Я всё для вас делаю. Сборник рассказов

– А-а. Ну ладно тогда.

И вот спустя много лет, снова перед глазами тот вечер. Снова мой муж целует другую…

Я простила, но никогда не забуду.

Воспоминания

Воспоминания. Сегодня меня просто накрыло воспоминаниями.

Началось все с разговора с подругой. Мы общались по телефону, она мне сказала:

– Переживаю. У внука, когда я уходила от них, температура высокая поднялась.

– Простудился?

– Не знаю. Вирусы же теперь кругом. У меня дочка говорит, что простудиться невозможно, можно только вирус подхватить.

– Как это? А если человек долго пробыл на холоде легко одетый? Всегда ведь говорят, что простудился.

– Я так же говорю, но у нее своё мнение. Мы часто спорим, не сходимся во многих вопросах и в вопросах воспитания тоже.

Мы еще немного поговорили и после того, как положила трубку, вот тут и пришли ко мне воспоминания.

Я родила дочку и души в ней не чаяла. Все вкладывала в её воспитание. Красивая одежда, хорошее питание, множественные кружки. Всё что захочет. Дочка повзрослела совсем незаметно и обрадовала меня тем, что ждет ребенка. Я растерялась. Испугалась. Обрадовалась. Столько эмоций испытала от этой новости.

Родилась внучка. Чудо, а не девочка. После работы я мчалась к дочке, чтобы подержать крошку на руках, расцеловать щечки, увидеть её улыбку. Жили мы на разных концах города. Работала я до семнадцати часов, потом почти час ехала до дочки. Нянчилась с внучкой и возвращалась уже за полночь домой. Дома нужно было приготовить кушать для мужа, постирать, убрать. Спать ложилась уже утром, спала всего два-три часа и снова на работу. Так по кругу каждые сутки. В выходные, чтобы дочка подольше поспала, я вставала снова очень рано и мчалась на другой конец города. Постепенно накапливалась усталость.

Кончилось тем, что на работе от хронической усталости, я, наливая в чашку воду, заснула стоя и вылила из чайника кипяток себе на ногу. Мне вызвали скорую. Хирург вскрыл пузыри, хотел госпитализировать, но я не осталась в больнице. Написала отказ от госпитализации, мне нужно было домой.

А дома в пух и прах разругалась с мужем, когда собиралась с температурой сорок, ехать к внучке, чтобы дочь могла поспать. Муж останавливал меня:

– Ты не сможешь надеть на ногу даже носок, не говоря уже об обуви. На улице проливной дождь, куда ты собираешься? Лежи дома, пусть нога заживет.

– Ты не понимаешь! Мне нужно дочке помочь, она устает.

– Ничего справится несколько дней, она взрослая уже.

Я упрямо вставала и хотела одеваться. Муж стал меня подталкивать к дивану, я сопротивлялась. Мы с ним боролись, тогда он запер дверь и спрятал ключ. Я выла и кидалась на него с кулаками.

Он скрутил меня и связал моим поясом от халата, положил на диван.

– Отпусти меня, развяжи! – орала я и плевала ему в лицо.

Он разозлился и в первый раз ударил меня по лицу. Звонкую такую пощечину залепил. Потом накрыл одеялом и ушел.

Сейчас вспоминая об этой ситуации, думаю, я ведь адекватная и мозги есть, но я хотела вопреки всему к внучке.

Я лежала, связанная на диване, выла, рыдала, рвала зубами простыню, орала.

Муж заходил, давал попить, относил на руках в туалет. Нянчился со мной, а я орала на него и обзывалась. Вечером муж предупредил, если я не прекращу он меня в психушку сдаст.

Тогда я сделала вид, что успокоилась. Он меня развязал.

Целую неделю я не видела внучку. Мне говорили, что все хорошо, я не верила. Я думала, что дочка без меня не справляется.

