Грех

– Пап, Аня просто завидует, – он целует ее в щеку, а Аня усмехается в ответ. Да уж, нашел невесту, ничего не скажешь.

Мы сидим ужинаем, Никита рассказывает мне, что Аня девушка из маленького городка, что учится и работает, совсем как я в молодости. Она смущенно опустила глаза и практически ничего не говорит. Я вижу, что она почти не ест, лишь изредка пьет вино, разбавленное водой от растаявшего льда. Я смотрю на нее и не могу наглядеться, свиду она такая робкая, но попробуй только сказать что-то поперек – она тут же выпускает свои колючки, долго не церемонясь.

К завершению вечера Аня осмелела. Может это вино ударило в голову, может просто психика стерла эпизод ее грязного оргазма на этом самом столе, за которым мы все вместе чудесно сидим, я не знаю, но она раскрепостилась. Она начала спрашивать меня о хирургии, о моих сложных операциях, потом невзначай спросила сколько стоит сделать грудь в моей клинике и, осознав, что только что произнесла она резко вдохнула и посмотрела на меня. Хм, девочка опять застеснялась.

– А с какой целью интересуешься? – спросил я, глядя на нее в упор. Ее глаза и начали бегать, а язык слегка увлажнил пересохшие губы, блять, это заводит. Какой же я мудак, рядом сидит мой сын, а у меня стоит член на его девушку.

– Подруги интересуются, – сказала она медленно, изогнув брови домиком. Невинное дитя.

– Все индивидуально, Аня. И такие вопросы я решаю на личной консультации. На мой взгляд, хоть я и не видел твоих подруг, они слишком молоды, чтобы подвергать себя таким вмешательствам, да и не нужно им это, – отвечаю я.

Вспоминаю ее грудь, да она небольшая, но такая красивая. Я бы точно не стал портить ее имплантацией. Смотрю на очертания ее сосков под тканью. Чувствую как болят кончики пальцев, хочу ущипнуть их, посмотреть на ее реакцию, мне кажется она очень чувствительная…

– Пап, так ты будешь праздновать свой день рождения? – вырывает меня из грязных мыслей Никита.

– Хм, думаю да, если у твоей матери нет никаких планов на дачу в субботу, то отпразднуем там, – продумываю, смогу ли выдернуть Виталика. У него как обычно куча женщин. То пациентки, то жена, то дочери. Господи, я бы наверное умер в таком коллективе.

– Пап, она эту дачу ненавидит, ты же знаешь, – смеется Никита.

Я вижу, как его рука скользит по колену Ани, а ее шея покрывается мурашками. Она опять краснеет. Девочка пытается стряхнуть его руку, дурочка. Никита смотрит на нее, я вижу, что ему нравится ее соблазнять. Чувствую, что я тут лишний, но не хочу уходить. Собираю все силы в кулак, и говорю:

– Ладно, спасибо за ужин, мне было приятно познакомиться, Аня.

– Да, мне тоже, спасибо большое, Дмитрий Борисович, – она произносит мое имя медленно, смотрит мне в глаза. Хочет показаться дерзкой. Девочка, меня не обманешь.

– Да, жду вас обоих в субботу на даче, о времени сообщу позже, Никит.

– Хорошо, пап, мы будем, – он говорит уверенно, но Аня крепко сжимает его локоть. Не хочет приходить? Не понимаю ее реакции.

– У тебя не получится, Аня? – спрашиваю я, пытаясь разобраться.

– Да нет, просто возможно я устроюсь в другое место работы и не смогу присутствовать на вашем празднике, – говорит она, опустив глаза. Она закусывает губу, а я уже думаю о переносе торжества, ведь хочу ее там видеть.

– Не волнуйся, пап, с этим проблем не будет, я разберусь, – Никита, обнимает ее и нежно гладит по плечу. Наверное, он все-таки влюблен. От этого только хуже.

