Ангелы на работе

Ортий вскипел. Он принялся яростно перелистывать папки, вслух зачитывая приказы. Когда прозвучало имя Капитолии, Егорушка почувствовал: внутри разжалось нечто, что, оказывается, было сжато с тех пор, как Капа не пришла за разнарядкой. Он несколько раз мысленно повторил назначение и подождал ещё немного, чтобы Ортий пролистал папку чуть дальше.

– Ладно, ладно, прости. – Егорушка примирительно поднял руки, – Нет так нет.

Ортий фыркнул.

– Ходят всякие, от работы отвлекают. С чего ты вообще взял, что тебя непременно назначат к младенцу, да ещё и в Москве?

– Ну как же… Выпуск этого года приписан к вашему подразделению. А ваши уважаемые коллеги не забыли бы меня проинформировать…

Лицо Ортия сделалось багровым, и Егорушка поспешил ретироваться. Он внутренне ликовал, и портить триумф прилетевшей в голову папкой приказов совсем не хотелось.

Найти Капитолию оказалось плёвым делом, Егорушка даже возгордился. Тем больнее было заново осознать свою бесполезность. Младенцев Михаилов шестого июня в Москве и московской области родилось пятнадцать. А если учесть, что для верности следовало учесть восемь дней до этой даты, то и вовсе больше ста.

Эдак он на поиски неделю угрохает, а то и все две. За это время с виталиковым объектом может случиться что угодно. В том числе и непоправимое.

Поразмыслив как следует, Егорушка решил начать поиски с самых географически удалённых от Варвары Сумской младенцев Михаилов. Если неведомый недоброжелатель существует и действительно настолько влиятелен, что вмешивается даже в План, значит, он постарался, чтобы Виталик и Капитолия ни в коем случае не встретились случайно. А значит, услал Капитолию куда подальше.

Шестой Михаил оказался нужным. Возле модной кроватки со встроенным моторчиком стояла Капа и сосредоточенно дула на лобик младенца. Младенец Михаил улыбался во сне и сучил ножками.

– Капитолия, привет! – громко поздоровался Егорушка. – Дело есть. Капа зашипела на Егорушку:

– Тих-хо! Разбудишь!

– Ты чего, – опешил Егорушка, – они же нас не слышат.

– Тише! Это же младенец, балда!

Зажав себе обеими руками рот, Егорушка смотрел, как морщится маленькое круглое личико, как сжимаются крохотные кулачки. Как же он мог забыть! Хранителей видят и слышат домашние животные, безумцы и – младенцы.

Младенец Михаил открыл глазки, увидел Егорушку и зашёлся безудержным плачем.

Капитолия принялась щекотать малышу пяточки, гладить лобик, напевать песенку без слов – бесполезно.

Спустя минуту в комнату ворвалась кое-как замотанная в полотенце женщина с мыльной пеной на волосах. Она принялась ворковать над малышом, а Капитолия сцапала Егорушку за рукав и потащила за занавеску.

– Зачем пришёл? – пропела она нежно, при этом так буравила Егорушку взглядом, что он едва не задымился.

– Поговорить, – просипел он едва слышно.

– О чём? – продолжала петь Капитолия.

– О Варваре.

Капа взяла фальшивую ноту и замолчала.

Замотанная в полотенце женщина тем временем осторожно уложила уснувшего малыша и на цыпочках вышла из комнаты. Капитолия вернулась к кроватке; Егорушка на всякий случай остался за занавеской.

– Мне нечего сказать, – пропела Капитолия. – Я была её хранительницей всего полгода.

– Капитолия! – укоризненно просипел Егорушка из-за занавески.

– Нет, нет и нет, – пела хранительница, – ничего не знаю, ничем помочь не могу.

Егорушка осторожно выглянул из своего убежища. Младенец Михаил спал, а хранительница Капитолия смотрела на него со смесью нежности и тревоги.

– Капитолия! – Егорушка слегка повысил тон, за что удостоился ещё одного убийственного взгляда. – Капитолия, ты знаешь, что я работаю над сгущением благодати?

Капа отрицательно покачала головой.

– Я включу твой объект обережения в экспериментальную программу,

– сказал он, чувствуя себя по меньшей мере предателем сотрапезников.

– Знаешь, что это значит? Благодать без ограничений.

Капа крупно вздрогнула и подняла на Егорушку глаз

– Только расскажи, что знаешь, – прошептал Егорушка, уже уверенный в победе.

Глава 6

Явление Егорушки было воистину благодатью. За эти дни Виталик извёлся, предотвращая большие и мелкие пакости.

Иногда приходилось играть на грани фола. Однажды Виталик даже воплотился – в огромного мрачного пса, сидевшего в арке двора и недобро взирающего на прохожих. Объект обережения до дрожи боялся собак, хотя бы в этом папка не врала, а технический отдел уже подпилил кронштейн фонаря, который должен был рухнуть Варваре на голову. Так что выбора не было.