Когда на ногу стало можно надевать обувь, я собрала свои вещи и ушла от мужа. Сейчас я понимаю, что он очень сильно меня любил, но жить с ним не захотела. Он ударил меня по лицу. Тогда у меня в голове переклинило. Я не видела его заботу обо мне, я помнила только пощечину.

И вот я приехала к дочери. Внучка спокойно играет, дома прибрано, еда есть. Жизнь без меня у них не остановилась.

Умом я понимала, что без меня справятся, а мне хотелось облегчить жизнь дочке и с внучкой видеться, помогать им. У дочки в квартире места для меня нет. Однокомнатная квартира, с трудом умещается шкаф, диван и детская кроватка.

Я попросилась пожить у мамы. У неё тоже однокомнатная и свои привычки. Не хотелось ей мешать, но что делать…

Прошла неделя, я еще на больничном была. Эйфория от общения с внучкой закончилась. Её просто спихнули на меня полностью. Возложили обязанности, я была «должна» все время. А дочка, еще молодая, не нагулялась, поэтому она уходила вечерами с подругами.

– Я же молодая, когда еще мне гулять, а ты все равно на больничном…

Потом я вышла на работу. Закрутилось всё по той же схеме. На работе до семнадцати часов, потом сидеть с внучкой. Дочка уходила, а я укладывала внучку спать и ждала, когда вернется дочка. Она возвращалась поздно, поэтому я приходила к маме за полночь, мама меня ругала, что мешаю ей спать.

Нарастало непонимание с мамой, с дочкой. Я чувствовала себя жестко загнанной в угол своей любовью к внучке…

Потом настал день, когда дочка, вернувшись с гулянки, сильно навеселе, высказала мне:

– Что ты все командуешь? Я взрослая! Хватит меня контролировать!

Я сначала опешила, а потом тоже начала высказывать своё мнение о её поведении. Мы кричали друг на друга, вцепились в предплечья. У обеих злые взгляды, мат, слезы и как удар под дых:

– Это не твой ребёнок, а мой, я буду решать сама, что и когда с ним делать, как воспитывать, чем кормить! Хватит меня учить!

Это было как ушат холодной воды. Ведь я все делала, чтобы помочь дочери. Я падаю на колени, захлебываясь слезами, дочь гордо удаляется в ванную комнату, словами просто уничтожившая меня. А у меня наступило понимание – две медведицы в одной берлоге не уживутся.

Долго не могла успокоиться, но понимала, я получила то, что заслужила. Она права, я не мать её ребенку. Я бабушка, отдавшая все ради внучки, растоптанная, бросившая любящего меня мужчину.

– Все было ради чего???

С этого дня я приходила к дочери только по её просьбе. Заранее оговаривая время. Ни минутой больше не задерживалась.

Через некоторое время, после моего ухода, я поняла, что они прекрасно справляются без меня, и я пыталась просто «украсть» счастье материнства у своей дочери. И честно – внучки в моей жизни даже больше, чем надо. Именно после этого дочка стала меня уважать. Теперь у меня есть любящий муж, свободное время, деньги и личное пространство, а не растворение в жизни детей – совершенно не нужное им.

Живи без меня

Молодая женщина смотрела на свою семимесячную дочку и слёзы катились по щекам. Она уже четвертые сутки не спускала дочку с рук. Её положили в больницу в понедельник, уже четверг, а дочка так и горит от высокой температуры.

– Малышка моя, выздоравливай, – женщина уткнулась носом в лобик дочки и шептала, – выздоравливай скорее. Ты же сильная. Ты мне нужна.

Слёзы с новой силой заструились по щекам, женщина подняла голову и отвернулась, боялась, что слезинки закапают лицо дочурки.

В палату вошла врач, строго взглянула на женщину:

– Лена, ты так и не спала? Положи Варю на кровать, мне осмотреть её надо.

Лена положила ребенка, сама присела рядом.

– Сегодня сменим лечение, сейчас придут поставят Варе укол, а ты ложись, поспи. Ну нельзя же так! Четвертые сутки таскаешь её… а если сама свалишься? Кому нужна будет твоя дочка?

