Жить, несмотря ни на что

Юлия Сырых

Жить, несмотря ни на что

Пролог. Единожды падший

Кладбище возле песочного карьера разрослось настолько, что заняло соседнее с ним поле. Здесь больше не хоронят, да и некого хоронить. Авдеевка ещё не успела оправиться от войны. Для приезжих она город-призрак, для пяти тысяч человек, оставшихся здесь, – родная мать, которую они не покинули в трудную минуту. Подвергаясь ежедневному риску под обстрелами артиллерией; подавляя свой страх, когда под ногами содрогалась земля; выживая без воды, света и газа в сыром подвале; прощая тех, кто кидал гранаты в их дворы, расстреливал квартиры и машины из танков, эти верные сыны и дочери Авдеевки выстояли. Убийцы погибли в войне, а значит, нет смысла держать на них зла. Люди возвращаются в Авдеевку вопреки тому, что их дома разрушены и восстановлению не подлежат, даже если они нашли приют в другом городе. Родная земля манит их сюда, пусть и выжженная. Всё теряет смысл, когда Родина зовёт. Авдеевка залечивает раны, становится на ноги, но продолжает лить слёзы по тем, кто погиб в этой несправедливой и ненужной войне.

Это кладбище почти не пострадало, и лишь хаотичные снаряды от миномётов и градов разбили несколько надгробий. Здесь продолжали хоронить и во время боевых действий. В этой земле нашли приют те, кто не испугался и не стал на колени, а также бойцы, пришедшие освобождать тех, кто до последнего ждал их. Здесь не хоронят больше. Надгробия молчат, лишь ветер тронет листья посаженых заботливыми родственниками деревьев, и птицы споют свои песни.

В этот день на кладбище пришёл седой старик, одетый в камуфляж болотного цвета, на ногах были чёрные берцы, а на военной форме красовался шеврон другого государства, в своих руках он сжимал голубой берет с красной звездой. Да, он постарел, но остался несломленным. Мужчина без труда нашёл нужную могилку, сорная трава выросла вокруг гранитного надгробия, по белым затёртым буквам он прочитал до боли любимое и родное имя. Старик опустился на колени, тяжко вздохнул и заговорил:

– Здравствуй, дочка. Как ты? Я обещал тебе, что вернусь, и сдержал своё слово… Один в поле не воин… Сколько мы говорили с тобой об этом до твоей смерти, уже и не вспомню. Невозможно в одиночку пойти против системы, которая съедает тебя изнутри; трудно бороться за справедливость там, где ложь стала привычной; бесполезно сеять разумное, доброе, вечное, если это затопчут. И я убеждал тебя в этом. Говорил, чтобы ты приспосабливалась к этому миру, не высовывалась, привыкала жить так же, как все, то есть плохо. Я запрещал тебе мечтать, потому что мне было больно мечтать самому. Мы сломали тебя! Да неважно, кто сломал. Главное, что я виноват, я так виноват перед тобой. Я не верил тебе… Я не верил в тебя! Если бы я поверил в тебя, то твоя жизнь сложилась бы по-другому, ты бы и дальше сочиняла, и писала что-то грандиозное, и возможно, это увидели бы многие. Я хотел вмонтировать тебя в эту систему и не смог. Господи! Да как я мог хотеть этого?! Я же сам сделал тебя несчастной! Один в поле воин. Теперь я это точно знаю. Твоя мама и брат не примут меня, они никогда меня не примут, но это неважно. Главное, что я никому не выдал твоей тайны, которая стала нашей тайной. Я сознательно взял на себя все твои грехи.

Часть первая

Глава 1. «Солнечный берег» Урзуфа

У Евгения Макарова к средним годам жизнь сложилась благополучно. Десять лет назад он счастливо женился на Анне Брасенко, с которой познакомился в Урзуфе, когда был в отпуске. Анна была красивой умной женщиной из Макеевки, в Урзуфе она работала поваром в пансионате «Солнечный берег». Курортный сезон заканчивался, отдыхающих прибывало всё больше, все они стремились позагорать и покупаться напоследок. Казалось, что среди множества красивых женщин, шикарно одетых и ярко накрашенных, Евгений не мог заметить Анну: без макияжа, причёски, в поварской униформе. Однако, судьба распорядилась по-другому, несмотря на занятость и усталость, каждую ночь Анна выходила на пляж пансионата, где её ждал Евгений, и они часами смотрели в такую чарующую темноту ночи.

