И в темноте увидеть свет

– 

Давайте сюда, посмотрю, что могу сделать.

– 

Отлично, вот, держи.

– 

От кого письма, как передать?

– 

Майор Антонио Сантони. Это я.

– 

Андрей Кранц, приятно. – мы ещё раз пожали руки. – Ну мы тогда поедем? Сможете кемпер сдвинуть на вашем танке?

– 

Сможем, и этого тоже уберем, нам тут ещё ехать скоро.

– 

Удачи, майор. И ещё раз спасибо огромное.

– 

Да не за что, я только рад, что нескольких бандитов поджарил.

Я направился к нашей машине, у которой стоял Николо. Герр Тиммерманн из машины не вылезал, и только в салоне я заметил, как он бледен. Вот значит, психов мы не боимся, а вот бандитов очень даже. Что ж, вполне разумно, я тоже бандитов куда больше боюсь. Николо сел за руль, мы развернулись осторожно в правильную сторону, и тут майор Сантони снова подошел к нам, деликатно постучав дулом автомата по стойке двери. Я вопросительно глянул на него.

– 

Там четверо, в джипе. Все в бронежилетах, двое в шлемах армейских. Вооружены хорошо, даже гранаты есть. Снаряжение мы заберем на трофеи, сам понимаешь. Серьезные ребята, не шпана. Интересно только, они именно вас ждали, или кого другого? Я думаю, что если бы не пулемет, то их броники бы их спасли частично.

– 

Понятно. Сейчас уже это не узнаем точно. Надеюсь, что не нас они ждали.

– 

Ну да, просто прогулятся выехали, – усмехнулся майор.

Он мельком глянул на Тиммерманна, приложил два пальца к шлему, отдав нам честь, и отошел к своим. Николо покатил нас в сторону Портофино. До Портофино доехали за за полтора часа, даже немного меньше – Николо гнал знатно вперед. Герр Тиммерманн за весь оставшийся путь не проронил ни слова, даже толком не отошел – его ещё потрясывало, когда мы проехали блокпост Портофино. Я тоже был не склонен верить в совпадения, потому сейчас мне было уже очень интересно, кого же мы все же везем. Ученого уже ждали на армейском джипе из Портофино, у самых дверей регистратуры – с блокпоста как и положено доложили о нашем возвращении. Он с нами даже не попрощался, пулей вылетев из машины, но я зла на него не держал – так себе история сегодня приключилась. Мы же сдали оружие, патроны, загнали машину к офису на стоянку, я пожал руку Николо на прощанье, и пошел докладывать Лаццо о успешном выезде.

– 

Значит, получается, бандиты целенаправленно ждали кого-то на дороге. Ждали вас, предположительно. – Лаццо поднялся и прошелся по комнате, выслушав мой отчет внимательно, становясь от расслабленного в начале рассказа, до очень серьезного к концу.

– 

Да, ждали нас. Я бы убрал “предположительно” как слишком натянутое допущение. Они ждали именно нас, без вариантов.

– 

А что это значит? – спросил командир, ни к кому не обращаясь, остановившись у стола и глядя в окно.

– 

А это значит, что у нас утечка, причем на серьезном уровне.

– 

Утечка. – Задумчиво повторил Лаццо. – У нас утечка… Но всё равно что-то не складывается у меня, что-то не совпадает.

– 

Что не складывается? Человек, которого мы должны были подобрать и привезти, нужен бандитам. Или наоборот, очень ненужен. Или им ненужно, чтобы он попал в Портофино. Они узнают, что его будут перевозить, скрытно следят за нами по пути туда, и по пути обратно делают засаду. Видимо выслеживают нас по пути туда – это подтверждает то, что у них по сути не было времени для толковой засады. То есть они знали, что мы поедем, но не знали точно, когда.

– 

Окей. А почему не там?

– 

Что – не там? – не понял я.

