Допотопная эпоха

Он посмотрел на горизонт, где небо все еще оставалось серым, но обещало солнечный день. Мир был разрушен, занесен грязью, и вся человеческая цивилизация, казалось, была смыта водой. Но они выжили. И это было все, что имело значение. Воспоминания о прошлом – о невесте, о привычной жизни – давили на него, но он понимал, что сейчас нужно думать о настоящем. И о том, как выжить.

Глава 7: Новые угрозы

Дни сливались в серую, вязкую полосу. Первый лагерь, устроенный в хвостовой части самолета, становился все более тесным и давящим. Запах сырости и безысходности пропитывал воздух. Еда, найденная в пайках, быстро заканчивалась, и каждый понимал: без новых источников пропитания они обречены. Артем, несмотря на свою внутреннюю борьбу между личным поиском невесты и коллективной ответственностью, взял на себя бремя организации. Он был прагматичен, но старался сохранить эмпатию.

«Нам нужно выходить, – объявил он утром, когда небо нависло над ними низким, угрожающим куполом. – Искать. Есть два варианта: либо мы находим что-то в этих руинах, либо мы голодаем».

Лица выживших выражали смесь страха и обреченности. Никто не хотел снова ступать в этот мертвый мир, полный немых свидетельств катастрофы. Виктор, бывший бизнесмен, привыкший к контролю и власти, тут же выразил недовольство: «И что мы там найдем, капитан? Смерть? Грязь? Мы сидим здесь, и по крайней мере, в относительной безопасности».

«Здесь нет безопасности, Виктор, – отрезал Артем, его голос был холоден, как утренний воздух. – Это ловушка. Мы можем найти еду. Инструменты. Может быть, хоть что-то, что поможет нам выжить. Иначе…» Он не договорил, но все понимали, что означало это «иначе».

Было решено отправить небольшие группы на разведку. Артем возглавил одну из них. С ним пошли Дмитрий, инженер, чьи практические навыки были неоценимы, и Саша, подросток, чья необузданная энергия могла быть как источником проблем, так и неожиданной помощи. Их окружающий мир был безмолвным, но полным скрытых опасностей. Разрушенные постройки, неустойчивые кучи обломков, провалы в земле, образованные чудовищной волной, – каждый шаг мог стать последним.

В воздухе висел тяжелый, сладковатый запах разложения, смешиваясь с едким ароматом сырой земли. Под ногами чавкала вязкая грязь, а вдалеке, сквозь плотную пелену влаги, виднелись лишь искаженные, обезображенные силуэты того, что когда-то было знакомыми ориентирами. Картина контраста между прошлым величием и нынешними руинами была настолько явной, что от нее перехватывало дыхание.

Они двигались осторожно, пробираясь сквозь груды искореженного металла и бетона. В какой-то момент Саша, беспечно прыгая по обломкам, чуть не сорвался в глубокий провал, скрытый под слоем ила. Артем успел схватить его за руку в последний момент.

«Будь осторожен, Саша! – рявкнул Артем, его сердце колотилось в груди. – Одна ошибка, и мы потеряем тебя!»

Саша побледнел, его обычно бойкие глаза наполнились страхом. «Я… я не видел».

Дмитрий, молчаливый и сосредоточенный, начал осматривать обломки, пытаясь определить их устойчивость. Его навыки были ценны, но теперь он сталкивался с ограниченностью ресурсов и вынужден был импровизировать в примитивных условиях.

Вскоре они наткнулись на останки того, что, по всей видимости, было небольшим супермаркетом. Здание было наполовину разрушено, его витрины выбиты, а внутри царил хаос. Все было покрыто толстым слоем грязи, но в некоторых местах, под обломками, виднелись остатки полок. Надежда вспыхнула, но тут же угасла. Полки были пусты. Либо все смыло, либо растащили еще до прихода волны.

«Ничего, – разочарованно произнес Артем. – Только…» Он замолчал, его взгляд упал на что-то, лежавшее под кучей мусора. Это был искореженный остов велосипеда. И рядом с ним… Он почувствовал, как к горлу подступает тошнота.

Неожиданно из-за груды обломков донесся низкий, утробный рык. Звук, который заставил их всех замереть. Он не был похож ни на что, что они слышали раньше. Это был звук дикого животного, но в нем чувствовалась какая-то неестественная, первобытная ярость.

«Что это?» – прошептал Саша, его лицо побледнело.