– «Лунная дорожка блистает серебром», – напевала Анна, глядя на море.

– «Она идет за мной, как след за кораблем», – уверенно фальшивя, подхватил Евгений.

– Хорошо, что луна взошла, хоть лучше разглядеть тебя могу сегодня. Вчера, в полной темноте, я могла тебя лишь слышать.

– А я тебя ещё и чувствовать мог. И могу, Аня, – сказал Евгений с придыханием и потянулся к алым губам своей возлюбленной. Она не сопротивлялась, и их уста слились в сладком поцелуе.

Сколько времени прошло, никто из них не скажет. Мёртвая тишина заставила их оглянуться вокруг: ни души не было, в пансионате не горел свет, и лишь вдали с левой и правой стороны Азовского побережья сияли немногочисленные огни курортных Юрьевки и Бердянска.

– Темно… Темно и тихо, – вздохнула Анна.

– А представь, что через пять лет, эти далёкие города будут сиять ярче луны, а по Урзуфу можно будет гулять ночью. Улицы будут освещаться фонарями, заработает и засияет парк аттракционов.

– Вряд ли, Женя, с Урзуфом такое будет. Тут кроме «Солнечного берега» и лачуг местных больше ничего и нет.

– А вот мы приедем сюда через пять лет, и поглядим! – смело предложил Евгений.

– Через пять лет? Ты уверен, что я окажусь здесь?

– Вместе окажемся, как муж и жена.

Анна, замолчала, она опешила от такого неожиданного признания. Собравшись с мыслями, девушка сказала:

– Муж и жена? Не слишком ли быстро?

– Нет! Я бы даже сказал, что мы с тобой запоздали в этом плане. Анют, прости, что не предложил тебе стать моей женой ещё вчера… – Евгений стал на колено и протянул девушке руку. – Анна Михайловна, будь моей женой.

– Ну… Чувства чувствами, но, как говорила моя мама, человека нужно сперва хорошо узнать.

– Дурак. Как я мог подумать, что ты согласишься. Согласиться на такое предложение на втором свидании – это было бы слишком легкомысленно. Так что иди, ложись спать и хорошо всё обдумай. Дней пять. И можешь не торопиться, до среды есть время.

Свадьбу они сыграли спустя полгода после первого свидания на море. Вначале они снимали квартиру в Авдеевке, где Евгений работал на заводе, затем они переехали в новую квартиру, которую им выдали, когда их старшему сыну Арсению было 4 года, а младшей дочери Маргарите не было и трёх месяцев. Семья Макаровых считалась любящей и благополучной: Евгений работал на АКХЗ заместителем начальника цеха сероочистки №2, Анна – продавцом в продуктовом магазине, сеть которых была весьма популярна в городе, дети учились в школе №6, ходили на кружки и спортивные секции, а летом вместе с родителями обязательно ездили оздоровиться на море. Вначале, семья ездила в Урзуф по профсоюзным путёвкам. В этом маленьком курортном городке эта история началась, здесь она и продолжится…

Глава 1

За окном моросил холодный дождик, солнца не было видно из-за туч, а лужи на асфальте становились всё больше. Людей на улицах курортного Урзуфа совсем не было, пляж также пустовал, Азовское море волновалось, сетуя на то, что никто не посетит его сегодня и придётся выслушивать небесный плач. Нам никуда не хотелось идти в такую мерзкую и мрачную погоду. Папа включил единственную в комнате лампу, чтобы предаться любимому семейному занятию – чтению, мы последовали его примеру, легли каждый в свою койку, укутались в тёплое одеяло и взяли в руки по книге. Погода утомляла, и этот день хотелось провести без лишних движений и переживаний. Даже на обед мы уговорили родителей не идти, а съесть бутерброды с куриным паштетом, варёным яйцом и помидорами. Мы с Сеней были не в восторге от столовского питания. Чтение – самое лучшее, чем можно заняться в Урзуфе, когда за окном непогода. Телевизор находился в другом корпусе на втором этаже, да там ничего интересного и не показывали, кроме бразильских сериалов.

