.

– Не хочу проверять, кто еще обитает в этих скалах, – кивнула я.

Микаэл легко подхватил меня, и мы устремились к выходу. Альвара с Виктором ждали нас у края каньона. Их взгляды скользнули по обгоревшим краям моей одежды, окровавленной шерсти Микаэла, отсутствию лошади.

– Ваша прогулка оказалась… жаркой, – Альвара приподняла бровь, но в ее глазах читалось одобрение.

– Расскажем в пути, – ответила я, чувствуя, как наступает изнеможение.

Сумерки окутали местность. Пока мы двигались, я закрыла глаза, ища внутри тот самый огонь. Он был там – живой, теплый, свернувшийся у меня в груди, как ручной феникс.

– Спасибо, – мысленно прошептала я.

Пламя ответило ласковым теплом, обещая быть рядом. Всегда.

Глава 16

Остаток пути до убежища Микаэла прошёл без происшествий. Пока мы ехали, я, жестикулируя руками, рассказывала Альваре и Виктору о нашей схватке – о том, как паучий вожак чуть не разорвал нас своими клешнями. При этих воспоминаниях по спине пробежали мурашки, и Микаэл инстинктивно прижал меня крепче, его тёплая шерсть слегка защекотала кожу.

Дом оказался спрятан в самой глубине леса, куда вела лишь едва заметная тропинка, известная, видимо, только хозяину. Небольшое бревенчатое строение почти сливалось с пейзажем – крыша, поросшая изумрудным мхом, делала его похожим на древний курган, выросший среди деревьев.

Внутри пахло смолой и сушёными травами. Скромное убранство включало две спальни, объединённую с кухней столовую и просторную гостиную с камином. Альвара с Виктором без лишних слов заняли одну из комнат, а Микаэл, кивнув в сторону второй двери, промолвил:

– Это твоя. Я буду в зале.

Его спальня оказалась удивительно аккуратной – деревянная кровать с лоскутным покрывалом, резной комод и даже небольшое трюмо. Но больше всего поразило внимание к деталям: на подоконнике стояли засушенные цветы, а у изголовья – свеча в самодельном подсвечнике. Неожиданно тепло для свирепого оборотня.

Гостиная дышала уютом: массивный дубовый стол, кресла с оленьими шкурами и камин, в котором уже потрескивали дрова. По стенам были развешаны причудливые деревянные фигурки – то ли детские поделки, то ли древние обереги.

– Их вырезала мама. Все, что осталось…Когда мои пальцы скользнули по деревянной фигурке, воздух словно застыл. Микаэл, стоявший у окна, произнес тихо, почти шепотом:

Голос его дрогнул той самой болью, о которой он когда-то упомянул вскользь. Я резко отдернула руку, будто обожглась – эти хрупкие фигурки вдруг показались мне бесценными реликвиями.

– Расскажешь о ней? – осторожно спросила я.

– Она… была как пламя. Яростная, неукротимая. – Его взгляд скользнул по моим рукам. – Ты сегодня в каньоне… так на нее походила.Тени заиграли на его лице, когда он повернулся.

Пауза. Глубокий вдох.

– И любила. Безрассудно, до безумия. Даже когда он… – Голос сорвался, суставы побелели от напряжения. Внезапно он сделал шаг ко мне, сократив расстояние. – Но я о другом. С того самого дня в лесу ты не перестаешь меня поражать.

Карие глаза пылали золотыми искрами, зрачки расширились, словно в темноте. Его пальцы осторожно отстранили прядь волос с моего лица.

– Демоны, оборотни, чудовища – тебе хоть бы что. Ты сражаешься, когда другие давно бы сдались. – Голос стал глубже, теплее, словно мёд, стекающий по коже. – Это… завораживает.

Я застыла, пойманная в этот золотисто-коричневый водоворот его взгляда. Тепло разливалось по груди, смешиваясь с накатывающей усталостью. Веки предательски тяжелели.

– Мне… нужно отдохнуть, – прошептала я, с трудом выныривая из этого гипноза. – И… спасибо. За сегодня. За то, что пошел против своей семьи…

Его рука замерла в сантиметре от моей кожи.

– Спи, искорка. – Он отвел взгляд к камину, прерывая момент. – Сегодня ты спасла нас обоих. Долг теперь мой.

В последний миг перед тем, как я закрыла дверь спальни, краем глаза я заметила, как его пальцы снова потянулись к деревянной фигурке – единственному наследию женщины, которая любила слишком сильно.

Усталость накопилась во мне куда сильнее, чем я предполагала. Едва голова коснулась подушки, как я провалилась в глубокий, беспробудный сон.

Проснулась я лишь тогда, когда за окном уже сгущались сумерки. Похоже, проспала целые сутки. Потянувшись, я с удивлением осознала, насколько легко и свежо чувствует себя тело – будто кто-то вычерпал всю усталость, оставив лишь приятную тяжесть в мышцах. Может, сказался этот глухой, тихий дом, а может, просто накопившееся истощение взяло свое.

Перевернувшись на бок, я задумалась о разговоре с Микаэлом. Его мать… Как жестоко – лишить жизни женщину, подарившую тебе сына. Неужели король не испытывал к ней ничего? Ни капли жалости, ни искры любви?

Размышления прервали приглушенные голоса за дверью. Альвара и принц о чем-то спорили, но слов разобрать не удавалось. Знаю, что подслушивать нехорошо, но любопытство – мой давний грех. Бесшумно подкравшись к двери, я прислушалась.

