Жить, несмотря ни на что

– Марго, ты здесь? А куда мама с Сеней подевались?

– Не знаю, пап, я думала, они с тобой, – удивилась я.

– Странно, а я думал вы все вместе. Такой маленький остров и уже умудрились потеряться. Ну надо же! – не на шутку обеспокоился папа.

Вот уже и гид сказал, что через 10 минут отправляемся, а мамы с Сеней всё не было. Мы облазили весь разрушенный монастырь, но их нигде не нашли. Беспокойство нарастало, пора уезжать, а мы не знали, где их искать, хорошо, что мамин голос окликнул нас:

– Ах, вот вы где? А мы вас повсюду ищем?

– Нет! Это мы вас повсюду ищем, мам! Куда вы пропали?! – рассерженно кричала я.

– И нечего так орать, – как ни в чём не бывало, продолжала мама, – вокруг ни кустика, везде люди, мы пошли искать туалет, наткнулись на древний то ли подвал, то ли подсобное помещение, спрятались за него, а когда вышли, то вас не увидели. Но остров очень занимательный.

– Да, мама, ты права, – я успокоилась, – можно было бы здесь жить в окружении этой красоты и вдали от суеты.

– А домой? Ты домой не хочешь?

– Сейчас нет, а потом, конечно же, захочу. Дом есть дом. Жаль, что мы уплывём отсюда, сколько островов мы ещё не посмотрели.

– Жизни не хватит, чтобы их посмотреть, – сказал Сеня. – Ты готова потратить на это жизнь?

– Не знаю, брат, не знаю. Вопрос сложный.

Гид сказал, что яхта отправляется, нужно спешить. Многое выкину из памяти, но остров этот, море Эгейское буду помнить.

Маргарита Макарова

Глава 7. Университеты

Любое увлекательное путешествие заканчивается, и вот уже Макаровы ждали самолёт на Донецк в Международном аэропорту Бодрума. Когда они оформились на посадку и вышли из аэропорта, оснащённого кондиционера, то сухой и горячий воздух пахнул им в лица. Было около 45 градусов тепла по Цельсию, в самолёте они укроются от адской жары, которая встретит их снова в родном Донецке.

Да, больше Макаровы заграницу не ездили. Место путешествий, беззаботных каникул, музыки и компьютерных игр заняли суровые будни. Виной этому стали финансовые проблемы в семье. Евгений с АКХЗ уволился и открыл в Донецке магазин автозапчастей. Макаровы путешествовали внутри страны, но признавались себе – «не то». Ничто не вернёт былых впечатлений, но они уступят место новым, доселе неизведанным ощущениям и приключениям, которые Арсений и Маргарита с таким нетерпением ждали. Эту новую страницу в своей жизни они наполнят новыми и яркими красками, чтобы не было места скуке и обыденности.

Арсений поступил в Донецкий Национальный Технический Университет на факультет компьютерных информационных технологий и автоматики (КИТА), на специальность «Электронные устройства и системы». Каждый день он ездил в Донецк и обратно на переполненном 136-м автобусе, нашёл новых друзей, завел себе новые увлечения, наладил связи с полезными людьми. Жизнь в большом и интересном городе затягивала его всё сильнее, Авдеевка больше не манила его, как раньше, но жить самостоятельно он не был готов. Его удерживало в Авдеевке наличие родителей и любимой сестры. Братство между ними укрепилось, они были друг за друга горой, и хотелось верить, что так будет всегда.

Глава 7

Помню тогда Сеня вернулся из института в плохом настроении. На мои расспросы, он вначале пробурчал что-то невнятное, а потом всё же поделился своей печалью:

– Черчение не сдал, сестра, запорол конкретно курсовой проект… Так что степухи в следующем семестре мне не начислят.

– И что? Никак нельзя пересдать?

– Да уже что только не делал. Блин! Лучше бы денег ему дал и всё, а не пытался сдать своими силами!

Я опешила, мне реально было нечего сказать ему, я подумала и печально произнесла:

– Да. Плохо конечно без степухи будет. Что делать будешь?

– Работать пойду грузчиком на ж/д-вокзал, Сыч Серёга уже давно меня зовёт. Буду зарабатывать себе на жизнь.

– Думаешь, родители отрежут тебя от финансов?

– Дело не в этом, Рита. Просто они как поступают? Дали денег только на самое необходимое, а хочется не быть бомжем, не жмотиться в магазинах и не врать о том, что я не пью. Стипендия, конечно, покрывала немножко расходы на развлечения, но лучше пойти работать.