Артем, как пилот, привыкший к быстрым решениям в стрессовых ситуациях, инстинктивно схватил обломок арматуры. Его сердце бешено колотилось. Голод. Это была новая угроза, куда более реальная, чем нестабильные постройки. Мир изменился, и теперь они были не просто выжившими, они были добычей. Он чувствовал, как вина выжившего, то, что он выжил, когда миллиарды погибли, теперь переплетается с инстинктом самосохранения.

Из тени вышел зверь. Он был похож на большую собаку, но его шерсть свалялась от грязи, глаза горели голодным, безумным огнем, а из пасти капала слюна. Он был тощим, с впалыми боками, и в его рыке слышалось отчаяние. Зверь был один, но его агрессия была очевидна.

«Назад! – скомандовал Артем. – Медленно! Не делайте резких движений!»

Их первый выход в этот разрушенный мир обернулся не просто поиском ресурсов, но и первой встречей с новыми опасностями. Это было лишь начало.

Глава 8: Кто главный?

Столкновение с диким зверем, обезумевшим от голода, стало холодным душем для всей группы. Артем, отпугивая собаку, чувствовал, как напряжение внутри лагеря нарастает. Их хрупкое убежище, искореженный хвост самолета, казалось, больше не давало ощущения безопасности. Запах сырости и тлена проникал внутрь, напоминая о вездесущей гибели.

Вечером, когда темнота окончательно поглотила руины мира, а слабый свет фонариков лишь подчеркивал их изоляцию, Виктор вновь вышел вперед. Его лицо, обычно гладкое и надменное, теперь было жестким, с прорезавшимися морщинами усталости, но глаза горели холодной решимостью. «Капитан, – начал он, обращаясь к Артему, его голос был громким и резким, – мы не можем так продолжать. Мы выходим из зоны комфорта, а вы ведете нас прямо в пасть… этого кошмара. Что мы нашли? Ничего. А чуть не потеряли ребенка».

Артем, сидевший у импровизированного костра из обломков, поднял голову. Он чувствовал, как внутри него растет раздражение. «Мы ищем выживших, Виктор. Ищем ресурсы. У нас нет выбора. Или вы предлагаете голодать здесь?»

«Я предлагаю здравый смысл! – Виктор сделал шаг вперед. – Ваши методы… слишком наивны. Мы здесь не в отпуске. Это вопрос выживания, и вы слишком мягкотелы для этого». Он оглядел остальных выживших, их лица выражали смесь страха, усталости и любопытства. Некоторые, как казалось Артему, поддались на его манипуляции. «Мы должны быть жесткими! Если кто-то мешает, мы должны… принимать решения. Эффективные решения».

Елена, пожилая учительница, сидевшая неподалеку, подняла голову. В ее глазах, полных мудрости и печали, горел огонек негодования. «Какие решения вы предлагаете, Виктор? Отбросить человечность? У нас осталось только это».

«Человечность не накормит нас, Елена Павловна! – отрезал Виктор. – Мы здесь, чтобы выжить, а не читать морали. Нам нужен лидер, который способен принимать настоящие решения. Без сентиментальностей». Его взгляд вновь вернулся к Артему. «Я привык к контролю. К власти. Ваши деньги и связи теперь ничего не значат, но я знаю, как руководить. Я могу обеспечить выживание».

Мария, молодая врач, вмешалась, ее голос был тихим, но уверенным. «Мы все на пределе, Виктор. Нам нужна сплоченность, а не распри. Артем делает все, что может».

«Все, что может? – Виктор презрительно хмыкнул. – Его личная миссия – найти свою невесту, а мы здесь – просто пассажиры его утопающего корабля».

Это попало в самое больное место. Артем почувствовал, как напряжение в его челюсти усиливается. Слова Виктора были несправедливыми, но в них была доля правды. Он отчаянно хотел найти свою невесту, и это было его главным двигателем, но он вынужден был принимать решения, затрагивающие судьбы всех. Он не хотел быть лидером, но стал им из-за своих навыков и отсутствия других очевидных кандидатов.

«Я не хотел этой ответственности, Виктор, – голос Артема прозвучал тихо, но каждое слово было наполнено скрытой силой. – Но кто-то должен это делать. И я не буду жертвовать людьми ради вашей „эффективности“. Не в этом мире».

Саша, подросток, сидевший рядом с Дмитрием, внезапно вскочил. Его лицо было красным от возмущения. «Вы просто хотите все решать! Как будто мы вам что-то должны!»

