Там, где встречаются планеты

Гуэй выхватил катану. Собака выпрыгнула из тьмы, выпустив острые когти. Призрак отпрыгнул вправо и наотмашь рубанул клинком. Удар пришелся на горб. Из лопнувших волдырей что-то брызнуло, окатив Призрака зловонной жижей. Собака рявкнула, и резко развернувшись, попыталась укусить противника за ногу. Гуэй толкнул свои ножны, выполненные из китового уса, в морду собаки. Столь странное решение объяснялось тем, что ножны могли быть взяты только одним определенным образом, который знал только владелец. Любые другие попытки схватиться и выкрасть оружие стали бы очень болезненны для вора. Несколько иголок впились в животное и оно еще больше рассверипело. Собака взмахнула лапами и повалила Гуэя на землю. Она напрыгнула и надавила всей своей массой на грудную клетку. Призрак вставил катану поперек раскрывшейся пасти, зияющей змеиным языком, воспаленными деснами и желтыми зубами. Кожа на щеках была слишком толстой, чтобы в таком положении клинок мог ее разрубить. Собака неистово лаяла и роняла мутную слюну на лицо Призрака. Когти царапали плиты бронежилета, а один соскочил и полоснул Гуэя по ребрам. В спинной мозг из импланта впрыснулся химикат, блокирующий сигналы болевых рецепторов. Собака истекала кровью и желчью, капающей на одежду. Кажется, все жидкости её организма были отравлены, так как ткань начинала потихоньку плавиться. Гуэю требовалось как можно скорее скинуть с себя существо. Он несколько раз ударил её коленями, но это не принесло результата. Собака сильнее давила и тупила катану своими укусами, все ближе придвигаясь к лицу Призрака. У него остался последний козырь. Гуэй включил микродоводчики в пальцах, напряг грудные мышцы, плечи, и с невероятной для человека скоростью стал перемещать катану влево-вправо, распиливая собаку пополам. Ничто не может устоять перед техникой. Призрак своими глазами видел, как открываются раны, течет кровь, отлетают вышелушенные сегменты кожи. Щеки разорвались надвое. Собака взвыла и отпрыгнула. Она ощетинилась, недоуменно разглядывая повисшую нижнюю челюсть. Ее глаза налились слезами отчаяния. Животное приготовилось к еще одному прыжку. Промедление соперника дало время Гуэю подняться, перехватить оружие. Он стал боком, согнув ноги и слегка опустив корпус, чтобы упереть локоть в бедро. Одной рукой он сжимал катану, уперев ее в нижнюю часть пястья гардой, другой поддерживал клинок за эфес, подняв локоть над головой. Такая позиция обеспечивала ему крепость при принятии удара, маневренность при его отражении и силу, при нанесении колющего выпада, в случае, если собака промахнется. Животное прыгнуло, выпрямив передние лапы. Гуэй решил рискнуть, активировал импланты вновь и мгновенно выдвинул катану вперед. Она прошла сквозь глаз прямо в мозг собаки. Животное упало, потянув за собой клинок и перед этим содрав с лица Призрака мэмпо-респиратор, оставив несколько порезов на скуле. Еще несколько секунд бедное больное существо скулило, ощущая горечь поражения, а потом умолкло. Гуэй выдернул свое орудие, вытер его от крови об рукав и сунул его в ножны. Вдруг в собаке что-то противно запищало. Звук напоминал на срабатывание какого-то электронного механизма. В следующий момент бренное мертвое тело собаки разлетелось на куски, а пустырь осветила яркая вспышка. Внутри организма существа между органов теснилась заложенная бомба. По всей видимости, она реагировала на показатели жизнедеятельности, и если они не подавали признаков жизни, активировался особый протокол. Призрака отбросило назад взрывом, обожгло кожу, разорвало одежду. Гуэй моментально потерял сознание. Музыка умолкла.

