Легенда из Будущего

– Эй Люциус! Ты меня слышишь?

– Что, прости, я…

– Даже не вздумай тащить их всех в город, я на такое не подпишусь, не говори, что я бездушный, но 8 трупов нам просто не увезти.

– Знаю, я и не собираюсь их увозить… Отметь это место на карте, покажем шерифу, пусть разбирается, может найдутся родственники погибших.

– Ты правда считаешь, что Джонсон будет разбираться?

– Нет, но наш гражданский долг ему доложить об этом. Ладно, поехали дальше, мне дурно от этого места.

Как и предполагали Люциус и Джейкоб, шериф Джонсон в очередной раз заявил, что это не в его юрисдикции, потому что он заботиться только о своем городе и куча мертвых путешественников его не беспокоит, но он пообещал передать полученную информацию земельной конторе, что бы они забрали тела погибших и дали объявление, в надежде, что найдутся родственники покойных. Люциус воспринял это, как жест благородства со стороны шерифа, который в основном не беспокоился не о чем, кроме себя.

Через полторы недели Люциус и Док отправились на ранчо МакГиллана. Молодой человек был задумчив по дороге на плато, потому что вспоминал о том, как они спасли Келли Обернати. Дилижанс, на котором она ехала, наверняка тоже лежит где-нибудь сожженный дотла с кучей сожженных тел, но после того, что они видели с Джейкобом у Люциуса не было не малейшего желания искать очередную братскую могилу. Доктор МакГиллан заметил напряженность в лице Люциуса, который в очередной раз представлял себе Элиота Клэйна болтающегося в петле на том самом дереве, на котором он повесил Лили. Теперь он знал, как выглядит этот садист, потому что видел листовку о розыске с его широким лицом, глубоко посажанными темными глазами и длинными сальными светлыми волосами.

– Люциус, ты все еще переживаешь из-за того дилижанса?

– Нет, я переживаю из-за всех дилижансов, сгоревшие останки которых можно найти в округе и о девушках, которые "растут" у вас на деревьях.

– Слушай, скажи в том месте от куда ты прибыл, там скажешь нет преступности, нет убийств и жестокости?

– Знаешь, есть разница между тем, когда об этом говорит дядя из телевизора и когда ты видишь это своими глазами. Я пару раз видел трупы, но не таких, какие я повидал здесь. Все эти истории, теперь ясно почему запад называют "Диким".

– Хочешь сказать в твоем времени не было человека, который был бы хуже, чем Клэйн?

– Десятки, нет сотни, а то и тысячи. Джек Потрошитель, Зодиак, Аль Капоне, Тед Банди, Адольф Гитлер, Осама Бен Ладен, я целый день могу перечислять.

– Ну Джек Потрошитель видимо был весьма кровожадным, раз заслужил такое прозвище.

– Через 20 лет он погрузит район Лондона Уайтчеппел в кошмар и станет самым легендарным серийным убийцей в истории человечества.

– Серийным убийцей? Это как понять?

– Лет семь назад у вас родился мальчик Герман Маджетт, не помню в каком штате. Когда он вырастет, то первым в мире получит звание "серийный убийца", этот термин изобрели для него. Он убил что то в районе 300 человек, у него даже был специальный дом с ловушками, что бы издеваться над людьми.

У пожилого врача от удивления округлились глаза и Люциус мог поклясться, что и волосы встали дыбом.

– 300! Но зачем он это делал?

– Ради удовольствия. Все эти серийные убийцы в основном убивают ради удовольствия, многие совмещают это с сексом или оправдывается великими целями. Это психопаты. Капоне самый известный гангстер в Америке, будет лет через 50. Он будет управлять криминальным миром Чикаго… Так ладно, давай не будем говорить об этом, я не очень хорошего мнения о таких людях, хотя серийных убийц я вообще не считаю за людей, это существа, лишенные права называться людьми.

Док, видя реакцию Люциуса, решил, что ему не стоит более говорить на эту тему, поскольку сейчас Люциус взвинчен увиденной им сценой сожженных людей и сыпать соль на эту рану было не этично со стороны врача. Люциус в свою очередь мог приравнять Клэйна, к тому же Банди. Да Клэйн не был психопатом, он был просто злобным и алчным ублюдком, но то что он делал с девушками было близко к поступкам знаменитого серийного убийцы.