– 

Почему они не сделали засаду там, где вы его забирали? Почему не напали заодно на поселение? Убили бы двух мух одним ударом. Я не думаю, что они пощадили поселенцев из великодушия

– 

Может, они не нашли поселение… Не хотели светиться крупной атакой… Не знаю. Просто такая атака не входила в их планы. Да и время на приготовление такой атаки совсем другое: наша операция была быстрой, и им надо было так же быстро реагировать

– 

Вот и я не знаю. Странно это. На задание бандиты отрядили только четверых, всего одну машину… Пусть даже в серьезной экипировке. Это тоже мало, на самом деле, если хотели взять или убить наверняка. Я бы на их месте послал три машины, а бандиты далеко не дураки.

– 

Тут я думаю причина та же, по которой послали от нас в сопровождение только одну машину и всего двоих людей.

– 

Секретность. – кивнул головой в ответ моим мыслям Лаццо. – Подходит, в это могу поверить. Тогда пойдем дальше, тот БТР – он там случайно появился?

– 

Вы полагаете, что ситуация настолько серьезна? Что и БТР там был не случайно? Это же охрана Сиены.

– 

Я допускаю все что угодно.

– 

Я так далеко не задумывался. Да, БТР подвернулся как нельзя кстати, но…

– 

Очень кстати. Прям вот в первый раз так кстати, на моей памяти. Ладно, это уже чистые догадки.

– 

А кто вообще тот человек, которого мы привезли? Герр Тиммерманн.

– 

Этого нам не докладывают. И я знаю об этом столько же, сколько и вы.

– 

На солдата он точно не был похож.

– 

Я постараюсь что-то узнать. Как вы сказали его зовут?

– 

Тиммерманн. Юрген Тиммерманн. По крайней мере, он так представился. И да, он немец.

– 

Интересно. Он с вами что, всю дорогу разговаривал?

– 

Нет, совсем не говорил. – соврал я. – Только представился.

– 

Понятно. А кто командовал группой в БТРе?

– 

Майор Антонио Сантони. Я его видел несколько раз в Сиене, мне показался толковым мужиком.

– 

Надо подумать. И посмотреть вокруг. Не покидайте пока пределы Центра, Андрей. На этой неделе вы в конвоях не выезжаете больше.

– 

Вас понял. – я знал, что спорить с Энрике бесполезно, потому просто принял его приказ. И в одном он прав – что-то тут не сходится.

После конвоя я отдохнул, занимался ничего не деланием, потрепался с Джонни, рассказав ему все наши приключения. Он, в своем стиле, призвал меня не искать черную кошку в темной комнате, особенно учитывая то, что ее там нет. По его версии складно как-то вышло, что на конвой был совершен обычный налет, с целью быстрой легкой наживы, и никто не знал, кто и что в машине, потому только четверо бандитов, может они просто искали кого бы “нагнуть”. Я не очень поверил в такую версию, но и отметать ее было нельзя – бритву Оккама ещё никто не отменял.

Спал я отлично вторую ночь подряд, даже стало возвращаться какое-то деловое настроение. На следующий день мотался по городу – постригся в новообразованной парикмахерской трехмиллиметровым “ежиком”, как всегда в последнее время, зашел на базу снабжения армии и сопровождения, там выпросил себе кое-какую новую одежду, а то давно уже у них не был, забыли скорее всего что я жив пока. Заодно захватил новую разгрузку, мне она понравилась больше, чем та, которой пользовался сейчас. И вот уже к вечеру возвращаясь к дому и планируя пойти на ужин, я на площади столкнулся опять с солдатом Луиджи, который перехватил меня перед самым офисом, опираясь на костыль.

– 

Андрей Кранц, постойте. Всего пара минут.

– 

Здравствуйте. Я вас помню, вы тот самый солдат, вы ко мне приходили тогда, после… того боя.

– 

Да, меня зовут Луиджи. Андрей, вы вчера были в сопровождении?

– 

Луиджи, насколько я знаю, вы больше не на службе. – очень удивился такому внезапному переходу на конкретику я. – К чему ваш вопрос?

– 

Это важно, поверьте. Вы были в сопровождении?

– 

Ну, это никакая не тайна, да, я выезжал в конвое.

– 

Конвой был большой? Или наоборот, маленький? Я не требую точного числа человек, просто скажите.

– 

Небольшой. Вы все ещё не ответили, к чему этот допрос.

– 

Вы… Привезли кого-то? Человека?