В нашей комнате царила тишина: каждый увлечён своей книгой, взятой в местной библиотеке, которая находилась в подвальном помещении, но радовала курортных читателем весьма богатым фондом. Папа брал детективы Д.Х. Чейза, маме больше по душе были классические произведения Тургенева, Чехова, Толстого и других русских писателей, старший брат читал приключенческие книги Волкова, ну а я предпочитала сказки, причём выбирала те книжки, в которых были самые красивые картинки. Библиотека привлекала нас больше всего, чего не скажешь о нашем временном пристанище. Вместе с независимостью страны, люди получили независимость от труда. Вместо горничных приводить номер в порядок после отъезда предыдущих постояльцев приходилось нашей маме. Сначала нужно было получить комплект постельного белья, выстояв в очереди, выслушать кучу ругани в свой адрес, затем с чистящим порошком и «Белизной» вымыть полы, почистить сантехнику, рассыпать порошок «Машеньку» по углам от прусаков и тараканов, а также застелить старые и не очень ароматные матрасы, подушки и одеяла чистым постельным бельём. Хорошо, что холодильник не нужно было мыть. Кстати, холодильник был один на два номера и стоял в общем коридоре. Но обычно, постояльцы много продуктов туда и не клали, рассчитывая на обильное трёхразовое питание, которое предлагали в заводском пансионате «Солнечный берег». Убранство номера было простым: четыре кровати, шкаф, тумбочка и столик, справа от входа находилась душевая с туалетом. Впрочем, мы были неприхотливые, нас устраивало даже это, в номере мы не сидели, за исключением этих дождливых дней. Мы предпочитали пляж, море, вылазки на рынок и дискотеки по вечерам. Позитивные ощущения от отдыха заключались во всём этом…

Море! Вот ради чего стоит терпеть такие неудобства, а возможно даже и жить там, где другие уже не согласны. Нам с братом очень нравилась детская дискотека и конкурсы, проводимые здесь каждый день на открытой площадке между трёх корпусов пансионата. И мы были слегка расстроены этим летним дождём, который внезапно нарушил планы, вынудив сидеть в маленьком и неуютном номере.

– Да уж, дискотеки под дождём не будет, а я песню про море готовила, – печально вздохнула я.

– Да, Рита, ты права, никто не будет доставать аппаратуру под дождём. – говорил Сеня. – Хоть бы завтра его не было, потому что лепить из песка замки семи королей подземного города под проливным дождём – это Сизифов труд.

– А что такое Сизифов труд?

– Напрасный труд. Вот, например, я буду лепить замки, а они будут превращаться в мокрую бесформенную массу под дождём.

– Ещё это называют «мартышкин труд», – подключилась к обсуждению мама, – помнишь в басне Крылова про обезьянку: Чурбан она и так и сяк обхватит, а похвал не слышит ни от кого.

– Читала, но не думала, что это именно о нас. Как думаешь, мам, будет завтра дождь?

– Не знаю, доча, но я надеюсь, что ты споёшь песню о море, а замки Сени получатся также неплохо, как и его черепаха.

– За черепаху не говори, мама, я тогда проиграл с ней.

– Ну, во-первых, не проиграл, а занял третье место, а, во-вторых… Скажи, Женя.

– Когда ты сам в восторге от своей работы, не важно, как оценят её другие, ты уже победил в своих глазах…

– И в наших глазах тоже! – радостно подхватила я. – Из всех работ мне твоя черепаха понравилась больше всего. А замок волшебника изумрудного города пусть и победил, но только тем, что в нём много окон и дверей, но красоты там не было… А за третье место тоже давали призы.

– Которые вы тут же съели, – пожурила нас мама.

– Ну не без этого, мам, а что же смотреть на них? – резонно ответил Сеня.

– Это точно, – подтвердила я.

В отличие от нас, родители были рады внезапной возможности отдохнуть и не спешить на пляж. Они слишком устали за рабочую неделю и им хотелось просто помечтать под влиянием интересных книг. Они знали, что дождь и пасмурная погода – явление преходящее, а на следующий день будет жарко и солнечно. Мы будем купаться в ласковом и тёплом Азовском море и загорать на пляже. Вообще родители свято верили в то, что сегодня всё хорошо, а завтра будет лучше, и это чувство никогда не подводило нашу семью Макаровых…