Двигаясь по плато телега доктора МакГиллана сменила обычный маршрут и свернула по тропе на право от привычного пути. Визуально горы, за которыми располагался дом Уорена Харпера располагались даже ближе, чем отвесные скалы, которые были видны даже из Армадилло, но телега доктора едва ли могла развить скорость больше чем 15 миль в час, по этой причине путь обещал занять приличное количество времени. Между каменистыми возвышенностями была извилистая тропинка, Люциусу не очень нравилось двигаться по тропе окруженной с двух сторон скалами, потому что он видел не один десяток фильмов, где в подобных местах бандиты или индейцы устраивали засады. Он положил руку на рукоять револьвера и был готов в любой момент выхватить его, при этом он не переставал оглядываться по сторонам. Док выглядел намного спокойнее и не понимал, что так озадачило Люциуса.

– Что с тобой?

– Удачное место для засады.

– Ну да, мы же с тобой везем в телеге целую гору золота, нас грех не ограбить. – С сарказмом сказал врач, оглядываясь на пустую телегу.

Спокойствие Дока совершенно не успокаивало Люциуса и он сидел как на иголках, до тех пор, пока телега не проехала между скал и не оказалась на равнине. Дом стеклодува было видно сразу по выезду из ущелья. Это был аккуратный одноэтажный дом, украшенный различными стеклянными украшениями, имелся огород, сарай и хлев с различной живностью. Разноцветные стеклянные украшения, свисающие с крыши крыльца мелодично позвякивали раскачиваемые дуновением ветра. Люциус слегка улыбнулся, потому что ему нравились подобные вещи. Для себя он отметил, что можно было организовать продажу различных украшений связанных с музыкой ветра. Он видел подобные штуки в китайском квартале Лос-Андежелеса, но не мог вспомнить их правильное название. Ему всегда казались эти украшения очень классными, хотя он не понимал их истинное назначение по Фен-Шую. В Армадилло была семья китайцев, возможно они что то понимали в этом. Музыку ветра можно было создать не только из стекла, но так же из металлических или деревянных трубок и это было в разы проще, чем создать генератор или аккумулятор.

Сейчас Люциусу было некогда размышлять о подобном бизнесе, его беспокоил лишь его аккумулятор. Уорен Харпер оказался весьма щуплым старцем с блестящей на солнце залысиной, оставшиеся по бокам головы волосы были близки по цвету к снегу, лицевой растительности не было, хотя она была бы не лишней, что бы скрыть жутковатые впалые щеки, которые придавали облысевшей голове с белесыми волосами еще больше сходство с черепом мертвеца. На длинном остром, похожем на клюв носе стеклодува располагались очки половинки. Не смотря на несколько жутковатый вид, мужчина оказался весьма гостеприимным и даже угостил путников чашечкой кофе. Запрос Люциуса показался ему странным, потому что кроме специальной емкости, которую он планировал использовать в аккумуляторе, Люциус так же попросил у стеклодува сделать несколько емкостей для его химических экспериментов, которые он планировал организовать с Доком, что бы получить серную кислоту.

Путники обещали вернуться за заказом, через пару дней, по дороге с ранчо МакГиллана. В пути Люциус размышлял о том, как можно построить бизнес на торговле различными увеселительными предметами, на пример той же музыкой ветра, но у него не было ни каких гарантий, что она приживется на Диком западе. Не было ничего удивительного, что в южном штате, который еще до конца не пришел в себя после поражения в гражданской войне не любили чернокожих, но и к азиатам у местного белого населения не было большой любви. Расовые предрассудки шли рука об руку с американским обществом с самого его зарождения.

На обратном пути Люциус куда больше переживал, когда они ехали через ущелье, потому что теперь телега была не пуста и у них было что украсть. Не смотря на это обстоятельство он старался отвлечься от своей паранойи рассказывая Доку о том, что он родился в день 80й годовщины гибели своего любимого лайнера, а так же провел аналогию с тем, что президент Авраам Линкольн был смертельно ранен 14 апреля и умер на следующий день, что привело его к выводу, что ночь с 14 на 15 апреля не самая счастливая дата для американской истории. В разговоре о "Титанике" Док упомянул, что почти сразу после смерти Линкольна на Миссисипи случилась ужасная трагедия, когда утонул речной пароход "Султанша" и людей там погибло даже больше чем на трансатлантическом лайнере. Люциус в свою очередь знал эту историю и рассказал, что это не был несчастный случай и один из бывших солдат конфедерации подбросил бомбу замаскированную под уголь. Они поспорили с Доком на тему того, могло ли это быть на самом деле, после чего Люциус рассказал ему еще про одну забытую всеми трагедию, которая случилась в 1987м году, когда при крушении парома "Донья Пас" погибло около 4500 человек, что конечно же повергло врача в шок и он решил сменить тему разговора.

