Слеза Андромеды. Детектив

– И тем не менее, за два часа до смерти у Кирилла был половой акт, и я даже не сомневаюсь, что с вами.

Она молчит некоторое время, потом неуверенно заявляет.

– Да, со мной… Не смотрите на меня так! Да, я гожусь ему в матери, но никто не запрещал нам этого и это никого не касается.

– Я извиняюсь за интимные подробности – вы плакали во время секса с ним? Он делал вам больно?

– Откуда вы знаете про слёзы? – она таращит на меня свои огромные глаза.

– Наш патологоанатом установил это, он нашёл их следы на животе Кирилла.

– Я плачу не от боли во время секса. Такая реакция у меня только при достижении высшего пика наслаждения. Да, это странно, но это факт.

После этих её слов мне хочется смеяться, но я сдерживаю себя – замечаю за собой, что в последнее время я стала более неэтичной в этом отношении. Честное слово, никогда не слышала о таком, чтобы человек во время «этого» плакал. Очень странно! Господи, в этом деле целая масса каких-то интимных подробностей! А самое главное – ничего непонятно со смертью Кирилла.

Звонит Роб.

– Простите – говорю я тихонько своей собеседнице и беру трубку.

– Марго, я провёл вскрытие тела Кирилла. Он умер от расслаивающей аневризмы аорты.

– Прости, Роб, а что это такое?

– Это разрыв аорты, который приводит к тому, что кровь затекает между слоями стенок аорты и расслаивает их дальше.

– Вот как? – говорю я – то есть, это не убийство?

– Я бы не был так категоричен. Молодой человек был абсолютно здоров, Марго. У него было на зависть крепкое сердце и все органы были в порядке, так что нужно понять причины такого внезапного разрыва, определить первоисточник, от чего это произошло.

– Но как это можно сделать?

– Пока не знаю, буду проводить более подробные исследования.

– Может быть всё-таки врачи не досмотрели?

– Нет, Маргарита, его сердце вполне здорово. Здесь что-то другое.

Больше мне пока не о чем говорить с этой женщиной. Я прощаюсь и ухожу, время вечер и пора ехать домой. На сегодня всё равно я больше не сделаю.

Приезжаю домой, где меня уже ждут мои мужчины и вкусный ужин. После ужина мы идём гулять и при этом совсем не говорим о работе. Пока этого не нужно, но у меня в планах расспросить Руслана про Андромеду, коли уж он учился с ней в одном классе. Когда Юрчик засыпает, Руслан приводит меня в комнату и показывает на бутылку вина и два бокала.

– У меня для тебя предложение. Вижу, что тебе не терпится расспросить меня про Завадскую. Сейчас будет прямой эфир её концерта – давай посмотрим.

Я не возражаю мужу – мне и самой интересно, что она будет петь, ведь концерт – в память о Кирилле. Подозреваю, что эта девица просто не может его отменить из-за условий контракта, в котором, вероятно, предусмотрена огромная неустойка в подобных случаях.

Внешне Андромеда выглядит неважно – вероятно, сказывается стресс, но всё также ураганом носится по сцене, да так, что двадцатилетний молодняк из подтанцовки еле поспевает за ней. В какой-то момент я внимательно смотрю на неё, придвигаясь ближе к экрану, чтобы хорошенько разглядеть то, что меня заинтересовало. Наблюдая за моей реакцией, Рус тоже начинает придвигаться ближе.

– Рус, смотри – говорю я мужу – что это? С неё пот льёт, словно она в кузне пашет, она уже вся мокрая, даже кожа блестит… И скачет совершенно без остановки, разве так бывает. Антракта же не было ещё, а ведь концерт идёт уже практически сорок минут.

Мы переглядываемся с мужем, потом я медленно поворачиваю голову в сторону телевизора, и словно в замедленной съёмке вижу, как Завадская падает на сцену.

Часть 3. Ещё один?

Он

Так я и знал, что эти странные неведомые таблетки не пойдут ей на пользу. Интересно, зачем она их принимает? Что бы что?