Дача весной

– А учёба как же?

– Это после учёбы, в вечернее время. Так что и учиться буду, и работать, только придётся меньше спать. Надеюсь, ты меня понимаешь, сестра.

– Конечно, понимаю тебя. Родителям расскажешь?

– Придётся рассказать. Но так не хочется делать этого… О… Кажется дверь открывается. Сейчас начнётся. Поддержи меня, сестра, если что. Хорошо?

– Конечно, Сеня.

Папа закрыл входную дверь, разулся, разделся и радостно поприветствовал нас:

– Привет, молодёжь! А почему печальные такие?

– Понимаешь, отец, меня степухи лишили…

– Что? – перебил его папа. – Не будет стипендии?! И ты об этом так спокойно говоришь?! Да как ты мог?! Не буду тебе больше ничего покупать! Учти. Отчислят, я тебя от армии отмазывать не буду! Пойдёшь служить, как все!

Только папа сказал это, как в комнате появилась мама. Возвратившись с работы домой, она поспешила в спальню, откуда доносились крики.

– Что здесь происходит? – удивлённо спросила она.

– Да всё очень просто, Аня, наш сын из отличника превратился в двоечника! Его стипендии лишили! Это же где надо быть?! Где гулять…

– Да не гулял он! – вступилась я за брата. – Это всё из-за проклятого черчения и его препода! Да, если бы он не был взяточником, Сеня бы всё сдал!

– А почему это ты его защищаешь, Марго? Ты одобряешь такие аморальные действия своего брата? Странно. По-моему, я всегда воспитывал вас на основе правильных понятий, – папа рассердился.

– Неужели, Рита, он и тебя впутал? Что же брат наговорил тебе? – пыталась понять мама.

– Что на работу пойдёт, и учёбу не бросит. Так что в армию его не призовут. Он всё вовремя сдаст, – продолжала я.

– Хорошо, – спокойно сказал отец. – Только теперь ты, Сеня, будешь сам по себе, а я тебе никаких денег выделять не буду. Взялся зарабатывать – вперёд!

– Правильно, Женя! А то разбаловали мы их! И никаких гулянок! Назвался груздём, полезай в кузов, – мама вышла из комнаты вслед за папой.

– Ну что, Сеня, по-моему, мы ещё легко отделались. А они оттают, и гнев сменят на милость. Ну как это они не будут денег давать? Голодным тебя они ни за что не оставят.

– Посмотрим, Рита, посмотрим… И знаешь, что. Спасибо тебе. Спасибо тебе за поддержку. Я всегда буду с тобой вместе, – Сеня обнял меня, как можно крепче.

– Пожалуйста, брат. Иначе и быть не могло, – удовлетворённо ответила я, прижимаясь к брату.

Маргарита Макарова

Глава 8. Бизнесмен поневоле

Евгений Макаров хоть и работал на руководящей должности на заводе, но это всё равно был найм. А Евгений был таким человеком, которого найм устраивал, ему не нужен был бизнес, но его вынудили обстоятельства.

В один из весенних дней Арсений возвращался домой из универа раньше времени. Пары отменили по причине того, что какой-то идиот позвонил и сказал, что заложена бомба в корпус. Вот он и поехал обратно, и очень удивился, когда застал отца дома.

– Пап, ты не на работе? Что случилось?

– Ушёл я с работы, сын.

– А почему?

– Да надоела мне она.

И вечером об этом узнали все остальные, Марго узнала чуть раньше. Анна, нельзя сказать, что позже, потому что между ними разговоры об уходе с работы велись, дети же ничего об этом не знали. В последнюю пятницу марта глава семьи принял окончательное решение уйти из найма и основать свой бизнес, связанный с автозапчастями. Стартовый капитал был, помещение найдено, аренда на год вперёд проплачена.

– Не волнуйся, дочка, это было лучшим решением: свободный график, сам себе начальник, любимое дело, давно хотел продавать именно автозапчасти, и потолка в заработке нет, – утешал он больше себя, а не Маргариту, потому что внутри него боролись противоречия. Если вести бизнес как все, то нужно закупать некачественное фуфло и втюхивать его по цене брендов. Если же ездить в Москву, покупая пусть по оптовой цене, но качественные автозапчасти от брендов, то можно, конечно, поставить цену в 4 раза выше закупочной, но кто по такой цене в Донецке будет покупать?

