Гинеколог едет по миру

Была и ненавистная физика. Лекции по ней читал преподаватель кафедры, назовем его Молаев. Он читал лекции так, что студенты приняли за единицу нудности один «молай». На его занятиях наша группа развлекалась написанием на спинках стульев посланий студентам педиатрического факультета. Припоминаю такие «высокие» высказывания, как «Лучше быть отцом макаки, чем учиться на педфаке». Будущие детские врачи не отставали: «Лучше бегать с клизмой в ср*ке, чем учиться на лечфаке».

Целый год длились мои мучения с физикой. Я ее и читала, и записывала, и даже понять пыталась, и к помощи сведущих в предмете людей прибегала, и шпаргалки горами на экзамены готовила. Но никак я ей не нравилась! Физика отвергала все мои попытки подружиться. Гораздо позже, когда у моей дочери начались такие же проблемы с этим предметом, я поняла, что это врожденное, да еще и передающееся по наследству. Ну что тут поделаешь! Когда последний экзамен по физике был сдан, мы расстались с кафедрой со взаимным облегчением.

Учиться мне было интересно, хоть и приходилось много ездить по городу: из главного корпуса – в больницу, с практических занятий в больнице – обратно в главный корпус на лекцию, потом в библиотеку – готовить домашние задания. Вечерами – зубрежка, на выходных – кипячение халатов и колпаков и разговоры с родителями из переговорного пункта. Иногда я ездила навестить бабушку с дедом. Как они радовались моим успехам и гордились тем, что их внучка, студентка мединститута, будет Врачом! На обратную дорогу до Владивостока мне в карман клались «красненькая» от бабушки и две «красненькие» от деда, а гостинцев – солений да маринадов – было так много, что они отрывали руки.

Первый курс пролетел как одно мгновение. Теперь можно было выдохнуть и оглядеться.

Оглядевшись, я поняла, что девушки в моей группе и на курсе сильно различаются. Были шикарные, стильно одетые городские девчонки; многие из них уже имели солидных женихов из престижных вузов. На фоне городских мы, «деревенские», выглядели непрезентабельно, и с этим следовало что-то делать. Но и это еще не всё! Как просветили меня сведущие в моде подружки, оказалось, что с внешностью мне катастрофически не повезло. Подкачали ноги – не модельной длины.

Остальные части моего тела тоже не радовали, и лицом я как-то не удалась… А ведь хотелось нравиться! Ну, конечно, пусть парни штабелями и не падали бы, но хоть парочка восхищенных взглядов за день каждой девушке полагается. И я решила: долой хлеб и булки, даешь постный винегрет и салат из морской капусты! Коса отрезана, челка высветлена, а глаза увеличены жирными стрелками до самых висков. Подружки такую смену имиджа одобрили. Оставалось только прикрыть одеждой «страшные изъяны» в теле, которые пока еще коррекции не поддавались. С этим выручила барахолка, на которую ранним воскресным утром мы поехали в холодных, набитых битком электричках. За городом мы обменяли свои грóши на шикарные вещи, привезенные моряками из загранки или купленные в чековых и валютных магазинах. Денег мне хватало: присылали родители, а расходы на питание я урезала в попытке достигнуть если не модельного роста, так хотя бы модельной худобы. К тому же со второго курса я подрабатывала: сначала санитаркой, а потом медсестрой. И денег подзарабатывала, и опыта набиралась.

Примерочных на барахолке, понятное дело, не было, и вещи покупались «на глаз». Помню, одно остромодное пальто я носила, закатав рукава. Когда я давала его высоким приятельницам «на выход», рукава раскатывались, и так пальто подходило под любой рост. После обновления гардероба я стала «ничего», да вот беда: с кавалерами в меде было негусто. Половина была занята более бойкими девчонками, а другую половину вообще призвали в армию.

ВУЗ = Выйти Удачно Замуж?

Говорили, что парни водятся в торговой мореходке – самые желанные женихи, имевшие все шансы «доплавать» до капитанов дальнего плавания, да еще в военно-морском училище – будущие морские офицеры; они тоже ничего, если, конечно, их не пошлют на какую-нибудь дальнюю точку охранять белых медведей. Мнения моих подруг на этот счет разделились: одни стояли на торговом флоте, а другие тяготели к строгой военной выправке. Помимо простого штурма во время субботних дискотек существовали и другие возможности получить доступ к курсантам. Например, одна моя знакомая устроилась подрабатывать медсестрой в военный госпиталь. Мне в госпиталь ездить было далеко, а на дискотеках в военном училище парни оказались слишком высокого о себе мнения.