Замечаю только, что она после них необычайно живая, что ли… Скачет, прыгает, ни на минуту не останавливаясь, а ведь уже не девочка. Ей бы о другом пора подумать. Карьера – это всё, конечно, очень хорошо, но ведь должна быть и личная жизнь.

А Нелли умудряется менять мужиков и только то. Привыкла к тому, что все на неё смотрят, восхищаются, что мужчины теряют голову от одного её взгляда. А ведь это неправильно – мужчина у женщины должен быть один.

Я знаю, что мы с ней предназначены друг другу судьбой – я и она, и я лишь жду, когда она поймёт это.

Мои знаки внимания она принимает также, как от своих поклонников – благосклонно и с очаровательной улыбкой, открывающей идеально белые зубы.

Мне всегда кажется, что возраст – это не про мою Нелли. В сорок большинство женщин, как правило, обрастают семьёй, детьми, лишним весом и проблемами со здоровьем. У Андромеды же ничего этого нет – она всё такая же, как тогда, в школе. Огонь, а не женщина.

Хотя я предпочёл бы, чтобы у неё была семья, желательно, со мной в роли мужа. Да и ей пора уже завести детей, молодость молодостью, но вечно порхать не будешь, странно, что в сорок лет она совершенно об этом не думает.

Перед концертом я пришёл к ней, чтобы в очередной раз пожелать удачи. У неё красный нос, который она старательно пытается запудрить, и глаза подозрительно блестят. Она встаёт и идёт ко мне, протягивая руки:

– Ты мой самый большой друг!

Видимо, ей настолько одиноко, что она сейчас считает меня своим самым большим другом.

– Ты плакала? – спрашиваю я.

– Да. Следователь говорит, что Кирилла убили. Я в это не верю. Кому помешал этот славный мальчик?

Убили? Вот уж не думал, что следствие сейчас зашло так далеко! Неужели я неаккуратно сработал? Настолько неаккуратно, что скоро всё вскроется? Ну уж нет, я не готов к этому. Конечно, следователи могут думать всё, что угодно, но они никогда не поймут, как именно произошло убийство, а значит, вряд ли вычислят меня.

– Нелли – мягко говорю ей – ты устала, ты расстроена. Почему бы тебе не подумать наконец о себе? Возьми отпуск, или хотя бы временно отойди от дел.

– Ты что? – говорит она – нет-нет, я не могу, сейчас самый пик моей творческой деятельности, я популярна, как никогда, а ты предлагаешь мне отойти от дел? Да ты с ума сошёл!

– Нелли, ты когда-нибудь свалишься от такого плотного графика!

Она кладёт голову мне на плечо, и я с трепетом ощущаю тонкий аромат её волос.

– Только ты обо мне и заботишься…

И дальше буду заботиться, пока рядом с тобой, моя Нелли, не останется тех, кто просто использует тебя. Когда же ты поймёшь, что никто, никто не будет относиться к тебе так, как я…

Марго

– Чёрт! – говорю я – Рус, что происходит?

Он соскакивает с кровати:

– Поехали! Поехали-поехали, я отвезу тебя туда.

– С ума сошёл? А Юрчик?!

Он думает несколько минут, потом звонит кому-то, а через некоторое время заявляет:

– Сейчас тётя Маша придёт, соседка, посидит здесь, пока мы ездим.

– Рус, ты что? Время уже позднее! Зачем ты побеспокоил её, она же пожилой человек! Я бы сама съездила!

– Я тебя одну не отпущу, Марго! Именно потому, что время уже позднее. Собирайся, собирайся!

У меня резвой птичкой проскакивает мысль, что Рус просто очень хочет увидеть свою одноклассницу. Но тут же эта мысль теряется в ворохе других. Я быстро надеваю джинсы и футболку, кроссовки. Скоро раздаётся звонок в дверь – тётя Маша. Нам можно ехать.

Когда мы подъезжаем туда, где проходил концерт, на месте видим скорую помощь. Расталкиваем зевак, проходим к машине, я показываю врачу удостоверение.

– Она жива? – спрашиваю у него.

– Да, Маргарита Николаевна – отвечает он – без сознания просто.

– Вы можете навскидку сказать, что с ней, почему упала?