Виктор холодно посмотрел на него. «Молчи, щенок. Это не твоя война».

«Это война каждого из нас», – ответил Артем, вставая. Он был спортивного телосложения, и его рост, пусть и средний, позволял ему смотреть на Виктора сверху вниз. В его усталых, но проницательных глазах читалась сталь. Он привык к логике, расчетам и холодным решениям, но здесь ему приходилось сталкиваться с глубокими эмоциональными проявлениями.

«Мы принимаем решения вместе, – сказал Артем, обводя взглядом всех. – Каждый имеет право голоса. Но когда решение принято, мы следуем ему. Или погибнем поодиночке».

В воздухе повисло напряжение. Виктор не отступил, его глаза не отрывались от Артема, но он и не бросился в открытую конфронтацию. Ему не хватало прямой поддержки большинства. Этот конфликт, этот невысказанный вызов, стал первым серьезным расколом внутри группы, демонстрацией безжалостного прагматизма Виктора. Артем понимал, что это только начало их борьбы не только с внешним миром, но и с самими собой, с теми, кто утратил человеческий облик или только начинал его терять.

Глава 9: Решение о движении

На следующий день напряжение в импровизированном лагере витало в воздухе, плотное и осязаемое, словно сырой туман. Конфликт между Артемом и Виктором не угас, а лишь затаился, тлея под поверхностью. Каждый взгляд, каждое движение, казалось, были пронизаны этой невысказанной борьбой за лидерство. Артем чувствовал тяжесть ответственности, которая давила на него. Он был обучен командовать в самолете, но нести ответственность за выживание всего человечества – это был совершенно другой уровень.

Утро не принесло облегчения. Небо оставалось низким и серым, а запах разложения и затхлости пропитывал каждый вдох. Обломки самолета, их единственное убежище, начали давать о себе знать – холод проникал сквозь пробоины, а сырость накапливалась, угрожая болезнями. Мария, молодая врач, которая боролась с эмоциональным выгоранием и чувством неадекватности, подтвердила худшие опасения: у нескольких человек поднялась температура, появились кашель и слабость. Антисанитария и тяжелые условия брали свое.

«Мы не можем здесь оставаться, – произнес Артем, его голос был сухим, но решительным. – Это место нас убивает. Медленно, но верно». Он обвел взглядом уставшие, испуганные лица выживших. «Нам нужно двигаться. Искать более безопасное место. Что-то, что не будет похоже на… могилу».

Виктор тут же поднял голову, его глаза сузились. «И куда вы предлагаете двигаться, капитан? В ту же грязь, где нас чуть не сожрала дикая собака? У нас нет карт, нет GPS, нет никакой информации. Это чистое самоубийство». Его прагматизм граничил с безжалостностью, и он постоянно ставил под сомнение решения Артема.

«Мы видели возвышенность на западе, – возразил Артем. – Там, возможно, земля суше. Может быть, найдем пресную воду. Нам нужно рискнуть. Оставаться здесь – не риск, а верная смерть».

Елена, пожилая учительница, выступила вперед. Ее лицо, несмотря на усталость, выражало спокойную решимость. «Артем прав. Мы не можем просто сдаться. Мы обязаны бороться за нашу жизнь. И за наше будущее». Она была хранительницей человечности, моральным компасом группы.

Саша, подросток, который переживал потерю всего, что знал, кивнул. «Я готов идти. Сидеть здесь… это хуже, чем идти».

Дмитрий, инженер, углубившись в расчеты, наконец поднял взгляд. «Если мы пойдем на запад, то сможем ориентироваться по солнцу. И, возможно, найдем более высокие точки, откуда будет лучше видно». Его практические знания были незаменимы.

Артем представил свой план. Он был простым, почти примитивным, но это был единственный шанс. Они соберут все, что можно унести из самолета, и двинутся к горизонту. Но сопротивление Виктора было сильным. Он пытался подорвать авторитет Артема, используя страх и отчаяние других.

«Это безумие! – кричал Виктор. – Вы ведете их на убой! У меня есть свой план. Мы можем оставаться здесь, укрепить самолет, попытаться собрать дождевую воду. Это безопаснее!»

«Безопаснее? – голос Артема прозвучал резко. – Где здесь безопасность, Виктор? Мы здесь медленно умираем. Ваш план – это план загнивания. Мой план – это план на движение. На жизнь». Он чувствовал, как внутри него борются прагматизм и эмпатия. Он был привык к логике, но сейчас ему приходилось сталкиваться с глубокими эмоциональными проявлениями.