– 

Так, Луиджи, мне этот разговор не нравится. Предлагаю его закончить на этом месте.

– 

Это очень важно. Это имеет отношение к Анне, вашей жене.

Нечто подобное я ожидал, и должен был ожидать, но сказанные вслух такие важные слова все же оказались тяжелы для меня.

– 

Что вы сказали?

– 

К вашей жене. Нет, не тот, кого вы привезли, он не при чем. Ну или не напрямую. Ну, то есть при чем, но косвенно… А вообще, вся эта ситуация… Я сейчас не могу вам точнее рассказать, мне надо ещё подумать и поспрашивать кое у кого. Вы скажите – вы привезли немца или англичанина?

– 

Немца. – Автоматически ответил я на вопрос, который звучал как начало анекдота.

– 

Понятно. Андрей, мы встретимся с вами позже. Только прошу – не надо никому ничего говорить, пока ещё ничего не нужно. Я найду вас или напишу вам.

– 

Постойте, Луиджи. Что все это значит? При чем тут Анна?

– 

Я обещаю, я расскажу, что знаю. Но не сегодня, надо ещё кое-что проверить.

– 

На этой фразу обычно все самое интересное заканчивается, а того, кто ее произносит – убивают. – вырвалось у меня.

– 

Да, я вас понимаю. – Луиджи не оценил моего юмора, ответив на полном серьёзе. – Я постараюсь, чтобы так не произошло.

Я не нашелся, что ещё добавить, потому Луиджи просто попрощался, и заковылял от меня по улице. Я какое-то время постоял, смотря ему вслед, как будто ожидая, что вот сейчас с ним что-то случиться. Но ничего не случилось, и я просто пошел дальше, по своим делам.

3.

И вот теперь это письмо. Завтра в десять на заправке. Неприятные мысли разом вернулись, я как будто нырнул в ощущения себя самого пару недель назад. Даже промелькнула предательская мысль “а стоит ли ворошить прошлое?”, которую я впрочем отбросил сразу. Если Луиджи есть что мне сказать, то мне это в любом случае интересно послушать. После того нашего конвоя, когда мы привезли загадочного немецкого ученого, Луиджи уже проявил свою осведомленность в вещах, которые он просто так знать не мог. Вообще по сути знать не мог. Кстати и Лаццо, хотя и обещал что-то узнать, но так ничего до сих пор и не узнал. Или узнал, но мне не рассказал, хотя я сам склоняюсь к первому варианту.

Так, из-за чего мне надо насторожиться? Ловушка? Очень маловероятно. Как и написал Луиджи в том письме, я действительно очень хорошо знаю ту маленькую и совершенно заброшенную теперь заправку – она находится в зоне патрулирования военных, не доезжая до блокпоста. Весь бензин из нее выкачали в первые дни становления Центра, и сейчас ее изредка использовали только как удобный пункт встречи за пределами города, в основном рейдеры или вот мы, сопровождение. Устраивать там ловушку – глупость какая-то, для этого я бы выманил человека подальше. Да и кто я такой, чтобы на меня ловушки устраивать. Так что – отметаем. Что Луиджи что-то знает, в этом я не сомневался. И если история со смертью моей жены не ограничивается простым налетом, то я это хочу знать.

Я попытался вспомнить все подробности того дня. Сообщение, бой, взрыв… Автобус бандиты подорвали тогда в самом конце слишком затянувшегося боя – тот самый Луиджи долго и упорно отказывался умирать, даже будучи серьезно раненым, прицельным огнем не позволяя бандитам подойти к автобусу. Судя по всему, автобус бандиты берегли, в него даже не стреляли. Тогда, в бою, я не очень об этом думал – был только рад этому обстоятельству. Потом, вспоминая снова и снова тот взрыв и пожар, я был совершенно уверен, что автобус берегли из-за припасов, которые надеялись из него вытащить. Это ведь по сути одна из главных целей бандитских налетов – захват припасов. А теперь, значит, получается что в автобусе были не только припасы. Даже и не буду гадать, что же там ещё было, завтра надеюсь всё узнать. Даже и хорошо, что Джонни невыездной – поеду один, черт знает, что за информацию я получу от Луиджи. Всё складывалось наилучшим образом – дежурство мое начинается с часа дня, встреча в десять, успею все прекрасно.