Требования предоставить объяснения сыпались на виталикову голову как из рога изобилия, неудивительно, что он изнемогал.

– Ну наконец-то! – возликовал он, когда Егорушка неловко материализовался на подоконнике, едва не оказавшись по ту сторону стекла. – Рассказывай!

– Капа, то есть Капитолия, действительно не много знает, – шёпотом начал Егорушка.

– Ты чего шепчешь? – удивился Виталик.

Егорушка покосился на спящую Варвару и продолжил нормальным тоном:

– Капитолия не так уж много рассказала. Она заметила несостыковки в деле, но на запрос почему так, ответа не получила. Соседи молчат. Она подозревает Печать Неразглашения.

Брови Виталика взлетели в стратосферу, но Егорушка этого не заметил. Он невозмутимо продолжал:

– Я согласен, кстати. По эффектам больше всего похоже. Это во-первых.

Во-вторых, сообщил Егорушка, Капитолия заметила странности в Искре Варвары и попыталась найти описание похожих случаев. Нашла два. Один творец был прижизненно приговорён к извлечению Искры, но операция пошла не по плану, Искра потеряла стабильность, но не отторглась. А во втором случае сотрудником департамента даров была допущена халатность – он перепутал младенцев и одарил не того. Когда это выяснили, Искра уже прижилась и удалению без приговора Высшего Суда не подлежала. А в Высший Суд , сам понимаешь, не обращались.

– А у нас какой… Случай?

– Капитолия не в курсе. Предполагает ошибку, ведь в деле нет ни слова об Искре.

– И ты согласен?

– Ну… – Егорушка поправил очки. – У меня нет мнения. Слишком мало информации. Вот бы самому посмотреть, как это бывает.

– Что бывает?

– Как Искра разгорается и угасает.

– Так я тебя вызову. Пришлю по пневмо записку, когда замечу, что разгорается, и ты метнёшься.

– И тут возникает «в-третьих», – задумчиво сказал Егорушка. – В-третьих, Капитолия предупреждала не пользоваться пневмопочтой.

– Почему? – Виталик почувствовал, как брови вновь стремятся преодолеть гравитацию. – Пневмо самый быстрый и надёжный способ связи.

– Капитолия тоже так думала. Она написала знакомому из департамента даров, просила консультацию, но ответа не получила. А случайно встретившись с тем самым знакомым, узнала, что он письма от неё не получал.

– Забыл, может?

– Капитолия уверяет, что именно не получал. Она убеждена, что письмо перехватили.

– И ты согласен? – надеясь на отрицательный ответ, спросил Виталик

– Согласен.

– И что делать?

Вдруг в крыле знакомо кольнуло. Барсик, до сих пор изображавший непробудный сон, осуждающе смотрел на Виталика и мусолил во рту перо.

– Ага! – воспрял Виталик и выдрал из Егорушкиного крыла десятое маховое.

– Гляди! – воскликнул он, игнорируя возмущённое сопение приятеля, и ковырнул кончик крыла ногтем.

– Ай! – подпрыгнул Егорушка. – Это как?

– Барсик подсказал. Я сам не знаю, как это работает. Но работает же!

Виталик выдернул перо из своего крыла и протянул Егорушке.

– Держи вот. И кстати, Барсику тоже своё оставь. На всякий случай.

Всё ещё сопя, Егорушка дёрнул десятое маховое из второго крыла и положил перед котом. Барсик понюхал перо, а потом аккуратно закопал в подушки.

– Слушай, а он почему не разговаривает? – вдруг спросил Егорушка, глядя на кота.

– Не знаю. Может, не хочет?

– Вряд ли. – Егорушка подошёл к креслу и обратился к коту. – Позволите?

Кот страдальчески вздохнул и перевернулся на спину, демонстрируя горло.

Егорушка внимательно осмотрел предъявленную область. Виталик выглядывал из-за его плеча и ничего особенного не видел, но отражение егорушкиного лица в зеркальной створке шкафа выглядело хмурым.

– Вас, уважаемый Барсик, отдачей от Печати Неразглашения зацепило?

Кот перетёк в сидячее положение и грустно кивнул.

– Мне очень жаль. – Егорушка снял очки и принялся их протирать краем футболки. – Очень.

Кот махнул лапой, будто говоря: «Да чего уж там, прошлого не воротишь», и улёгся спать.

– Ладно, – встрепенулся Егорушка. – Ты говорил, здесь попугай есть? Он что говорит?

– Есть попугай, – проворчал Виталик. – Только он не говорит.

– Тоже зацепило?

– Нет, он со мной не говорит. Не доверяет. А с другими болтает только так.

– Ага, – глубокомысленно изрёк Егорушка, но Виталик не понял, что это значит.

– Хочешь, я тебя с ним познакомлю? С попугаем? – Виталик сверился с часами, – у меня ещё два часа до будильника.

Глава 7

За кухонным столом сидела Дорми