Мой бессердечный муж

– Это не мой ребенок, – смело заявила я.

– Ма-ма, – заплакал мальчик, размазывая слезы по лицу.

– Рианна, как ты можешь? – схватилась за голову пожилая женщина.

Со всех сторон понеслись возмущенные возгласы.

– Бессовестная!

– Нахалка!

– Падшая женщина!

– Как не твой? – лорд Алишер обвел всех грозным взглядом. – Ты отказываешься от собственного дитя?

– Стража, схватите ее! – засуетился и Ганер.

Но Нед отодвинул меня в сторону и закрыл собой.

– Неправда. Прежде чем выбрать Рианну в качестве марьяжной жены, я поручил исследовать ее жизнь и окружение.

– Дорогой кузен, тебя явно обманули! – скривился Ганер.

Но при этом он так торжествующе посмотрел на отца, что я вдруг сообразила: подстроено. И эта ловушка спланирована жадными родственничками.

Но Нед не шелохнулся. Он не обращал внимания на плачущего малыша, разглядывал только Айлин. И девушка занервничала.

– Айлин, чем докажешь, что этот малыш – сын Рианны.

– А ты посмотри на него, посмотри! Одно лицо!

– Ну, посмотрел, и что дальше? Ребенок похож на половину женщин в этом зале.

Я встрепенулась. Действительно, среди гостей было много синеглазых блондинок. Защита Неда придала сил. Пусть он сам ледяной король, но хотя бы не дал меня на съедение этим шакалам.

– Нед, ты узнаешь правду! Непременно! Мы сейчас это проверим.

Я снова напряглась. Как проверят? Разве в этом мире есть современные лаборатории и можно провести тест ДНК? Хотя… это даже хорошо. Сразу станет ясно, что я не мать ребенка.

Но тут же мысли потекли в другом направлении.

А вдруг я неправа? Что если Рианна, и вправду, стала матерью? Я же не знаю ее жизнь. Черт возьми! Совсем не знаю.

– Как ты хочешь это проверить? – поинтересовался Нед.

– По крови. Несите все сюда.

– По крови? – ахнула я от удивления.

Группа крови может указать на родство, потому что ребенок перенимает кровь одного из родителей, а может и не указать. Все зависит от группы и резуса. Неужели в этом мире есть нужные реагенты для проведения теста?

Вряд ли.

С вытаращенными глазами я наблюдала за тем, как два неизвестных человека в белых развевающихся одеждах поставили на стол деревянный поднос, на котором лежали иголки, плошка, заполненная прозрачной жидкостью и салфетка.

Я уже ничего не понимала. Мозги заработали с усиленной мощью. Я пыталась вспомнить, как в древности определялось отцовство, но ничего, кроме внешней схожести, в голову не приходило.

«Вот попала, так попала! Твою ж мать! – расстроилась я и посмотрела на выход из зала.

Если сейчас сорвусь с места и брошусь к двери, не добегу даже до середины зала: схватят. Да и побег будет означать одно: я виновна.

– Рианна, дай свою руку жрецу, – попросила Айлин.

– Не дам, – я сделала шаг назад.

– Ага, видите! – завопил Ганер. – Она признается в обмане!

– Козел, – прошипела я и протянула ладонь.

Мне уже и самой стало любопытно, что этот жрец будет делать. Раз он жрец, значит его опыт никакого отношения к реальности не имеет.

Седобородый старец взял иглу, поднес к моему пальцу, но я отдернула руку.

– Рианна, не сопротивляйся, – толкнул меня в спину Нед. – Давай покончим с этим делом. Я занят.

– Пусть иглу обожгут или хотя бы протрут спиртом.

– Чем? – старец удивленно вскинул брови.

– Ну, алкоголем любым. У вас вино или эль есть?

– Зачем это надо?

Я закатила глаза.

– Инфекция. Неизвестно, кого вы до меня кололи. Может, смертельно больного человека.

– Ха, какая капризная мошенница! – фыркнула леди Морена. – Если ты обманула семью Висбуров, все равно долго не проживешь.

– А если не обманула?

Сейчас мне хотелось вцепиться в волосы этой элегантной дамы и избавить ее от седины, которой, впрочем, и так не было.

– Ровен, возьми вино со стола, – приказал Нед. Он выхватил кубок из руки стража и сполоснул в нем иглу. – Ты довольна?

Я кивнула, слов не было: комок стоял в горле. Ни один человек в этой семье не был на моей стороне. Даже будущий муж. Или уже бывший? Я не знаю, завершен обряд бракосочетания или нет.