Группа разделилась. Некоторые, испуганные и отчаявшиеся, склонялись к предложению Виктора, боясь неопределенности пути. Другие, вдохновленные решимостью Артема и Елены, были готовы идти.

В итоге, после долгих споров и напряженного голосования, большинство приняло решение Артема. Они двинутся. Оставшиеся запасы были распределены. Немногие уцелевшие вещи собраны в импровизированные котомки. Чувство уязвимости и неопределенности давило на всех. Но в то же время, в этом решении двигаться, был и проблеск надежды – пусть и хрупкой, почти неосязаемой, но надежды на то, что впереди, за горизонтом, их ждет нечто большее, чем этот затопленный, погребенный мир.

Глава 10: Путь в неизвестность

Раннее утро было хмурым, с низко висящим небом, предвещающим затяжной дождь. Воздух был наполнен едким запахом сырой земли и обломков, которые теперь составляли их новый мир. Группа из двадцати человек, некогда незнакомцев, а теперь связанных общей бедой, стояла у искореженного хвоста самолета – их временного пристанища, которое они были вынуждены покинуть. Вся их поклажа состояла из нескольких уцелевших пледов, остатков сухих пайков, аптечки Марии и нескольких инструментов, найденных Дмитрием. Это было ничтожно мало, но они были вынуждены нести все сами, на своих плечах.

Артем стоял впереди, его взгляд был устремлен на запад, к едва различимой гряде возвышенностей. В его глазах, усталых, но проницательных, читалась решимость, смешанная с глубоким отчаянием. Он цеплялся за воспоминания о прошлом мире – о своей невесте, о привычной жизни. Это мешало ему полностью адаптироваться к жестоким реалиям нового мира. Но сейчас он был лидером поневоле, и нести ответственность за выживание этих людей было его долгом.

«Готовы?» – спросил он, его голос был глухим, но твердым.

В ответ послышались вздохи, нервные переглядывания. Виктор, бывший бизнесмен, стоял в стороне, его лицо выражало неприкрытый скептицизм. Он пытался вернуть себе влияние, используя манипуляции, но сейчас его голос был заглушен тяжестью общего решения. Его прагматизм граничил с безжалостностью.

Елена, пожилая учительница, подошла к Саше, подростку, который нервно теребил край своей помятой куртки. Она тихонько что-то ему говорила, пытаясь успокоить и вселить надежду. Ее вера в добро и человечность столкнулась с жестокостью нового мира. Дмитрий, инженер, сосредоточенно проверял крепления своей котомки, его практические знания были бесценны. Мария, молодая врач, выглядела изможденной, но ее решимость спасать жизни оставалась непоколебимой.

«Идем, – наконец произнес Артем, делая первый шаг по вязкой грязи. – Держитесь вместе. Никто не отстает».

Группа медленно двинулась за ним. Каждый шаг был тяжелым, вязким, словно сама земля не хотела отпускать их. Самолет, их последняя связь с прошлым, с миром, который исчез, медленно скрывался за горизонтом, утопая в буром месиве. Чувство уязвимости и неопределенности давило на всех. Над ними простиралось бескрайнее, безмолвное пространство, покрытое толстым слоем ила, в котором едва угадывались очертания разрушенных городов.

Погода ухудшалась. Мелкий, моросящий дождь превратился в затяжной ливень, смешиваясь с грязью и стекая по их лицам. Холод пронизывал до костей. Путь был тяжелым, опасным. Они шли по искорёженному ландшафту, где каждый обломок мог таить в себе угрозу, а каждый шаг мог привести к падению в неизвестность.

Тишина была оглушительной, прерываемой лишь чавканьем их ног в грязи, шумом дождя и неровным дыханием. Это была тишина мира, который был смыт. Артем чувствовал нарастающую тяжесть отчаяния, но пытался сохранить внешнюю стойкость. Он оглядывался на группу, видел их изможденные лица, и понимал, что его вера в будущее постоянно подвергается испытаниям.

Они были последними людьми. Двадцать душ, затерянных в огромном, мёртвом мире. Путь в неизвестность только начинался, и каждый из них понимал: впереди их ждет еще больше испытаний, опасностей и, возможно, потерь. Но пока они шли. Шли вместе. И это было все, что имело значение.

