Непокорные

Карленна сказала это и отвернулась. Она дрожала, прерывисто дыша, и краска подступала к щекам. Если бы Эшет сейчас обратился к ней, она не смогла бы ответить – голос оборвался. Он остался по ту сторону пропасти, которую она перешагнула, высказав всё это офицеру. Карленна быстро смахнула слезы, подступившие к краю глаз, и позвала стражников. «Уводите его», – подала она знак. Девушка слышала, как щёлкнули замки оков, как с шумом отодвинулся стул и мимо неё, шлёпая прохудившимися ботинками, прошагал заключённый.

– Я тебя не ненавижу. – Его голос грубо прозвучал над ней.

Карленна испуганно обернулась. Стражники удерживали офицера, не давая ему подойти слишком близко к королеве, но всё равно она чувствовала опасность, которая исходила от Эшета.

– Я больше не приду, – предупредила королева, делая шаг назад.

– Я уверен, что придёшь. Тебе это нравится. – Эшет вдруг замялся и понизил голос: – Ты сказала, что я изображал любовь, которой нет. Это неправда. Если бы не Адрен, ты была бы моей.

– Если бы не Адрен, я нашла бы себе кого получше, – съязвила королева, и стража потянула офицера к выходу.

– Встретимся послезавтра, – уверенно попрощался он.

Эшет не видел, как Карленна в ответ помотала головой. Она устала. Вскоре карета увозила её от тюрьмы, и девушка смотрела на стены из серого камня, молясь о том, чтобы видеть их в последний раз.

Глава 4. Вечерние откровения

Коронация принца Ника – теперь уже короля Никоса Таяльди – прошла быстро и тихо. Он не любил привлекать к себе внимание, тем более сейчас, когда надел корону в обход отцовского указа.

К вечеру на улице ещё стоял утомлённый солнечный свет, но прохлада с моря постепенно набегала на Монт-д’Эталь. В новом кабинете Его Величества, обустроенном в замке вместо Королевской башни, стало холодно, и Ник закрыл окно. Он вернулся к столу, на котором были разбросаны документы, и вздохнул. Непроста королевская доля. После смерти брата Ник изучал и пытался привести в порядок дела. Он не представлял, как с этим справлялся Димир, и не был уверен, что с властью справится и Маргарет, пусть отец указом и назначил её своей преемницей.

Впрочем, указ пропал. Да и самой принцессы пока не было в замке. Ник знал, что её уже нашли и везут домой, но последние письма пришли из Дакхаара довольно давно, больше вестей от Маргарет и от сопровождавших её призраков не было. Король счёл это странным. Уж не попала ли сестра в беду?

«Нет, вряд ли», – постарался успокоить сам себя Ник и вернулся к документам. Перед ним лежал отчёт из казначейства. Если б казна была озером, то почти осушенным и с отчётливо видным дном. Проще говоря, денег в королевстве было мало, и сейчас Его Величество располагал лишь небольшой суммой, которую лорд юн Бальфур любезно преподнёс в дар Эфлее перед несостоявшейся свадьбой. Но и на те деньги, как Ник далее узнал из отчёта, рассчитывать было нельзя. Предстояло либо вернуть их наследнику – некоему лорду Дереку юн Бальфуру, либо предложить ему нечто взамен…

Король откинул отчёт в сторону. Подавил истерический смешок. Он будто и не уезжал из королевства и не путешествовал несколько месяцев по Дакхаару. В Эфлее ничего не изменилось: принцесса сбежала от одного жениха, но Димир предложил её другому.

Ник вышел в коридор. Ноги затекли от долгого сидения, да хотелось развеяться. Побродив по мраморным полам, король вернулся к кабинету, где дежурил секретарь, и приказал позвать сюда любого из призраков. Ждать пришлось недолго. Ник барабанил пальцами по столу, когда сквозь этот звук уловил стук в дверь. На пороге показался калледионский принц. «Не самый лучший выбор», – Ник придирчиво осмотрел его, но решил, что раз инквизиция в лице Фергюса доверяет Роберту, то и ему стоило бы.

– Садись, – после приветствия король указал на бархатный стул. – Есть ли новости о моей сестре?

– Нет, – пожал плечами Роберт. – Призраки, которые везли её домой, пока не выходили на связь.

– Почему они так долго возвращаются домой? Что происходит? Маргарет в беде?