Очнулся от стука в дверь – черт, Джонни! Мы же собирались пойти купаться, а я тут так и сижу на диване с письмом в руках. Убрал листок в конверт, конверт закинул в ящик тумбочки около дивана, и впустил в квартиру негодующего Джонни. Я собрался за пару минут, хотя купаться совершенно не хотелось – это письмо сбило мои мысли на совершенно другой лад. Но вроде как обещал напарнику, теперь уже нехорошо отменять все. Дошли до моря, скинул с себя майку и тапочки – плавательные шорты были уже на мне. Вошел в показавшуюся холодной воду, и неожиданно, вместе с некрупной морской волной, усталость, тревоги и опасения начали буквально смываться с меня соленой водой. Захотелось даже как-то залихватски заорать, и с разбегу забежать в воду, но я зашел в море медленно, внутренне содрогаясь от холода после раскаленного солнца. Плавали и барахтались в мелких волнах минут пятнадцать наверное, ну прям как дети. Потом нашли относительно большой серый камень, уселись на него, позволив солнцу высушить нас за считанные минуты.

За ужином в “нашей” столовой думал, рассказать ли о всей этой истории Джонни. С одной стороны – пока в общем-то и рассказывать нечего, а с другой… С другой, Джонни мой напарник, особенно когда не теряет паспортов, потому нет смысла от него утаивать то, что в принципе может оказаться важным. Когда я раньше, в той жизни, смотрел по телевизору какие-то сериалы, всегда поражался тому, как мало люди рассказывают друг другу, причем зачастую безо всяких причин на сохранение тайны. И решил сам не уподобляться мексиканским героям. Джонни воспринял историю про Луиджи с настороженностью, и c несвойственной для него перестраховкой. Например, он был категорически против того, чтобы я ехал на встречу на ту заправку, или чтобы я ехал как минимум не один. А как не один – выбить себе сопровождение? Нереально, да и глупо. Пожалуйста, сопроводите меня, я хочу тут с товарищем поболтать, мне надо для этого три танка и четырнадцать вертолетов. Брать кого-то из малознакомых людей на такое дело я никогда не соглашусь. Ловушки я там не чувствую, а если информация от Луиджи окажется серьезной, то чем меньше людей ее знают, тем лучше. А Джонни сам не выездной пока. Всё, круг замкнулся.

Болтать мы продолжили уже у Джонни в его квартире, пока я заставил его собирать вещи к переезду, строили догадки относительно того, как и что вообще может происходить – одна догадка получалась увлекательнее и фантастичнее другой. Мимолетом я отметил, что воспоминания о том самом дне, дне гибели Ани, уже не ранят так сильно, скорее уже воспринимаются как свершившийся факт, и теперь мысли в основном о том, чтобы про этот факт узнать то, чего я раньше не знал. И отомстить – появилась совершенно новая мысль. После смерти жены я горевал, и только. Как-то само собой подразумевалось, что это же катастрофа, война, потери. А теперь вырисовывается, что у причин могут появиться имена. И имена эти мне нужны…

Утро должно было наступить как обычно, но оно все равно было другим. Проснулся я моментально, без привычного для меня утреннего "похмелья", когда мысли в голове сначала медленные, а глаза все никак не откроются. Я четко помнил осознавал, что у меня сегодня важная встреча. Умылся, оделся тщательно, как на выезд – армейские легкие высокие ботинки, которые оказались удобнее моих туристических для хождения по камням и высокой траве, “карго” штаны со специальными накладками на коленях – накладки эти делали уже тут, на базе, причем делали достаточно прилично, увеличивая функционал и срок службы этого предмета гардероба. Майка серого цвета – Аня бы наверное меня убила за ношение серой майки со светло-коричневыми штанами и такого же цвета ботинками, но мне как-то не залегали в душу кремовые, совсем уж армейские майки. Всё же я не в казарме, потому предпочитал надевать разные футболки, избегая разве что ярких, кричащих цветов. Разгрузка сверху, пояс с пистолетной кобурой на себя – с разгрузкой пистолет под мышкой не носят, неудобно совершенно. На голову вообще ничего не любил надевать, но по такой жаре, которая явно собиралась быть сегодня, лучше надеть что-то. В гардеробе была светлая кепка с вечной аббревиатурой BRKLN, её и напялил на голову. Глянул на часы – скоро девять. Нормально, пока заберу отремонтированную машину, пока получу оружие, все равно подъеду на место чуть пораньше.