Нас прерывает молодой человек с торчащими в разные стороны волосами:

– Вы кто? Почему мешаете доктору?

Сую ему «корочку» под нос, жёстко отвечаю:

– Я следователь и веду дело об убийстве Кирилла Маркушева. А вот кто вы такой, интересно?

Он начинает заикаться:

– Я… Я личный менеджер Андромеды и её танцевального коллектива.

– Отлично. Вы мне будете нужны, поэтому будьте добры завтра явиться в следственный комитет для беседы. Если отказываетесь – я пришлю вам повестку и разговаривать будем уже под протокол.

– Да я… Я не отказываюсь – заявляет он и в глазах у него появляется страх – приеду, отчего же не поговорить. Я Нелли только добра желаю.

Да уж – пора бы побеседовать с этой многочисленной когортой сотрудников, сопровождающих Андромеду, а также с коллективом прыгающих мальчиков-зайчиков. Вот только времени мало на что хватает – хоть ночью работай.

Мы с Русланом едем на машине за скорой помощью, и остаёмся ждать результатов в коридоре больницы. Оттуда я звоню Робу, объясняю ему ситуацию и ставлю в известность, что утром ему привезут кровь Завадской – нужно её исследовать.

Когда появляется доктор, я в нетерпении спрашиваю у него:

– Ну что? Вы осмотрели её? Она отравлена или что это?

– Вы знаете – он разводит руками – думаю, ваш эксперт исследует её кровь и сообщит вам результат, на это ведь нужно время. Но вот что я вам скажу – у неё все признаки обезвоживания, скажем так…

Я поворачиваюсь к Русу:

– Руслан, помнишь, как с неё градом лился пот во время выступления?

Он кивает.

– Да, было такое.

– Обезвоживание именно так произошло? – спрашиваю я доктора.

– Вероятно, да. Она потеряла очень много жидкости и не успела восполнить её. Словно бы… Как вам объяснить… Словно перегрелась, понимаете? И не замечала этого.

– Понятно. Не забудьте завтра отправить образцы её крови к нам в лабораторию.

– Конечно.

– Всё, доктор, не буду больше вас пытать, уже поздно, мы поедем.

По дороге мы с Русланом молчим, он о чём-то напряжённо думает, а потом заявляет мне:

– Знаешь, Марго, мне известен только один препарат, который мог вызвать такую реакцию. И потом – эта её неуёмная энергия, эта раскованность и сексуальность на сцене – всё это только подтверждает мои предположения.

Он склоняется и шепчет мне на ухо, я удивлённо таращу на него глаза:

– Да ну, Рус! Ты что! Она ведь немолода уже!

– Ну, помимо приёма этого препарата она ведь тщательно следит за здоровьем, так что вряд ли он прямо так уж вреден для неё. Кстати – он отводит глаза – она по-прежнему прекрасна…

Я шутливо бью его кулаком в предплечье:

– Ты влюбился что ли. Руслан?

– Да ну тебя. У меня есть любимая, и это ты. А она – недостижимая звезда, Андромеда, одним словом.

– А я считаю, это очень пошло – называть себя так… Жаль, что я не спросила, зачем она взяла себе такой псевдоним.

– У тебя ещё будет возможность узнать это у неё. Да, я же обещал тебе про неё рассказать, правда, знаю я совсем немного. После школы мы практически не виделись – наш класс не был слишком дружен.

– Подожди – говорю я – тебя же бабушка воспитывала, я думала, ты в деревне учился.

– Конечно, нет, Марго. Одно время мы жили в городе, пока я не вырос. Потом уехали в деревню, и я ездил на учёбу оттуда, благо, не далеко и электрички ходят постоянно. Она была… Не такая, как остальные девочки. В неё практически все мальчишки были влюблены, в том числе и я. Несколько пацанов даже попросили перевести их из параллельного класса в её класс. Но она… Она никому не отдавала своего предпочтения. Мне кажется, даже внешне она с тех пор поменялась мало.

– Ты тоже? – спрашиваю я его.

– Что – тоже? – не понимает он.

– Попросил перевестись.