Глава 11: Город под грязью

Утро, следующее за их исходом, не принесло облегчения. Небо оставалось затянутым, тяжелые, свинцовые тучи висели низко, словно обещание нескончаемой сырости. Воздух пропитался едким, затхлым запахом, который казался самой сутью нового мира – смесью влажной земли, разложения и скрытой, удушающей опасности. Каждый вдох отзывался в легких горечью, заставляя мышцы скукоживаться от промозглого холода, который пробирал до самых костей.

Они шли уже много часов, мерно отмеряя каждый шаг. Ботинки вязли в глинистой жиже, а каждый вытянутый из трясины ботинок издавал утробный чавкающий звук, словно земля не хотела отпускать их. Ландшафт менялся неуловимо, но неотвратимо: пологие, усыпанные обломками холмы постепенно сменялись более плоскими участками, на которых угадывались призрачные очертания того, что когда-то было городскими пейзажами. Здесь, где слой грязи достигал десяти метров, мир старой цивилизации был похоронен, погребен под безжалостным покровом нового времени.

Артем, несмотря на жгучую усталость, держался прямо. Его взгляд был прикован к горизонту, туда, где сквозь пелену дождя и ила проступали неясные силуэты высотных зданий. Это были не привычные бетонные джунгли, а скорее исполинские надгробия, пронзающие небеса, занесенные грязью до самых шестых, а порой и седьмых этажей. Контраст между прошлым величием и нынешним ничтожеством был настолько разителен, что обжигал глаза. В том, как безмолвно и равнодушно стояли эти исполины, чувствовалась насмешка самой судьбы.

Мария шла рядом с ним, ее лицо было бледным, но взгляд оставался сосредоточенным. Она пыталась различить что-то знакомое в этом апокалиптическом пейзаже, но все было чужим, искаженным, лишенным привычных ориентиров. «На что это похоже?» – ее голос был едва слышен, почти шепот, растворяющийся в шуме дождя. Артем на мгновение замедлил шаг. «На то, что осталось, Мария. На то, что смыло, но не унесло». Он не хотел углубляться в детали, чувствуя, как вина выжившего снова сжимает его горло. Почему он? Почему не другие, кто был ближе к земле, к родным, к невесте? Этот вопрос, тяжелый и безмолвный, давил на него сильнее, чем любой физический груз.

Постепенно, по мере их продвижения, контуры становились четче. Здесь и там из-под слоя бурой массы торчали верхушки светофоров, покореженные знаки дорожного движения, искореженные остовы машин, казалось, застывших в последнем, отчаянном танце. Все было покрыто толстой коркой грязи, словно забальзамированное в могиле из ила. Мир застыл, не дышал, лишь ветер, проносящийся над руинами, выл свою вечную, безмолвную песню.

Саша, до этого шедший молча, вдруг споткнулся и упал. Елена тут же бросилась к нему, помогая подняться. «Осторожнее, Саша, – мягко произнесла она, отряхивая грязь с его куртки. – Смотри под ноги». Подросток лишь кивнул, его обычно необузданная энергия сейчас казалась притупленной. Он огляделся вокруг, и на его лице отразилось полное отчаяние. «Здесь… ничего нет, да? Просто грязь. И смерть». Виктор, шедший чуть поодаль, усмехнулся, его голос был пропитан цинизмом. «Что ты ожидал, мальчик? Дворцы и фонтаны? Это конец. Нужно привыкать». Артем резко обернулся. «Перестань, Виктор. Мы здесь, чтобы выжить, а не чтобы оплакивать». «Оплакивать то, что было, – это роскошь, которую мы себе позволить не можем», – парировал Виктор, в его словах сквозила скрытая угроза. «Нам нужны ресурсы, а не воспоминания».

Дмитрий, инженер, наконец подал голос. «В центре города, там, где были самые высокие здания, часть верхних этажей могла уцелеть. Или по крайней мере, быть не полностью занесенной. Возможно, там есть что-то, что можно использовать». Артем кивнул. «Это наш лучший шанс. Будем двигаться к центру. Посмотрим, что осталось от этого… города».

Они продолжили свой путь. Каждый шаг был погружением в то, что когда-то было прошлым. Среди грязи они начали замечать обрывки человеческого существования: кусок яркой ткани, застрявший на ветке дерева, наполовину погребенная детская игрушка, фрагмент керамики с едва различимым узором. Эти находки были немыми свидетелями трагедии, которая обрушилась на мир, и каждый из них чувствовал их тяжесть. Сердца сжимались от горя и ностальгии.