Расплатившись с Уореном путники отправились назад в Армадилло, на их радость стеклодув снова проявил радушие, угостив их кофе с кукурузными лепешками. Пока телега спускалась по горной тропе Люциус делал фотографии пейзажа, потому что он был крайне впечатлен величественными пушистыми облаками, которые затянули голубое небо и нависли над долиной. К своему разочарованию приятный аспект Дикого запада тут же был разбавлен крайне не приятным. В городе творилась какая то суматоха, было много людей и дилижансов. Многие из приезжих выглядели мягко говоря либо подавленными, либо сердитыми, чего нельзя было сказать про самих жителей Армадилло, которые выглядели весело, словно Рождество пришло на несколько месяцев раньше. Люциус подошел к оружейнику.

– Альберт, что происходит?

– Ты об этом сборище? Это родственники погибших в дилижансе приехали забрать тела, а ребята в дорогих костюмах это страховщики и представители компании, которой принадлежал дилижанс.

– А почему столько веселых лиц.

– Ну все чествуют героя, который нашел несчастных в долине, он по такому случаю оплатил всем выпивку, вот народ и радуется.

– Нашел дилижанс… минуточку, это ведь я нашел дилижанс!

В душе Люциуса засвербела острая обида и он сразу решил, что Джейкоб или шериф Джонсон решили забрать все славу себе, но когда он увидел виновника торжества обида сменилась жгучей яростью. С видом господина в своем дворце по улице шел Алехандро Дельгадо и разговаривал с представителями компании, всем своим видом показывая, какой он добрый самаритянин. Поймав на себе яростный взгляд Люциуса, Алехандро надменно ухмыльнулся и слегка кивнул ему козырьком своей роскошной шляпы. Люциус подался вперед, что бы познакомить изящный нос Алехандро со своим костлявым кулаком, но его за руку схватил оружейник.

– Не стоит этого делать.

– Но это я нашел тела, это меня должны на руках носить, а не этого подонка!

– Успокойся, он договорился с шерифом и тот продал ему сведения о нахождении дилижанса.

– Что!?

– Только не вздумай бить еще и шерифа.

– Этот негодяй пытается заработать себе дешевую славу на гибели несчастных пассажиров! Это подлость высшей марки!

Скрепя зубами, от сжигающей изнутри ярости прорычал Люциус, ему уже доводилось видеть подобное в его времени. Пиар на костях и крови порой переходил все границы и ради собственной славы, один больной на голову никчемный и жалкий мерзавец застрелил Джона Леннона. Люциус может и не был фанатом Битлз, но эта история его потрясла.

– Сынок, ты что правда решил, что все это ради дешевой славы?

– Но ты посмотри на этого самодовольного индюка!

– А ты посмотри на тех, с кем он разговаривает. Компания перевозчик может получить страховку за утерянный транспорт, только в том случае, если может предъявить что либо страховой компании. Нашедшему утерянный актив компании полагается премия в размере 10 процентов от суммы страховки.

– Что?

Ярость сменилась обрушившемся на голову Люциуса разочарованием, ведь они с Джейкобом могли получить эти деньги, и почему охотник оказался не столь хорошо подкреплен в юридических вопросах и просто решил махнуть рукой на жуткий, но все таки клад. Покачав головой Люциус понурив голову, отправился домой, что бы отвлечь себя от этого фиаско работой над аккумулятором и книгой о своем любимом лайнере.