– Хорошо, тогда до встречи, Никита закрой пожалуйста дверь за мной и введи это в свою привычку, – я оборачиваюсь на нее, уходя. Клянусь, я могу прочесть ее мысли: сейчас она меня проклинает, а может и себя. Она закатила глаза, не думала, что я обернусь. Что ж, малышка, пора отвечать за свои поступки.

Я выхожу из квартиры, чувствую, как член буквально кипит. Попутно набираю Сашу, приглашаю ее к себе, но она – девочка умная, пытается отмазаться по причине операций с самого утра, «ну если сильно соскучился, можешь приехать ко мне». Умница, как будто знает, что не люблю чужих женщин в своем доме. Нет, она не шлюха, она постоянная партнерша уже на протяжении 2 лет, все об этом знают, но мы продолжаем делать вид, что между нами сугубо деловые отношения. Ей двадцать шесть, у нее есть сын, которому недавно исполнилось восемь. С его отцом Саша в разводе. Сын ее практически всегда с бабушкой, потому что Саша работает без продыху. Она – отличная операционная сестра, у нас практически не бывает послеоперационных осложнений, поэтому я всячески помогаю ей заработать. Устроил вот даже в клинику к себе. В основном, она работает с Виталиком, мы сделали так, чтобы о нас ходило меньше слухов, но куда там. Уже даже Леха, ее сын, моим оказался. Нет слов.

Паркуюсь у ее подъезда, вижу ее, выглядывающую из окна. Скорее бы выпустить пар, и отчалить домой. Жутко устал и болит голова. Бессонница меня замучила. Без «колес» уже практически не сплю.

Саша встречает меня в темном вафельном халате, он ей слишком велик, но выглядит она эротично. У нее мокрые волосы, недавно вышла из душа. От нее пахнет цветами за километр. Цветами и сексом.

– Привет, Дим, – говорит небрежно, – хочешь чего-нибудь?

– Тебя, – отвечаю я, подхожу к ней и беру ее за талию, – мне кажется ты немного напряжена, – шепчу ей на ухо.

Я вижу, как пульсирует венка на ее шее, думаю, что он уже мокрая. Это как безусловный рефлекс. Я хочу ее, а она меня, что еще нужно? Берусь за пояс от халата и развязываю слабый узел. Она голая, ее соски тут же затвердели. Обнимаю ее и сжимаю в руке ее ягодицу, пальцами слегка касаясь промежности, о да, девочка, какая же она мокрая. Мне вряд ли хватит сил не трахнуть ее у стены в прихожей, но это будет слишком по отношению к ней: трахнуть и уйти, не раздеваясь. Поэтому беру ее на руки и несу в спальню, кладу на кровать и она покорно раздвигает ноги. Я уже знаю, что в верхнем ящике ее прикроватной тумбы лежат презервативы, поэтому, не медля, тянусь за ними.

– Я пью таблетки, – говорит она, притягивая меня к себе. Нет, малышка, не надо, ты ведь знаешь, что этот пунктик в моем сознании сидит слишком плотно.

– Саш, я не могу без презерватива, ты же знаешь.

Она отводит взгляд и отпускает меня, обиделась. Ну нет, это не испортит мой секс сегодня. Раскатываю презерватив и начинаю массировать клитор. Она сладко стонет и двигает тазом навстречу моей руке. Мои пальцы тонут в ее смазке, хочу быстрее войти. Ее ноги начинают подрагивать, а стоны – усиливаться, я знаю, что будет дальше, поэтому закидываю ее ноги на плечи и резко вхожу, блять, как же мокро. Целую ее колени и наклоняюсь ближе к ней, так угол проникновения меняется, и она начинает стонать еще громче. Я чувствую, как ее мышцы начинают сжимать член, из меня вырываются неразборчивые стоны.

– Я… я… – пытается сказать Саша.

– Я знаю, девочка, кончай, да, вот так, – я двигаюсь резче, глубже.

Она кончает, бурно и влажно и, выдыхая, говорит

– Я люблю тебя.