Маргарита Макарова

Глава 2. Крах СССР

СССР больше не было: в считанные часы он растворился в «независимых» республиках. А когда Советский Союз рухнул, то оставил неплохое наследство этим государствам, бывшим недавно одной большой семьёй. Кто-то сумел разумно воспользоваться этими богатствами, как например, Белоруссия и некоторые страны Средней Азии. Все остальные, подобно весёлой вдове, жили на широкую ногу, ничего не делая, и никто даже не мог подумать, что за всё придётся заплатить. Сбылась мечта тунеядцев в Советском Союзе, которых перевоспитывали, но, по всей видимости, безуспешно. Она заключалась в том, чтобы пить, есть, развлекаться, получать деньги и ничего не делать. Свобода свела с ума многих людей, они верили, что теперь у них будет всё, чего они пожелают, были уверены, что смогут так же, как и американцы с европейцами. Что можно будет ездить на дорогом «Мерседесе», никого не стыдясь; покупать импортные товары без очередей и блатов; учить своих детей в престижных колледжах и университетах; лечиться в частных клиниках; жить в шикарном особняке с прислугой. На практике, этих благ достигли единицы уголовных элементов, которых теперь называют олигархами. Остальным же это всё не светит никогда, хотя бы потому, что невозможно заработать большие деньги честным путём. Бывшие советские республики изменились до неузнаваемости, а главное, они упустили свой шанс сделать «социализм с человеческим лицом» и обрекли себя на окончательную деградацию.

Шли годы. Авдеевка уже не была такой, как прежде. Разруха пришла и сюда. Среди всеобщего декаданса ходили на работу подавленные взрослые, и только маленькие дети улыбались и радовались увиденному. Всегда радостные и активные, они так необходимы для восстановления баланса в городе.

Глава 2

Как мы не любили гулять на улице, если бы кто-то знал это! Может узнают, если эту тетрадь прочтут. Мама выгнала нас из квартиры, и вот уже второй час мы с братом гуляли по городу. Было сыро, пасмурно и грязно, нужно было найти себе какое-то занятие, но как назло, мы ничего не могли придумать. И за что нам такое досталось? Мы хотели досмотреть мультик «Черепашки-ниндзя», на что мама сказал: «Повтор завтра». Мы прогуливались не спеша, читая вывески немногочисленных магазинов и кафе, которые были старыми, грязными и смотрелись настолько уныло, что сливались с окружающей серостью городской среды.

Квартал Юбилейный 8

Когда мы проходили мимо городского стадиона, то сам его вид никакого спортивного интереса не вызывал: грязь на поле, половина сидений сломана, четверти нет, ещё четверть сожжена, белый каменный забор уже давно стал серым, верхняя часть у некоторых секций оторвана, поэтому залазить можно всем, кому не лень. Сделав пару кругов по стадиону, мы с Сеней направились вниз, к зданию милиции, там, где магазины. Не доходя до них, была ещё площадка с доской объявлений, рядом с ней здание «кафе-мороженое», которое давно не работало и пустовало. На этой площадке так и стояли два советских автомата, в которых когда-то можно было купить газировку и ситро. Я подошла к одному из них, засунула руку в один карман куртки, затем в другой, достала оттуда несколько монет, Сеня напугал меня своим криком:

– Что, сестра, водички хочется?

– А вдруг он сработает, просто надо его хорошо стукнуть и бросить новые монетки.

– Увы, Ритуль, – брат подошёл ко мне и обнял меня, – он уже никогда не заработает, как раньше.

– А ты когда-то брал из него ситро?

– Отец покупал, когда я был маленьким.

– Маленьким? А сейчас ты что? Большой?

– Я имею ввиду совсем маленьким. До сих пор помню, ты кидаешь 3 копейки, нажимаешь вот эту кнопочку, где «Ситро» написано, и в стаканчик тебе наливается такой сладкий напиток. Вот почему родители мне его так редко покупали? Даже жалко стало, пошли отсюда.

– А куда пойдём?

– На зыбучие пески драгоценных камней насобираем.

– Откуда там драгоценные камни?

– Увидишь, пошли. Надо же чем-то оставшиеся полчаса убить.

Зыбучими песками мы называли пространство возле городской бани, над которым возвышалась кирпичная платформа, словно остров над песчано-грязевой массой, в которой вязли ноги. Взобравшись на платформу, Сеня среди камешков откопал круглую зелёную стекляшку и дал мне в руки.

– Какой красивый камень! Спасибо, братишка!