«Чудовища! Семейка негодяев! – кипела я про себя. – Пусть вас небеса накажут!»

Но никого страдания несчастной попаданки не интересовали. Жрец уколол мой палец, капнул каплю крови в плошку с прозрачной жидкостью. Потом то же самое сделал с пальцем мальчика. Ребенок расплакался и вцепился в юбку няни. Я тоже была готова разреветься от обиды на судьбу, которая подкинула мне такие жизненные неприятности.

Все напряженно уставились в плошку, я тоже вытянула шею.

Глава 8

Капли крови медленно растекались и соединялись вместе. Буквально через минуту они слились воедино.

– Это ее сын! – выдохнул лорд Алишер.

– Точно! – вторил ему Ганер. – Обманщица! В тюрьму ее!

Я хмыкнула, потрогала плошку и уже в голос расхохоталась. Никакой научности у этого глупого эксперимента не было. Весь спектакль рассчитывался на недалеких и необразованных людей. Сразу вспомнилась пьеса Островского «Гроза». В гости к жителям города приходила странница Феклуша. Она рассказывала, что по Москве «люди ходят с песьими головами», и все ей верили.

Вот так и здесь. Один придумал ерунду, привел для важности жрецов, а другие и уши развесили.

Я смеялась, держась за живот, и не могла остановиться. Семья и гости растерянно смотрели на меня, даже мальчонка плакать перестал.

– Она сошла с ума? – пискнула Софи.

– Конечно! – подтвердил важно Ганер. – Только сумасшедшая захочет войти в семью Висбуров, имея ребенка на руках.

– Дорогой сынок! – я бросилась к кузену и схватила его в объятия. – Иди ко мне, милый.

Перепуганный Ганер ударил меня по рукам, отскочил в сторону.

– Что ты несешь, безродная девка! Какой я тебе сынок? Я старше тебя!

– А вот это мы сейчас и проверим.

– И проверять нечего! Это всем ясно. Вот мой отец, а это моя матушка.

– Ты уверен? А я нет. Господин Нед, вы позволите провести еще один опыт?

Я схватила плошку и выплеснула содержимое в другую посуду.

– Тупая деревенщина! – воздела руки к потолку леди Морена. – Она не знает, что творит.

– В отличие от вас, дорогая тетушка, прекрасно знаю, – мило улыбнулась я и побежала по залу к выходу.

– Держите ее! Она хочет скрыться.

– Роден!

– Я сейчас!

Я вылетела за дверь. Слышала за спиной топот гиганта Родена, но не оборачивалась. А какой он получил молчаливый приказ от хозяина, оставалось только догадываться. За эти несколько секунд гонки я поняла одно: страж вовсе не торопился меня догонять.

При входе в зал я видела большие чаны с водой. Они стояли на солнце, их стенки были даже горячими. Акварельные краски лучше растекаются в теплой воде, нежели чем в холодной, возможно, и кровь также.

И тогда…

От проверки я ничего не теряла, поэтому набрала полную плошку и понеслась обратно.

У стола обмакнула иглы в вино, вытерла их салфеткой и подошла к Ганеру. Кузен стоял с бледным лицом, лихорадочно оглядывался, но поддержки не получал: всем гостям было интересно, что я буду делать.

– Ганер, дай мне твою руку.

– Батюшка, почему я этого должен делать!

– Ганер! – это уже был голос Неда.

Я не стала спорить: уколола сначала себя, капнула кровь в воду, потом Ганера. Все напряженно наблюдали за результатом. Капли растеклись, а потом слились воедино.

– Вот! – я торжествующе потрясла кулаком. – Все видели? Все? Ганер, получается, ты мой родной сынок, такой же, как и этот мальчик.

– Да, странно, – покачали головами жрецы.

– Будь ты проклята, ведьма! – сквозь зубы выдавил Ганер.

Они собрали свое имущество и бочком-бочком начали протискиваться к двери.

– Роден!

Исполнительный страж побежал за ними, но ему преградил дорогу лорд Алишер. Исчезла куда-то и женщина с ребенком.

– Айлин, как понимать твои действия? – спросил лорд Севан и стукнул тростью о плитки пола.

Звук получился неожиданно громким, все гости притихли. Я любопытство посмотрела на девушку: интересно, как она выкрутиться. Айлин не растерялась, она сложила руки на груди, низко поклонилась хозяину дома и сказала:

– Извините, господин Севан, я поверила клеветникам, – девушка развернулась к гостям. – Извините, что напугала вас.