Роберт пожевал губами. Он не пытался прятать взгляд, в котором читалось сомнение, но и не спешил говорить. Молчание затянулось бы, если бы Ник не продолжил:

– Я знаю, что ты был на хорошем счету у моего брата. Если хочешь и дальше пользоваться королевским расположением, то будь честен. Я хочу доверять тебе.

Роберт покивал головой. Вздохнул, отведя взгляд в сторону, потом признался:

– Никто толком ничего не знает. Призраки подозревают, что она пропала. Возможно, она снова у повстанцев, тем более… – осёкся он.

– Тем более – что?

– Именно они подорвали королевскую башню.

По коже Ника невольно пробежал холодок.

– Допустим, Маргарет у них. Тогда почему они до сих пор не выдвинули никакие требования?

– Не знаю, – задумался призрак. – Но они начали действовать не просто так. И тем более…

– Ещё одно «тем более»? – нахмурился Ник.

Роберт закусил губу. Слова шли неохотно, порциями, будто плывущий по реке детский кораблик, который цеплялся за подводные камни, а после ускорялся.

– Тем более, мы думаем, что к этому как-то причастен бывший муж принцессы, Харео. Он сбежал.

Ник чуть не подорвался на стуле. Но не успел он задать уточняющий вопрос, как Роберт продолжил свою мысль:

– Харео мог сбежать только по тайным тоннелям, которые проходят под Монт-д’Эталем. Подрыватели пробрались к Королевской башне как раз через тоннели. Вывод напрашивается сам собой.

– Как он мог сбежать! Из инквизиции никто никогда не сбегал! – раздражённо хлопнул по столу Ник.

– Призраки и принцессы тоже наверняка никогда не сбегали отсюда. Да и принцы, – Роберт усмехнулся, но тут же спрятал улыбку. – Но всё когда-нибудь случается впервые.

Ник замолчал, переваривая информацию. Покачал головой:

– Откуда мне знать, что не ты сам выпустил Харео, чтобы устроить взрыв, а теперь наговариваешь на него?

Роберт не растерялся:

– Вряд ли я стал бы устраивать взрыв, понимая, что я как калледионский принц – главный подозреваемый. Но ты знаешь мою историю. Я предан Дакхаару, потому эфлейцы – мои союзники, и я не наврежу вам. Твой выбор – верить мне или нет.

– Пока что не особо верю, – отозвался король.

Призрак замолчал. Он стиснул зубы и исподлобья посмотрел на Ника. Какая-то непонятная королю эмоция пряталась во взгляде Роберта.

– Я ненавижу Калледион, – со злостью сказал юноша.

– Почему? Почему ты ненавидел отца настолько, что радовался его смерти?

– Потому что Джеральд – не мой отец! Ясно?! – вскричал Роберт.

Он даже привстал на стуле, но после опасливо оглянулся на дверь – вряд ли он хотел, чтобы его признание услышали посторонние. Призрак повторил:

– Потому что Джеральд мне не отец.

Его голос внезапно стал до боли хриплым. Ник нахмурился и обратился в слух. Роберт перевёл дыхание. Он посмотрел в потолок, набираясь смелости сказать правду:

– Моя мать изменила Джеральду, в результате родился я. И за это Джеральд пытался убить нас. Не вышло. Мы сбежали к Анне Мельден и с тех пор прятались у неё. – Роберт опустил глаза. – Лишь год назад она попросила меня вернуться в Калледион, чтобы я помог ей, отвлёк Джеральда от войны; и я решил, что смогу отомстить ему. Он ненавидел меня, а я ненавидел его. По-моему, это достойная причина для Эфлеи доверять мне.

Свою речь Роберт завершил ухмылкой, но Ник разглядел под ней страх: как эфлейский собеседник примет правду? Король и сам не знал, как реагировать, мысли застыли, как зимняя река. Он долго молчал. Где-то внутри зудела мысль, что подобного стоило ожидать: Ник ведь не раз замечал, что Роберт напоминает ему какого-то хорошо знакомого человека. Вот только никого черноволосого и голубоглазого в Монт-д’Этале король припомнить не мог.

– И кто твой отец? – спросил он, старательно скрывая смятение. Не знал, что ещё можно спросить. Струна доверия натягивалась между королём и призраком, никому из них не хотелось бы, чтобы она лопнула в неподходящий момент.

Роберт покачал головой:

– Понятия не имею. Анна говорила, что один высокородный человек из Эфлеи.

Предположения Ника подтвердились. Он явно был знаком с отцом Роберта, вот только с кем? Кто этот лорд?

– Твоё дело – верить мне или нет. Моё дело – помогать Эфлее, – сказал призрак, когда молчание затянулось.

Напольные часы отбили десять раз. Солнце погружалось в темноту, и в кабинете стоило бы зажечь свет, чтобы не остаться во мраке. Но Ник не обращал на это внимания.

– Хочешь помочь Эфлее? – спросил он.

Роберт склонил голову и спросил вполголоса:

– Есть конкретное задание?

Король помялся и начал издалека:

– Ты знал, кто Шоара – ведьма?

– Знал, – нехотя ответил призрак. – К сожалению.

– Почему «к сожалению»?

– Я вернулся в Калледион не только ради мести. Анна отправила меня туда, чтобы я помогал Шоаре. И я помогал. Но когда сам попал в тюрьму – она и пальцем не пошевелила, чтобы спасти меня. А наша последняя встреча прошла, скажем так, не лучшим образом.

Роберт закрыл глаза, отгоняя, видимо, неприятные воспоминания. Ник не стал уточнять, какие, его интересовало другое. Но прежде он предупредил:

– Я видел Шоару перед возвращением домой. Я знаю, что она собирает ведьм для Ритуала. – Король уловил удивлённый взгляд Роберта. – Да, я знаю про Ритуал. И про то, для чего он нужен. Про Мёртвую Королеву и ящеров я тоже знаю. Так что можешь быть полностью откровенен со мной.

– А инквизиция действительно хорошо работает, – пробормотал призрак.

– Инквизиция тут ни при чём – это только мои знания. Возвращаемся к Шоаре. Я был у неё не просто так: она похитила ту девушку, ведьму, которая пропала из Монт-д’Эталя. Помнишь?

Тут же вспомнился скальп, брошенный к ногам Роберта, и собственные окровавленные руки. Ник мысленно отбросил видения, цепляющееся за его сознание, как прорастающий по стене склепа сорняк. Призрак передёрнулся – видимо, у него тот случай тоже всплыл в памяти:

– Такое забудешь, – пробормотал он. – Мираби, да?

– Верно. Её надо спасти.

– Ты хочешь выкрасть её у Шоары?

– Именно, – кивнул король.

– Вряд ли получится. Насколько знаю, она держит в плену самого арнестского короля. Если уж его не могут освободить, значит, Мейфор неприступен. Призракам не пробраться в замок.

– И всё же… – начал было спорить Ник, но за мысли зацепилось: «самогоарнестского короля». И план сам собой пришёл на ум. – Я знаю, что делать.

Роберт навострился:

– Что?

– Делать будут другие, не ты. От тебя нужно вот что. – Ник прикрыл глаза, с силой выуживая воспоминания из последнего сна про Мираби, выискивая самые яркие детали. – Знаешь ли ты, где в Мейфоре находится комната с красными шторами и потолком, расписанным в виде ночного неба?

– Знаю. – Роберт выглядел озадаченным. – Но, повторяю, призракам не пробраться в замок.

– Им и не понадобится. Нарисуй мне план Мейфора, как можно подробнее. И путь к этой комнате.

Призрак вновь непонимающе посмотрел на воодушевлённого короля, а потом принялся за дело.

На следующий день Ник попросил призраков доставить тайное донесение – одно до Арнеста, второе до арнестцев, проживающих в Мейфоре.

Глава 5. Немилостивая судьба

День за днём Маргарет проводила в плену у повстанцев, и надежда на освобождение тускнела, как зимнее солнце. Неоткуда было ждать помощи. Призраки, которые везли принцессу домой, мертвы, старший брат погиб во взрыве, младший брат и Лютер пропали в недрах Дакхаара. Спасение Маргарет было лишь в её руках. Но как выбраться из логова повстанцев без оружия и сообщников?

Никак.

Харео каждый день напоминал об этом, когда приходил поболтать с принцессой. Ему доставляло удовольствие лицезреть её измученный вид, когда он рассказывал скверные новости о королевстве. Встречи с ним были пыткой. Бывший муж в красках расписывал их грядущую совместную жизнь, угрожал принцессе расправой за непослушание и радовался, что скоро будет править Эфлеей. Маргарет долго молча слушала его, но в один момент не выдержала:

– Думаешь, повстанцы отдадут тебе трон? С чего бы?

Харео хмыкнул, приосанившись:

– Я помог им уничтожить короля и Совет, оказал ценную услугу.

– Вот именно, что уже оказал. Больше пользы ты им не принесёшь.

– Да что б ты знала! Повстанцев не так много, эфлейская армия разгромит их за секунду, и победу им обеспечит только военная хитрость вроде подрыва башни или пленения принцессы. Я подаю им идеи. Без меня они – ничто.

Маргарет оставила при себе мысль о том, что «ничто» как раз Харео, а не повстанцы.

– Но все идеи ты им уже высказал, верно? – уточнила принцесса, намекая, что повстанцы уже получили своё и им ничего не мешает в любой момент избавиться от Харео.

– Тешь себя этой мыслью, – скривился мужчина.

Больше он в этот вечер не докучал Маргарет, видно, призадумался над её словами. Он даже перестал посещать девушку, потому дни принцесса проводила в одиночестве, запертая в подвале лесного дома. Раз в день кто-то из повстанцев приносил ей похлёбку и воду. Единственным источником света служили щели между досками, откуда пробивались желтоватые отблески ламп из комнаты наверху. Никто не разговаривал с пленницей, она лишь изредка слышала скудные обрывки разговоров возле подвала. Маргарет жила будто в могиле.

Мысли об этом угнетали, она сошла бы с ума, если бы в один из дней к ней не пришёл Коршун. Как выяснилось, он только что вернулся из окрестностей Монт-д’Эталя.

– Твой младший брат теперь король, – поделился новостями Викт. – А раз так, то мы можем выставить ему требования. Пиши, милочка.

Коршун передал девушке лист бумаги и чернила.

– Что писать? – без лишних эмоций уточнила она. Маргарет давно выплакала все слёзы, сломала ногти в попытках выбраться из темницы и потеряла надежду на спасение. Ник хороший брат, но вряд ли он примет условия повстанцев. Она смотрела на чистый лист, а в голове была такая же пустота.

– Пиши, что ты в плену. Можешь рассказать, как тебе плохо, как над тобой издеваются, разжалоби братца. Потом скажи, что мы требуем передать трон тебе и твоему мужу Харео, а кресла советников – повстанцам. Я хочу быть главным.

– Главный – это король, – поправила принцесса. – А им вы решили сделать Харео.

– Да, решили, – кивнул Викт, но от девушки не укрылось, как он едва сжал зубы.

Конечно, всем хочется власти, на это можно было надавить. Искра надежды вновь зажглась.

– Зря, – пожала плечами Маргарет. – Харео презирают. Думаю, эфлейцы предпочли бы на троне кого угодно, хоть кого-то из повстанцев, только не Харео.

Девушка замолкла. Она не лукавила: она согласна была видеть в качестве своего мужа и короля даже Коршуна, но не Харео – подлеца, мошенника и труса. Викт тоже молчал, хмуро уставившись на неё. Маргарет провела пальцами по листу бумаги и поднесла к нему перо:

– Что ж, раз вы уже всё решили…

Она принялась писать. Принцесса выводила буквы медленно, давая повстанцу время на раздумья, и проговаривала вслух каждое слово:

– «…передать корону мне и моему мужу Х…»

Коршун выдернул лист. На небритом лице выделились желваки, когда он разорвал бумагу пополам. Ничего не объясняя, Викт покинул подвал, но принцесса и так поняла, что только что внесла раскол в ряды повстанцев.

На долгие дни её темница вновь превратилась в позабытую могилу. Пленницу никто не навещал, никто не требовал написать послание брату и не выставлял ей самой условия. Маргарет была одна. Она часто слышала ругань наверху, видно, повстанцы передумали сажать Харео на трон и обсуждали, кому из них перейдёт корона. Что ж, именно об этом принцесса предупреждала бывшего мужа. Его помощь больше была не нужна, а награда осталась в хлипких обещаниях.

При мысли об этом Маргарет охватило злорадство. Жаль, ссоры повстанцев не помогли ей обрести свободу. Она потеряла счёт дням своего заточения, и неизвестно, сколько оно ещё продлится.

Отсутствие огней и звуков наверху помогло определить, что наступила ночь, и девушка легла спать, больше в темнице всё равно заняться было нечем. Странные звуки выдернули её сна. Находясь на грани забытья и яви, принцесса не сразу поняла, что происходит. Чудилось, что в подвал спустился Харео. Он потряс Маргарет за плечо, заставляя её окончательно проснуться, и приложил палец к губам.

– Мы уходим, – пояснил он.

Она не стала задавать лишних вопросов, молча последовала за бывшим мужем. Девушка готова была идти хоть куда, лишь бы покинуть душный подвал.

Наверху их ждали несколько повстанцев. Харео кивнул им, и мужчины, осторожно ступая по доскам, повели принцессу наружу. Лампы не горели, мятежники делали всё молча и тихо, потому Маргарет сделала вывод, что её выводят тайно. Почему? Быть может, повстанцы так и не смогли договориться, кто станет королём при ней, и Харео поспешил её выкрасть, чтобы ни с кем не делиться?

Принцессе наскоро связали руки, и бывший муж усадил её на коня вместе с собой. Он махнул повстанцам, и они так же тихо, как и прежде, помчались вон из лагеря.

– Что происходит? – решилась спросить девушка, когда они отъехали на достаточное расстояние.

– Предатели! – Харео напоказ сплюнул на землю. – Решили, что я недостоин стать королём, несмотря на мои заслуги. Викт сам захотел сесть на трон. К счастью, осталось несколько верных людей, которые понимают, за кем надо следовать.

– Куда мы едем?

– В новый лагерь, подальше отсюда.

– И что ты будешь делать потом? – Маргарет старательно выясняла планы Харео, ведь теперь повстанцев вокруг неё станет меньше, и легче будет совершить побег.

– Придётся затаиться, пока Коршун будет нас искать. Потом – напишу твоему брату, условия будут те же.

Принцесса закатила глаза: одна клетка менялась на другую. Больше Харео на расспросы не отвечал, сосредоточившись на побеге.

Его отряд выехал из леса и принялся плутать по дороге, густо истоптанной следами. Маргарет надеялась, что им встретятся какие-нибудь торговцы или иные путники, но надежды не оправдались. Мятежники держали путь в соседний лес. Они ехали всю ночь и лишь под утро добрались до ветхих домишек, построенных прямо в чаще. Новое пристанище мало отличалось от старого.

Харео спешился и потянул за собой девушку. Следуя за ним в дом, она оглядывалась, размышляя, сможет ли сбежать отсюда. Выводы оказались мрачными: местность была уединённой и непроходимой, и даже если ей удастся скрыться от повстанцев, то в лесу её будут поджидать дикие звери. Харео завёл принцессу в дом и запер в подвале, точь-в-точь таком, в каком она провела последний месяц.

Что делать дальше, она не представляла. Похоже, приходилось снова смириться с пленом и ждать милости от судьбы.

Глава 6. Признание и союз

Королева сидела на балконе, обращённом к невысокой живописной горе, за которой, будто стесняясь величественности тереольского дворца, пряталась невзрачная тюрьма. Сегодня Карленна впервые не пошла к Эшету. Решила, что пора вынуть из сердца и перерубить ту нить, что тянет к офицеру, и забыть про предателя.

Были ещё причины, по которым девушка не поехала в тюрьму: три письма на столе. Сегодня утром, сразу после собрания Правящего Совета, посыльный принёс несколько конвертов. Королева попеременно открывала и изучала их. В первом послании с калледионской печатью король Сердон юн Реймстон напоминал сестре, чтобы она готовила войска к наступлению на Эфлею. Он не знал или не хотел знать, что войска подчиняются не Карленне, а Совету, который ей до сих пор не удалось укротить.

Второе письмо оказалось от Шоары: она напоминала, что если Карленна не подчинится воле Калледиона, то её мужа убьют. «Дакхаарская дрянь!» – сжала зубы королева, которая в любой момент могла лишиться короны. Перед ней распростёрлись две дороги: она либо не помогает Калледиону и теряет трон сейчас, либо помогает Калледиону и теряет трон позже, ведь дело не закончится одной войной, Шоара начнёт требовать большего – объединения континента. В одном Карленна была уверена: обе дороги ведут в тупик. Может, стоило всё-таки написать брату, что его жена – ведьма?..

Ветер гнал облака по сизому небу, и небольшие тени, будто рытвины, покрывали тереольскую площадь. Карленна неспешно разорвала письма на мелкие части, отрывая и бросая их под ноги, как шелуху от семечек. Настал черёд третьего послания. Быть может, в нём королева найдёт что-то ободряющее? Она развернула конверт без опознавательных печатей и вчиталась в текст. От него девушка похолодела ещё больше, чем от первых двух писем. Человек, пожелавший остаться неизвестным, передавал дурную весть: ведьма задумала убить Адрена раньше срока. Это шло вразрез со вторым письмом, и девушка не понимала, кому верить – Шоаре, к которой она и так потеряла доверие, или этому анониму? Тот заверял, что крайне заинтересован в помощи Арнесту, и даже описывал комнату, в которой содержали Адрена. Он также послал копию письма сразу в Мейфор, в руки арнестких лордов, которые не покинули своего короля. Карленне стоило лишь отдать приказ, и они попытались бы освободить её мужа. Да и без приказа освободили бы. Вызволили бы, провели по старым подземным ходам…

Но правдиво ли письмо? Стоило ли идти на поводу у анонима и так рисковать?