– Люди – совсем недалекие, – жаловался своей жене Евгений. – Вместо того, чтобы купить качественное на многие годы, покупают подделку подешевле. Она у них летит через несколько месяцев, они покупают снова, и по итогу выйдет в несколько раз дороже, чем купить деталь в моём магазине. Да что там купить? Такая фуфляндия может спровоцировать аварию, а это уже другая цена – цена жизни. И что мне делать? Как до этих людей достучаться, что в моменте они платят меньше, а по истечению 5-10 лет заплатят намного больше? Не знаю! Не понимаю.

Ему не нравился новый статус торгаша. Из производственника он превратился в тех, кого презирал. Однако, это сходство было лишь в названии. Евгений добросовестно и регулярно ездил в Москву на несколько дней, заключал договора с поставщиками, сам проверял качество деталей, хотя по идее этого делать не должен, но слишком ответственным он был. Дети и Анна очень скучали, когда Евгений уезжал, но понимали, что иначе нельзя. Приносил ли магазин прибыль? В первое время да, удалось отбить вложения и приумножить их. Затем грянул мировой кризис 2008 года, цены возросли, доходы населения упали, и бизнес выживал. Евгению едва ли удавалось выходить в 0. Анна всё также работала в продуктовом магазине и, когда бизнес мужа уходил в минус, он доставал свои запасы со времён работы на заводе, а деньги жены откладывал на непредвиденные расходы и отдых. И что делать дальше он не знал: закрыть магазины, которых было уже несколько по городу, он не решался, продолжая тянуть эту лямку. Быть бизнесменом не так легко, как это рекламируют. Больших денег бизнес не приносит, множество проблем с налоговой, инспекциями, клиентами, это дело лишено стабильности: то густо, то пусто. Все говорят о плюсах бизнеса, о минусах же практически никто не говорит. И стала эта сеть магазинов автозапчастей как чемодан без ручки: и нести тяжело, и выбросить жалко. «Только бы дотянуть до пенсии», – думал Евгений тогда.

Глава 8

Как же мы пережили то, что отец ушёл с работы и основал свой бизнес, стал пропадать в командировках и точках, а мы перестали ездить заграницу? Честно, первое время было страшно, непонятно, обидно за отца, потому что он так дорожил нашим заводом! Сколько он потратил на него времени, здоровья, нервов! А благодарность? Хоть бы пенсию ему нормально дали за это, а не как бабушке 2000. Тем не менее, папа отличался редким оптимизмом, даже в самых безнадёжных ситуациях. Конечно, я приуныла, что мы не ездили заграницу и стандарты придётся понизить, но, если нет возможности поехать на отдых за рубеж, то почему бы не исследовать отечественные просторы, которые ничуть не хуже, а может быть и лучше турецких отелей All Inclusive? Сеня закончил первый курс университета, наступили каникулы. У него появились друзья, знакомые, жизнь завертелась в доселе неведомую для него сторону концертов, вечеринок и посиделок в дворах с пивком под гитару. Поэтому, считая себя состоявшимся и взрослым, он не хотел ехать с нами на отдых. Если бы с корешами, то дело набрало бы других оборотов, а так он не видел смысла. Происходила классическая картина: Сеня сопротивлялся, родители уговаривали, он снова сопротивлялся, и так по кругу. Но всё же родительские доводы о море, вулканическом черном песке Судака и Генуэзской крепости взяли верх, и он поехал с нами. На машине мы выехали в 12 ночи и спустя 8 часов были на месте, нигде не останавливаясь и не ночуя, разве что сделали привал под Джанкоем, чтобы перекусить. Мы тогда расстелили в хиленькой посадке брезент и достали бутербродов, овощей, хлеба, свиных отбивных и кофе из термоса. Пока ещё утро, удушающей жары не было, тенёк и легкий ветерок приятно освежали. Сытно позавтракав, мы поехали дальше. Сложный серпантин от Алушты до Судака мы решили не проезжать, а от Белогорска сразу же направились в Судак через горный перевал.