Но меня она больше не волновала, основное внимание теперь я сосредоточила на женихе. Нед стоял, нахмурясь, о чем-то напряженно раздумывая. Наконец он поднял голову и крикнул:

– Брахман, продолжай церемонию!

Маленький человечек, блестя серебристой одеждой, выскочил вперед.

– Жених и невеста, поклонитесь гостям, чтобы скрепить ваш союз.

Нед взял меня за рукав и подтянул ближе к себе. Мы одновременно наклонились, чуть не стукнувшись лбами.

– А ты молодец, – тихо сказал Нед. – Удивила.

От неожиданной похвалы я зарделась. Почувствовала, как загорелись щеки, уши и даже кончик носа. К моему счастью, вуаль опять упала на лицо и скрыла ото всех мое смущение.

Обряд завершился, слуги расставили столы в просторном дворе, накрыли их подносами с едой. Гости расселили. Пили за молодых, обсуждали поступок Айлин.

Девушки знатных семей подходили ко мне, расспрашивали, откуда у меня такие знания о крови и определении родства.

– А, сер алом много смотрела, – отмахнулась я.

– Сериалов? А что это?

– Упс! – я чуть не прикусила себе язык. – Мой учитель рассказывал много интересного.

– О, вот бы нам такого учителя! Рианна, вы нас познакомите?

– Он уже умер.

– И книг не осталось?

«Вот пристали, сороки!» – хотелось ответить мне, но я лишь мило улыбалась и искала глазами мужа.

А он исчез. Не произносил тосты, не поднимал кубки с гостями. Только Роден ходил следом за мной.

– Следишь, как бы я чего не сделала? – спросила я гиганта. – Или хозяин боится, что я сбегу?

– Я вас охраняю, молодая хозяйка, – пробасил Роден.

Праздник закончился поздно ночью. У меня кружилась голова от выпитого вина, а душу переполняли эмоции. Семья Неда по-прежнему держалась в стороне, но улыбка лорда Севана стала теплее.

– Позаботься о моем сыне, Рианна, – напутствовал он. – Хорошо выполняй обязанности марьяжной жены.

Опять эти обязанности. Хоть бы кто рассказал мне о них.

– Лита, – я окликнула пробегавшую мимо служанку. – А что мне делать дальше?

– Как что? – девчонка хихикнула, закрыв рот ладошкой. – Вас сейчас гости проводят в покои.

Она убежала, смеясь, оставив меня в полном недоумении. Насколько я поняла, марьяжная жена – это жена по бумагам. Спать с Недом я не должна, да и он, кажется, не рвался ко мне. Я вообще сомневалась, волнуют ли его женщины. Не поймала на себе ни одного заинтересованного взгляда.

И не только на себе. На свадьбе было много невероятных красавиц, мог бы жениться на любой, а он выбрал фиктивные отношения.

– Роден, – я дернула стража за рукав. – Наш господин – ходок по мальчикам?

– Чего?

Гигант вытаращил на меня глаза и открыл рот, но я отмахнулась от него и догнала распорядителя церемонии.

– Слушай, господин хороший, где тут брачные покои? Я устала.

На миг во дворе наступила тишина, потом раздался звонкий смех. Молоденькие девушки, собравшиеся стайкой возле мамаш, явно веселились.

– Марьяжная жена стремится к консумации, – фыркнула Софи.

– Ха-ха-ха…

– Значит, надо ее проводить.

– Ха-ха-ха.

Я не понимала, почему так все веселятся, но меня подхватили под руки и понесли через двор к зданию. Голова кружилась от одуряющего запаха роз. В вечернем воздухе он разносился далеко и был душным и тяжелым. Я даже почувствовала тошноту.

Меня поставили на ноги перед знакомой дверью.

– Это же комната попугая, – я растерянно взглянула на Родена, но он старательно смотрел на носки своих сапог.

– Тебе как раз рядом с ним и место, – новый приступ дружного хохота потряс все поместье.

Мне казалось, что я действительно схожу с ума. Причем тут Рико? Каким боком мы связаны?

– Заходите, молодая хозяйка, – гостеприимно распахнул двери распорядитель Брахман. – Хорошей вам ночи.

Я поднялась на крыльцо и сверху посмотрела на толпу. Но гости, насладившись весельем, начали расходиться.

– Так тебе и надо, деревенщина, – прошипел Ганер. Он вдруг подошел ближе, подмигнул мне и прошептал: – До скорой встречи.