Перспектива удачного замужества представлялась туманной. А следовало торопиться, как внушали мне подружки: «Вон Наташа заявление подала, а Лена уже и родила». ВУЗ расшифровывался как «Выйти Удачно Замуж». В моей семье тема раннего замужества как-то не поощрялась: бабушка и мама побывали в загсе в 23 и 24 года соответственно. Они шутили, что если я продолжу традицию, то выйду замуж в 25. Но, как просветили меня подруги, замуж выходить надо как можно раньше, иначе потом я стану «перестаркой» и никто меня в жены не возьмет. Однако что-то внутри меня говорило, что спешить не стоит, что следует жить сегодняшним днем и первым делом окончить институт. А там… А что там, кем я буду? На пятом курсе происходило распределение по специальности. И я пока еще не знала, что выбрать.

На курсе так третьем-четвертом мы проходили нервные болезни. Зайдя в палату к неврологическим пациентам, я еле сдержала слезы. Тогда же я четко поняла, что невропатологом мне не быть. Хирургия меня тоже не привлекала, а инфекционные болезни, как и подростковое желание спасти человечество (желательно ценой собственной жизни), остались в прошлом. В физику, как вы поняли, дорога мне была заказана. Так что же оставалось? Какую кафедру выбрать?..

После четвертого курса на летней практике в родильном отделении все той же поселковой больницы мне довелось принимать роды прямо в коридоре. Опытная роженица, ожидающая четвертого ребенка, стиснув зубы от болезненной схватки, позвала нас – двух студенток:

– Девочки, подойдите. Я, по-моему, рожаю.

И правда, у нее между ног уже показалась головка младенца. Первым моим желанием было, придерживая рождающегося ребенка рукой, в панике закричать: «Врача сюда, скорее!»

Врача? А мы тогда кто? Ведь практика уже была врачебная. За пару секунд, которые мы с напарницей стояли в ступоре, природа взяла свое – и младенец, весь в слизи и смазке, какой-то сморщенный, появился на свет. Красивым я бы его точно не назвала, скорее наоборот. Но таинство рождения, которое каждый день переживают акушеры в родзале, – это великая вещь. Я прослезилась от эмоций. Вот он, новый человек, пожаловал в этот мир – принимайте! Долго еще мы находились под впечатлением от «самостоятельно» принятых родов.

Впечатлила и кафедра психиатрических болезней. В коридоре мужского отделения передвижение пациентов в одинаковых полосатых пижамах напоминало броуновское движение1: каждый по своей орбите, своим темпом и в своей манере. Некоторые смирно сидели, подпирая спинами стены. Наш преподаватель, очень мягкий и добрый человек, как-то на наших глазах в три счета скрутил замахнувшегося на него бугая. Секции борьбы и единоборства в Тетюхе не было, так что к работе в психиатрии я была не готова физически.

Самое тяжелое впечатление на всех нас произвело женское отделение. Если мужчины, пусть и небритые, но все же коротко стриженные и в одинаковых пижамах выглядели обычными людьми, то неухоженные, серые женщины с пустыми глазами, лишенные самой женственности лекарствами или душевным разладом… В женском отделении мы примолкли и после занятий даже не обсуждали интересные случаи, как это бывало на других кафедрах. Нет, там работать я бы точно не смогла.

Кафедра внутренних болезней находилась в больнице пароходства. Наш куратор, истинный фанат своего дела, преподавая нам азы терапии, говорил, что мы должны уметь оказать помощь голыми руками и в любых условиях. Например, выслушать сердце безо всякого фонендоскопа. Нашими пациентами были молодые курсанты, и мы, красивые студентки, откинув волосы назад, ложились ухом на голую грудь испытуемого, обдавая его запахом духов и повергая несчастного в краску. Грохот курсантского сердца слышала вся палата. «У него явное нарушение сердечного ритма», – сообщали мы, а преподаватель лишь усмехался в усы. Учили нас также пальпировать живот и отстукивать границы печени. Иногда, когда мы появлялись в дверях, бывалые пациенты распахивали пижамные куртки – и мы видели, что у них на телах уже нарисованы границы искомых органов.

– Девочки, не надо нас мять и стучать. Мы еще не мылись после предыдущей группы. Вот вам и печень, и селезенка, – говорили курсанты.