Следующие несколько дней Люциус провел наедине со своим творчеством. Будучи сильно огорченным у него не было особого настроения общаться с кем либо, а на улицу выходить не хотелось лишь по причине того, что ему тошно было видеть самодовольное лицо Алехандро. Он готов был поспорить на свой генератор, что когда Алехандро обнаружил дилижанс по наводке шерифа он не испытал и толики того, что испытал Люциус, скорее наоборот он испытал запредельную радость, как будто нашел не кучу мертвых людей, а горшочек золота. Описывая трагические события на борту лайнера "Титаник", Люциус задался вопросом, почему в этой истории люди ведут себя не так, как в реальности. Он мог понять людей своего времени, что у них уже отмерло понятие чести и совести, но в прошлом, что же в прошлом. На лайнере плыли такие же надменные денежные мешки, как и Алехандро. Там были и британцы и американцы, но там они проявили настоящую доблесть пожертвовав своими жизнями, ради спасения женщин и детей, а здесь алчный и надменный мерзавец наоборот нажился на чужой смерти. Да, если бы Люциус и Джейкоб знали, что можно получить деньги от транспортной компании за найденный дилижанс они бы не упустили этот шанс, но явно не стали бы делать из этого такое шоу, как Алехандро, учитывая, что они отнеслись к жертвам с искренним состраданием, особенно Люциус у которого из головы до сих пор не шли образы обугленных тел. Не смотря на свой статус Алехандро наверное был не чем не лучше, чем Элиот Клэйн. Один заработал убив людей, а второй найдя их трупы.

Через пару дней Люциус отошел, устав вариться в чане собственных мыслей. Он выложил все переживания на бумагу, яркий образ мертвецов, погибших ужасной смертью помог ему в полной мере передать весь ужас апрельской ночи 1912го. Молодой человек наконец вышел на улицу, что бы отправить письмо в Блэквотер. Письмо было адресовано одному из издательств, которое ему посоветовал доктор МакГиллан, в письме он прикладывает краткое описание своей истории и отрывок из нее. К своему удовольствию Алехандро он не встретил, зато видел вдали силуэт шерифа, который тоже был тем еще подонком, но Люциус утешал себя тем, что пусть все было из-за денег, но несчастные жертвы Клэйна все таки смогли обрести покой и это немного успокаивало Люциуса.

Отправив письмо, он вернулся домой и попросил Дока помочь ему с его работой над аккумулятором. Они расположились на заднем дворе. Люциус используя свои чертежи поместил стеклянную форму в деревянную коробку, которую сколотил еще за несколько дней до путешествия к стеклодуву. Пока Люциус размещал в стеклянной емкости пластины и соединял провода отрицательных и положительных зарядов с клеммами, Док, как знаток химии проворачивал какую то замысловатую операцию по производству серной кислоты. С помощью трубок мужчина направлял дым, от горящей серы в емкость с водой, насыщая ее молекулами серы. Люциус в основном понимал принцип, что молекулы серы связываясь с молекулами воды и кислорода образуют соединение серной кислоты, но решил, что лучше доверить это дело человеку, который разбирается в химии. Дальше осталась самая простая часть, разлить кислоту по резервуарам с пластинами и надежно все закрыть, что бы кислота не разливалась при транспортировке. Закончив приготовление кислоты Док вернулся к своим делам, оставив Люциуса наедине с его работой.

На следующий день Люциус уже смог зарядить телефон от аккумулятора и собирался праздновать победу, но в двери дома Дока начали неистово стучать. МакГиллана не было дома и к двери подошел сам Люциус. На пороге стоял крепкий бородатый мужчина, которого Люциус видел на ранчо доктора. На руках фермера была маленькая темноволосая девочка и одного взгляда на ребенка было достаточно, что бы понять, что она выглядит очень плохо. На бежевом платье девочки были бурые пятна крови, сама же девочка была бледна как мел, лицо ее блестело от пота и были видны судороги.

– Где доктор МакГиллан!? – В панике воскликнул отец девочки, Люциус не стал терять время на пустую болтовню.

– Он пошел к пастору, дайте мне девочку, я отнесу ее в приемную и подготовлю инструменты, а вы быстро идите к пастору и зовите доктора МакГиллана.