Врач еще раз сердито посмотрела на женщину и вышла. Лена тут же снова взяла дочку на руки. Не прошло и пяти минут, как вошла медсестра со шприцами:

– Укол поставлю ребенку, положите мамаша попкой вверх.

Девочка дернулась от укола заплакала совсем слабым голосом и тут же затихла.

– Давайте и вашу попу, вам тоже велели укол поставить.

– Нет, нет, не нужно.

– Я не могу не выполнить назначение врача. Быстро повернитесь задом! – прикрикнула медсестра.

Лена подчинилась. Потом взяла дочку на руки и снова начала ходить с ней по палате. Дочка была горячей. Температура почти сорок держалась все эти дни. Лена ходила с дочкой из угла в угол палаты. Затем захотелось сесть, потом прилечь. Она легла на бок, придвинула дочку ближе к себе и провалилась в глубокий сон. Снотворное подействовало.

Лена проснулась как от удара, тишина в палате её испугала. Не слышно дыхания дочки. И рядом не лежит. В палате выключен свет, но в окнах уже брезжит рассвет.

– Уснула, почему уснула? – прошептала Лена и стала оглядываться по сторонам. – Получается весь вечер и ночь я спала.

Дочка лежала в кроватке, Лена поднялась, осторожно взяла дочку на руки, прижалась губами к лобику.

Ужас охватил женщину, лоб ребенка показался ей холодным.

– А-а-а-а-а! – во всю мощь легких закричала Лена. – Доченька! А-а-а-а-а!

Она осела прямо на пол палаты и сидела раскачиваясь. Щеки были мокрыми от катившихся слёз. Лена смотрела на дочку и выла.

На крик Лены забежала заспанная медсестра, вытаращила на нее глаза, потом подошла к Лене, потрогала лоб ребёнку.

– Ты чего кричишь?! – возмутилась она, – ребёнка разбудишь, соседние палаты напугаешь!

– Она холодная!

– Тьфу, ты. Тебе больше нравилось, когда у нее под сорок была температура что ли? Спит дочка твоя, спит.

– Спит?

– Ну да. Новое лечение сразу помогло. Вчера ты ведь уснула. Я вечером зашла, ты спишь, а дочка твоя возится, хнычет. Я ей твою грудь сунула, она пососала и уснула. Я переложила девочку в кроватку, чтобы она случайно с кровати не упала. Ты ведь крепко спала после снотворного, не услышала бы.

– Но она холодная, не шевелится.

В это время девочка, зевнула и открыла глаза.

– Варенька, доченька, как я испугалась…

– Фу ты, напугала меня, испугалась сама, мамаша бестолковая. Еще и не дала мне поспать, – ворчала, выходя из палаты медсестра.

Лена с любовью смотрела на дочку. Переодела, приложила к груди, та с аппетитом поела и снова заснула. Выздоровление шло медленно. Хотя температуры такой высокой больше не было, но воспаление в легких еще было. Видимо поэтому, температура к ночи могла подняться до тридцати семи.

Пролежали в больнице три недели, за всё время, к Лене никто не приходил, не навещал. Лена ждала, что муж придет, надеялась, что соседи передадут, что увезли на скорой. Три недели прошли, муж не пришел.

Когда их выписали, женщина пришла в съёмную квартиру и увидела на столе записку. Всего три слова: «Живи без меня». Женщина несколько раз её прочитала, не осознавая до конца смысла слов. Тяжело опустилась на стул. Она ничего не понимала. Что стало причиной ухода мужа. Усмехнулась своим мыслям: «Не мужа, сожителя».

Вечером пришла квартирная хозяйка, возмущенно стала говорить:

– Если ты, Лена, не заплатишь за этот месяц за квартиру, то иди куда хочешь.

– Но ведь Айрат должен был оплатить…

– Должен был! Как же! Он собрал вещи и ушел на другой день, как ты в больницу попала.