– Отвали, пока я тебе не двинула, – я показала ему кулак.

– Я скоро прищемлю твой язычок.

Ганер ушел, небрежно помахивая таким же стеком, как и у Неда. Неожиданно я поняла, что этот щегол во всем подражает кузену. Рядом со мной осталась одна Лита, да и та поглядывала в сторону в надежде сбежать.

– Лита, почему я должна спать в комнате попугая? Где покои господина Неда?

– Молодая хозяйка, простите, – служанка отвела взгляд. – Но Рико и есть ваш настоящий муж.

– Что? – просипела я: в горле внезапно пересохло. – Ты что несешь?

– Марьяжная невеста публично выходит замуж за господина, а по документам становится женой любого живого существа. Это может быть слуга, нищий с улицы или любимый питомец хозяина.

Голос Литы становился все тише, а она все дальше. От ее слов я пошатнулась, схватилась за дверной косяк. Ноги не держали, подгибались в коленях. Теперь стало понятно, почему хозяйка не стала тратиться на платье невесты, почему Нед был ко мне так холоден, почему лорд Алишер и его сынок всеми силами хотели от меня избавиться и почему веселились гости.

Вот это попала!

– Где покои господина Неда? – спросила я.

– Господин занят, велел ему не мешать.

– Где его покои?

Теперь в моем голосе звенел металл. Лита струхнула и махнула рукой вдоль галереи. Спотыкаясь и путаясь в проклятых юбках, я побежала в ту сторону. На этот раз не стала открывать все двери, уже немного ориентировалась в поместье. Комнату Неда нашла сразу: она была ярко освещена. Свет из окон оставлял неровные пятна на полу галереи, плитках двора, на отвратительном розовом кусте, таком ярком, словно это был костер в степи.

Дверь распахнула без стука, сразу. Хотела ногой, но в последний миг затормозила. Ярость клокотала во мне, как кипящая лава в проснувшемся вулкане.

Нед сидел за широким столом, что-то писал. Вот он отложил в сторону палочку для письма, придвинул подобие счет. Быстро начал щелкать костяшками. На меня ни разу не взглянул, но спросил:

– У тебя есть вопросы?

– Значит, Ваша Светлость, я жена попугая?

– По документам – да. Для людей ты моя жена.

– Отличный брачный договор! Невеста без места и средств к существованию. При разводе мне достанется клетка.

– Не достанется, это собственность Рико.

– Отлично! Получается, если я сегодня ночью сверну шею птичке, я буду свободна?

Рука Неда застыла над счетами. Наконец он посмотрел на меня.

– Не будешь. Сразу окажешься в тюрьме.

– Приехали! Мы так не договаривались!

– Вспомни, ты подписала договор. За нарушение обязанностей марьяжной жены – темница.

– Хочешь сказать, что уход за Рико – моя первая обязанность?

– Да.

– Ептыть-колотить! И за это ты спишешь мне долги семьи?

– За одну обязанность – нет.

– Что есть еще?

– Обслуживание семьи.

– Что? Чт-о-о-о? – взревела я. – Вам слуг мало?

– Это другого рода обслуживание.

– Например?

– Утром ты подаешь членам семьи чай в их комнаты. И должна постараться, чтобы все тебя приняли. Спокойной ночи. Я занят.

Мои мозги скрипели и трещали от усердной работы. Первый порыв злости прошел, я пыталась найти положительные моменты в новом состоянии.

Я тихо закрыла дверь и побрела в комнату Рико. Здесь было темно и тихо, так тихо, что мороз невольно побежал по спине. Я подбежала к столу, где, как помнила, стояли свечи, кое-как зажгла одну, подняла над собой и остолбенела…

Глава 9

Вся жизнь, как говорится, промелькнула перед глазами.

Я увидела, что Рико лежит в клетке на боку и не шевелится. Его лапки выпрямились и вытянулись параллельно красно-синему хвосту, еще недавно живые глазки затянулись пленкой.

Мгновенно представила, как меня стражники волокут по двору, потом по улице, а люди бросаются в меня камнями и кричат:

– Убийца мужа! Убийца! Казнить её!

А потом – пытки, самая глубокая темница, одиночество. И крики, крики, крики…

И даже услышала, как вода капает с потолка каземата: кап-кап, кап-кап…

Я затряслась от ужаса и бросилась к клетке. Схватила Рико. Он был тепленьким, но приоткрытой клюв, вывалившийся из него язычок не оставляли надежды. Иногда по телу пробегала волна судорог.