Проснулся Призрак от сильного запаха спирта. Чьи-то длинные пальцы с обожженной кожей бордового цвета и выступающими под ней сосудами, с набухшими суставами держали под его ноздрями рюмку, наполненную мутной резкопахнущей жидкостью. Вокруг царила почти непроглядная темень. Освещался лишь стол, перед которым сидел Гуэй. Он попытался шевельнуть руками, и понял что они связаны у него за спиной. Рука опустила рюмку и сзади вышел невысокий человек. Призрак разглядел широкую коническую шляпу, тень от которой скрывала почти все лицо, только металлическая нижняя челюсть ярко блеснула на свету. Подошедший отодвинул стул и приземлился напротив Гуэя. Он потянулся в карман, достал оттуда флягу и приподняв голову прислонил её к пересохшей губе. Тень сдвинулась и Призрак увидел, что лицо сидящего напротив перевязано десятком грязных бинтов, из сплошных белых полосок виднелись уставшие глаза. Короткие и редкие ресницы, зеленая радужка, лопнувшие сосуды в белке, перемежающиеся с тонкими нитями проводов. Человек осушил флягу, лязгнул челюстью и наконец заговорил.

– Пей, полегчает, – сказал он, указав на рюмку, – А, ты не можешь.

– Кто ты? – спросил Гуэй.

– Прежде я хочу узнать этот вопрос у тебя. Ты явился на мою территорию, убил мою Бестию. Я очень любил эту собаку. Многие деньги ушли на то, чтобы дать ей вторую жизнь. Назови свое имя и имя того, кто тебя прислал.

– Я не стану тебе ни в чем признаваться. Пришел сам, местные жаловались на нечто страшное в этой зоне, я пошел проверить. Откуда мне было знать, что здесь есть что-то “твое”, а тем более что та тварь это любимый питомец. К тому же, кому придет в голову пичкать свою псину пластидом? – Гуэй презрительно взглянул на сидевшего напротив.

– Я желал, чтобы она принесла мне пользу даже после смерти. И не прогадал. Не в том ты положении, малец, чтобы так со мной разговаривать. Давай проявим друг к другу немного уважения. Я даже обещаю, что не наврежу тебе, – мужчина говорил с явным нетерпением и достал изнутри своего мундира, расшитого красными геометрически правильными линиями, странный пистолет. Оружие не имело магазина. Вместо этого под стволом находился резервуар, наполненный кислотой. От него выходили несколько каналов, ведущих к месту, где у обычных пистолетов вылетают гильзы, – Давай я представлюсь, чтобы ты лучше понимал, с кем имеешь дело. Меня зовут Вольфганг. И я не использую это место как завод, хотя на Меркурии это можно приравнять к преступлению.

– Значит ты преступник?

– Уж точно не по этой причине, – Вольфганг улыбнулся, – Вряд-ли ты интересовался технологиями создания оружия, но в них я серьезно-серьезно замешан. Знаешь почему я оказался в этой невероятно прибыльной и опасной индустрии? Стоит тебе рассказать одну историю, чтобы ты понимал с кем имеешь дело. Это началось давным-давно, когда мое имя еще имело вес на Сатурне и во многих уголках Системы. Я был очень влиятельным человеком. Им я остаюсь и сейчас, лишь в других кругах. Почему они сменились? Возможно ты узнаешь позже, а пока ты должен знать то, что за моими плечами небывалый опыт, который тебе даже не снился. Ты в моем логове и в уязвимой позиции. Мне стоит щелкнуть пальцами и твои вышибленные мозги станут украшением стены напротив, – Вольфганг постучал по пистолету на столе, – Жаль, что для авторитета пришлось пожертвовать своим телом, конечно, и волею судьбы оказаться на самой забытой планете, наверное хуже только на Венере. Моим преимуществом, помимо моей невероятной хватки и умения вербовать нужных людей, стал здешний климат. Он идеален для развития новой технологии, над которой я работаю. Густые папоротникообразные джунгли, тягучие ядовитые болота, мягкий грунт – сама фортуна благоволит мне.

– Значит ты оружейный барон. Так на что тебе я? Бездомный разнорабочий, выполняющий свое задание.

– Вдруг за твоей маской скрывается лживый ублюдок, который желает испортить все мои планы? Не забывай, у меня пистолет. Я убью тебя быстрее чем ты сможешь достать свой клинок. Давай не будем накалять наши отношения и ты мне все расскажешь.

