Наемницы дьявола

‒ Поняла, где?

‒ Вроде того, ‒ ответила я Ширре и вытянула оголенные две руки перед собой.

Все обхватили их обеими руками, кроме Ширры, которая держалась еле-еле одной рукой. Но та, посмотрев на хитрую улыбку Амбрэллы, в последний момент ухватилась еще и второй рукой. Я сделала переброс всех четверых где-то за пятнадцать минут, что было очень быстро, потому что теперь мы оказались в другой стране.

Перемещения в пространстве ‒ в моем случае это всегда было похоже на карусель, обычно потом все блевали с непривычки или валились с ног, кроме Альямса, ну и понятное дело меня. Дьявол говорит, что я не виновата в том, что магия так быстро работает, и считает это большим плюсом.

По прибытию наемницы несмело отцепились от меня. Их ноги повело в сторону так, будто собирались отцепиться от тела. Лучше всего держалась Катера, которая только покачивалась, приняв позу лыжника, летящего с горки. Ширра, дойдя зигзагом до декоративных деревьев, исторгала из себя ужин. Она не в первый раз подвергается моим перебросам, но тогда они были намного короче, поэтому она не прочувствовала до конца всю прелесть. Амбрэлла, самая привыкшая к моей магии, быстро восстановила равновесие и, сидя на ограде бывшей клумбы, умывалась водой из бутылки. С ее шеи свисал артефакт дьявола, в виде глаза: за место ресниц, по краям раскинулись шипы, радужку в центре заменял почти круглый, как кровь рубин, остальное пространство заполняли тоненькие золотые веточки манцинеллового дерева, как будто за место капилляров. Если присмотреться в рубин, то можно заметить, как внутри него клубиться настоящая тьма, будто играя в догонялки со своим черным хвостом. Артефакт идеально контрастировал с черной водолазкой Амбрэллы, что я на несколько секунд залюбовалась вещицей, будто ворона.

Спустя время, Ширра наконец подошла обратно к нам, одарила меня многозначительным взглядом и почти вырвала у меня бутылку из протянутой руки.

‒ Я же не специально, ‒ сказала я вместо извинений, подняв плечи.

Выйдя из тени высоких деревьев и кустов, мы попали, кажется, в парк, где была проложена дорожка для велосипедистов и бегунов. Здесь солнце еще не успело скрыться, а только приближалось к закату, грев намного лучше, даже чересчур. Мы переместились чуть поодаль от центра и теперь шли пешком к главному зданию суда. Хоть мы и были одеты как все, но все равно не оставались без внимания людей, ловя на себе косые взгляды, в которых отражался интерес и испуг. Другие, не понимая откуда исходила угроза, вдруг стали крутить головой, а некоторые убегать сами не зная от чего. Нашу магию мы глушили, но вот тьму артефакта никто не мог глушить, поэтому маленькие человеческие сердечки сжимались, чувствуя тьму артефакта. Амбрэлла и Катера не обращали ни на кого и ни на что внимания, а вот Ширра крутила головой, как сова, разглядывая бутики и людей. Мы подошли к белому красивому зданию суда с высоченными колоннами, но не стали заходить внутрь и сели на одну из уличных лавочек.

‒ Здесь нам должны встретиться двое мужчин, которые подойдут под параметры, ‒ стала рассказывать Ширра, уткнувшись в айфон. Один рыжий Итон Кроули, а другой Фред Дикинсон, шатен с бородой, кстати, очень горячий.

‒ Проверь их тачки. Они здесь? ‒ указала Амбрэлла глазами на парковку рядом с судом.

‒ Уже проверила. Красный «Майбах» Фреда, мы как раз проходили мимо, а вот у Итона, походу, машины вообще нет, прикиньте? Хотя, как сказано в интернете, у него плохая репутация, из-за многочисленных взяток, значит, у него должны быть бабки.