– Рико, миленький, очнись!

Я дула ему в клюв, капала воду, согревала птичку в ладонях. Мне показалось, что в комнате неприятно пахнет. Тогда бросилась к окну и распахнула его настежь.

Я прекрасно понимала: кто-то специально отравил попугая, чтобы избавиться от меня. Но проводить расследование, пока попугай в беспамятстве, не было никакого смысла.

Через несколько минут, когда первая паника отпустила, в работу включились мозги. Если попугая отравили, нужно вывести яд из организма. Что в таких случаях используют?

Сорбент?

Но где, черт возьми, в этой тьму-таракани, я возьму сорбент?

Уголь!

Мне надо найти уголь!

Я завернула попугая в подол юбки, благо он был длинный, и бросилась на поиски угля. Мне нужна была печь. Летом дома не отапливаются, значит очаг есть только в кухне. А где в этом доме кухня?

Я выскочила из комнаты, пронеслась вихрем по галерее. От столба отделилась тень и преградила мне дорогу.

– Ты когда-нибудь спишь? – накинулась я на Родена.

– Молодая хозяйка, вернитесь к себе.

– Слушай, будь человеком, – я развернула подол, показала почти бездыханного попугая. – Помоги. Мне нужен уголек.

Роден странно взглянул на меня, но не закричал, не потащил меня к господину, а молча пошел вперед.

Кухня оказалась на заднем дворе. Страж вытащил уголек из очага и подал мне. Я раскрошила сорбент в порошок, развела в воде и по каплям начала отпаивать Рико. Я прекрасно понимала, что этого недостаточно, но безвыходном положении любое действие – выход.

– Так, миленький, так, – приговаривала я. – Держись, солнышко, держись.

Когда почувствовала, как попугай глотнул, чуть не расплакалась. Теперь мне казалось, что эта птичка – часть меня самой, погибнет она – пропаду и я.

Роден молча стоял рядом. Не знаю, для чего Нед приставил его ко мне, но присутствие стража успокаивало меня.

Всю ночь я возилась с птицей, не сомкнув глаз. Рико лежал перед открытым окном, закутанный в одеяло, а я пыталась выяснить, что стало причиной его состояния. Проверила еду, перебрала орехи, вычистила до блеска клетку.

Роден крутился рядом: он то приносил мне воду, то убирал мусор, то споласкивал тряпки И все делал молча, словно был немым.

Наконец попугай шевельнул крылышками, его лапки согнулись, из клюва вырвался хрип. Глазки, до этой минуты закрытые мутной пленкой, прояснились. Рико поднял голову, встряхнулся.

– Ду-р-р-р-а… – вырвалось из приоткрытого клюва.

– Мой малыш! – всхлипнула я. – Конечно, я дура, раз оставила тебя одного. Роден, принеси для Рико орехи.

– О-р-р-р-ехи… – обрадовался попугай.

Роден пошел к двери, но тут Рико попытался встать на ноги, и я заметила, что пальцы на одной лапке у него сжаты в кулачок. Птичка снова упала на бок. Значит спазм еще не прошел.

– Погоди. Можешь присмотреть несколько минут за попугаем? Я приготовлю ему кашу.

Я бросилась в кухню. На дворе уже занимался рассвет. Первые солнечные лучи показались над крышами домов и заиграли в каплях росы, усеявшей розы. Одуряющий запах разлился в воздухе.

– Доброе утро, молодая хозяйка, – поклонился мне дворник.

– Убери это!

Я широко взмахнула рукой, показывая на горшки с розами.

– Но… куда? – растерялся работник.

– Отнеси к покоям леди Морены. Немедленно!

В кухне тоже появились повора и их помощники. В очаге ярко горел огонь. Все с удивлением разглядывали меня.

– Молодая хозяйка, – разлетелся шепоток по кухне.

Но я не обратила на него внимания. Проверила все мешки, судочки и ящики, нашла рис, сварила для Рико жидкую кашку и бегом помчалась к себе в комнату.

Попугай уже пришел в себя и кашу есть отказался. Еще слабенький и вялый, он крутил головой и хрипел:

– Накорми Рико!

– Рико должен есть рис! – заявила я и поднесла крошку каши к клюву. – Хочешь жить, мерзкая птица, – прошипела я тихо, чтобы Роден не услышал. – Жри! Я тебя не для того всю ночь спасала, чтобы ты объявил мне голодовку.