– Мне нечего сказать. Я ни в чем не виновен и лишь выполнял свою работу.

– Хорошо. Я не могу тебе поверить. Ты можешь представиться? – Вольфганг уныло провел пальцем по столу, рассматривая пыль на подушечке.

– Меня зовут Гуэй.

– Твое имя мне незнакомо, значит ты и впрямь не имеешь отношения к моим делам. На каждого моего врага заведено целое досье. Но это не отменяет того, что ты забрался без ведома на чужую территорию. Чего ты ищешь на этой планете?

– Я хочу улететь. На этой планете меня держали лишь поручения от местных. Я коплю деньги на перелет.

– Куда?

– На Плуран.

– Зачем?

– Там кроется загадка судьбы моего отца. Я хочу выяснить, что с ним произошло.

– Интересно. Я удивлен. Докажи мне, что ты правда так просветлен и то что в твоей голове не было даже мысли помешать мне.

– Каким образом? – спросил Призрак.

– Это будет проще чем ты думаешь. У меня есть много соратников. Все они заслужили мое доверие, сделав нечто выгодное для меня. Ты мне ни к чему, потому я сыграю в лотерею благородства, и предложу тебе сделку. Ты поможешь, я сохраню жизнь тебе, идет? – Вольфганг щёлкнул пальцами и из темноты вышел другой мужчина, тощий, в черном балахоне, из под которого горели красные светодиоды на черепе, вынес в руках кейс с электронным замком. Вольфганг принял кейс, и дождавшись, когда мужчина скроется, открыл его, – Смотри. Здесь лежит пятьсот тысяч сеутов. Этого должно хватить, чтобы улететь как минимум до Юпитера. Я дам тебе аванс – сто тысяч, – Вольфганг швырнул пачку купюр, обтянутых силиконовым ремешком, на стол, – Но за эти деньги, ты должен убить для меня одного человека. Ты согласен?

Деньги. Шанс улететь. Свобода. Больше не нужно заниматься грязной работой. Можно не терпеть плевки в лицо. Можно почувствовать себя человеком, а не рабочим мулом. Одно рукопожатие отделяет Призрака от моментального скачка к его цели.

– Это ведь не сделка, а ловушка, – Призрак стиснул зубы.

– Сомневаюсь. Это просто выбор. Ты ведь понимаешь, что здесь нет никого, кто не взял бы на себя грех убийства? Мы все давно запачканы им, как и ты. Просто пока ты это не осознал.

– Я никогда раньше не убивал, – Гуэй напрягся.

– Все случается впервые. Все мы убийцы, вопрос лишь в ценности жизни. Ты отдашь свою, или заберешь чужую? Выбор за тобой. На твоем бы месте я согласился без раздумий и лишних вопросов. Раз тебе так нужно знать, чью жизнь ты будешь отбирать, то я расскажу. Ведь ты уже решил для себя, что ты будешь делать? Я знаю. Не отвечай. У меня был ребенок, а затем один мерзавец его лишил жизни под покровом ночи. Я желаю, чтобы он тоже попал в сладкие объятья смерти. Месть – это плохо, скажешь ты, но я полагаю, что это мой единственный путь к душевному равновесию. А до этих пор, я готов пойти на все, чтобы достичь цели.

– Ты уверен, что его жизнь стоит пятьсот тысяч?

– Даже меньше. Не торгуйся. Или может тебе недостаточно и ты хочешь умереть прямо здесь? Что в твоей голове вообще происходит? Ты не понимаешь кто я? Ты ослеп и не видишь оружия в моей руке? Ты не слышишь звон направленных на твою голову пушек?

– Прежде мне не доводилось оказываться в такой ситуации. Видимо выбора у меня нет. Что ты знаешь о своей жертве?

– Так бы сразу. Значит, ты выбрал служить мне и принять мое предложение. Отвечу тебе взаимностью и пойду навстречу. Я знаю что он на Меркурии. И знаю, что его зовут Сюзон. На этом все. Сумеешь? – Вольфганг закрыл кейс и потянулся к пистолету.