– Почему?!

– А я знаю?! Мне его ключи соседка передала. Сказала, что возмущался, что тебя дома нет.

– Но я же с дочкой в больнице…

– Соседка-то не знала, что вы в больнице. А он подумал, что ты, не предупредив его, снова к матери в деревню уехала.

– Хорошо, завтра схожу получу «детские» и оплачу.

Квартирная хозяйка ушла. Лена посмотрела на дочку, та спала, смешно подложив ручку под щечку и улыбалась чему-то во сне.

Всю ночь Лена ворочалась, искала причину: «Я ведь ничего не сделала плохого? Почему он ушел?»

В голове время от времени звучали слова: «Живи без меня».

На другой день, прежде чем идти получать деньги, Лена с дочкой на руках зашла в контору, где работал Айрат. Подошла к администратору, спросила, где можно найти Айрата.

– Он уволился две недели назад.

– Уволился? – Лена удивленно смотрела на администратора.

– Ну да. Сказал, что уезжает в свою деревню. Там ему невесту нашли. Он должен был в пятницу жениться.

У Лены подкосились ноги, её поддержал мимо проходивший мужчина.

– Лена, ты что тут делаешь? – удивился он.

Этот парень был знаком Лене, он несколько раз приходил к Айрату вечерами, поболтать, поиграть в карты и домино.

– Я искала Айрата.

– А ты разве не ушла от него?

Лена помотала отрицательно головой. Говорить она не могла, спазм сдавил горло.

– Интересно. А где же ты была? – теперь уже с интересом он и администратор смотрели на Лену.

Лена выдохнула, на глаза навернулись слёзы. Она сильнее прижала дочку к себе, с трудом сдерживая рыдания, выговорила:

– Я с дочкой лежала в больнице. У нее четверо суток была температура сорок. Мы лежали три недели, пока она совсем не поправилась.

– Во дела! – парень почесал макушку, – а Айрат думал, что ты уехала с дочкой в деревню к матери. Психанул. Злился очень, бегал тут на работе, все швырял. Родители у него подсуетились, как раз невесту нашли. Он женился в пятницу.

Парень развел руки в стороны, как бы говоря, ничего не изменить.

Лена развернулась и побрела в сторону съемной квартиры. Потом остановилась, постояла бездумно глядя куда-то вдаль.

– Ма-ма, – вдруг в первый раз произнесла Варя.

– Доченька, – Лена перевела взгляд на дочку, – моя родная! Мы справимся. Я тебя люблю, Варенька.

Лена шла, а в голове голосом Айрата, звучали слова из записки:

– Живи без меня.

– Будем жить! Варенька, мы завтра поедем к бабушке и будем жить!

Носовой платочек

Получилось так, что на работу я приехала пораньше. Спокойно переоделась, и стала разбирать документы на своем рабочем столе.

В нашем кабинете стоят всего три стола. Еще есть небольшой закуток для переодевания, что-то типа гардеробной и там же небольшая тумбочка для чайника и хранения вкусностей к чаю.

В кабинете нас трое женщин – Людмила, Марина и я. Мы все примерно одного возраста. Так получилось, что наш небольшой коллектив сдружился. В свободные минутки за чаепитием или в небольших перерывах между работой, мы обсуждаем свою жизнь. Больше всего говорим о детях и их успехах в учебе. Иногда смеёмся над комичными ситуациями, а иногда вместе грустим, поводом может стать даже просмотренный фильм. Я очень радуюсь, что мне так повезло с коллективом.

Немного позже меня пришла Марина. Она улыбалась и было видно, что у нее хорошее настроение.

– Доброе утро, трудяга! Ты тут ночевала сегодня?

– Ага, – поддержала я шутку, – подумала, для чего домой ездить, завтра же всё равно на работу.

Мы весело рассмеялись и продолжая в том же духе подшучивать друг над другом, переговаривались. Когда уже до рабочего времени осталось пять минут, я проговорила:

– Что-то Люды нет.