‒ Плохая репутация, говоришь? Значит, «глаз» должен отозваться на него, ‒ заключила Амбрэлла, рассматривая и поглаживая в руке артефакт.

‒ А как он отзывается? ‒ не замолкала Ширра, которая единственная из нас не любила молчать.

Я заметила на другой стороне широкого тротуара маленький ларек с мороженным и воспользовалась возможностью не слушать Ширру:

‒ Кто будет мороженое? ‒ встала я с лавки и потянулась.

‒ Где мороженое? ‒ тут же спросила Ширра, крутя головой в поиске ларька.

Я отошла и указала рукой.

‒ О, я буду! Если там будет, то возьми мне дынное, а если его нет, то земляничное, а если нет земляничного, то тогда …

‒ Шоколадное! ‒ перебила я малышку Ширру.

‒ Тюю, я не люблю шоколадное.

‒ Мы любим! Нам возьми шоколадное, ‒ решила я за всех.

‒ Пожааалуйста, ‒ растянула Амбрэлла слово и свою зловещую улыбку, когда Ширра сердито уставилась на меня.

Той ничего не оставалось делать, и она одна пошла к ларьку с мороженным.

‒ Хвала Лукавому! ‒ шепотом сказала Катера, провожая взглядом Ширру. Она сразу села посвободнее, откинула назад руки и подняла голову к солнцу, что я на мгновение залюбовалась кайфующей подругой. Сейчас Катера была бела, как мел, причем вся ‒ даже ее пушистые волосы, но пятнадцать лет назад я помню, что кожа ее была немного смуглая, а волосы золотистыми. Наемница очень любила солнце, и я не знаю, как она обходится столько времени без его тепла в Загробье.

Идут.

Сказал голос Амбрэллы, как будто наяву, но на самом деле прозвучал лишь в голове, и мы с Катерой одновременно повернули головы к выходу. Во время нашего караула из здания выходило много людей, а сейчас их была целая группа, но я сразу определила, кто нам нужен. Двое мужчин в красивых костюмах спускались медленно по ступенькам и о чем-то беседовали, кажется даже спорили. Темненький с бородой достал пачку сигарет и, дерзко прикурив с первого раза, закурил.

‒ Это они? ‒ подбежала Ширра с маленькими пластиковыми стаканчиками, внутри которых таяло мороженое.

‒ Ага, ‒ Амбрэлла, не забирая стаканчик из рук Ширры, поддела маленькой детской ложечкой мороженое и, промычав от удовольствия, только тогда забрала стаканчик. ‒ Работаем, ‒ продирижировала она детской ложечкой.

С наемницами мы договорились заранее разделится. Я с Катерой отправилась вслед за рыжим адвокатом, чтобы девочки, проверив темненького, смогли сделать переброс к нам, тем самым не потерять и проверить другого. Находим друг друга мы с помощью браслетов ‒ это артефакты, которые еще давно подарил Альямс.

Амбрэлла

Глаз дьявола я отдала Ширре. Она выполняла работу приманки-обольстительницы, пока я затаилась около парковки в тени цветущих яблонь, ела мороженое и наблюдала за темненьким адвокатом. Наемница фотографировала его машину, как будто не замечая, что ее владелец стоит позади нее, рассматривает ее зад и курит. Еще и лыбится! Ублюдок! От раздражения я не заметила, как сломала ложечку для мороженого, которое не успела доесть.

Ширра была одета в короткие джинсовые шорты, и свободную пурпурную рубашку, на которой она специально расстегнула две верхних пуговицы. Ее черные завитые волосы немного трепал ветер, кажется, который она сама зачем-то создала.

‒ Здравствуйте! ‒ подошел наконец адвокат, уже без сигареты. ‒ Может вас сфотографировать? ‒ улыбался во все зубы тот.

‒ Ой, да, спасибо большое! ‒ обернулась наемница и залепетала, смягчая по-глупому свой голос.

Ширра отдала ему свой телефон, и он нарочно коснулся ее руки, задержавшись на несколько секунд.

Дотронься до него рубином!

Наемница никак не отреагировала на мой голос в ее башке, и стала позировать на камеру. Опершись руками на машину, она задрала голову и прикрыла глаза. Потом робко присела на нее, мило до тошноты улыбалась и выпячивала губы, намазанные бордовой помадой.

‒ Спасибо, ‒ забрала она телефон и почти незаметно коснулась его руки артефактом, который она вложила в ладонь. Рубин засиял на несколько секунд слабым розовым цветом, что говорило о положительном раскладе наших дел.

‒ Ты же знаешь, что это моя машина, да? ‒ спросил вдруг мужчина.

Ширра, незаметно улыбнувшись, подняла глаза с телефона на него, в которых уже не отражалось столько тупости, как минуту назад, и серьезным голосом ответила:

‒ Допустим.

‒ Может вы бы хотели прокатиться, милая девушка?

У меня уже начали болеть глаза от того, насколько часто я их закатывала. Я не стала дослушивать их диалог ‒ что меня интересовало, уже выяснилось, поэтому я пошла за добавкой мороженого, которое оказалось очень вкусным.

Мой выбор пал на ежевичное мороженое с крошкой горького шоколада, которое оказалось еще вкуснее. Я уже почти доела его, когда ко мне на лавочку подсела Ширра, от которой меня тут окатило волной сильного гнева. Все ее лицо стало пунцовым, ноздри заметно раздувались, а грудь тяжело вздымалась, как будто она пробежала кросс.

‒ Ты чо? ‒ рассматривала я ее.

‒ Этот мимо, ‒ сказала Ширра и, взяв мою ладонь, вернула артефакт, а затем стала приглаживать свои слегка растрепанные волосы. Только тогда я заметила кровь на ее руках, и сбитые костяшки.

‒ Ты его убила?

‒ Нет, пока что только избила, ‒ спокойным голосом ответила та, устремив взгляд куда-то вдаль.

Вдруг по моей руке пробежала вибрация, которая исходила от браслета. У Ширры был точно такой же, поэтому она удержала палец у себя на подвеске в виде плоского круга, на котором были выгравированы руны, и тогда оба браслета успокоились.

‒ Погнали, нас ждут, ‒ глубоким голосом скомандовала Ширра.

Нам пришлось идти обратно к тому парку, потому что здесь в центре нигде не нашли укромного места, где бы не было посторонних глаз. Видимо, наступил час пик, потому что мы еле проталкивались через толпы снующих людей, хоть они и шарахались от меня, как от больной, но особо отходить им было некуда ‒ настолько было тесно.

‒ Давай я переброшу, а то от тебя пока еще гневной гнильцой попахивает, мало ли куда с дуру перекинешь нас, ‒ сказала я Ширре, которая уже хотела сцапнуть мою руку, чтобы сделать переброс.

‒ Я в поря…, ‒ послышался ее тихий голос, потому что мы оказались в прострации из-за моего переброса. Во время него ты оказываешься в пространственной темноте. Здесь ничего не было, совсем ничего: ни звуков, ни предметов, ни света, и даже души, которую ты сама перебрасываешь, тоже не видишь, только чувствуешь, как тяжелый груз. Кстати, из всего Загробья магией переброса владели лишь мы вчетвером, Корнэлиус, ну и Аль, естественно, который и даровал нам эту способность.

Спустя где-то две минуты мы оказались в тени сбоку высокого белого здания. Получше проморгавшись, я увидела рядом Сьеру, которая, прислонившись плечом к этому зданию, медленно курила свои вонючие ментоловые сигареты. Катеру я не сразу заметила, потому что она лежала поодаль на зеленой свежескошенной траве и наслаждалась палящим солнцем. Спереди здания был красивый сад с невысокими деревьями и цветами, небольшими фонтанчиками, проложенными дорожками, лавочками. Но несмотря на красивый вид вокруг, от этого места на плечи сразу опустилась мучительная тоска, как если бы здесь страдало много душ.

‒ Где это мы? ‒ скользила я глазами по высокому зданию, в котором были затонированы все окна в синем цвете.

‒ Надеемся, вам повезло больше, ‒ вместо ответа сказала распластавшаяся на газоне Катера.

‒ Это больница, для тяжелобольных. У Итона здесь лежит мама, он все деньги спускает ей на лечение, ‒ безучастным голосом поведала Сьера.

‒ Вот те нааа, ‒ искренне удивилась я, забыв про такие места на Земле. К слову, у нас в Загробье никаких больниц с отдельными зданиями нет, потому что мы никакой хворью не можем заболеть.

‒ Значит, его проверять не будем? ‒ спросила Ширра и посмотрела на меня, а за ней повторили остальные, даже Катера поднялась на локтях.

‒ Нет, ‒ заключила я, и Сьера удовлетворенно кивнула.

‒ А у вас что? ‒ уставшим голосом спросила Сьера и сползла по стенке на корточки. ‒ Что с руками? ‒ махнула головой она на Ширру.

‒ Да, мелкая, рассказывай. Чем все закончилось? Начали вроде за здравие, а закончили, как смотрю, за упокой, ‒ посмеивалась я.

Катера мигом присоединилась к нам и заняла место рядом с Сьерой, скопировав ее позу у стены, тем временем мы с Ширрой просто плюхнулись задницей на траву.

‒ Ему кто-то позвонил, после того, как ты ушла. Он моментально сбросил звонок, и мне стало любопытно… Я вторглась в его башку и узнала, что у него, оказывается, есть девушка, так еще и на седьмом месяце беременности.

Да, читать мысли смертных тоже за нами водится, это не сложно, так как они почти все слишком громко думают, не задумываясь о вторжении. Сложность лишь в том, что в их мыслях можно не найти ответы на свои вопросы, ибо это ворох сена, в котором ищешь иголку, а потом еще и голова болит, из-за их нескончаемых никчемных потоков мыслей, которые они прокручивают со скоростью в двадцать махов.

‒ Ооо, а чо мимо то? Давайте его и заберем! ‒ предложила я, не понимая выводов Ширры.

‒ Нет. У той девушки никого нет, кроме него. Я вобью ему еще пару раз, почему нужно быть верным, ‒ говорила Ширра слегка приглушенным голосом, делая вид, что она успокоилась, хотя у самой безумно поблескивали глаза. От нее сейчас исходила совсем иная аура, не которую мы привыкли чувствовать. Обычная Ширра казалась не опаснее дикого зайца, а сейчас его будто бы подменили необузданной пантерой, которая рычала, нервно теребя хвостом. И, честно сказать, мне эта смена зверья понравилась, хотя бы теперь понятно, что нашел в ней Аль, когда не так давно сделал одной из нас.

***

Вернувшись с неудачного дела, я поела предложенные вафли, запив энергетиком, а девочки скушали вареники, которые передала моя заботливая подруга.

Так как мы были отправлены на Землю лишь на трое суток, а время уже начало неустанно утекать, я стала собираться на вторую работу, которая симпатизировала мне больше, чем первая.

В моей комнате повсюду можно было найти тайники с огнестрельным и холодным оружием. Один из таких припрятан на дне кресла, откуда я достала кейс с глок-19. На всякий случай беру запасной пистолет и пару ножей, если вдруг захочу умыться кровью какого-нибудь ублюдка. А я захочу…

Первый в списке Джеймс Барри, отсидел 15 лет, за изнасилование несовершеннолетней девочки, а потом собирался ее убить. Согласно данным по этому делу, у родителей всегда был доступ к месту положения своей дочери, благодаря скрытому жучку в кулоне, поэтому ее успели спасти от смерти, но не от насилия.

Ко мне еле слышно постучали, прервав чтение предстоящего дела.

‒ Что надо? ‒ громко спросила я, и из-за двери показалась Ширра.

‒ Амбрэлла, есть минутка? Я нашла еще нескольких подходящих… Я подумала, может им…Ты куда? ‒ залепетала наемница, осмотрев сначала мою черную комнату, а затем меня.

‒ На кудыкины горы.

‒ Ты…ты и людей убиваешь? ‒ робко спросила Ширра.

‒ Что тебя удивляет? Думаешь ублюдки, сами собой появляются в Загробье? ‒ спросила я, на что Ширра потрясенно вылупила глаза. Я раздраженно выдохнула и напомнила ей:

‒ Они омерзительны, и таких здесь много, тебе ли не знать…

‒ О чем ты? ‒ вылупила она невинные глаза.

Я сделала переброс, через секунду оказавшись нос к носу с наемницей, которая лишь вздрогнула, но не отступила:

‒ Я знаю твою историю, ‒ зашептала я у самого уха Ширры. ‒ В Загробье, знаешь ли, не попадают без причины, а причина обычно в том, что однажды, какая-то погань, называющая себя человеком, настолько сииильно потрепала наши души, что мы все изменились до неузнаваемости, жаждая крови тех, кто в этом виноват. Так что не надо удивляться, я избавляюсь только от плохих людей, чтобы они не породили таких же.

‒ То есть ты решила взять на себя ответственность судьи-палача? Сейчас, двадцать первый век, люди уже сами научились справляться с преступниками, ‒ сказала Ширра, бесстрашно глядя в мои глаза. Мы все поменяли свою внешность с помощью магии, как странно, что Ширра практически ничего не изменила в себе, исключением стали ее черные, как смола глаза, которые с помощью магии теперь отливали фиолетовым.

‒ И как же они справляются с ними? Дают им срок отсидеть в тюрьме? Прекрасно! Преступникам дают и крышу над головой, и работу, и еду! Это наказание такое? ‒ взорвалась я потоком слов и эмоций на Ширру.

Она мгновение рассматривала мое перекошенное от злости лицо:

‒ Может, ты и права. Я просто переживаю за тебя…Ты ходишь всегда одна, ‒ Ширра опустила голову, более не выдерживая моего взгляда. ‒ Знаю, ты палач со стажем, но не теряй никогда бдительность.

Я потихоньку начала понимать смысл ее слов, обычно гнев не заполнял настолько сильно мой разум, но когда меня пытались за что-то осудить, я взрывалась, готовая убить критика, сме́ющего высказываться в мой адрес. Я смягчилась, и тогда Ширра опять подняла на меня свои озорные глаза.

‒ Можно мне с тобой? ‒ вдруг робко спросила Ширра и выпятила нижнюю губу, словно ребенок.

В ответ я только весело хмыкнула. Однажды у меня была напарница, с которой мы разделяли мнение на счет мужчин, но ее никто бы не смог заменить.

‒ Нет, я не беру свидетелей, ‒ отрезала я и отошла от нее, чтобы сделать переброс.

Альямс

За ночь мне удалось поспать лишь ничтожных два часа. После несостоявшейся передачи магии дьявола меня часто стала мучить чрезмерная тревога и бессонница. Травяные отвары Ассии помогали снять с меня тревожность на пару часов, и только тогда я засыпал. Но наутро чувствовал от этой жижи настоящее похмелье. Голова гудела, во рту пересохло, тело поддавалось в пол силы, из-за как будто одеревеневших конечностей. В общем вставал с кровати я с большим трудом.

Как часы, в дверь постучали. Я медленно подошел и сам открыл ее, не тревожа магию, из-за использования которой сильнее болела голова. Кира стояла с большим подносом в руках, на котором был разложен мой завтрак с дымящим кофе.

‒ Опять отбираешь работу у моих девочек? ‒ спросил я, пропустив Киру в свою комнату.

Не имея возможности выходить за пределы замка, Кира стала докучать всем своей болтовней и отбирать работу у других.

Она молча протерла мой стеклянный черный стол, затем расставила еду, открыла окно и встала напротив меня, скромно сложив руки. Я чувствовал, как она нервничает и хочет мне что-то сказать. Немного подождал пока она соберется с мыслями

‒ Пожалуйста, разреши мне хотя бы на площадке гулять, ‒ вдруг попросила Кира, подняв на меня голубые молящие глаза. ‒ Я начинаю сходить с ума в этом адовом замке. Мне нужен воздух в конце концов.

‒ Разве ты выполнила уговор? ‒ расслаблено сел я за стол и отхлебнул крепкое кофе.

‒ Нет, мне не хватает сил. Как я могу победить кого-то, когда я слабее всех в этом замке, ‒ возмущенно себе под нос бубнила девушка.

‒ Перестань, а!? Я знаю, и ты знаешь, что это не так. В тебе магии почти столько, сколько в одной из моих наемниц. Иди и прикончи кого-нибудь, тогда выйдешь.

Я сидел к Кире боком и не видел ее лица, но знал, что ее совсем юная мордашка, перекосилась от раздражения, которое вмиг почувствовал. А потом почувствовала моя дверь, когда Кира вышла и сильно ей хлопнула.

Правильно, злись мой ангел. Может тогда лебедь превратится в льва.

Уговор с Кирой заключил Корн, но я всеми руками поддерживал его решение, поэтому помог ему заблокировать все выходы из замка для его сестры. Теперь она не сможет выйти на свободу до тех пор, пока не победит кого-нибудь в поединке. Такие требования Корн поставил после четвертого раза покушения на жизнь Киры. Девушка ушла прогуляться по магазинам, а вернулась чуть ли живая.

По Вакх-Хольму, знаете ли, нельзя свободно разгуливать одному, если ты не сможешь защитить себя. Для преступников, населяющих этот город это сродни вызову. Особенно не стоит заглядывать в некоторые районы вечером, которые только кажутся безопасными и даже веселыми. Хуже убийц, могут быть только пьяные убийцы. Короче говоря, для одинокой души, разгуливающей после шести вечера, улочки Вакх-Хольма превращаются в настоящий квест. Однако нападавшие не сильнее разъяренных детей, тогда как мои сотрудники остаются намного сильнее. Пока жив дьявол, который наделил душу магией, она остается полноценной и самой могущественной. Остальные мои души легко дают это понять другим, но вот Кира…

Кира же не может защитить себя даже от белки, потому что сила в ней работает как-то слишком изнеженно. На это была причина. Душа девочки была слишком светлая, ангельская. Но она так сильно хотела остаться рядом со своим братом, что нажала на курок оружия и убила человеческую плоть.

Дело в том, что магию я создаю в сфере, чтобы при попадании в душу, она намертво обуяла искру. Таким образом мы замораживаем нашу линию жизни, но при этом искра с магией начинают работать как бы сообща, поэтому магия считывает твое желание и выполняет его. А в потаенных желаниях Киры, видимо, не лежит спасти себя.

За столько лет я понял, что было большой ошибкой забирать ее в загробный мир, даже после того, как она убила мужчину на Земле, мне не следовало этого делать. Душа Киры принадлежала Йену и должна была отправиться с ним в Райнхорд, а не со мной и братом в Загробье.

Честно сказать, кое-что я до сих пор не понял ‒ на моем веку было несколько душ, таких же, которые по ошибке попали в загробный мир, но магия и энергия Манцениллы со временем подмяли их искру под себя, поэтому сила стала работать нормально, но почему-то у Киры до сих пор этого не происходило. Если бы можно было ее перекинуть на сторону Йена, я бы это сделал, но, к сожалению, вернуть душу из Загробья в Райнхорд было строго запрещено, хотя наоборот не исключалось.

***

Сегодня был четверг, а это значит, что недельная группа душ уже ждет своего «главного врача». Взяв из стеклянной черной шкатулки свой кинжал-скальпель, я отправился в отдел реинкарнации. Ну как отправился, сделал переброс. Помню время, когда я только начинал осваивать эту способность, и, честно сказать, в каких жопных местах я только не был.

Я оказался за спиной у Моны, прервав ее речь, потому что а́нимы не сдержали испуганного и восхищенного вздоха при виде меня. Замявшись на секунду, все встали со своих мест, почти одновременно согнувшись напополам в поклоне.

‒ Дьявооол! ‒ ну или не совсем все.

Уже через секунду мальчишка подбежал ко мне и обнял за ноги, как родную мать. Ребенку было всего шесть лет, когда его линия жизни приостановилась. Дети редко попадают под мое крыло, но когда это случается я присоединяюсь к Моне и тоже провожу для них терапии, контролируя весь процесс. Чем меньше душа прожила в плоти, тем сложнее ее потом восстановить, хотя логичнее было бы наоборот, но это не так.

‒ Льюис, сядь пожалуйста на мес…, ‒ Мона глубоко выдохнула, когда я взял мальчика на руки.

‒ Готов, боец?

‒ Всегда готов! ‒ через чур энергично кивнул Льюис.

Проводница громко продолжила читать наставления семи анимам для предстоящей их реинкарнации:

‒ Еще раз напоминаю самое главное: НЕ ОСТАНАВЛИВАЙТЕСЬ! ‒ стала расхаживать туда-сюда Мона. ‒ Как только вошли в порт ‒ идите, бегите, ползите, но не смейте останавливаться, ‒ она произносила это так, как будто угрожала им, хотя метод всегда рабочий, потому что неизвестность плюс запугивание равно блестяще усвоенный урок. Мона в своей должности была уже как рыба в воде и даже создала свою личную программу, выпустив книгу ‒ Tres gradus animae. Когда-то я даже положил на нее глаз, восхищаясь ее трудолюбием и целеустремленностью.

‒ А прыгать можно!? ‒ спросил Льюис, дернувшись у меня в руках.

‒ Нет, дорогой, прыгать не надо. Тебе придется останавливаться для прыжка, а останавливаться нельзя, ‒ пыталась строго ответить проводница. На самом деле детей она любит больше меня.

Мальчик призадумался.

‒ Льюис! Ты меня понял? ‒ подошла к нам Мона, заглядывая своими неоново-зелеными глазами в глаза ребенку. Тот прижался ко мне сильнее спиной, но взгляд не отвел.

Подготовка душ для перевоплощения называется lava anima, в переводе с латинского «мыть душу». На этих сеансах анимам предстоит пройти как будто курс лечения у психолога, или даже лучше. Груз прошлой жизни постепенно спадает, анима потихоньку перестает чувствовать сильных эмоций, прошлые воспоминания становятся очень блеклыми, а искра в душе набирает утраченную яркость для новой жизни. Пройдя прочищение, анимы сравнивают себя с легким парящим перышком, поэтому все они живут под моим боком и защитой, ибо это перышко очень легко сломать.

‒ Ни о чем не переживайте. Сначала будет совсем легко, постарайтесь расслабиться, а потом боритесь и вгрызайтесь за возможность пройти вперед, ‒ как мог поддержал я.

Все только заторможенно кивнули.

‒ Кто первый? ‒ спросил я у Моны, заглянув в папку-планшет, который она держала перед собой в руках.

‒ Двенадцатый номер, ‒ девушка лет тридцати встала еще до того, как ее позвали, и направилась к нам с Моной.

Я сразу вспомнил ее. Арин. Она была весьма симпатичной кореянкой, с идеально фарфоровой кожей. Месяц назад мой артефакт привел меня в Пусан, где в одном из домов сильно скандалили супруги. Стоило капельку помочь, и девушка, шибанула мужу по голове бутылкой, хотя изначально судьба приписала умереть ей от его руки.