Призрак закрыл глаза. Перед ним всплыло лицо друга. Изможденное, худое, с голубыми глазными имплантами. Он не должен соглашаться, но кто придет за Сюзоном тогда? Сколько еще пострадает эта несчастная душа?

– Сумею. – нетвердо сказал Гуэй.

– Не подведи меня. Теперь ты мой инструмент и должен безотказно выполнять порученную работу. Поверь, ты не пожалеешь, малец. Развяжите его, мы пожмем руки.

Призрак почувствовал, как кто-то сильный разрезал ножом веревки. Он размял пальцы, почувствовал как с приятным покалыванием кровь вновь прилила к кистям. Вольфганг протягивал свою уродливую обугленную ладонь. Гуэй понимал, что отказываться слишком поздно. Он уже в его капкане. Призрак пожал руку оружейному барону и схватил пачку денег.

– Закройте ему глаза и выведите отсюда. Все же я не хочу, чтобы ты знал где меня искать.

Призрак не успел моргнуть, как снова оказался в полной темноте с мешком на голове. Он чувствовал, как его ведут по извилистым коридорам, спускают по металлическим лестницам, выводят на свет. Затхлый складской воздух древесины и старости наконец кончился и в нос ударили ароматы папоротниковой чащи. Гуэй понял, что оказался на улице, но покорно следовал за голосом провожающего его человека. Они прошли несколько сотен шагов по лесу и человек несколько раз прокрутил Призрака, снял с него мешок ловким движением руки и спешно скрылся в зарослях. Оставленный в полном одиночестве пленник постарался сориентироваться по местности и принял решение двинуться к месту жительства Сюзона. Призрак, охваченный смятением, разрезал мешающие проходу листья. Вольфганг поставил перед ним дилемму, решение которой в любом случае привело бы к кровопролитию.

Шлюз под номером 146 громко захлопнулся. Соседи снизу могли слышать, как по полу шагают две пары ног. Одна поступь была легкой, словно человек ступал сначала на внешнюю сторону стопы и только после опускал остальную часть, вторая же была тяжела, словно гром. Половицы прогибались под шагами и недовольно скрипели. В квартире сверху заговорили.

– Привет, Сюзон. Мы можем поговорить?

– Конечно, только подожди, я загружу новую песню. Она такая необычная. Мне нравится. Я пробовал экспериментировать со звуком и чуть ли не открыл новую ноту. Звучание такое яркое, свежее, оно… Оно, наверное, олицетворяет мою надежду.

– Я рад за тебя. Правда замечательно, что ты смог сыграть что-то новое. Уже добавил на сервер? – Призрак грузно опустился на кровать в кабинете. Он чувствовал, как дрожит.

– Да. Возможно это лучшее, что я выкладывал. Надеюсь, мелодию оценят по достоинству. Она вдохновлена образом одной девушки… Знаешь, может я тебе рассказывал эту историю? Это случилось еще до того как я ослеп. Играя на площадке рядом с домом я увидел девочку. Она была на два года старше меня. Мы не сказали друг другу “Привет”. Мы даже не знакомились. Мы просто заговорили. Уже не помню о чем, но мне казалось, что в тот момент я нашел своего человека. Она была такой интересной, бунтаркой. Она не блистала красотой, даже скорее наоборот. У нее были впалые глаза, синяки и ссадины, растрепанные рыжие волосы в небрежном хвосте… Но она казалась гораздо живее всех тех, кого я когда-либо встречал. Вроде она убежала из дома в тот день. Она испытывала трудности с родителями. Но при этом она улыбалась, веселилась, хорошо ко мне относилась… Мне казалось это даже какой-то своеобразной любовью? Мы виделись еще пару раз, а потом она исчезла, также внезапно как и пришла в мою жизнь. Иногда я вроде как замечал ее на улице, ведь ни с чем не мог спутать ее черты лица, но она казалась уже другой, чужой. И вот, она практически исчезла из моей памяти. Рутина затянула меня с головой и не осталось больше места детским мечтаниям. Но, как бы то ни было, в некоторые моменты ее образ всплывает в голове мутными очертаниями. И я скучаю. И мечтаю однажды вновь увидеть ее взгляд. Про это впрочем и песня… – Сюзон мечтательно закинул руки за голову и умолк.