– Проспала, наверное, с новым мужем сладко спится.

– Нет, на нее не похоже, не случилось ли чего…

В этот момент в кабинет стремительно вошла Людмила, буркнула «привет» и спряталась в гардеробной. Мы переглянулись ответили хором:

– Привет!

Обе погрузились в работу, даже на какое-то время забыли о том, что Люда всё еще в гардеробной. Меня привлек всхлип. Я взглянула на Марину, она тоже услышала этот звук и вопросительно смотрела на меня. Мы, не сговариваясь вскочили из-за столов, пошли в гардеробную.

Людмила сидела на полочке от вешалки, уткнувшись в колени и тихо плакала.

– Люда, что случилось? – спросила я.

– Все живы? Здоровы? – спросила Марина, одновременно со мной.

Люда подняла на нас заплаканное лицо:

– Да. Все хорошо, девочки.

– Ну да, мы видим – закивали мы.

Марина налила в стакан воды, принесла Людмиле, еще прихватила валерьянку (были у нас в запасе всякие успокоительные и обезболивающие).

– Накапать? Или просто воду попьешь?

Через всхлипы Люда ответила:

– Накапай.

Только минут через десять она смогла нам рассказать, что случилось.

Расскажу немного предыстории.

Людмила разошлась с мужем. Он оказался еще тем кобелем. Мы уже давно знали, что он изменяет Людмиле, но… Короче, она, как все обманутые жены, об этом узнала самая последняя. Надо отдать ей должное, не стала думать, что с таким мужем нужно жить ради детей и развелась. Развод прошел без сложностей, потому что её мужа сразу же забрала к себе жить другая женщина.

Людмила первое время ходила на работу подавленная, без настроения. Мы её поддерживали, отвлекали от мрачных мыслей. Примерно, по истечении двух лет она познакомилась с мужчиной. У Люды появился блеск в глазах. Она ожила и расцвела. Мы радовались за нее. Месяц назад они сошлись. Первое время Люда прибегала на работу раскрасневшаяся, улыбчивая, а вот последние пару дней что-то появилась грусть в глазах. Она молчала, мы не расспрашивали. Между собой с Мариной обсуждали конечно.

– Не спрашивала, что с Людой?

– Нет. Не удобно. Я думаю, что притираться в возрасте сложно. И дети у нее подростки.

– Ну да. Думаю, сама расскажет. Пусть немножко утрясется все.

Вот видимо и настал тот час, когда мы узнаем, что же происходит с нашей Людмилой.

– Рассказывай, Люда, – Марина притопывает ногой от нетерпения. – А то я сейчас сама столько на придумываю. Еще раз спрашиваю – все живы, здоровы?

– Да. Все хорошо. Живы и здоровы – отвечает Люда, но на глаза снова наворачиваются слёзы.

– Ну-ка не реветь! – командую я.

– Вот что! Я сейчас дверь закрою входную на технический перерыв, и ты нам скоренько всё расскажешь.

Марина убегает закрывать дверь, а я ставлю чайник. Завариваю чай и разливаю по чашкам. Марина каждой сует в руку по пирожку:

– Ешьте, ночью пекла.

Мы устраиваемся тут же вокруг тумбочки, жуем и ждем рассказа Люды. Она тяжело вздыхает, отхлебывает чай и начинает рассказывать.

– Вы же знаете, что мой сожитель бывший военный.

Мы согласно киваем. Люда снова отпивает глоток чая, откладывает в сторону пирожок, обхватывает чашку двумя руками, будто пытаясь согреться, смотрит на чай и продолжает:

– Сложности начались сразу, как только мы начали жить. Он привык к жизни в казенных условиях. Я должна все успевать. Пока он утром занят собой, умывается, бреется, одевается. Я за это время должна успеть на стол поставить полноценный завтрак, неизвестно где умыться (ванна им занята), одеться и выйти к машине ровно в назначенное время.