На кафедре инфекционных болезней, к которым я уже окончательно остыла, работала моя тетя. Свое родство мы не демонстрировали, и я точно не ожидала, что она возьмется преподавать у нашей группы. Но именно так и случилось.

– Я решила взять вашу группу, чтобы протестировать твои знания, – сообщила она мне.

Я-то думала, что у меня получится просто тихо отсидеться на занятиях! А пришлось учиться… Я опять пошла в библиотеку и взяла книги заведующей кафедрой, которая когда-то сама открыла и исследовала некоторые приморские инфекции. Например, дальневосточную скарлатиноподобную лихорадку. Век бы о ней не слышала, а пришлось зубрить!

На всех занятиях тетя спрашивала меня нудно и долго, я отвечала по дополнительной литературе. «Слабовато», – вздыхала «добрая» родственница, а группа удивленно переглядывалась, сочувствуя мне. На экзамене я сдавала билет другому преподавателю, и как! Я блистала: мне поставили «пятерку» только потому, что не могли поставить «шестерку». «Ну уж нет, никаких инфекций», – решила я. Даже проказа уже не волновала мое воображение. С такими родственниками и проказы не надо!

К шестому курсу я уже съехала из общежития. Я снимала квартиру со своей подругой, училась и подрабатывала в глазном отделении. Выбор был не случайным. Ночью в этом отделении было тихо: ни «острых» животов, ни кровотечений – спи себе спокойно, а утром отколи, закапай, прокипяти и бегом на занятия. Количество пациентов после праздников всегда увеличивалось: какой русский не любит погулять с размахом! Помню девушку с тупой травмой орбиты2 – пробка от шампанского попала бедняжке прямо в глаз. Все обошлось, и зрение не пострадало, но этот Новый год запомнился ей надолго.

Выбор специальности, первые взлеты и курьезы в профессии

На пятом курсе мне очень понравились преподаватели в большой городской больнице на кафедре гинекологии: неимоверно занятые, веселые, легкие люди. Оперативные вмешательства в гинекологии минимальные, и я подумала: «Почему бы и нет?» Весь шестой курс мы активно изучали акушерство и гинекологию, и чем дальше, тем больше мне нравилась эта специальность. Шестой курс пролетел так же быстро, как и первый. Мы сдали экзамены, получили дипломы, дали клятву Гиппократа и ушли – каждый в свою взрослую жизнь. Было грустно и немного страшно.

К этому времени я уже познакомилась со своим будущим мужем и решила остаться во Владивостоке. Сначала я работала в городском роддоме, а потом – в женской консультации одного из районов. Коллектив, полностью женский, у нас был приятным и сплоченным. Часто и весело мы отмечали праздники, работали тоже с удовольствием. Своих первых пациенток я уже и не помню. Однако в памяти остались самые яркие эпизоды. Как, например, я ездила разыскивать сбежавшую из роддома роженицу с сифилисом…

Я приехала по указанному адресу в огромную малосемейку3. В ней обнаружился длинный коридор с дверями по обеим сторонам. Окно в конце коридора было наглухо заколочено. И чем дальше я шла, тем темнее вокруг становилось. К концу коридора я продвигалась на ощупь. В двери, на которых не было номеров, я звонила или стучала, чтобы узнать, где какая квартира. В некоторые двери я стучать побоялась: звуки оттуда ясно давали понять, что люди там гуляют и веселятся, а моим вопросам рады не будут. За какими-то дверями гулянка достигла уже той стадии, что лучше было держаться подальше, чтобы меня ненароком этими самыми дверьми не зашибли.

Беглянку я не нашла и несолоно хлебавши вернулась домой, а на конференции расписала, какой смертельной опасности подверглась на вчерашнем рейде. От следующих заданий меня это все же не освободило. Случались и визиты в самый дальний пригород. Например, за беременной, которая давно не приходила на прием. Мне дали машину с водителем, немного знавшим эту окраину. Пропавшая пациентка нашлась в частном доме-хибаре; семья уже праздновала благополучное разрешение от бремени. Счастливая мать сидела за столом и отмечала наравне со всеми, хотя плацента еще не отошла! От госпитализации она отказалась, от приглашения «посидеть» отказались мы с водителем.