– Я рад за тебя, друг. Надеюсь эта мечта сбудется. Извини, я не умею поддерживать такие темы. Самому больно вспоминать свое прошлое, да и радостного совсем мало. Разве что разговоры с отцом и его наставления останутся навсегда. К сожалению, я пришел не поговорить с тобой. У меня плохая новость. – Гуэй едва мог связать свою речь в предложения.

– Говори.

– Мне нужно тебя убить. Отец одной из твоих жертв хочет мести. Я взял заказ… И должен указать им где ты… Я не хотел, но…

– Ты серьезно? – музыкант взялся за голову, – Они же придут за мной прямо сюда! Меня убьют этой же ночью! Я боюсь! Я не хочу!

– Успокойся, друг. Конечно я не собираюсь тебя сдавать. За этим я и пришел, чтобы что-то придумать, – Гуэй загремел броней и рухнул лежать на кровать, – У меня есть часть денег. На них можно забронировать место в багажном отсеке любого корабля который прилетит в ближайшие дни. Ты можешь улететь.

– Невозможно. Ты представляешь что они тогда сделают с тобой? Нет. Я никуда отсюда не денусь. И твой выбор, встретим ли мы их вместе или я один, – Сюзон не знал куда деть себя от беспокойства и бесновался по всей комнате. Он вышел на кухню что-то взять.

– Тогда останусь и я. Может инсценируем твою поимку? Я приведу тебя к ним, а потом… Чёрт, – Призрак увидел как слепец вскрывает зубами крышку бутылки, входя в комнату. Содержимое распространило свой острый едкий запах на все пространство. Гуэй никогда не был свидетелем, как его друг напивается столь крепким алкоголем, – Послушай, не переусердствуй.

– Не могу обещать. Мне надо остановить мысли. Таблетки снова кончились, осталось только это. Давай еще предложим прийти к нему, упасть в ноги и извиняться, вымаливая прощение. Нет. Это совсем не дело, – Сюзон отхлебнул прямо из горла и жадно вытер пересохшие тонкие губы.

– Он доверяет мне. Я могу его обмануть, спрятать тебя, ты будешь в безопасности, а после я улечу. – предложил Призрак задумчиво разглядывая металлические носы своей обуви.

– Ты уверен, что полностью верит? – Сюзон укоризненно уставился на товарища.

– Да.

– Зря.

– Почему?

– Призрак… Меня иногда правда поражает твое простодушие. Я даже завидую. Ты так стремишься поступать по чести, не убивать, не обманывать, но однажды это заведет тебя в такое болото неприятностей, из которого будет уже не выбраться. Твои принципы слишком идеальны для этой планеты, да и для всего мира. Ты не представляешь сколько лицемерия и лжи вокруг. А ты один, ты такой ничтожный со своей ничтожной честью. Я говорю это не для того, чтобы обидеть и унизить, но вразумить твою глупую железную башку, – Сюзон стукнул Призрака по шлему, – Не представляю как мы способны изменить нашу жизнь. Для этого потребуется столько сил, столько людей и единства, которого никогда не получится добиться из-за обилия мнений. И вот, остаешься только ты, микроб в организме общества. Ты маленький, незаметный жухлый цветок, который растет на обочине дороги. Мимо тебя проезжают машины-эпохи, тебя топчут ботинки-потрясения, а ты после этого припадаешь к почве, в которой ты пустил корни. Этот клочок земли, что принадлежит тебе – любовь. Твоя радость в родных и увлечениях. И вот, они дают тебе жизненной силы, поднимают тебя, ты вновь цветешь своими неровными белыми лепестками, вновь обращаешь взор своих тычинок к мутному солнцу, сокрытому облаками. И цикл повторится. Так и проходит жизнь маленького цветка, никем не замеченного. После придет время увядать, ты больше не сможешь видеть неба, ты больше не будешь чувствовать эту дорожную пыль эпох, грязь потрясений. Ты будешь знать лишь что упал в свою любовь и никогда не сможешь подняться. Ты растворишься в почве и останешься навсегда маленьким кусочком в своих близких, которые продолжат жить дальше. Дорога эпох уйдет вдаль, подошвы перемен заберут за собой всю жизнь из почвы. Твой век и век твоих близких подойдет к концу. Все будет забыто. Единственное, что будет тебя тешить где-то там, за туманом, где звезды греют и светят ярче всех светил, это мысль, как хорошо было быть цветком в родной земле.