И вот оно море, Судак, который кишит людьми, здания древней архитектуры и вечно ремонтирующиеся дороги. На улицах было чисто и убрано, по обеим сторонам проезжей части на столбах висели корзины с петуньями разных цветов, они свежие живые, что говорило о том, что за этим в городе следили. Кафешек здесь больше, чем постоялых мест, поэтому мы наметили себе некоторые из них, куда будем ходить, но где остановиться, до конца ещё не знали. Мама взяла номер телефона гостевого дома у своего знакомого, перезвонила и забронировала место по телефону, прекрасно понимая, что это не гарантия, и если приедет кто-то раньше, то это место могут отдать. Папа вбил адрес гостевого дома в навигатор, и он повел нас теми дорогами, которые ремонтируются. Пришлось возвращаться, ездить по кругу, спрашивая по ходу движения прохожих, пока нам удалось найти этот дворик.

Хозяйка обрадовалась нашему приезду, сказала, что всё готово и пригласила войти. Машину поставили во дворе, женщина открыла дверь комнаты, и я была в шоке! Вот у меня челюсть упала на пол и пыль я ею протирала. Представьте, маленькая комната на солнечной стороне, четыре отдельные стальные кровати со старыми одеялами и кроме маленькой тумбочки больше ничего не было: ни шкафа, ни столика, ни стульев с креслами. Папа громогласно подавился своей слюной, а на глазах остальных членов семьи было весьма неприятное удивление увиденным. Поскольку хозяйка – не дура, то считала наш настрой и сказала:

– Когда вы звонили, я подумала, что вас мало, а вы все такие уже взрослые. У меня ещё один резерв есть, пойдёмте, – человек придумал отмазку, ладно посмотрим.

– Я уже ничего не ожидаю хорошего, – шепнула мама папе.

Хозяйка привела нас в уютный дворик под инжирным деревом, расплющенные и ещё целые инжиры валялись на бетоне, стояла лавочка со столиком, напротив них – домик. Хозяйка открыла его ключом. Внутри было две комнаты, в одной большая кровать, в другой две маленькие, холодильник, стол со стульями, шкафчик пусть с облупившейся зеленой краской сверху, но он хотя бы был. И что самое примечательное: этот домик был в тени высокого инжирного дерева, а не в адской жаре, как комната предыдущая. Цену хозяйка назвала прежнюю, папа расплатился и пошёл накрыть машину тентом. Затем мы помылись в летнем душе с водонагревателем, и были готовы отправиться на обед. Перейдя на соседнюю улицу, мы зашли в пиццерию. Она примечательна тем, что в меню были в наличии вкусы, которых мы ещё не пробовали, и можно заказать себе кусок по 900 г, и продегустировать каждый. Мы были дико голодны, поэтому заказали три больших пиццы и газированных напитков. Я хотела сфотографировать всю семью в этом месте, достала свою мыльницу и щёлкнула. А сейчас, готовьтесь угорать! Где бы мы ни кушали, а мы ходили в разные заведения по два раза в день, потому что жилье вышло очень дешевым, и деньги остались, на всех фотографиях у Сени было лицо удрученного своей судьбой человека. Будто его под конвоем вели в эти заведения и заставляли есть и наслаждаться. Почему-то он радоваться этому не хотел, не понимая, что во взрослой жизни на заведения придётся зарабатывать потом и кровью. А кушали мы тогда шашлычки, рыбные наггетсы, салат с кальмаров, мидий, крабовых палочек, пасту, чебуреки, шаурму, супы, борщи – и всё, что душа могла пожелать.

Два раза в день мы ходили на пляж, платили по 5 грн с человека в день за вход, это без лежака, потому что своя подстилка была. Песок черный вулканический, море теплое и чистое, но народу слишком много на пляже, как в советские времена, мы отвыкли от такого – больше нам нравилось уединение. Очень много мы гуляли по городу, и конечно же, посетили Генуэзскую крепость. С неё были видны город и море, как на ладони. Итальянцы в средние века были надёжно защищены здесь от неприятеля. Много войн эта крепость смогла пережить и кислую мину на лице Сени – тоже переживёт. Смог бы он отдохнуть здесь с друзьями более весело? Возможно, но его не отпустили, а значит, этого не узнать нам никогда. Конечно, условия проживания были далеки от тех, к которым мы привыкли в заморских странах. Однако, это мотивировало нас почаще выходить из гостевого дома и отправляться на пляж, в заведения и на другие прогулки по старинному городу.