И попугай словно понял меня: он клюнул рисинку, покатал ее во рту и проглотил. Я выдохнула, откинулась на спинку кресла, в котором сидела. И тут взгляд случайно упал на розу в колбе.

Это был новый шок.

Цветок, еще день назад бывший почти бесцветным, вдруг порозовел, а его серединка стала ярко-красной.

Я кормила Рико, а сама не могла отвести взгляда от розы. Ее невероятное перевоплощение вызывало волнение. Может отравили не только Рико, но и цветок?

Или наоборот, это роза так плохо повлияла на попугая?

А может, замороженный цветок оттаял.

Или все намного проще: это новая роза, самая обычная, из кадок во дворе.

В голове были одни вопросы, на которые я не находила ответа. И спросить было не у кого: Роден куда-то исчез.

Когда попугай наелся, я отправила его в клетку и подбежала к столу. Взяла в руки колбу, поднесла к свету. Солнечные лучи проходили сквозь прозрачные лепестки и сияли, как новогодние огоньки. А еще мне показалось, что бутон стал пышнее и крупнее. Я тронула один лепесток пальцем. Он сразу ответил нежной упругостью, но не погнулся и не сломался.

И тут я заметила: на дне колбы нет лепестков, хотя день назад они там лежали.

– Что за чертовщина? Рико, это та самая роза, которую никому нельзя трогать, или уже другая?

– Не т-р-р-р-огай р-р-розу… – раскатисто прохрипел попугай.

– Но как ее не трогать? Смотри, она совсем другая.

Я повернулась к птице, но попугай сидел на жердочке и невозмутимо чистил перья.

В дверь постучали и сразу ее открыли, в щель просунулась голова Литы.

– Молодая хозяйка, вам пора подавать чай господам.

– Обойдутся.

– Ой, вы еще в свадебном наряде!

– А во что мне переодеться? Что-то в этих покоях я не заметила ничего приличного.

– Я сейчас.

Лита убежала и вернулась через несколько минут с целой компанией служанок. Они принесли тазик и воду для умывания, одежду и легкий завтрак. Я вдруг поняла, что смертельно устала, хочу спать, но еще больше мечтаю принять ванну.

– Это и все? Я теперь до гробовой доски буду плескаться в тазике? Здесь есть баня?

– Баня? – девушки переглянулись. – Есть купальня.

– Ведите меня туда.

– Но…

– Что «но»? Не желаю слушать отказ!

– Молодая хозяйка, купальня только для господ.

– А я кто?

– Вы марьяжная жена, и вам нужно подавать чай.

Я заскрипела зубами от злости. Мало того, что не спала всю ночь из-за Рико, так еще подняли меня ни свет ни заря и гонят на работу.

Но тут в голове всплыли слова Неда:

«Если не будешь выполнять обязанности, пойдешь под суд».

– Ладно, сейчас выйду, – скрепя сердце согласилась я. – Приведу только себя в порядок.

Мне никто не помог ни прическу сделать, ни одеться, словно я из невесты перешла в другой статус и стала служанкой, но на ступень выше, раз мне доверили попугая, розу и чай для родственничков.

«Будем вам чай, – ворчала я. – Я уж постараюсь!»

Но стараться не пришлось. В кухне меня ждали уже приготовленные подносы, где стояли чайнички с горячим чаем, плошки с коричневыми кубиками, по виду напоминавшими тростниковый сахар, и розетки со сладостями.

– Этот поднос отнеси лорду Севану, – сказал главный повар.

– А что за чай?

Не дожидаясь ответа, я подняла крышку у чайника и принюхалась к пару. Приятно пахло чабрецом и мелиссой.

– Нельзя так делать, молодая хозяйка! – вскричал повар. – Вы потеряете аромат.

Я не испытывала к лорду Севану никакой ненависти, поэтому молча пошла за Литой к покоям хозяина.

– Что мне надо делать? – тихо спросила я служанку.

– Вы постучите и скажите, что принесли утренний чай.

Я так и сделала. Господин пригласил к себе в кабинет.

– Как ты спала? – спросил он.

Я уже открыла рот, чтобы рассказать об отравлении попугая, но прикусила себе язык. Я не знаю, кто хотел избавиться от птицы, и пока не расследую этот момент, лучше буду опасения держать при себе.

– Очень жёсткое ложе, – пожаловалась я. – И комната маленькая, я не чувствую её своей.

– Хорошо, я решу эту проблему.

Я вернулась в кухню и схватила новый поднос для леди Морены. Очень хотелось плюнуть в чай этой дамы, уж очень она была вчера ядовитая и вредная.