Дошел легким шагом до гаража Фрателло – пока ещё было не жарко, но уже понятно, что сегодня будет сильно больше +30, идти утром было даже в удовольствие, несмотря на то, что шел почти полчаса. Наверное, надо было бы встать ещё раньше, и пойти спокойно позавтракать, выпить кружку кофе, но сейчас на это уже нет времени, а бежать и торопиться я не люблю. Кстати, надо все же дома держать какое-то кофе, для таких случаев. Я за последние пару месяцев очень мало думал о таких вещах, как уют и быт, а вот сейчас мысли возвращаются. Что бы это значило? Надо посмотреть себе специальную кофеварку, на огне, как раньше была почти у всех любителей кофе. И надо озаботиться приобретением и установкой солнечной батареи – тут, в Италии, это окупается сторицей – порой и на свет и на ещё чего-то хватает, кидали мне в ящик рекламу вроде одной фирмы, которая занялась такими установками прямо на фасадах многоквартирных домов, уродуя при этом фасады, зато привнося комфорт простым обывателям. Пока не до эстетики, пока надо обеспечивать выживание людей. Электростанция около Портофино каким-то образом на какую-то мощность работала, там, насколько я был в курсе, стояла ещё когенеративная установка, увеличившая полезный “выхлоп” от станции. Власти хотели так же запустить гидроэлектростанцию неподалеку от Портофино, в горах, но пока ещё было не решено два важнейших вопроса – кто будет ее обслуживать, и как ее охранять. Однако, план был серьезный, и я верил что скорее всего он будет реализован.

Лобовое стекло мне понравилось. Да, его чуть подрезали, чуть замазали там, где оно не совпадало с линиями кузова нашего додж рам 1500, но оно было целым, без единой царапины. Даже щетки стеклоочистителя работали по нему почти идеально – Паоло с гордостью это продемонстрировал. Швы были заизолированы тоже достаточно добротно, на мой взгляд, так что в общем я искренне поблагодарил механиков за работу, и выехал за пределы автомастерской, любуясь обзором, которого у меня не было с тех пор, как мы с Джонни нашли эту машину в Австрии. Доехал до оружейной секции, оставил машину, неспеша забрал из своей ячейки пистолет, пару обойм к нему. Загнал патрон в ствол, и на предохранитель пока. Автомат трогать не стал, сегодня он мне с собой не нужен, да и такого рода снаряжение вызовет лишний интерес на выпускном пункте, а так вроде как по своим делам еду куда-то. Не то чтобы частое явление, но все же неудивительное в последнее время, когда поспокойнее на ближайших дорогах стало. Рассовал запасные обоймы в специальные кармашки на поясе, и направился к выходу.

Меня выпустили достаточно быстро, уже примелькался за столько выездов. На часах было без десяти десять, когда я подъехал к заправке. Остановился на обочине, метрах в трехста от места встречи, достал из бардачка небольшой, но достаточно сильный "рабочий" бинокль, внимательно осмотрел местность – да вроде все как всегда, и к тому же мой внутренний голос молчит, как партизан. В общем, сел обратно в машину, и подрулил к заправке, остановившись уже на ее территории, прямо по середине, развернув машину привычно носом к дороге. Прятаться незачем, а если надо будет быстро убегать, то сел в машину и сразу газ в пол. Сама заправка представляла из себя небольшой пятачок земли, отвоеванный у скал и густого кустарника. С одной стороны заправки пролегал автобан, по которому я и приехал, с другой – поднимались горы, некруто, но ощутимо. Горы обильно поросли пыльно-зеленым непроходимым кустарником, куда без мачете вообще даже подойти было невозможно. На этом самом пятачке стояло две колонки, уже давно неработающие, опустошенные, и небольшая будка, являющаяся по совместительству и кассой, и магазином, которая была так же “вычищена” от всех полезностей в первые дни после заражения. Таким образом, заправка сейчас привлекала только тех, кто катался мимо, своим удобством расположения – ещё вроде “дикая” территория, но одновременно вроде как и достаточно спокойная. Хоть добычу дели, хоть о чем договаривайся.