– Пессимистично. Значит я ничтожный и никчемный, никому не могу подарить радость? А если меня пройдет и сорвет какой-то парень? Он подарит меня своей девушке и сделает ей предложение. А она согласится, ведь я буду самым живым цветком, который она когда-либо видела в безграничной пустоши. И вот, не такой уж я получается и бездарный. К тому же, запустил невероятную череду событий. Я считаю, что человек властен над своей судьбой, и все случайности неслучайны. Значит так было нужно и даже маленькое действие приведет к большим большим последствиям. Нити судьбы переплетаются самым непредсказуемым образом, а мы являемся швеями, которые связывают эти нити в прекраснейший гобелен истории нашей жизни. Все это завораживает. Жить жизнь стоит ради неё самой. Мы изучили всю систему, и не нашли никого разумного, не значит ли это, что человек единственное живое создание, способное осознавать свое существование и задавать вопросы? Почему именно мы? Куда мы стремимся? Чего мы достигнем? Когда наступит предел наших возможностей? Только жизнь каждого из нас приближает к ответу. А значит, таких цветков, что ты описал, нескончаемо много, сколько и людей и всех их жизней. И все мы связаны, все мы должны с уважением относиться друг к другу, иначе… Все мы будем по ту сторону облаков.

– Может и так. Но осознать сложность человеческого устройства это поистине непреодолимая задача. Я действительно привел тебе неоднозначное сравнение, но я нахожу в нем чудо человеческой мысли. Каждый, кто услышал бы это, нашел бы что-то свое, примерил бы на свой жизненный опыт и вынес урок. Но, нас всего двое, потому я оставлю размышления на тебя. А сейчас нам нужно решить что делать дальше, – Сюзон допил бутылку, и шатаясь, присел на кровать.

– Сделаем так. Сейчас я вызываю его сюда. Даю тебе денег, нанимаешь какой-нибудь грузовик со склада, чтобы он увёз нас как только что-то пойдет не по плану. Готовь свое оружие. Я приведу его и мы вместе убиваем Вольфганга. Он наверняка приведет с собой своих прихвостней… Разберемся.

– Что я слышу? Великий пацифист и планёр полагается на интуицию и собирается вырезать двадцать человек своей катаной. Кажется моя синт-наковальня действительно не в порядке, – музыкант заливисто рассмеялся.

– Иди ты, Сюзон, – Гуэй слегка ткнул кулаком плечо друга и встал, – Я приведу его. Готовься.

– Удачи.

Призрак вышел из общежития. Сумерки надвигались на планету. Солнце заходило за горизонт, пылающие языки не хотели мириться со звездами и жгуче стреляли в пустоту солнечными вспышками. Это не помогало, и оранжевый диск медленно падал, уступая место бескрайнему космосу, в котором далекими фонариками светили небесные тела. Призрак смотрел куда-то вдаль, вызывая через сотовые передатчики в мозге Вольфганга. В его голове зазвучал голос.

– Слушаю. – монотонно произнес оружейный барон.

– Я нашел Сюзона. – почти шепотом произнес Призрак, оглядываясь на горящее окно номера 146. На лбу проступил пот.

– Отправляй координаты, – Вольфганг замолчал в ожидании. Спустя пару секунд он вновь заговорил, – Получил. Встретимся у хайвея, приходи один, – Он сбросил вызов.