Фермер передал ребенка Люциусу. Девочка была очень легкой, казалось, что она даже легче, чем седельная сумка Люциуса, но при этом даже через влажное от пота платье он чувствовал, что ребенок пылает, словно раскаленный уголь. Люциус почти бегом заскочил в комнату, где Док принимал пациентов и уложил девочку на кушетку. Она дышала с жуткими хрипами, все увиденное и услышанное заставило победное веселое настроение Люциуса улетучиться, он в тот же миг забыл о своем успехе с аккумулятором. Люциус достаточно долго помогал доктору МакГиллану и кое-что понимал в медицине, по этому он не стал ждать врача и начал действовать самостоятельно. Ножницами он разрезал платье девочки и срезал повязку, которая прикрывала рану. На боку девочки было четыре отверстия, которые ужасно опухли и из них сочился желто-зеленый смрадный гной. На бледном теле ребенка, словно на японском флаге, ярко выделялась красная опухоль вокруг гниющей раны.

Из прихожей раздался голос доктора МакГиллана, Люциус тут же узнал командные нотки в добродушном голосе врача:

– Оставайтесь здесь Гиббонс! – Сурово гаркнул Док на фермера и ворвался в приемную комнату, закрывая за собой дверь.

Лицо врача было суровым и сосредоточенным, он без лишних слов оттолкнул Люциуса в сторону и завис над ребенком. Люциус не стал возмущаться по этому поводу, а наоборот стал выкладывать на стол инструменты и препараты, хранящиеся в шкафчиках доктора. Врач помыл руки и принялся ковыряться с раной девочки. У ребенка были судороги и она пыталась открыть глаза, но Люциус видел лишь жуткие белки ее глаз, словно она была зомби из фильмов ужасов. Пересохшими губами она начала бормотать что-то бессвязное. Док пытался вычистить ее раны, удаляя густой вонючий гной с кровавыми прожилками, Люциус помогал подавая свежие куски ваты.

– Как ее зовут? – Вдруг спросил молодой человек, хотя не был уверен, что получит ответ от врача, который был сосредоточен на своей работе. Тем не менее Док ответил:

– Элис Гиббонс

Люциус намочил тряпку и начал вытирать пот со лба девочки, надеясь, что прохладная влажная тряпка немного облегчит ее самочувствие. Он помнил, как ему делала компрессы бабушка, во время высокой температуры. Да это не сбивало температуру, но несколько облегчало его состояние. Тряпку приходилось все время поправлять, потому что Элис по прежнему дергалась в конвульсиях и что то бормотала.

– Тихо Элис, успокойся, все будет хорошо. Док мигом поставит тебя на ноги, он у нас старый и мудрый. – Начал говорить Люциус, поглаживая ребенка по темным волосам, периодически поправляя компресс на ее лбу.

Не смотря на внутреннее волнение он старался говорить весело и непринужденно, что бы взбодрить девочку. Тем не менее даже с его знаниями в медицине он прекрасно понимал, что дела у девочки обстоят чрезвычайно плохо. Комната наполнялась запахом крови, пота и тошнотворного запаха гноя и Люциусу было очень тяжело выровнять дыхание, что бы немного успокоить безумно колотящееся сердце. В отличии от доктора МакГиллана он не мог просто отключить эмоции, как это умеют делать врачи.

Очень часто Люциус завидовал врачам, полицейским и патологоанатомам, потому что они в виду своей профессии научились полностью подавлять свои эмоции, потому что в противном случае они просто не смогут выполнять свою работу. Люциус найдя всего пару замученных трупов не мог выбросить их из головы, а полицейским постоянно приходиться находить тела. Он не мог спокойно смотреть на то, как от боли извивается умирающий ребенок, а на лице Дока не дрогнул не единый мускул, а уж про то, что бы вскрывать трупы Люциусу и думать было тошно. В детстве он думал, что было бы здорово стать патологоанатомом, но повзрослев он понял, что для этой работы он слишком эмоционален и никогда бы не смог спокойно вскрывать тела детей, или истерзанных женщин без мысли о том, что они были чьими то детьми, женами, матерями, сестрами, что у них была своя жизнь полная чувств и событий, а теперь они просто мясо на столе. А уж если бы травмы их были слишком ужасны, то Люциус вряд ли бы смог уснуть, думая о том, что несчастная жертва чувствовала перед своей смертью. Случай с Лили и дилижансом был наглядным тому доказательством. От размышлений его оторвали жуткие, режущие слух хрипы ребенка, которые сменились еще более ужасным сдавленным криком боли и стонами, сопровождаемыми бессвязным бормотанием.

– Твою мать Док! У нее септический психоз, сделай уже что-нибудь, ей срочно нужна инъекция антибиотиков!