Он мнётся:

– Да нет… Учился изначально с ней, с первого класса. Марго, пойми, Андромеда не создана для любви и семьи. Она создана для карьеры, для безумства, для сумасшествия. Она прекрасна на расстоянии, понимаешь?

– А что было потом?

– Потом? Шли слухи, что она стала популярной, по-моему, была замужем, но закончила разводом, детей нет. Да ей, по-моему, и без них хорошо. Она немного неразборчива в связах, но я думаю, это именно вот из-за постоянного приёма этого препарата.

– А мне кажется, её отравили – вздыхаю я – слушай, может быть у этого Кирилла была девушка, она узнала об измене Кирилла, и решила отомстить им обоим?

Рус морщится:

– Немного примитивно, Марго, на мой взгляд.

– А может быть, она сама его?

– Кто, Андромеда? Да она мухи не обидит.

Следующий день начинается с того, что Игорь отправляется к танцорам – у них сейчас репетиция в их помещении. Ему предстоит выяснить, кто был с Кириллом в тот момент, когда он менялся для отдыха во время выступления, поговорить с ними и узнать, как он себя чувствовал, принимал ли что-то, может быть, пил, хотя шейкер с водой мы обнаружили в его рюкзаке и исследовали – ничего такого странного в нём не было, только вода.

Я иду к Робу, он уже должен провести исследования крови на полу сцены стадиона и сделать анализ крови Андромеды.

Роб весь в работе. Он достаточно зол сейчас, и всё потому, что не может понять, каким образом Кирилла настигла смерть. Разрыва аорты не может быть у абсолютно здорового сердца.

– Робик – осторожно говорю я – ну, не переживай ты так! Сколько у нас было таких дел с этими неясными смертями. Раскроется всё… Я даже не знаю, как тебе помочь…

– Да ладно, Марго – он криво улыбается – не успокаивай меня. И не подлизывайся! Я ведь знаю, зачем ты пришла. Итак, капля крови на полу сцены принадлежит, конечно, Кириллу…

– Как так может быть, Роб? Мы ведь видели на видео, что у него не было крови нигде, и ран на теле нет. Откуда она у него взялась?

– У меня есть некоторые соображения – он включает видео – посмотри, вот в этот момент он облизывает губы, видишь. Мы думали, что это от того, что ему жарко. На самом деле он слизывает кровь с уголка губы. Видимо, он почувствовал её после того, как одна капля во время какого-либо движения, упала на пол. И это подтвердил мой анализ – у него действительно текла кровь из уголка губ. Скорее всего, это было следствием разрыва аорты. Через несколько минут после этого он упал. Теперь что касается крови Андромеды. Это тридиметилдиоксиметамфитамин.

– Что это? – пугаюсь я.

– Говоря простым, ненаучным языком, в народе этот препарат известен, как экстази. И она приняла его сама.

– Вот как? А я думала, что её отравили. Но зачем ей это?

– Видишь ли, милая Марго, этот препарат задействует рецепторы, которые отвечают за выработку дофамина, серотонина, норадреналина, придаёт энергии. Физическую зависимость он не вызывает, а вот психологическую – да. Если не принимать препарат, наступает лёгкая депрессия. Она уже не молода, Марго, а скакать по сцене нужно также, как раньше. При этом необходимо употреблять много воды, а она совершенно забылась, из-за чего много двигалась, и тело её перестало охлаждаться.

– Интересно, интересно – говорю я задумчиво – её многочисленные менеджеры и продюсеры знают, что она принимает экстази?

Роб усмехается.

– Думаю, знают, но, чтобы быть не при делах, делают вид, что нет. Кстати, при приёме экстази человек всех любит, хочется обнять весь мир, возникает безудержное желание секса.

– Может, всё-таки её поили им?

– Вряд ли. Она бы заметила изменения в себе. Скорее всего, пила сама на добровольной основе.

– Знаешь, Роб, что я тебе скажу. Несмотря на всё это в её чертах характера, она мне всё-таки очень понравилась, эта Андромеда. Она необычайно харизматична. Кстати, её знает Рус.

– Вот как? – удивляется Роб – а каким образом?

– Учились они в одном классе. Он говорит, что она уже тогда была такой – её все любили, и она всем нравилась.