Маргарита Макарова

Глава 9. Маргарита – студентка

Маргарита стала студенткой на четыре года позже своего брата. Она поступила в тот же институт на факультет экологии и химической технологии (ФЕХТ), по специальности «Прикладная экология». Почему она выбрала именно эту специальность, объясняет для себя так: «всё было очень неожиданно и быстро, и нужно было поступать, раз берут, иначе один год придётся потерять». Студенческая жизнь закружила её в своём водовороте, Маргарита стала более самостоятельной, и всё чаще никому не сообщала о принятых ей решениях и наметившихся планах. Одно время родители думали, что их дочка свернула с верного пути, и вот-вот её отчислят из Университета, лишат стипендии, она подсядет на наркотики, сигареты и алкоголь, и её обязательно заберут в отделение милиции, но как ни странно, ничего такого не было. А в зачетке, которую Маргарита сама показывала родителям по окончании каждого семестра, не стояло низких отметок. И лишь потом родные узнали, что всему виной… Музыка.

В детстве Маргариту ничего не интересовало. Единственный кружок, который девочка посещала по настоянию родителей, она бросила. «Природа и творчество» её не заинтересовало. Никто уже не надеялся, что Маргарите будет интересно хоть что-то, и когда родители перестали её уговаривать, девушка сама записалась в музыкальную школу на класс «Фортепиано». Особой радости от такого запоздалого решения Евгений и Анна не испытывали, но про себя сказали: «Пусть играет, лишь бы это не мешало учёбе в университете».

Глава 9

Я помню, как я боялась в этот день. Родители удивились, что я проснулась так рано в субботу. Сама сказала им, что хочу погулять по Донецк-Сити, а на самом деле, мне было стыдно признаться им, не поймут, отвернутся. Я быстро позавтракала и уехала в Донецк на 136-м автобусе. Сидячих мест не было, я чувствовала, как у меня подкашиваются коленки и ушла назад, чтобы стать в угол и опереться на стену, в обморок хоть не упасть. Я вышла на бывшем Планетарии и пошла на улицу Артема. Шикарный, новый и огромный торговый комплекс Донецк-Сити так и манил к себе: «Погуляешь, расслабишься, перекусишь, зачем стрессовать? Поедешь в следующую субботу». Ну уж нет! Раз я решила, то пойду до конца, я свернула влево и как можно скорее направилась в сторону Донецкой музыкальной школы №2. Я зашла в первый корпус, но там никого не оказалось, разволновалась ещё больше, вроде бы найдена легальная отмазка – не идти в свой страх. Зачем мне, чтобы надо мной смеялись, скажут, что я чокнутая и откажут мне. Я уже готова была развернуться и уйти, как тут, меня окликнул приятный мужской голос:

– Девушка, вы случайно не ко мне?

– Ну… Нет. Как бы я хотела в музыкальную школу записаться.

– Вот видишь. А говоришь, что не ко мне. Как хорошо, что я тебя встретил. Пошли в кабинет, увидишь, чем ты будешь заниматься.

Робея, но уверенная в том, что это провидение и не иначе, я пошла вслед за мужчиной. На вид ему было лет 40, выглядел он вполне приятно и аккуратно, тёмные волосы, короткая стрижка, бритое лицо, джинсы и белая рубашка, в общем, ничего лишнего. Этот человек явно располагал к себе. Мужчина вставил ключ, открыл замок, пригласил войти, а сам вошёл следом. Кабинет был очень маленьким, но в нём всё помещалось: было место и столу со стульями, и фортепиано, и синтезатору, и пюпитру.

– Ты любишь Баха?

– Да, в принципе, – неуверенно замялась я.

– А почему так робко? Вот послушай. Это его знаменитая токката и фуга ре-минор, точнее её кусочек, потому что она очень длинная, – мужчина сел за фортепиано, и без нот абсолютно легко, словно его пальцы летали по клавишам, воспроизводил произведение великого композитора. Я так заслушалась, что совершенно забылась. – Как тебя зовут?

– … Маргарита, папа зовёт меня Марго, все остальные – Ритой.

– Думаю, что имя Марго тебе больше подходит. Ты ноты знаешь, Марго?

– Да конечно! – сразу оживилась девушка. – До, ре, ми, фа, соль, ля, си.

– Вот и прекрасно! Знаешь, значит, научишься. Как тебе Бах?

– Бесподобно. И это можно научиться так играть, как вы?

– Научиться играть также – нетрудно. Трудно будет играть так, как ты.

– Но я совсем не умею играть на пианино.

– Скоро ты забудешь это слово «не умею», и начнёшь сама сочинять музыку, вот это и будет трудно. Поэтому скажи мне честно, готова ли ты к трудностям? Если же нет, то можешь идти домой и вообще забыть дорогу сюда, потому что тебе здесь нечего делать.