Вышедший на балкон слуга остановил размышления королевы. Он уточнил, не приготовить ли ей карету.

– Зачем? – холодно спросила Карленна.

– Ехать в тюрьму.

– Я сегодня не поеду в тюрьму.

Слуга замешкался, после кивнул и удалился.

Его удивление понятно – королева впервые не поехала к Эшету. Она усмехнулась. А зачем, если встречи с ним не приводили ни к чему, разве что к всплеску эмоций. Пусть одиночество станет справедливым наказанием для непокорного офицера. Он увидит, как тяжела жизнь заключённого, как «совесть, честь и справедливость» могут обернуться погибелью для того, кто им следует чересчур слепо.

Королева привстала и выглянула на площадь. Тёплый ветер пронёсся вдоль её волос, а из-за холма выглянул край тереольской тюрьмы. На площади конюх выводил лошадей, дворовые слуги приводили в порядок кареты, очищая их от грязи. Советники, которые утром глумились над королевой на собрании, разъезжались по домам. Лорды знали – Эшет не подпишет признание, не выдаст их. И пока Карленна по-настоящему не накажет его, её бездействие будет выглядеть беспомощностью.

Девушка отвернулась от края балкона. Она села на место и прикрыла глаза, радуясь, что осталась во дворце одна. «Одна, как Эшет в камере», – возникло вдруг в мыслях, и ей пришлось усердно отгонять от себя идею всё же навестить его сегодня. Пусть офицер и дальше сидит в своей камере, раз голос разума не властен над ним.

На балкон вновь зашёл слуга.

– К вам посетитель, Ваше Величество. Пригласить его?

– Кто?

– Лорд Пьех.

Отец Эшета. Как бы королева ни старалась оградиться от встречи с офицером, обстоятельства влекли её к нему. Наверняка лорд Пьех хочет поговорить с ней о своём сыне. Что ж, пусть попробует.

– Позови его, – разрешила девушка.

Карленна слышала, как за дверью слуга вполголоса докладывал генералу о настроении королевы, а после пропустил его в королевские покои. Лорд Пьех прошёл на балкон и закрыл за собой дверь. Он осмотрелся. Здесь не было второго кресла, чтобы присесть, а Карленна не пожелала позаботиться об удобстве гостя, потому он, сделав вид, что так и задумано, остался на ногах.

– Я слышал, вы сегодня не поедете в тюрьму, Ваше Величество? – обратился он к девушке.

– Вы правильно слышали.

– Вы решили отложить поездку? Поедете завтра? Какие-то проблемы в тюрьме?

Карленна едва скрыла ехидную улыбку. Беспокоится о сыне – так ему и надо!

– Никаких проблем нет. Я больше не поеду в тюрьму, – ответила девушка, не смотря в сторону генерала. Краем глаза она отметила, как лорд Пьех заволновался, его взгляд забегал. Утром, во время собрания, он не поддерживал советников, насмехающихся над королевой, и молчал, избегая ссоры с ней: пока его сын находился в плену, он боялся сделать лишний шаг, способный рассердить Карленну.

– Почему не поедете? – осторожно уточнил генерал.

– Потому что это бессмысленно.

– Раньше вы часто посещали тюрьму.

– Верно, – подтвердила королева. – Я ездила к Эшету через день, потому что надеялась, что он напишет признание и отдаст советников правосудию. Я хотела, чтобы не только он, но и все предатели были наказаны. – Она окатила генерала прямым взглядом.

– Так вот, чего вы хотите? Избавиться от советников?

– А вы бы не хотели избавиться от людей, которые пытались сжить вас со света?

Лорд Пьех замолчал. Он отвёл взгляд, делая вид, что наблюдает за двором.

– Эшет не выйдет из тюрьмы, пока я не получу от него признание, – заключила королева. – Боюсь, однажды упрямство доведёт его до смерти. Я как королева предпочитаю казнить предателей.