– Марго? Что с твоим голосом? Ты это так говоришь, словно Рус дал тебе повод сомневаться в себе.

– Да нет, Роб… Просто…

– Да ты ревнуешь, Марго!

– Нет, Роб! Что ты говоришь! Ладно, некогда мне болтать с тобой. Как только выяснишь причину, по которой произошёл разрыв аорты, позвони мне, пожалуйста.

– Тебя не будет в комитете?

– До обеда я должна поговорить с Андромедой, а потом ко мне приедет для беседы её менеджер.

Когда я приезжаю в больницу к Нелли, из её палаты выходит мужчина. Молодой, с яркой внешностью и стильной причёской. Я думаю о том, что где-то видела этого красавчика и, пока вспоминаю, ко мне подходит врач.

– К сожалению, сейчас у вас не получится поговорить с ней – говорит он – сейчас у нас процедуры, после этого она будет спать, вам придётся навестить её позже.

– Может, я могу поговорить с ней до процедуры.

– Ни в коем случае – она у нас не одна пациентка, времени у меня нет, чтобы ждать, к тому же медсестра уже несёт ей капельницу. Навестите её во второй половине дня, хорошо.

– Послушайте, доктор, у меня тоже всё расписано по минутам и совершенно нет времени кататься к вам.

– Она подозреваемая, преступница?

– Пока только свидетель.

– Ну вот и славно, значит, не случится ничего страшного, если вы поговорите с ней после обеда. А теперь прошу на выход.

Спорить я не стала – решила, что заеду во второй половине дня. Тем более, Игорь должен вот-вот вернуться в комитет, к тому же скоро приедет менеджер.

– Ну что, поговорил с этими попрыгунчиками? – спрашиваю я, имея ввиду ребят из подтанцовки.

– Поговорил, но были не все. У некоторых сегодня выходной, но мне повезло – те, кто были в тот момент, когда Кирилл менялся, оказались на репетиции.

– И что они сказали тебе? Сообщили что-то интересное.

Игорь не успевает открыть рот, как у меня звонит телефон. Странно, незнакомый номер.

– Алло, Маргарита Николаевна? Это менеджер Андромеды. У нас… у нас снова чэпэ – умер один из артистов подтанцовки.

Часть 4. Букет от одноклассника

Он

Я чуть не упустил его – этого второго, который посмел прикоснуться к моей богине. Андромеда в больнице, и конечно, я и понятия не имел, что у неё хватит сил на то, чтобы заниматься «этим» на больничной койке. И я не узнал бы об этом, если бы этот дурачок сам не рассказал мне.

Кем он меня считает? Своим другом, приятелем? Зачем он начал вываливать на меня эту грязь? Лучше бы уж промолчал – по крайней мере, жив бы остался.

Да ещё, будучи на выходном, после больницы припёрся туда, где проходят репетиции. Видимо, нужно было срочно поделиться с кем-то своей «победой», вот и явился. Я встретил его в коридоре, мы разговорились, слава Богу, мимо нас никто не прошёл, и никто ничего не видел. Это на Кирилла я затратил много времени, а с этим напыщенным петухом всё прошло, как нельзя лучше. Он даже ничего и не понял сначала, воспринял этот жест, как нечто шуточное, и пошёл к своим ребятам. Видимо, в планах у него было и с ними поделиться тем, как он ловко отымел эту дуру в больнице.

Если бы ты знала, Андромеда, как ты смешна! О тебе твои танцоры уже в таком ключе говорят – как о распутной шалаве, которая в своей похоти и жажде секса абсолютно не знает границ. Мне по-настоящему больно это слышать, поэтому я делаю всё для того, чтобы ты поняла, что нельзя так жить. Жить нужно по-другому, иметь семью, мужа, детей, быть покорной женой и хорошей матерью, а пока это всё не про тебя, моя любимая Андромеда.

Я ушёл к себе и с бьющимся сердцем ждал, когда же всё произойдёт. Сначала было тихо, так тихо, что от этой тишины звенело в ушах. Но вот я слышу, как по коридору кто-то бежит, громко топая ногами, забегает в какую-то из комнат, потом бежит назад. Скоро раздаётся крик: