Последняя итерация

– Здесь нет ручек, – заметил Штопор, облизнув пересохшие губы. Его руки нервно перебирали край рваной куртки.

Геннадий толкнул дверь плечом – тяжёлая конструкция не дрогнула.

– Значит, открывается как-то иначе.

Лия стояла чуть поодаль, её бледное лицо в голубоватом свечении глаз казалось почти прозрачным.

– Она ждёт твоего прикосновения, – прошептала она, глядя на Антона.

Он почувствовал, как куб в груди отзывается на её слова пульсирующим теплом. Сделав шаг вперёд, Антон поднял ладонь и прижал её к холодному металлу.

Дверь вздрогнула.

Символы вспыхнули голубым огнём, линии кода пробежали по поверхности, как кровь по венам. Раздался глухой щелчок, и створки медленно поползли в стороны, выпуская наружу волну тёплого воздуха, пахнущего озоном и чем-то сладковато-металлическим.

То, что открылось их взглядам, заставило даже Геннадия на мгновение замереть.

Гигантская сферическая камера, вся состоящая из пересекающихся стальных балок и светящихся голубых жил, напоминавших нервную систему. В центре, подвешенное в паутине кабелей, пульсировало Ядро – чёрный куб, точная копия артефакта Антона, только в десятки раз больше. От него во все стороны расходились импульсы света, синхронные с ударами огромного цифрового сердца.

– Боже… – вырвалось у Леры.

Штопор сделал шаг назад:

– И мы должны это уничтожить?

Геннадий сжал кулаки:

– Именно так.

Антон чувствовал, как его собственный куб буквально рвётся наружу, отзываясь на зов собрата. Голова гудела от нарастающего давления, в висках стучала кровь.

Лия вдруг схватила его за руку.

– Они знают, что мы здесь.

Как будто в подтверждение её слов, где-то в верхних ярусах камеры раздался механический скрежет, и по балкам начали спускаться фигуры в чёрных доспехах – не надсмотрщики, не сборщики, а нечто новое, более массивное, с вибрирующими по лезвиям электроклинками.

– Элита, – прошипела Лера, принимая боевую стойку.

Геннадий оскалился:

– Наконец-то достойные противники.

Первый из стражей прыгнул с десятиметровой высоты, приземлившись перед ними с глухим ударом. Его шлем повернулся к Антону, и из-под забрала пробился красный луч сканирования.

– Объект класса Артефакт обнаружен. Изъятие обязательно.

Антон почувствовал, как куб в его груди начинает трансформироваться – тепло сменилось жжением, а затем пронзительной болью, будто кто-то вгонял ему под рёбра раскалённый клинок. Он застонал, упав на колени.

Лера бросилась к нему:

– Что с тобой?!

– Он… соединяется… – Антон с трудом выговорил, чувствуя, как его сознание начинает плыть.

Стражи двинулись вперёд.

Геннадий и Штопор бросились им навстречу.

В этот момент Лия вдруг изменилась – её тело начало растягиваться, бледная кожа засветилась изнутри, а из спины вырвались голубые энергетические крылья.

– Я задержу их, – её голос звучал уже по-другому, с металлическим отзвуком. Делай, что должен.

Антон с трудом поднял голову. Ядро было так близко…

Боль снова накатила волной, и на этот раз он не смог её сдержать – крик вырвался из его горла, эхом разнесясь по камере.

В этот момент чёрный куб в его груди наконец высвободился.

Он вышел сквозь кожу, не оставив раны – просто материализовался в воздухе перед Антоном, вращаясь и увеличиваясь, пока не сравнялся в размерах с тем, что висел в центре камеры.

Два куба начали притягиваться друг к другу.

Стражи замерли, будто получив какой-то сигнал.

Геннадий, весь в крови, опёрся на колено:

– Что, чёрт возьми, происходит?!

Лия, теперь больше напоминавшая голограмму, чем человека, обернулась к ним:

– Слияние. Он активирует протокол.

Антон поднялся на ноги. Боль ушла, сменившись странной ясностью. Он видел код – весь мир вокруг распадался на строки, на функции, на переменные.

И он понимал каждую.

Кубы встретились.

Ослепительная вспышка озарила камеру.

Антон услышал голос Кубика, но на этот раз он звучал не в его голове, а отовсюду сразу:

Последняя итерация активирована. Начало перезагрузки.