Призрак умыл руками лицо. Он тяжело выдохнул, согнулся и уперся руками в колени. Гуэй чувствовал, как его сердечные насосы работают на полную мощность, пытаясь справиться с нахлынувшим адреналином. Он никогда бы не подумал, что принимать решение, от которого зависит жизнь человека, может быть так быстро и просто. Собравшись духом, Призрак выдвинулся к магистрали. Джунгли вокруг давили на него своими папоротниковыми ветвями. Горячий ветер поднимался к небу, пока холодный воздух стелился покрывалом тумана под ногами. Гуэй шел, не разбирая дороги, отмахиваясь от надоедливых насекомых, активизировавшихся влажной ночью. Он едва мог видеть свои ботинки, которые наступали в сантиметре от края досок, защищающих путников от страшной смерти в топи. Призрак уже издалека увидел два зеленых фонаря, в лучах света которых струился сизый сигаретный дым. Высокая фигура в конической шляпе с широкими полями стояла на возвышении, ровно, словно столб, и курила. Позади нее ошивались другие темные силуэты. Стремительно холодало. Гуэй повысил температуру тела и решил легкой рысцой добежать до места назначения, чтобы согреться. Его тело дрожало от невероятной тревоги, страха и холода. Ночь вступила в свои законные права. Тьма окутала всю планету. Тени деревьев стали похожи на витиеватые фигуры. Ни единой души не было на улице, ни одна машина не проезжала по дороге. Даже неумолкаемый шум заводов со всех сторон в этой темноте стал тише. Вольфганг увидел своего информатора.

– Стой, Призрак, – произнес он отбрасывая сигару в сторону ловким щелчком обгорелых пальцев.

– Выдвигаемся? – спросил Гуэй.

– Подожди. Давай насладимся этим моментом. Чувствуешь аромат? – спросил оружейный барон втаптывая окурок в землю.

– Воздух обжигает мои легкие. Я предпочту дышать через фильтр по ночам. Он перекрывает любой запах поступающий в дыхательные пути. – ответил Гуэй нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.

– Вот как. Ты многое теряешь. Раньше я жил на Сатурне, там отвечал за поставки оружия, договаривался с инвесторами, сидел в офисах больших шишек. У меня было абсолютно все. Я мог обеспечивать всю семью деньгами, временем и любовью… А потом завистники заказали меня. Продажи моего оружия преодолевали все максимумы и это многим не нравилось. При должном количестве времени я мог установить монополию на рынке, однако это не случилось. Однажды, пока я шел с работы, они поймали меня, вывезли на Меркурий и здесь со мной расправились. Они издевались надо мной, били током, били ногами, сжигали и плавили мои импланты. Не помню сколько я пролежал в грязи, знаю лишь что все меня покинули за этот период: сын, жена. Но я остался жив. По воле случая, мне повезло доползти до небольшой больницы для работяг. Там оставались редкие импланты, и узнав во мне важного человека с платиновым уровнем страховки, доктора перепрошили мой организм. Мне установили кибердерму “Прометей” – искусственную кожу, способную к регенерации и изменению свойств. "Прометей" защищает от механических повреждений, радиации, экстремальных температур. А еще окси-лёгкие. Они помогают мне дышать даже в едкой среде. Так что пожары и кислотные дожди мне совсем ни по чем. Моя вчерашняя слабость стала моей нынешней силой, – Вольфганг рассмотрел свою ладонь и сжал кулак, – И теперь, из ничего, на нищей планете рабочих, я вновь поднялся, буквально восстал из пепла, словно феникс. Именно поэтому я ценю все что мне осталось чувствовать: запахи, виды. Я вижу эту чудесную картину, туманные леса, огоньки поселений. Я вижу преданных воинов рядом с собой. Они верят в мою силу, боятся и покоряются. Скоро так будет и со всем Сатурном. Никто не будет ожидать моего возвращения, тем более с таким инновационным решением. Я переверну индустрию, отомщу всем и только тогда могу успокоиться. А до этого буду вдыхать этот мерзкий воздух Меркурия, наполненный моими сладкими ожиданиями и надеждами, – Вольфганг говорил нарочито медленно, размеренно, никуда не торопясь. Его хриплый низкий голос в этот момент тёк равномерно, словно лесной ручей, укрытый от шума.