Тайна Леонардо да Винчи. Книга вторая

– Да. Отец категорически отказался общаться с моими людьми.

– Про мать, если честно, я даже не подумал. Она тогда была в невменяемом состоянии. Сначала от горя, потом от радости.

– О том, чем вы когда-то занимались в КГБ, я тоже узнал. Так что сложить дважды два было нетрудно.

– И что вы от меня хотите?

– Помощи.

– У вас кто-то погиб?

– Да, мой племянник. Сын сестры.

– Но я не оказываю такие услуги.

– А как же Сашенька?

– Она – маленький ребёнок. К тому же я действовал тогда исключительно на эмоциях.

– Любите детей?

– Конечно.

– Я тоже их люблю. Поэтому и предлагаю ту же сумму, как за десятилетнее омоложение, если вы воскресите моего племянника.

– Когда наступила смерть?

– Четыре часа назад.

– Это невозможно. Его мозг уже давно умер.

– А как же эксперимент в Йельском университете США, когда студенты смогли оживить мозг через двенадцать часов после гибели?

– Но это были мозги свиней, а не людей.

– Вы же сами знаете, что мозг этих животных по своей структуре максимально приближен к человеческому.

– Допустим. Только я этого никогда не делал.

– А если я удвою сумму?

– Вы так любите своего племянника?

– Я люблю свою сестру.

– Хорошо. От чего он умер?

– Передозировка наркотиками.

– Это серьёзно усложняет дело. Давно он начал употреблять?

– Давно.

– Так его мозг был ещё до гибели разрушен наркотиками, полностью повредив нейронные связи.

– Я знаю об этом.

– Вы не боитесь, что в результате из вашего племянника может получится зомби?

– Это будет уже вторая проблема. Я вам предлагаю пока сконцентрироваться на первой.

– Хорошо, вышлите мне свой адрес SМSкой.

– Это сделает мой секретарь. Кроме этого она вам сейчас отправит первые три миллиона долларов. Вторую часть вы получите в случае успешного завершения процедуры.

– А если у меня ничего не получится?

– Знаете, я в вас почему-то верю.

Вот ведь ещё один миллиардер свалился на мою голову. С Маском было всё намного проще. Хотя у него никто не умирал. То, что его старший сын сменил пол и стал называть себя женщиной, к настоящей смерти никакого отношения не имело. Хотя Илон в данной ситуации упорно употреблял слово смерть в отношении своего непутёвого отпрыска. Ладно, время дорого, пора отправляться.

И тут я получил сообщение о пополнении моего счёта на три миллиона долларов. После чего пришла SMSка с адресом. Кто бы сомневался, что это будет Рублёво-Успенское шоссе. Да, получалось, что от Лубянки до Рублёвки один шаг. Или может быть наооборот? Можно, конечно, и наооборот, но первый вариант меня устраивал больше.

– Игорь, сейчас отправляемся на Рублёвку, – сказал я водителю, открыв заднюю дверь своей служебной машины.

– По платной магистрали «Северный обход Одинцово» поедем? – спросил тот, заводя двигатель.

– Да, так быстрее получится.

– Спецсигналы включать?

– Нет. Это дело не особо срочное.

– А там куда?

– Элитный коттеджный поселок «Березки River Village» знаешь?

– Один раз там был. Так что доедем быстро.

Платить за проезд по платной магистрали нам не пришлось. Спецтраспорт ФСБ пропустили без проблем, заранее подняв перед нами шлагбаум. А если бы я поехал на своей, то пришлось бы раскошелиться. Хотя сейчас об этом я мог даже не думать. Ведь я только за сегодня заработал двадцать четыре миллиона долларов и, возможно, заработаю ещё три.

Но тут дело было в другом. Если у меня всё сейчас получится, то в ближайшей перспективе моими клиентами станут богатейшие люди России. А это уже совершенно другой уровень. Нет, платить они мне больше не станут, но я тем самым получу пропуск в самый элитарный и закрытый клуб страны. Хотя после Маска я и так его получу. Но это будет только завтра, а сегодня я попробую зайти туда с другой стороны.

Copyright © Андрей Храмцов

Глава 2

«Космос находится внутри нас. Все мы сделаны из звёздного вещества, мы – это способ, которым Космос себя познаёт».

Карл Эдвард Саган

Все имена и события в произведении вымышлены, любые совпадения с реальными людьми, живыми или умершими, случайны.

Дом, в который мне надо было попасть, судя по номеру, находился в самом центре коттеджного посёлка. Сам же посёлок «Березки River Village» с двух сторон оказался со всех сторон окружен водой, вытекающей из русла реки Медвенки (правый приток Москвы-реки) и каскадом прудов. Красота вокруг была неописуемой. Никакого сравнения с моей «деревней».