Одно время во Владивостоке жило много вьетнамцев. Вьетнамки часто приходили на прием, почему-то выбирая в качестве лечащего врача именно меня. Приехавшие женщины были в основном молодыми и здоровыми, работящими, приятными и очень смешливыми. Нередко случались языковые курьезы. Например, как-то я пыталась объяснить беременной, что спазмолитик в виде свечи ей нужно будет вводить на ночь в задний проход. Пациентка лишь недоуменно таращила на меня свои черные блестящие глазки. На мое счастье, в кабинет зашла санитарка (без стука, как было принято в те годы), собравшаяся мыть полы, не дожидаясь (что тоже было обычным делом) конца рабочего дня. Посмотрев на наш диалог «слепого с глухим», она решительно отставила швабру в сторону, наклонилась и задрала халат. Повернувшись задней частью к пациентке, показала пальцем на конкретное место.

– Сюда толкай, ясно? – спросила она деловито.

Беременная молча закивала головой. Не знаю, действительно применяла ли она эти свечи, но беременность доносила и родила в срок.

Помню беременную, приехавшую в наш город с цирком. Поскольку работала я быстро, ко мне часто направляли тех, кто обратился без записи. Девушка пришла просто провериться и уточнить срок беременности. Когда она, раздевшись, села на кресло, я обомлела: все ее тело от ступней до пояса было покрыто черно-синими точками. Вот тебе и инфекционные заболевания! «Догнали меня эти инфекции», – пронеслось у меня в голове. «Выглядит ужасно и наверняка острозаразно. Посмертная медаль, о которой я мечтала в детстве, мне гарантирована. Что это вообще за заболевание?» – размышляла я, осматривая больную. Беременная улыбнулась:

– Это меня блохи покусали, я с медведями работаю.

Я вздохнула с облегчением. Подумаешь, блохи: с кем не бывает?..

Еще в начале своей карьеры я поняла, как мало мы знаем о механизмах вынашивания и родов и как слабо можем на них влиять. Основную работу делает, как и сотни лет назад, матушка-природа, даря нам детей или отказывая в этом счастье.

Тем временем я вышла замуж, ушла в декрет, родила дочь – и «взрослая жизнь» понеслась еще быстрее…

Глава 3. Сингапур, или У меня нет диплома Оксфорда

Едем в рай

– Ура, мы едем в Сингапур! – закричала я и повисла на шее у мужа. – Анюта! – позвала я дочь.

Та, погруженная в свою игру, прискакала на одной ножке из детской.

– Ты хочешь поехать в Сингапур?

– Да, мама, хочу. А где это?

– Сама не знаю. Неважно! Посмотрим на карте.

Так вопрос был решен в одну минуту. Едем!

Муж не ожидал, что я соглашусь, да еще сразу и безо всяких уговоров. Утром ему неожиданно предложили место суперинтенданта в японской судоходной компании. Офис ее располагался в Сингапуре, а поскольку экипажи на многих пароходах были русские (что дешевле, чем платить тем же британцам), в офис требовались русские интенданты со знанием английского и опытом работы в море.

Сборы и подготовка документов заняли какое-то время, поэтому сначала в Сингапур муж улетел один, а через три месяца туда отправились и мы с дочерью. Весь июнь 2006 года дочка ходила к репетитору по английскому языку. Сейчас я удивляюсь, почему тогда не взяла уроки английского и для себя. Видимо, посчитала, что «рудиментарных» знаний, полученных на первых двух курсах института, мне вполне хватит на первых порах. Представлялось, что аборигены говорят по-английски так же медленно и просто, как и я, и что проблем со взаимопониманием не возникнет. Да и времени оставалось немного – в первую очередь следовало отпроситься с работы в длительный отпуск или же сразу уволиться.

После беседы с заведующей женской консультацией я все же уволилась. Несмотря на некоторые прежние трения (с кем не бывает!), простились мы вполне по-дружески. По возвращении мне было обещано место, что, конечно, вселяло оптимизм. За квартирой обещала присмотреть двоюродная сестра. В школе мы предупредили, что уходим, и, возможно, навсегда. Мы купили билеты и наконец-то посмотрели на карте, где находится Сингапур. Оказалось, что далеко – лететь предстояло около часа до Сеула, а там пересадка и шесть часов до места назначения. Кроме того, мы с удивлением узнали, что Сингапур – город, остров и государство одновременно.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Броуновское движение – беспорядочное движение микроскопических видимых взвешенных частиц твердого вещества в жидкости или газе.

2

Тупая травма глаза – тип травмы, при которой пострадавший получает сильный удар в глаз, обычно каким-либо предметом.

3

Малосемейка – многоквартирный дом, состоящий из большого количества однокомнатных квартир небольшой площади.