Люциус начал терять самообладание, но доктор МакГиллан хоть и наградил его хмурым взглядом, но в его глазах Люциус прочитал полное отсутствие понимания того, что такое антибиотики. Судороги девочки усиливались и среди хриплого бормотания Люциус наконец смог разобрать одно единственное слово, проскользнувшее жалобным детским голосом:

– Мамочка.

Лицо девочки было влажным, но теперь Люциус смог заметить, что не только от пота, но и от слез. Люциус поменял компресс девочки и наклонился поближе, в надежде разобрать, что она бормочет. Среди прочего он понял главное:

– Я не хочу умирать. – Бормотала Элис.

– Спокойно, все будет хорошо, мы не дадим такой красивой девочке умереть, так ведь Док?

Док ничего не ответил, но Люциус и сам прекрасно понимал, что без антибиотиков, которые еще не изобрели девочка не выживет. Да Док пытался вычистить ее рану, с помощью ваты с перекисью, прижечь ее ртутью, но у девочки заражение уже не в ране, а внутри нее, так что все это было совершенно бесполезным.

– Не бойся Элис, ты выживешь. Вырастешь большой и красивой женщиной, у тебя будет красивый и отважный муж, плечистый, мускулистый на красивом черном мустанге. Ты будешь матерью, родишь кучу красивых детишек, будете жить в уютном домике у реки большой и счастливой семьей, верь мне все так и будет. Ты еще будешь вспоминать этот день и думать, что как глупо было переживать из-за укола вилами.

Люциус говорил очень быстро, что бы девочка не заметила, как у него самого дрожит голос. Потому что все происходящее разбивало сердце Люциусу и он сам с трудом сдерживал слезы, потому что прекрасно все понимал.

– Скажите… – Затихающим голосом зашептала Элис и Люциус склонился почти к самым ее губам, что бы слышать что она говорит.

– Что сказать?

– Скажи… те… папе… Скажите, что я его любила… я всех любила…

Люциус чувствовал ее горячее дыхание, но после последнего слова он ощутил лишь один вдох на своем лице и дыхание прекратилось.

– Нет, эй Элис, ты чего не смей так делать, ты не можешь так поступить.

Люциус приложил пальцы к ее шее, пульс пропал. Мозг Люциуса работал на полную ища выход из положения. Он принялся метаться по комнате в поисках чего-нибудь, что могло бы ей помочь.

– Так нам нужно, черт искусственное дыхание, у тебя есть груша или как там эта штука для искусственного дыхания называется, адреналин, нет массаж сердца, черт мой генератор, можем попробовать завезти сердце дефибриллятором, мне нужны две пластины и изолятор, где то у меня еще были провода.

Док молча взирал, за мечущимся товарищем, который сбивчиво тараторил какие-то вещи, которые врач не до конца понимал.

– Люциус. – Спокойно окликнул его мужчина, но Люциус был слишком сосредоточен поиском решения этой задачи.

Сдаваться он определенно не собирался, он не видел смысла своего пребывания в прошлом, если он не может помочь даже одной маленькой девочке.

– Люциус! – Уже строгим тоном вырвал из размышлений Люциуса доктор МакГиллан.

– Что!? – Раздраженно ответил молодой человек, которого откровенно разозлило, что врач мешает ему найти способ спасти ребенка.

– Все кончено Люциус, мне жаль, она умерла.

Люциус, который отказывался так просто сдаваться разозлился на равнодушие врача. Он схватил его за грудки.

– Сделай что-нибудь! Ты же врач черт бы тебя побрал!

– Я врач, а не Господь Бог, она умерла, я уже ничего не могу сделать, мне жаль.

– Ты врач, черта лысого тебе жаль. Я знаю эту вашу врачебную отстраненность.

Люциус отпустил друга, он прекрасно понимал, что Док не в чем не виноват, что он сделал все что мог и скорее всего ему и в самом деле было жаль Элис. Люциус все это понимал, но гнев и разочарование затуманили ему разум. Док посмотрел на него не с гневом за грубые слова, а с искренним сочувствием, потому что прекрасно понимал, что чувствует Люциус. Он как врач умеет держать эмоции под контролем, но это отнюдь не означает, что ему было все равно. Док вышел в прихожую, что бы сообщить отцу печальную новость.