Стены начали дрожать.

Потолок осыпался цифровым пеплом.

Лера схватила Антона за руку:

– Что ты наделал?!

Он обернулся к ней и улыбнулся.

– Освобождение.

Мир взорвался светом.

Глава 7: Пробуждение

Белое.

Сначала только белое.

Антон пытался понять, открыты ли его глаза, но не мог различить границу между зрением и слепотой. Тело казалось невесомым, будто растворившимся в этом бескрайнем молочном пространстве.

– Он приходит в себя, – женский голос где-то справа.

– Зафиксировать показатели, – мужской, резкий, профессиональный.

Постепенно белизна начала приобретать очертания. Потолок. Светильники. Капельница.

Больничная палата.

Антон попытался пошевелиться и ощутил, как холодные металлические манжеты сжимают его запястья.

– Не дергайтесь, Милованов. Вы в карантине, – перед ним возникло лицо врача в прозрачном респираторе. Глаза за очками смотрели устало и безразлично.

Губы Антона слиплись, язык прилип к нёбу.

– Где… остальные? – его голос звучал чужим, хриплым от долгого молчания.

Врач переглянулся с медсестрой.

– Ваши сообщники находятся под наблюдением. Вам повезло – вы очнулись первым.

Антон медленно повернул голову. За стеклянной стеной палаты маячили силуэты в защитных костюмах. Над койкой монотонно пикал монитор, вырисовывая зелёную кривую его сердцебиения.

– Сколько…?

– Три года, семь месяцев и четырнадцать дней цифрового заключения, – врач щёлкнул стилусом по планшету. Физически – шесть недель в коматозном состоянии после извлечения.

Антон закрыл глаза. Воспоминания нахлынули волной – шахты, куб, Лия…

– Куб… где куб?

Врач замер.

– Вы говорите об артефакте, обнаруженном в вашей нейросети? Он был изъят для изучения.

Антон попытался снова поднять руку, но манжеты жёстко держали его.

– Они не понимают, что с ним делать, – новый голос из двери.

Человек в чёрном костюме без опознавательных знаков подошёл к койке. Его лицо было гладко выбрито, волосы коротко подстрижены, но глаза… Глаза казались странно пустыми.

– Оставьте нас, – кивнул он медикам.

Когда дверь закрылась, незнакомец присел на край кровати.

– Вы уничтожили миллиардный проект, Милованов. Лазуритовые рудники теперь просто кусок мёртвого кода.

Антон почувствовал, как по спине пробежал холод.

– Кто вы?

– Можно сказать… поклонник творчества Кубика, – человек улыбнулся, но в этом не было тепла. Хотя в вашем случае правильнее будет назвать меня наследником.

Он достал из кармана небольшой предмет и положил его на грудь Антона.

Куб.

Тот самый, только теперь размером с кубик сахара.

– Мы извлекли его из системы, но не смогли деактивировать. Он… выбрал вас.

Антон почувствовал знакомое тепло, разливающееся по грудной клетке.

– Почему вы просто не убьёте меня?

Человек в чёрном рассмеялся.

– О, мы пробовали. Три раза. Но куб не позволяет.

Он встал и поправил галстук.

– Завтра вас переведут в специальный комплекс. Начнётся… изучение.

Дверь закрылась за ним.

Антон лежал, глядя в потолок, чувствуя, как крошечный кубик пульсирует у него на груди.

Где-то глубоко внутри он услышал слабый, но узнаваемый голос:

Я здесь.

Лия.

Он не видел её, но знал – она с ним.

Как и обещала.

Монитор у кровати вдруг завизжал, предупреждая о скачке пульса.

За стеклом засуетились тени.

Антон закрыл глаза и улыбнулся.

Игра только начиналась.

Глава 8: Лаборатория теней

Металлический вкус крови на языке. Холодные кафельные стены. Постоянное жужжание флуоресцентных ламп, отдающееся в висках монотонным гулом.

Антон пришел в себя в камере, напоминающей нечто среднее между операционной и тюремной камерой. Полукруглая комната была облицована белыми панелями с вкраплениями черных сенсоров, следящих за каждым его движением. На запястьях и лодыжках – новые наручники, но не металлические, а из какого-то полупрозрачного полимера, мерцающего голубым при каждом его шевелении.

– Проснулся.