Людмила поднимает на нас глаза:

– Понимаете? Ровно. Сказал в семь часов двадцать минут, значит в семь двадцать. Если я выхожу в семь двадцать две, то он всю дорогу мне выговаривает.

– В смысле? – Марина даже жевать перестала.

– Ну едет и бубнит… «из-за тебя мы простоим в пробке, я опоздаю на работу». Или «неужели сложно выйти в двадцать минут, а не в двадцать две».

– А что вы действительно опаздываете?

– Не-е-т! Именно, что нет. Вы же видели, что я приходила всегда минут за двадцать раньше на работу. А он работает в лишних пяти минутах пешком. Он же не пешком идет, а едет. То есть еще быстрее. Место у него на стоянке постоянное. То есть, он не опаздывал никогда.

– Сегодня что случилось? – спрашиваю я и снова даю в руку Людмиле пирожок, – рассказывай и ешь.

– А сегодня все было как обычно. Я радовалась, что не опаздываю. Зашла в лифт, у меня зазвонил телефон. Смотрю на экран, он звонит, я не стала отвечать, потому что уже выходила из лифта и просто ускорила шаг, чтобы быстрее дойти до машины.

Люда остановилась, глубоко вздохнула, на глаза снова стали наворачиваться слёзы.

– Перестань, не плачь, Люда. Говори дальше – просит Марина.

Люда продолжает дрожащим голосом:

– Сажусь в машину, а он на меня орёт «почему трубку не взяла?», я растерялась. Потом указываю ему на часы в машине, говорю «время семь девятнадцать, я не опоздала». А он снова орёт «я не говорю, что ты опоздала, почему трубку не брала, спрашиваю». Я уже вообще его не понимаю, отвечаю «я в лифте уже спустилась, думала ты меня поторопить хочешь, наоборот спешила, выскочила бегом из лифта и шла к машине»…

Люда все-таки не удержала своих слёз, снова горько расплакалась. Мы её приобняли с двух сторон.

– Не плачь, дальше то что? Поссорились что ли? – спрашиваю я.

– Я на него смотрю и молчу, а он снова орёт «надо брать телефон, если я звоню». Я снова говорю «я же вышла вовремя». А он «я платочек носовой забыл, хотел, чтобы ты мне вынесла!»

Люда снова прерывисто вздыхает:

– Понимаете? Он на меня наорал, потому что САМ забыл платочек носовой.

А мы переглядываемся с Мариной и начинаем хихикать, а потом откровенно громко смеяться. Люда смотрит на нас сначала недоуменно, потом обиженно, а затем начинает улыбаться и вот мы уже втроем заливисто смеемся.

– Ой, не могу – причитает Марина, и хватается за живот – носовой платочек забыл.

– Носовой платочек – вторю я и еще больше заливаюсь смехом.

Отсмеявшись, я спрашиваю:

– Люда, а ты ревела из-за чего?

Люда смущенно улыбается:

– Обидно же. Орал на меня сильно. Я не привыкла, чтобы на меня орали. Еще и не ехал, стоял. Я обиделась, хотела из машины выйти и на автобус идти. Он удержал. Извинился, видимо испугался, что на этом наша совместная жизнь закончится, сразу успокоился и поехал.

– Ясно. А звание у него какое? – спрашивает Марина.

– Майор в отставке, вроде бы.

– Значит он привык командовать – говорю я.

– Но! – поднимает вверх палец Марина, – он привык и подчиняться. Ты в следующий раз не реви, а принимай командование на себя.

Люда удивленно смотрит на Марину.

– Он начинает про время, а ты ему «пора ехать!», «смотри на дорогу!», «знак сорок!», «снижай скорость» и так далее.

Люда задумывается, потом улыбается:

– Попробую.

– Пробуй, пробуй. Я знаю, что советую. У меня свекор бывший военный, так свекровь еще так им командует.

– Правда получается, – сомневаюсь я.

– Еще как! Она никогда ничего не просит, она приказывает «Миша, быстро вынеси мусор!» и он сразу встает и идет выносить.