– Иди сюда, Ритуль, смотри, их здесь так много, только покопаться надо!

– Ничего страшного. Покопаемся. Ради такой красоты!

Так в поисках «сокровищ» незаметно пролетело время. Сеня посмотрел на часы и радостно сказал:

– Рита, полчаса прошло, мы можем возвращаться. Теперь нас точно обратно не выгонят, как в прошлый раз.

Сеня аккуратно спрыгнул с платформы, а вот мне не повезло: обе ноги застряли в «зыбучих песках», и поверх резиновых сапог стала заливаться вода. В считанные секунды я промочила ноги. Хорошо, что брат вытащил меня, до дому мы еле дошли, хотя было совсем недалеко, но мокро и холодно.

– Так промочить ноги! Это же надо умудриться! – кричала шокированная мама.

– Но, мама! Я попала в зыбучие пески! Я не виновата! – плакала я.

– Быстро ноги в горчице иди парить! «Зыбучие пески»… Ну и выдумаешь ты глупостей. И сапоги будешь мыть свои сама! Мне это уже надоело!

– Хорошо, мама, – удручённо повиновалась я, опуская промокшие и продрогшие ноги в очень горячую воду с горчицей. В чём моя вина я, правда, так и не поняла, ведь «зыбучие пески» меня засосали, а не я их.

Маргарита Макарова

Глава 3. Испания. Коста-Брава. Реймар

Испепеляющий зной и бушующее Средиземное море – побережье Коста-Брава было воплощением лучшего завтра. Курортный городок Реймар в испанской провинции Каталония жил своей неторопливой и расслабленной жизнью. Люди разных национальностей смешались в одном маленьком городке, а каталонцы в виде горничных, официантов, уборщиков и продавцов вынуждены их обслуживать, выполняя любые прихоти гостей. Местные привыкли слышать английскую, немецкую и французскую речь, так что русские слова были для них в новинку, и они отказывались понимать таких широких и загадочных русских людей. Англосаксы просто не понимали, как русские девушки могут хорошо выглядеть с утра до вечера, а русским мужчинам не жалко тратить на обед $100, покупать скутера вместо того, чтобы брать их напрокат (чтобы взять скутер напрокат, нужны водительские права европейского образца). Нет, они не могли понять их. Каталонцы, испанцы, как и многие европейцы, прятали свою эмоциональность за маской равнодушия и усталости. У славян широкая душа, и они всё принимают близко к сердцу: радуются и переживают так, будто живут в последний раз.

Ул. Красная

Маргарита прыгала по волнам с такой силой и энергией, словно никогда больше не увидит моря. Она наслаждалась теплотой воды, энергией волн и свежим воздухом, не думая о школе, одноклассниках и других проблемах. Родители обещали показать детям Испанию, и они сдержали своё слово. Пока Евгений и Анна нежились на пляже и смотрели в морскую даль, Арсений и Маргарита активно купались в море.

– Сеня! Дай мне руку, Сеня, а то эта волна унесёт меня в море! – кричала Маргарита своему брату, качаясь на волнах.

– Иду, Рита! Держись! Тьфу!.. Какая же вода солёная.

– Если ты так долго будешь идти, то я больше не выдержу. Ай-яй! – высокая волна сбила её с ног, и девочка скрылась под водой. Арсений нырнул под воду и вытащил сестру.

– Ты в порядке, сестра?

– Да, просто воды наглоталась солёной, пить хочу, не могу. Так горло сушит.

– Ничего, Рита, сейчас родителей найдём, они купят попить.

Выйдя на берег, они направились к своим родителям.

– Ну наконец-то! – взволнованно сказала Анна. – И что можно делать в штормящем море? Хочешь, чтоб тебя убило?

– Мам, не надо, – устало проговорила Маргарита, – я пить хочу.

– Да как же мы купим? До отеля далеко, да и магазинов поблизости нет, – обеспокоенно ответил отец.

– А вы с собой что? Ничего не взяли? – умоляюще спрашивала девушка.

– Увы. Не взяли ничего, – развела руками мама. – Да и в отеле по лишнему доллару за стакан напитка отдай. Ну и цены!

– Аня, другими цены не будут. Нужно приспосабливаться к тому, что есть, – успокаивал свою жену Евгений. – Давайте пойдём в отель, и я что-нибудь нам закажу попить.