Луиджи прикатил на мотоцикле, буквально через десять минут после меня. Он сразу заглушил своего железного коня, выудил откуда-то палку для ходьбы, и захромал мне навстречу. Костыль уже ненужен, как машинально отметил я, хотя нога явно ещё не двигается, как ей положено. И, насколько было известно, двигаться уже не будет.

– 

Buongiorno, Луиджи.

– 

Buongiorno, Андрей. – поздоровались мы в лучших традициях самоучителя итальянского, только что не стали спрашивать друг друга, как дела.

– 

Пойдем внутрь, тут уже солнце совсем жарить начинает. – это я предложил, терпеть не могу жару…

– 

Луиджи не спорил, мы прошли в будку, где тень и полумрак делали температуру воздуха вполне переносимой. Сперва рейдеры, а потом уже и сопровождение будку вычистили, причем сделали мы это так, чтобы ее можно было использовать долго – всё, что могло испортиться было выброшено, мусор вывезен, а пару стоек сдвинуты к стенке, освобождая хоть несколько метров свободного пространства внутри. У стены с окном стояло два стула, но ни я, ни Луиджи не садились – как-то слишком нервно всё было. На “задней” стенке будки была так же дверка, вроде как служебная, для приема грузов и выхода кассира на “покурить”. Сейчас дверка вела практически сразу в густой кустарник на склоне горы за заправкой, но я ее открыл, чтобы будку хоть как-то протянуло утренним сквозняком.

– 

Луиджи, ты мне хотел что-то рассказать. – решил не тянуть кота за хвост я.

– 

Да. В городе разговаривать не очень удобно, особенно на такие темы, которые касаются самого Центра.

– 

Мы говорим сейчас о том конвое, в котором… погибла Анна? Моя жена? – а вот сказать вслух это оказалось сложнее, чем я думал. Комок рванул к горлу, но остановился.

– 

Да. Если по порядку… Тот конвой был в принципе нормальным, обычным – мы перевезли детей в Сиену, отдали их там на попечение той базы. Там вообще хорошая база, да ты и сам видел наверное.

– 

Видел. Так а что не так стало с тем конвоем?

– 

С конвоем всё так. Вопрос в том, что мы везли обратно. Кроме обычного груза нас попросили доставить пару человек в Портофино. Это в общем тоже не редкость, но тут попутчики были странными. Очень странными. Один из них по виду ученый, он даже выглядел, ну как выглядит ученый. – сделал неопределенный знак рукой Луиджи. Он явно волновался, и осторожно подбирал слова, – И у него совсем небыло оружия, никакого, что меня очень удивило.. А второй был в наручниках, и с мешком на голове.

– 

Преступник? Может, бандит?

– 

Нет. Меня попросили сопроводить этих двоих до автобуса, усадить их, а всем остальным приказали распределиться по машинам конвоя, даже Ане, которая ехала в автобусе в Сиену вместе с детьми. В автобусе все же удобнее ехать. Ну так вот, когда я довел тех двоих до пустого автобуса, и начал их рассаживать безопасно, то тот, второй, застонал. Ученый вдруг так буднично стащил с него мешок и чем-то уколол в шею. Андрей, это был зараженный!

– 

В смысле? С мешком зараженный? А он… Он не нападал совсем? Это конечно необычно, но…

– 

Необычно было то, что он заговорил с ученым. Он сказал ему что-то вроде “Пьер, хватит этой ерунды. Это ни к чему хорошему не приведет. Меня эта дрянь уже и не спасет, и не остановит. Тебе придется придумать что-то другое.”. Причем говорил совершенно нормальным, разве что чуть хриплым голосом. Ученый ему ничего не ответил, только накинул ему обратно мешок на голову.

–