Меня как будто ударили молотком по голове. Я стараюсь продолжать двигаться, но уже ничего не получается. Блять, как так?! Все же было отлично! Мы трахались, и никто не был никому должен. Что изменилось?

Я выхожу из нее и сажусь на край кровати.

– Прости, я не хотела, чтобы так вышло.

– Не надо, Саш, – я не хочу оборачиваться, прекрасно зная, что там увижу.

– Это неправда, это было сказано на эмоциях, в эйфории! – пытается она оправдаться, сквозь слезы.

– Блять…

– Пожалуйста, не уходи, – молит она, но я не хочу давать ей ложных надежд. Она такого не заслуживает.

– Саш, давай мы встретимся в более спокойной обстановке и все обсудим, а сейчас нам надо побыть раздельно, – я говорю это, надевая боксеры. Странно, что член до сих пор стоит колом, но трахаться не могу.

Она молчит, это плохо. Я оделся, мне больно на нее смотреть, но я не могу по-другому. Я вряд ли женюсь и точно не буду заводить еще детей, поэтому такие отношения меня очень устраивали, и я был рад, что Саше тоже все нравилось. Я так думал.

Выхожу в прихожую, она стоит босая с красными и мокрыми глазами. Блять хотел выпустить пар, не получилось. Подхожу и целую ее в лоб, чувствую ее мокрые щеки, горячее дыхание опаляет мой подбородок.

– Прости, – говорю искренне, – ложись отдохни.

– Боже, – она уходит в спальню, а я выхожу из квартиры.

Блять. Еду домой, злой, как черт. Хоть пробок нет, и на том спасибо. Я не люблю, когда мои душевный покой и равновесие что-то нарушает: Саше удалось это на все 200%. Я не могу запретить ей что-то чувствовать, но мне не хочется брать ответственность за эти чувства. Пока еду придумываю, как бы помягче с ней разойтись. Мне стоило заподозрить раньше, но я не обращал на нее внимания дольше получаса во время секса. Чувствую как пахну ей, блять надо срочно помыться. Если бы я чувствовал этот запах до ее признаний, таких желаний бы не возникло.

Я поднимаюсь в свою квартиру на лифте, по пути пишу Ире сообщение о том, что с Никитой прошло хорошо, и в голове всплывает Аня. Нет, даже не так, голая Аня. Захожу домой, на ходу сбрасывая одежду, плетусь в ванную. Дымящийся член уже начинает приносить дискомфорт, я не могу не думать о ней. Захожу в душ под теплые струи воды, стою, опираясь на стену. Нет, нет нельзя о ней думать. Блять, не могу. Представляю, как она сидит на коленях и смотрит на меня своим дерзким серым взглядом, рука сжимает основание члена. Она невинно облизывает губы и робко дотрагивается языком до головки, слизывая выступившую каплю смазки. Я двигаю рукой ритмично, ускоряюсь. Боже, я насаживал бы ее сладкий невинный рот на член, а в ее глазах скопились бы слезы. Я чувствую, как поджимаются яйца, не могу сдержать стона, кончаю на стену. В моей голове пульсирует, но я слишком обессилен, чтобы соображать, что я только что сделал. Где-то вдалеке моего сознания мелькает мысль, что это все полный пиздец, но я стараюсь ее игнорировать. Голый иду в спальню и при первом прикосновении подушки и шелковой простыни – меня уносит в глубины сна. Я заснул без таблеток, спустя долгое время.

Глава 4.

Анна.

Бегу, спотыкаясь и разбрызгивая по дороге горячий кофе. Твою мать! Обожгла руки. Мартынов устроил мне встречу со своим знакомым гинекологом. И этим «знакомым» оказался Виталий Сергеевич Савин – мой кумир. Основная его деятельность в больнице, но Никита мельком сказал, что он занимается и ЭКО в клинике его отца.

– Девушка! Посещения с четырех до восьми! – слышу мерзковатый голос медсестры с поста.

– Я к Виталию Сергеевичу, мне назначено! – кричу, убегая.

Вижу дверь с табличкой «заведующий отделением» и требовательно стучу.