Голос раздался из ниоткуда. В стене перед ним разошлись панели, открыв прозрачный экран, за которым стояла женщина в белом халате. Ее лицо было скрыто за маской с фильтрами, но Антон узнал бы эти холодные серые глаза где угодно.

– Доктор Вейс, – хрипло произнес он, вспоминая имя из вчерашнего разговора охранников.

Женщина слегка приподняла бровь.

– Восстановление когнитивных функций проходит лучше, чем ожидалось. Интересно.

За ее спиной мелькнули тени других людей в защитных костюмах. Антон попытался приподняться, но наручники тут же вспыхнули красным, а по телу пронеслась волна жгучей боли.

– Не советую сопротивляться, – Вейс провела пальцем по планшету. Нейроограничители настроены на подавление любой агрессии. Хотя… Она на секунду задумалась. С вашим артефактом все может быть не так просто.

В этот момент Антон почувствовал знакомое тепло в груди. Куб отозвался – не болью, а скорее легким покалыванием, будто предупреждая: Не сейчас.

– Что вы со мной делаете?

Доктор обменялась взглядами с невидимым собеседником где-то за кадром, затем сделала шаг ближе к стеклу.

– Вы стали носителем уникального явления, Милованов. Артефакт Кубика не просто выжил после уничтожения системы – он эволюционировал. И теперь мы должны понять… Она сделала паузу, подбирая слова. …как извлечь его без вреда для носителя.

Антон усмехнулся.

– То есть вам нужен я живой.

– Пока что.

За ее спиной что-то зашипело, и в камеру через вентиляцию начал поступать белесый газ. Антон почувствовал, как сознание начинает плыть, но куб в груди тут же ответил новым приливом тепла, рассеивая химикаты в его крови.

– Ожидаемая реакция, – пробормотала Вейс, делая пометки. Повысить концентрацию на 0,3 миллиграмма.

Перед тем как сознание окончательно помутнело, Антон успел заметить фигуру в дальнем углу лаборатории – высокого мужчину с бледным лицом, наблюдающего за происходящим, не приближаясь. Его глаза светились знакомым голубым оттенком.

Очнулся он в другой камере – круглой, с мягкими стенами. На этот раз без наручников. Голова гудела, но куб внутри будто компенсировал боль, пульсируя в такт его сердцебиению.

– Они не понимают, что ты не будешь спать.

Антон резко обернулся. В углу, на полу, сидела Лия. Точнее, ее проекция – полупрозрачная, мерцающая, но несомненно реальная.

– Ты… как?

– Я часть системы. А теперь система – это ты. Она подняла руку, и в воздухе замерцали голограммы – схемы комплекса, красные точки, обозначающие камеры, синие линии вентиляции. Мы в подземном уровне. Над нами семь этажей. Геннадий и Лера на четвертом.

Антон встал, ощупывая стены.

– А Штопор?

Лия опустила глаза.

– Его тело не выдержало извлечения.

Тишина повисла между ними тяжелым покрывалом. Антон сжал кулаки, чувствуя, как гнев разливается по венам, но куб тут же успокоил его, вернув ясность.

– Как нам выбраться?

Лия подняла голову, и в ее глазах вспыхнули строки кода.

– Они хотят извлечь куб завтра утром. Это наша единственная возможность.

– Почему?

– Потому что для этого им придется отключить все ограничители. Она встала, ее проекция стала четче. И когда они это сделают…

Дверь в камеру внезапно открылась, и проекция Лии рассыпалась на пиксели. На пороге стоял тот самый бледный мужчина, которого Антон видел ранее.

– Вы должны быть голодны, – произнес он, ставя на пол поднос с едой. Его голос звучал неестественно ровно, почти механически.

Антон пригляделся. Голубые глаза. Такие же, как у Лии.

– Ты… ты один из них?

Мужчина наклонил голову, и в этом движении было что-то нечеловеческое.

– Я был первым, кого они попытались соединить с артефактом. Но я… не подошел. Он поднял руку, и кожа на запястье разошлась, обнажая провода и сервоприводы. Теперь я наблюдаю.

Антон почувствовал, как куб внутри него отзывается на присутствие этого… существа.

– Почему ты помогаешь мне?

Мужчина повернулся к выходу.

– Потому что завтра они попытаются сделать с вами то, что сделали со мной. И если вы не сбежите… – Он остановился в дверях, не оборачиваясь. – …вы станете следующим наблюдателем.