К полудню дождь начал стихать, превращаясь в мелкую морось, но видимость оставалась плохой. Воздух был настолько влажным, что казалось, можно пить его. Открылись новые, ужасающие детали: скелеты деревьев, обломанные, как спички, искореженные стальные конструкции, похожие на кости гигантских животных. В этом безмолвии, наполненном лишь шорохом дождя и их собственным неровным дыханием, одиночество ощущалось особенно остро. Они были двадцатью последними людьми, потерянными в огромном, мертвом мире.

Артем остановился у того, что когда-то было проезжей частью. Открылась ужасающая картина: огромные воронки, наполненные грязью, словно гигантские раны на теле земли, и повсюду – разбросанные, изуродованные обломки. Он почувствовал, как к горлу подступает ком отчаяния, но тут же подавил его. Он должен был быть сильным. Для них всех.

«Мы должны быть крайне осторожны, – сказал он, обращаясь ко всем. – Земля нестабильна. Любой шаг может стать последним. Ищите все, что можно использовать. Но не рискуйте ради хлама». Они начали прочесывать местность, их глаза, натренированные катастрофой, теперь искали не привычные дорожные знаки, а лишь признаки выживания. Здесь и там они находили ржавые банки, обрывки проводов, куски пластика – все, что могло быть хоть как-то полезно. Но большая часть была бесполезной, лишь напоминанием о потерянном мире.

Когда солнце, пробиваясь сквозь облака, наконец показалось на мгновение, оно отбросило длинные, искаженные тени на руины. И в этом свете обнажилась еще одна ужасающая реальность: не только здания были погребены. Среди обломков и ила проступали контуры того, что раньше было людьми. Смытые, искаженные, они лежали там, где их настигла волна, словно восковые фигуры, застывшие в предсмертных муках. Невыносимый запах разложения, который до этого был фоновым, теперь стал ощутимым, пронзительным.

Мария ахнула, закрывая рот рукой. Елена отвела взгляд, ее лицо побледнело. Даже Виктор замолчал, его цинизм на мгновение отступил перед лицом такой всеобъемлющей смерти. Саша сбледнул, его глаза наполнились ужасом. Артем чувствовал, как его желудок сжимается. Это было то, о чем он знал, но не хотел видеть. Реальность, которую он пытался отсрочить. «Идем дальше, – глухо сказал он, его голос дрожал. – Здесь нечего делать».

Они прошли мимо этих безмолвных свидетельств, стараясь не смотреть, не дышать глубоко. Каждый шаг теперь казался осквернением могилы. Тишина давила еще сильнее, наполненная невысказанными ужасами и призраками миллиардов. Воспоминания о невесте, о старой жизни, нахлынули с новой силой, смешиваясь с этой ужасной реальностью. Артем крепко зажмурился на мгновение, пытаясь отогнать образы, но они уже въелись в его сознание. Они были в городе под грязью, и этот город был их безмолвным, страшным учителем.

Глава 12: Болезни и ранения

Следующие дни стали чередой испытаний, невидимых, но оттого не менее коварных. С каждым часом, проведенным в промокшей одежде, с каждым глотком воды, очищенной в лучшем случае через скомканную ткань, с каждым шагом по вязкой, отсыревшей земле, невидимый враг крепчал. Им был не зверь из диких лесов, не мародер с дубиной, а вездесущая зараза, порожденная антисанитарией и царящим вокруг разложением.

Первыми симптомами стали легкое недомогание, знобящая дрожь, которую списывали на холод, и непреходящая тяжесть в мышцах. Затем начались лихорадки. Саша, самый молодой из них, слег первым. Его тело горело, а на губах проступили лихорадочные пятна. Мария, несмотря на собственное измождение, не отходила от него. Её медицинское образование, некогда подкрепленное современным оборудованием и стерильными условиями, теперь казалось насмешкой в этом мире.

Она осматривала Сашу, её пальцы ощупывали его пылающий лоб, а проницательные глаза осматривали каждый сантиметр кожи. Набор медикаментов, чудом уцелевший в аптечке, был до смешного мал: несколько упаковок антибиотиков, обезболивающие, бинты – крохи надежды против целого океана болезней.

«У него сильное переохлаждение и, кажется, какая-то инфекция, – тихо произнесла Мария, обращаясь к Артему, который стоял рядом, с тревогой наблюдая за подростком. – Нужны чистая вода и покой. И хотя бы немного еды, чтобы восстановить силы».