– Ты знаешь, что нужно сделать. И чем скорее, тем лучше – если мы хотим покончить с королем, – голос Альвары звучал не бархатно, а остро, как отточенный клинок.

– Всему свое время. Артефакт мы найдем, – ответил Микаэл. – Сейчас меня больше беспокоит брат. Я отправил за ним шпионов, но они не вернулись. Думаю, он их вычислил.

– Кайл – искусный охотник. Признаю, у него талант, – вставил Виктор.

При упоминании Кайла я невольно шагнула ближе. Половица под ногой предательски скрипнула, и я замерла, мысленно взывая к Богине, чтобы меня не заметили. Быстро отскочив от двери, я плюхнулась на кровать, изображая сонную невинность.

Не прошло и мгновения, как в дверном проеме возник Микаэл. Он стоял, скрестив руки, плечом прислонившись к косяку, и смотрел на меня с легкой усмешкой.

– Доброе утро, соня! – промурлыкал он. – Или, точнее, добрый вечер.

– Добрый вечер, – нарочито зевнула я, потягиваясь.

– Магия вытянула из тебя все силы. Как самочувствие?

– Отлично, – только сейчас я вспомнила о приобретённом огне. Заглянув внутрь себя, я обнаружила тот самый огонек – он по-прежнему танцевал где-то в глубине, будто даже разросшись за время моего сна.

Микаэл окинул меня оценивающим взглядом, будто проверяя на повреждения.

– Ладно, идем ужинать. Ты наверняка голодна.

Желудок отозвался рычанием на упоминание еды.

– Голодна как волк… Ой, – я вдруг вспомнила, с кем говорю.

Микаэл лишь рассмеялся.

– Тогда пойдем быстрее – а то еда остынет.

Гостиная встретила меня теплым светом и аппетитным ароматом. Альвара, улыбаясь, жестом пригласила меня к столу, где она с Виктором уже закончили сервировку. В центре красовалось блюдо с запеченным кроликом, окруженным румяными овощами – мясо буквально таяло в воздухе пряным дымком, от которого у меня непроизвольно потекли слюнки.

Микаэл ловко разделил тушку, раскладывая куски по тарелкам, а Альвара наполнила бокалы темно-рубиновым сливовым вином. Первый же кусок распадался во рту, а вино оставляло сладковато-терпкое послевкусие. Внутри меня огонек встрепенулся – будто и он оценил этот пир, отозвавшись теплой волной где-то под ребрами.

– Завтра я сам наведаюсь к брату, – Микаэл нарушил тишину, откладывая нож. – Пока он не знает о моем участии в твоем исчезновении, можно разведать обстановку. Ты останешься здесь с Альварой и Виктором.

– Ты уверен, что он не догадывается? С вашей-то историей… Ты первый, на кого падет подозрение. И шпионы…Рамаарийка нахмурилась:

– На них не было моих меток. Никто не выдаст. – Его голос стал жестче. – Я просто проверю, что ему известно.

– Это опасно. Ты лезешь прямо в пасть к зверю. Что станет с ней, если тебя…не станет – она кивнула в мою сторону.

– Значит, ты считаешь, я не справлюсь? – В его тоне зазвучало холодное раздражение. – Он не единственный здесь хищник.

Спор разгорался. Виктор и я переглядывались, не решаясь вмешаться. В конце концов Альвара отступила, но не без яда.

– Займись лучше обучением Алисии. Ей понадобятся силы, – он встал, отодвинув стул с резким скрипом.

– Как прикажете, ваше высочество, – Альвара проговорила сквозь зубы, сверкнув глазами.

В комнате повисло тяжелое молчание. После ухода Микаэла Виктор и Альвара удалились, оставив меня одну. Я уставилась на камин. Пламя танцевало завораживающе, и я, будто загипнотизированная, протянула к нему руку.

Пламя коснулось кожи, но вместо боли – лишь нежное тепло, словно солнечный луч скользнул по ладони. Я замерла, ожидая ожога, но его не было. Вместо этого где-то глубоко внутри, в самой сердцевине моего существа, магия встрепенулась, будто дремавший зверь, учуявший добычу.

Тысячи крошечных искр запульсировали под кожей, пробежав по руке, словно невидимые молнии. Мурашки побежали по спине, волосы на затылке встали дыбом. Это было… восхитительно.

Я сжала пальцы, и пламя отозвалось – не как бездушная стихия, а как живое существо, прильнувшее к моей ладони. Оно не горело, оно… впускало себя в меня.

Жар хлынул в вены.

Словно раскаленный мед, огонь растекался по руке, заполняя каждую клеточку липким, сладким теплом. Он пульсировал в такт сердцу, проникал глубже, растворяясь в крови, в плоти, в самой душе. Тело наполнялось силой, тяжелой и густой, как расплавленный металл.

Я вдохнула – и воздух обжег легкие, но не болью, а опьяняющей мощью.

Камин потух.

Огонь исчез, втянутый в мою ладонь, оставив после себя лишь тлеющие угли, багровые, как закат. Я коснулась их.

Кончик пальца едва скользнул по пеплу – и искра сорвалась вниз, крошечная, но ослепительно яркая.

Пламя вспыхнуло вновь.

Оно взметнулось вверх, живое, послушное, мое.

Голова слегка закружилась, плюхнувшись на зад я засмеялась.

Это было прекрасно.