– Точно, – удовлетворенно отозвался Арсений, – вот это меняет дело. На пляже мы побыли, а в штормящем море купаться опасно, лучше переждать в бассейне.

– Вот это правильно! – угрюмо отозвалась Маргарита. – В бассейне хоть вода пресная, а не такая солёная как в море. Пойдём скорее, а то я от жажды умру.

Макаровы собрали вещи и пошли к отелю, любуясь живописными видами Испании. На мысе находилась крепость, прекрасно сохранившаяся до наших дней, которая привлекает внимание туристов. Макаровы шли и не могли поверить, что лучшее завтра уже наступило и не отпустит их ещё шесть дней, прекрасных и насыщенных.

Глава 3

Учиться в этой поганой и лоховской школе мне не нравилось. Я была помешана на выходных, а когда наступали каникулы, я чувствовала себя счастливой и свободной. Сеня, как-то легче к этому относился, но в моём классе были одни придурки. Хотелось поменять школу, а вдруг там ещё хуже, а здесь хотя бы брат не даст в обиду. С нетерпением мы ждали, когда закончится учебный год, и наступит лето, то счастливое время, в котором не будет места школе, одноклассникам и учителям. Весь год меня раздражали тупые двоечники и бездельники, которые приходили в школу, чтобы побаловаться и морды побить. Я драться не люблю, но один раз всё же пришлось.

На большой перемене школьники обычно отправлялись в столовую. Там они могли перекусить, выпить горячего чаю, такие обеды в школе были бесплатными. Я не любила есть вне дома и не ходила, но помню, что мне очень сильно захотелось пить. Взяв с подноса стакан, я отпила половину чая, поставила стакан обратно и вышла из столовой. Этот поступок заметил забияка-старшеклассник и всерьёз задумал отомстить мне за этот чай. Когда занятия закончились, я спокойно отправилась домой, не подозревая об опасности, а следом за мной шёл этот забияка, когда я зашла во двор, этот дебил крикнул:

– Эй ты, а ну стой! – он быстро схватил камень и как начал в меня кидать, я еле успевала уворачиваться, понимала, что лучше мне оттуда бежать. В основном он промахивался, но один раз всё-таки сумел попасть по портфелю. – Будешь плевать в чай?! Будешь?! – с неподдельным чувством собственного превосходства повторяло хулиганьё.

– Я не плевала, а пила! Дурак! – чуть не плача кричала я.

– Кто дурак?! Я дурак! Да я тебя! – и он погнался за мной, я жутко испугалась, и бросилась наутёк. Может быть, он поймал бы меня, если бы не железная дверь подъезда, которую не открыть без ключа. Ключа у него нет, а если он как-то и войдёт, то не знает, в какой квартире я живу. Я открыла дверь квартиры, поставила портфель на пол и как начала рыдать, жалела себя, есть не хотелось, делать уроки – тоже. Спустя полчаса, со школы вернулся брат.

– Что случилось, Рита? – спросил он.

– Меня чувак из старших классов камнями забросал за то, что я чай в столовой пила, – не унимала я своих слёз.

– Понятно, – рассердился Сеня. – Успокойся, сестра, больше он тебя не тронет.

– Я в школу не пойду!

– Сходи. Всё будет хорошо, я тебе обещаю.

Карьер зимой

На следующий день, я возвращалась из школы, была теперь очень бдительной, оглядывалась по сторонам. Никого не видела, и становилось от этого легче. Когда я почти подошла к своему дому, то увидела потасовку у нашего подъезда: оба парня держали этого забияку и били его. Но кто они – со спины не разобрать.

– Будешь к Рите приставать?! – голос знакомый.

– Пусть она не плюёт в чай! – корчась от боли, оправдывался хулиган.

– А тебе-то какое дело?! Тебе чая мало в столовой? Так мы поддадим! – говорил другой парень, его голос я тоже где-то слышала.

– Не надо! Я больше не буду!

Парни обернулись: это был Сеня и его друг Щербина. Они улыбнулись:

– Не волнуйся, сестра, он больше не будет.

Больше тот парень ко мне не цеплялся, но завистников и обидчиков у нашей семьи всегда хватало, поэтому каждый свой недельный отдых на море мы воспринимали как награду за своё терпение…

Так трепетно ощущать, что тебе открыты возможности намного больше, чем у других, и никто об этом даже не подозревает…