– Входите! – говорит голос из-за двери.

– Здравствуйте, Виталий Сергеевич, я Анна, Никита договаривался с вами о встрече, – говорю я, стоя в дверях.

– Да, да Анечка, проходите. Напомните на каком вы курсе? – вижу перед собой мужчину лет сорока. Он лысый, но это ему идет. У него ярко выраженные пухлые губы, большие глаза и нос, спортивное телосложение. Когда я видела его на фото, у него еще росли волосы на голове. Сейчас понимаю, что тогда он выглядел не так серьезно, как с лысой головой. Протянув руку в сторону стула у его стола, он присел в свое кресло.

– Я на четвертом, у меня есть опыт работы санитаркой, я начала работать медсестрой, но к вам я хотела бы попасть исключительно из-за врачебного интереса. Я хочу быть гинекологом! – гордо заявляю я. Он улыбнулся на это.

– Это похвально, я готов учить, мне это интересно, вы можете прийти работать в отделение медсестрой, и в свободное от ваших обязанностей время мы сможем заниматься, как вам такой вариант?

– Я о таком и мечтать не могла! Спасибо! – мне оставалось разве что на шею ему кинуться, но я сдерживаю свои эмоции.

– Отлично, тогда пойдемте представлю вас коллективу.

После всей волокиты мероприятий для устройства на работу я выхожу счастливая до безумия. У меня сегодня случится первое дежурство, пока в качестве стажера, но я все равно очень рада.

Звоню Никите, поблагодарить его, но он не берет трубку. Наверное опять на операции. Вспоминаю его отца. От него исходит бешенная энергетика. Конечно, он красавчик, когда он смотрел на меня, мне кажется мои органы внутри переворачивались. Никита более нежный, спокойный, а Дмитрий Борисович – как стихия, неуправляемая даже самим собой.

К вечеру, основательно подготовившись, бреду по коридорам больницы, полная предвкушения. Медсестры объясняют спектр моей работы, показывают необходимую документацию, в общем, организуем рабочий процесс. Когда мы переделали всё – меня отпустили в ординаторскую.

Виталий Сергеевич сначала задавал мне вопросы, чтобы проверить уровень моих знаний, а потом он показывал мне интересный клинический случай на компьютере. Мы сидим рядом, он подробно объясняет мне историю болезни пациентки. Вдруг дверь открывается и я слышу знакомый голос:

– Блять, Виталик, мне надо срочно покаяться тебе в своих грехах, – ухмыляясь, заходит Дмитрий Борисович, листая пальцем по экрану телефона.

– Здравствуй, Дмитрий Борисович, – говорит с нажимом Виталий Сергеевич. Мартынов тут же поднимает голову и видит меня. Я вижу как он удивлен, у него даже рот открылся.

– Аня? Что ты тут делаешь? – я не успеваю ответить, за меня это делает Виталий Сергеевич.

– Аня устроилась к нам медсестрой, я думал ты знал об этом, Никита со мной договаривался, – я не знаю куда себя деть от этих пронзительных глаз. Мне хочется спрятаться, ведь кажется, что он сейчас меня съест.

– Никита? Засранец, даже ничего не сказал мне, – усмехается Дмитрий Борисович.

– Я думаю, что он просто хочет быть самостоятельным и перестать зависеть от тебя. Не ругай парня. Если у тебя не срочное – давай я приду в твой кабинет, как закончу? – спрашивает Савин, я вижу как он напряжен.

– Закончишь с чем? – мне хочется провалиться сквозь землю от вопроса Мартынова.

– С Аней, – специально делая акцент на моем имени отвечает Виталий Сергеевич.

– Хорошо, – говорит Мартынов и захлопывает дверь.

Дмитрий

Виталик приходит ко мне спустя час. Что он там с ней делал, я не могу даже себе представить.

– Что за хрень, Дим? Ты ведь знаешь, что я могу быть не один, так еще и на Аню так глазел! – спрашивает Вит закрывая за собой дверь.