Мы снова смеемся, представив эту картину.

С этих пор, стоит сказать «носовой платочек», и мы начинаем весело смеяться.

Спасибо сотовым

История эта случилась, когда появились первые сотовые телефоны. Валентина жила одна с дочкой уже полтора года. Так случается в жизни женщин часто, остаются они одни с ребенком. Причина может быть абсолютно разной – случайная беременность или развод с когда-то любимым мужем, или вдовство. Сейчас не об этом. Сейчас о том, что Валентина встретила наконец мужчину и размышляла стоит начинать жить вместе или нет. Петр приходил к ней каждый вечер. Весело балагурил, без стеснения садился за стол.

– Валя, как ты вкусно готовишь! Пальчики оближешь. Вот обычная картошка вроде бы, а ты её в духовке запечешь и объедение.

Петр нахваливал кулинарные способности Вали, но денег ей не давал и продукты не приносил. Валентина еле сводила концы с концами, ведь Петр – мужчина, и чтобы его накормить приходилось постоянно что-то придумывать. Сегодня она израсходовала последнюю пачку спагетти и фарш. Петр весело рассказывал какую-то историю, а Валя смотрела, как с тарелки исчезла последняя котлета. Значит завтра ей нечего будет брать с собой на обед.

– Спасибо, Валя. Наелся от пуза, ты так вкусно готовишь, что невозможно оторваться.

Вот тут Валентина решилась:

– Я готовлю вкусно, когда есть из чего, – она замолчала на несколько мгновений и смущенно продолжила, – Петр, у меня деньги закончились, ты купи завтра продукты.

Пётр посмотрел на Валю с изумлением, потом вынул из кармана деньги и положил на стол не считая.

– Вот, возьми, сама купи. А что ты мне раньше не сказала, что у тебя денег нет?

– Неудобно как-то, – еще больше засмущалась Валя, – ты же мне не муж.

– В чём проблема? Давай вместе жить, – весело произнес Петр и подтянул Валю вместе с табуретом к себе ближе, приобнял женщину за плечи, – что ли завтра нести свои вещи к тебе?

– Неси, – еще больше засмущалась Валентина.

– А сегодня ночевать оставишь? – заглянул ей в глаза Пётр.

Валентина кивнула и уткнулась лицом в грудь мужчины.

С этого дня началась «семейная» жизнь. Первые несколько месяцев Валентина радовалась, что Петр появился в её жизни. Всё у них складывалось хорошо, отношения перерастали в серьезные. Петр познакомил Валентину с братьями, потом свозил к матери. Время летело незаметно, и вот они вместе готовятся встретить первый новый год.

Встречать новый год пришли подруги со своими мужчинами. Они давно хотели познакомится с Петром, поэтому можно сказать напросились в гости.

Валентина особенно тщательно готовилась к этому празднику, ей хотелось удивить своего мужчину и гостей вкусными праздничными блюдами. Стол ломился от закусок, салатов, бутербродов.

Перед тем, как самой сесть за стол, Валя зашла в комнату к дочери, та уже крепко спала. Она поцеловала дочурку, закрыла дверь, чтобы не разбудить.

Весело проводили старый год, а после боя курантов стали обмениваться подарками, всякими сувенирами и безделушками, шутили, сопровождали каждый подарок громким смехом. Валя протянула Петру свой подарок, она купила дорогую электробритву и надеялась, что ему понравится. Он взял подарок, посмотрел, небрежно положил на стоящую рядом тумбочку, хмыкнул и протянул в подарок Валентине кольцо. Не в коробочке, как принято дарить, а просто на раскрытой ладони. Обычное простое без камешка, такие надевают во время свадьбы. Валентина растерялась, вопросительно взглянула на Петра. Гости тоже притихли и ждали, что скажет Петр, а он просто взял Валину руку, надел кольцо ей сам на безымянный палец правой руки и удовлетворенно произнес: