Допотопная эпоха

Чистая вода была роскошью. Они собирали дождевую, процеживали через тряпки, но её чистота оставалась под вопросом. Еда… каждый сухой паек был на счету, делился скрупулезно, до крошки. Отдать Саше больше означало лишить кого-то другого. Это была жестокая арифметика выживания, и Мария, обученная спасать жизни, сталкивалась с бессилием, которое давило на неё сильнее, чем физическая усталость.

Вскоре после Саши, кашель, изначально редкий и отрывистый, стал донимать Елену. Её пожилое тело, привыкшее к комфорту городской жизни, теперь с трудом переносило лишения. Она пыталась не подавать виду, но её вера в добро и человечность сталкивалась с жестокостью нового мира, и это отражалось на её лице – глубокие тени под глазами, напряженные уголки губ.

Виктор, который до этого держался особняком, вдруг начал жаловаться на боли в животе. Его прагматизм, доходящий до цинизма, теперь оборачивался против него самого, когда он чувствовал свою беспомощность перед лицом банального недуга. Он привык к контролю и власти, но теперь его деньги и связи ничего не значили перед лицом обычного поноса, который мог оказаться смертельным в этих условиях.