– Я всегда прихожу в одно и то же время, Вит. Это ты скажи мне, что за хрень! У тебя жена и три несовершеннолетние дочери! Я не оставлю факт того что ты трахаешь девушку моего сына! – кричу я. Я взбешен, это полный пиздец. Я едва держусь, чтобы не набить ему морду.

– Ты дебил, Дим? Я ее не трахал. Мы занимались гинекологией с ней. Она для этого пришла ко мне. Очень способная девочка и скромная, в придачу. Что ты там себе напридумывал, я не знаю, но такая реакция не нормальна! Вы давно знакомы?

– Никита познакомил нас неделю назад. Я…,– тут я понимаю, что каяться в том, что уже неделю я дрочу на Аню, нельзя категорически, – я просто переживаю за нее, Вит. Никита вроде любит ее, – говорю, отводя взгляд от Виталика, он поймет все. Но говорить с ним честно я пока не готов, слишком боюсь осуждения.

– Ладно, Дим, – усмехается он, – рассказывай, в чем покаяться хотел? Будешь кофе?

– Да, давай, – я не знаю, что сказать ему, поэтому вспомнил о Саше, – кажется мы расходимся с Сашей.

– Да ладно! – он вставляет капсулу в кофе-машину, – что случилось?

– Сказала, что любит меня, представляешь? Я даже трахаться дальше не смог. Я попросил поговорить позже – как она успокоится, но, кажется, мой номер в черном списке. Она выходит на работу?

– Да, стабильно, только сегодня виделся с ней – вид у нее был не очень, но я подумал это снова из-за Лехи, он же у нее болезненный, – говорит он, а бетонная плита из вины и сожаления еще сильнее придавливает меня.

– Не знаю, что там с Лехой, но расстались мы плохо. Я не хотел так, но сейчас еще больше ее волновать не хочу.

– Зря ты так, Дим, – он отпивает из чашки свой капучино, боже терпеть не могу, когда кофе портят чем-то вроде молока и сахара, – девчонка хорошая, любит тебя. Я понимаю, что трахать медсестер и других молоденьких девчонок можно сколько угодно, но пора остепениться, Дим, тебе сорок исполняется завтра!

– Блять, Вит, ты же знаешь, что я – не семьянин. В моей жизни есть только одна, та с которой я готов все делить, и это работа…ну и Ира, – говорю я, вспоминая нас с ней. Мы дружны и отлично работаем в команде по воспитанию нашего сына. Я даже задумывался, что чем старше становится Никита, тем меньше я контактирую с ней. Я не хочу так, – я не готов жениться, это не для меня. Но без секса я не проживу больше месяца, – Вит начинает заразительно смеяться, я не могу удержаться и тоже смеюсь.

– Ты неисправим, Димон.

Он выходит из кабинета, а я чувствую себя дерьмом. Я не сказал главного Виталику, значит факт того, что я хочу Аню даже для меня слишком грязный. Я знаю, что она тут, в больнице. Мне хочется пойти к ней, коснуться ее бледной кожи, аж пальцы жжет. Надо выйти покурить.

Иду по пустынному, темному коридору. Люблю когда в больнице тихо. Тихо – это значит все спокойно, никто не умирает и помощь никому не нужна. Вызываю лифт. Створки открываются, а там она, роняет свои бумажки на пол. На ней серая хирургичка и белые кроксы. Она судорожно бросается собирать упавшие листы, а я опускаюсь ей помочь. Нервно дышу, нельзя ее трогать, очнись Дима, отпусти бедную девочку. Я вижу как на ее лбу выступили капельки пота, слишком душно, слишком близко к ней я сейчас нахожусь.

Анна

Мои руки дрожат, я вижу что его почти трясет. Мы поднялись и я тянусь забрать у него листы бумаги. Беру их и тяну на себя, он не отпускает. Я вижу как его плечи напряжены, он сжимает и разжимает челюсти. Зрачки расширены, а в них омут. Я вижу в них себя, предпринимаю еще одну попытку забрать доки, а он только ближе подходит ко мне. Его дыхание опаляет мои губы.

