Белое пламя бездны

Мира сделала глоток, он повторил ее движение. Из-за серых туч ненадолго выглянуло солнце.

– Гадаете, о чем я хочу поговорить? – спросила она.

– Греюсь, – ответил Алан. – В кабинете холодно.

Мира тряхнула головой, убирая черные волосы назад.

– Знаете, сколько нелепых заявлений мы получаем каждый день? Например, сегодня с утра на меня повесили дело об офисном клептомане, который ворует ручки Parker.

Алан усмехнулся уголком рта и сделал еще один глоток. Он знал оперативников, которые иногда составляли такие запросы в ОВР. Коллективно, под пинту пива в соседнем баре. Бытовало мнение, что когда во внутренних расследованиях заканчивается реальная работа, то начинаются чистки рядов среди оперативников. Именно поэтому после тренировок появлялись дела о пропавших бутсах. После бурных дней рождений – дела о проклятьях, наложенных провокаторами на шоколадное печенье.

Учитывая, как часто ему приходилось общаться с ОВР, Алану такое было не слишком интересно.

– Ладно, давайте к делу. – Мира села на бортик фонтана и черной перчаткой похлопала по мрамору рядом с собой.

Алан покачал головой. Она пожала плечами и продолжила:

– Клавье.

Она не использовала прозвище.

– Помните такого? Он обвиняет вас в превышении полномочий и применении силы.

Вот оно что. Следовало ожидать, конечно – но если ты элементалист, а твоя стихия – огонь, маловероятно, что ты никогда никому не подпалишь хвост. Или пятки, как в этом случае.

– Помню, – ответил Алан и допил остатки кофе двумя большими глотками. – Давайте выброшу.

Мира протянула ему свой стаканчик. Алан дошел до урны, но та оказалась заполнена до краев. Он смял картон в руках и аккуратно засунул его сбоку, потом вернулся к фонтану и сел. Мира закинула ногу на ногу, снова поправила пиджак на плечах и спросила:

– Расскажете?

Как будто у него был выбор.

– Я его выследил. Клавье заметил меня. Побегали по заброшенному зданию, оказались на этаже парковки. Он меня задел. – На спине до сих пор остались следы печати, как будто ее вырезали на коже ножом. Алан тогда заорал, потому что сдерживаться не имело смысла, и ударил в ответ, сильно, но не смертельно: противник легко отклонил пламенный шар. Зато от следующего удара увернуться не смог. – А потом я использовал агисхьяльм и печать контроля.

– А потом вы начали его пытать?

– А как, по-вашему, я должен был выяснить, где он держит заложницу? Вести проникновенные беседы за кофе у фонтана?

Клавье привязывал своих жертв к кровати и использовал различные заклинания, приводившие к медленной смерти. Например, заставлял истекать кровью через небольшую рану, капля за каплей. Заклинания были старинные – маг работал в музее и имел доступ к архивам. А эксперименты проводил, чтобы подтвердить подлинность манускриптов.

Мира усмехнулась, покачала носком сапога, длинным, черным.

– Он говорит, что все рассказал, но вы продолжали издеваться над ним.

Алан достал зажигалку, привычным коротким жестом открыл и выбил искру, потянулся к огню…

… и обнаружил, что не может им управлять.

Пламя подрагивало на весеннем ветру, но отказывалось перебираться на пальцы.

– Я заблокировала ваши способности, господин ван дер Линден. Предосторожность.

Алан не сразу понял смысл сказанного. Щелкнул зажигалкой и покрутил ее в пальцах, по-новому ощущая собственное тело. Фактуру костюма под ладонью. Воротник плаща, касавшийся шеи. Он опустил руки между коленей, поглаживая прохладный и бесполезный металлический талисман:

– Его слово против моего. Вы же менталист, всегда можете проверить наши воспоминания.

– Его – да. Ваши тоже, но с учетом вашего недавнего знакомства с доктором Хонер я больше не могу исключать, что ваши воспоминания окажутся… несколько откорректированы.

Неожиданный поворот. Досье доктора Хонер, которое он читал, явно было неполным.

– Тогда чего вы хотите? – спросил Алан.

Мира положила руку в черной перчатке на бортик фонтана рядом с его плащом.

– Хочу быть уверенной, что вы в порядке. На случай, если Джерри окажется одним из нас.

Алан перевел взгляд на ее лицо. Черные густые брови, нос с небольшой горбинкой. Кожа под черными волосами, разделенными на прямой пробор, светлее, чем на лице.

– Ему ничего не грозило, – сказал он.

Мира подняла бровь, предлагая ему продолжить.

– Холодный огонь. Эфир борной кислоты на уроках химии не поджигали?

Она нахмурилась и покачала головой.

– Температура сорок-пятьдесят градусов. Я бы вам показал, но… – Алан улыбнулся и развел руками. – Пугает, но не обжигает.

– Я не понимаю. На пятках Клавье были глубокие ожоги.

– Только на пятках. Локально. Я прекрасно представляю себе процесс воздействия огня на человеческое тело. Глубокие ожоги менее пяти процентов поверхности тела – это легкий больной. Когда я с ним закончил, его жизни ничего не угрожало.

Мира помолчала, потом спросила:

– И это тоже с уроков химии?

– Нет. – ответил Алан. – Из крематория. Работал там два года.

– Я думала, останки сжигают вместе с гробом.

– Я тоже. А вот владелец крематория был отличным бизнесменом, в отличие от нас с вами. Он считал, что сжигание гробов – это крайне неэкологично, поэтому продавал их повторно. А тела мы сжигали без них, и я имел возможность поэкспериментировать.

Один раз он пришел на ночную смену с дня рождения приятеля и спалил очередного клиента дотла за две песни the Cure, даже не попытавшись имитировать включение печи. Сменщика, которого Алан не заметил, пришлось напоить до потери памяти на остатки стипендии. Две недели после этого Алан питался тем, что перепадало с похоронных фуршетов, а еще кулинарными произведениями сокурсниц, которых удавалось очаровать.

– Полагаю, что шеф Райдер в курсе вашей… практики.

Алан кивнул.

– Как и Стефан Лоу. Вы ведь его сменщица?

– Ученица, – ответила Мира.

– И почему вы считаете, что Джерри – один из нас?

– Комбинированная магия, – ответила Мира.