– Я хочу! Я очень люблю музыку! И хочу! Я очень хочу сочинять сама! Научите меня, пожалуйста!

– И впредь говори только так, Марго. Ты сама всему научишься, слушай голос своего сердца и меня, как преподавателя тоже, и всё у тебя будет хорошо. Пойдём к директору и тебя оформим. Надеюсь, ты не передумала, а то настращал я тебя?

– Нет, не передумала! Я никогда не передумаю!

Я написала заявление, Михаил Семёнович, так звали моего преподавателя, сказал, что ждёт меня на занятия к 1 сентября. И я вышла из школы довольная и счастливая, начался новый и самый заманчивый этап в жизни, намного лучше, чем институтские будни. Как хорошо, что я поборола свой страх, и отказалась идти на поводу у него.

Маргарита Макарова

Глава 10.

Прогуляли

Солнце уже было в зените и безжалостно палило Донецк и его жителей, и даже спрятавшиеся от его палящих лучей люди всё равно ощущали на себе всю тяжесть этой невыносимой жары. Студентам всех уровней в этот день приходилось нелегко: им нужно сдавать зачёты, экзамены, курсовые и лабораторные, несмотря на жару и невыносимость бытия. И только Маргарита с Кирой, своей единственной подругой из университета, не чувствовали этого бремени на себе, они шли по тротуарам, ели мороженое и пили холодную колу. В отличие от остальных, они искренне радовались такой погоде, ведь именно сейчас можно взять напрокат катамаран в парке Щербакова, доплыть до середины водохранилища и окунуться в воду, чтобы ощутить ту самую живительную прохладу, которой многие дончане лишены сегодня.

– Ну что, Кира, в кино сходим сейчас или после наших катамаранов? – спросила Маргарита свою подругу.

– Неа, Маргоша, лучше на Щербака сначала. В кинотеатр хоть после одиннадцати вечера ходи, а на катамараны нужно спешить пока жарко… Хотя, – Кира вздохнула и произнесла. – Если откровенно тебе говорить, то зря мы прогуляли экзамен.

– Да всё равно мы ничего к нему не выучили… Пока наши тупые одногруппники парятся в аудитории, надеясь списать у Остапенко, мы проведём этот день с пользой, а когда будет пересдача экзамена, мы тут как тут. Невинные глазки, непомерная скорбь по ушедшему моменту, и троечки по такому тяжёлому предмету нам обеспечены. Наивные, Остапенко – зверь ещё тот, и за списывание они вылетят из аудитории, как пробка из бутылки.

– Да троечки мне за глаза хватит! Тем более по нормированию. Я стипендии не получаю, а в отличники никогда не тянулась, хоть бы выучить его ещё.

– А что там учить? Прочитай самое основное, а потом рассказывай ему всё подряд, он и не заметит подвоха, – с уверенностью сказала Марго. – Чего не выносит Остапенко, так это молчания, он тогда думает, что ты ничего не знаешь, и отправляет тебя доучивать предмет. Самое главное – это смекалка. Если она есть, то даже посещаемость роли не играет. Что толку, что наши одногруппники ходили на все занятия, если по предмету он ни «бэ», ни «мэ». Вот и получается, что посещение занятий впустую никакого результата не даёт. Ой, смотри!

– Нифига себе! Сколько людей на мосту в парк!

– На катамараны, наверное, очередь большая.

– Неа, на катамараны всегда была не очень, вот на колесо обозрения – это да. Можно стоять и час, и два. Помню, как в детстве, когда невыносимо было находиться в классе, я садилась на 105-й автобус и ехала до парка Щербакова, покупала сладкую вату и каталась на катамаранах. Мне тогда выдавали 10 грн на какой-нибудь пирожок в школьной столовой, но видимо он меня не очень интересовал, и я тратила эти деньги таким образом.

– Вот это да! И тебе ничего за это не было?!

– Родителям не до этого было. Они развелись, когда мне четыре года было. В итоге папка с нами не жил, у него своя семья была, и мы виделись только на моём Дне Рождения.

– А мама?

– А что мама? Она была целиком и полностью увлечена своей личной жизнью, пропадала в ночных клубах Донецка, – после сказанного, на глазах у Киры выступили слезинки, она шмыгнула носом, пытаясь вернуть себя прежнюю, но от этого только ещё больше расплакалась. – … А я сидела в детском садике со сторожем. Никто меня не забирал.