– Прости, я пытался, – говорит он, – я так старался, Ань.

Я не успеваю ничего ответить, потому что он впивается в мои губы. Низ живота скручивается в узел. Он рукой обхватывает мои щеки и сжимает их, оттягивая зубами нижнюю губу. Его язык проходится по моим губам и расталкивает их, проникая внутрь. Я чувствую его вкус: ноты бергамота и темного шоколада, мне нравится. Я не должна отвечать, но не могу остановиться и со стоном целую его в ответ. Он обхватывает мою талию и прижимает сильней. Я чувствую, как в бедро мне упирается его член, а щеки колет щетина. Мои трусики становятся мокрыми, ничего подобного я не испытывала никогда. Он трахает мой рот, скользит рукой под резинку моих брюк, и его резко прерывает звук приехавшего лифта.

Я собираю всю волю в кулак и, воспользовавшись его замешательством, отскакиваю от него, как от огня. Меня трясет, а губы горят. Он тяжело дышит и смотрит на меня.

– Прости меня, Аня, – говорит он мне вслед, а я бегу, что есть мочи. Надо срочно позвонить Никите и рассказать все это! Или нет? Я не знаю.

Никита рассказывал, что все детство он чувствовал себя одиноко. Отца он практически не видел, потому что тот работал, а мама была очень молода и не знала, как воспитывать детей. Сейчас они с отцом более менее наладили отношения. Я уверена, что если я это расскажу, Никита его не простит. Черт, я не хочу, чтоб он терял отца. Наверное стоит промолчать, это просто недоразумение. Хотя я признаюсь сама себе, мне понравилось, я вряд ли бы остановила его, если бы не прозвенел злосчастный лифт.

Беру воды в автомате и выхожу на улицу. Сажусь на лавочку, набираю Никиту.

– Малыш, привет, – говорит он ласково в трубку.

– Привет, Никит

– Ань, что-то случилось?, – да , я чуть не трахнулась с твоим отцом, но это мелочь, любимый, не переживай!

– Никит, почему ты не сказал отцу, что я буду работать у Савина? – этот вопрос меня тоже интересует, что за скрытность?

– Ань, меня уже достало, что меня никто не замечает, только его! Везде: а ты сын Мартынова? Ну тогда ладно! А я хочу хотя бы в отношении своей девушки решать все сам! Виталик – друг отца, он понимает мои чувства. Думаешь мне нравится все эти притворства, лесть и предвзятость? Поэтому я не сказал.

– Прости, Никит. Я не подумала, – мне стало стыдно.

– Ничего, малыш, как дежурство? Как тебе Савин?

– Ну, немного устала, но очень счастлива! Виталий Сергеевич – лучший в своем деле, это факт. Спасибо тебе! – вижу как из больницы выходит Мартынов, он прислонился спиной к стене и закурил.

– Да не за что, ты как завтра в состоянии будешь к отцу на день рождения пойти? – черт, я совсем забыла, что завтра предстоит ехать на гребаную дачу. Там будет Ирина Олеговна с Сергеем, будет неудобно, если я не приду. Но я чертовски не хочу пересекаться с Мартыновым. Ладно, можно сделать вид, что ничего не было. Общаться как и раньше.

– Думаю, что отговорок, ты не примешь, – смеюсь я в трубку, – Мартынов затушил сигарету об урну, смотрит в мою сторону. Черт пусть уйдет уже наконец!

– Правильно думаешь, возьми купальник, малыш, будем купаться в бассейне, – говорит Никита заговорщицки.

– В каком смысле купаться? Еще ведь не лето!

– Ань, на улице жара! Все, завтра заберу тебя с утра, люблю!

– И я тебя, – отвечаю я и отключаюсь.

Я вижу, как силуэт Мартынова направляется ко мне. Мне страшно, сердце делает кульбит в груди. Я не придумываю ничего лучше, как встать и пойти в другую сторону. Дура!