Сам дом как таковым домом и не был. Даже слово коттедж ему не особо подходило. Это была настоящая резиденция миллиардера площадью в тысячу квадратных метров. Огороженная высоким каменным забором территория тоже выглядела не маленькой, соток семьдесят, не меньше. А вокруг не было ни души.

Только сейчас у металических ворот стояла машина скорой помощи, врачи которой нервно курили в сторонке. Им было отчего нервничать. Ведь их вызвали на труп, но констатировать смерть не разрешили. И в полицию звонить категорически запретили, приказав им ждать. Правда, чего ждать и сколько не сказали. Хотя очень щедро за это заплатили.

Поэтому они так и занервничали, увидем машину со спецсигналом на крыше. Испугались, что это прибыли по их души. Но я приехал не к ним, а к молодому человеку, скончавшемуся от передозировки наркотиками, называемой в народе просто «передозом», четыре часа назад.

Судя по мыслям в головах медиков, парня звали Максимом и причина смерти им тоже была известна. Но каждому из них выдали по семьдесят тысяч рублей, то есть по их месячной зарплате, поэтому они молча стояли, курили и не уезжали.

Меня и мою машину пропустили внутрь сразу. Видимо хозяин этого дворца уже выяснил, где я в данный момент работаю. А вот про второе управление «М» ему вряд ли кто мог сообщить, так как о его существовании знали всего несколько человек в стране. Хотя начальник его службы безопасности, скорее всего, тоже был из наших. Но узнать всю информацию обо мне даже он не смог.

Только вот до самого дома мне пришлось идти пешком в сопровождении охранника. Судя по тем сведениям, которые оказались в его голове, он раньше служил в полиции и уволился оттуда из-за низкой зарплаты, а также самодурства начальства. Ему ещё повезло, что не уволили по статье за несоответствие.

Вблизи резиденция казалась ещё больше. Наверняка миллионов двести-триста «деревянных» стоила. Хотя чего я удивляюсь. Это, если перевести на доллары, получалось чуть больше двух миллионов. Я такую сумму теперь зарабатывал за десять минут. Так что подобную громадину мог позволить себе купить прямо сейчас.

Но мне такой дом был не нужен. Правда, чуть позже всё равно придётся обзавестись здесь жильём. Мой статус долларового миллионера, а затем, я очень надеюсь, и миллиардера будет к этому обязывать. Да и нынешнюю квартиру тоже придётся поменять. После того, как пресса увидит и сфотографирует меня вместе с помолодевшим Маском, её представители станут преследовать меня везде и всюду. Поэтому мои относительно небольшие хоромы в начале Ленинского проспекта, тоже стоившие сейчас немалых денег, уже не будут соответствовать моему новому статусу и не смогут оградить меня от любопытно-назойливых камер репортёров.

У входных дверей нас встретил ещё один охранник, который и проводил меня внутрь дома. Через отделанный натуральным мрамором холл мы прошли с ним в огромную гостиную, где я сразу узнал хозяина этого особняка. Рядом с ним находилась его жена, а на диване, возле тела молодого человека, сидела вся заплаканная сестра Алексея Алексеевича.

В момент моего появления згляды всех троих сконцентрировались на мне. В них читалась надежда и одновременно недоверие. Но надежды было, всё-таки, больше. Потому что надеяться было уже не на кого, кроме как на меня. Ведь тот, кто обитал где-то высоко в небе, наотрез отказался им помогать. Хотя денег его представителям здесь, на Земле, было ими передано довольно много. Вот поэтому никого из них рядом с телом сейчас и не стояло. Не оправдали они, получается, высокого доверия, оказанного им хозяином данного дворца.

– Здравствуйте, – поздоровался я, обращаясь сразу ко всем, но глядя на того, кто меня сюда вызвал.

– Здравствуйте, Николай Андреевич, – ответил мне Алексей Алексеевич и мы пожали друг другу руки. Остальные две женщины мне лишь вежливо кивнули. – Спасибо, что согласились приехать.

– Чтобы не терять время, предлагаю сразу перейти к делу.

– Вам для вашей работы что-то нужно от нас? – поинтересовалась у меня жена миллиардера.

– Нет. Только я попрошу всех выйти из гостиной.

– А почему? – спросила встрепенувшаяся мать Максима.

– Вы можете не выдержать процедуру и потерять сознание. Тогда мне придётся прерваться, а этого в данной непростой ситуации допускать категорически нельзя.

Всем было понятно, что то, что я собирался сделать здесь и сейчас, никто и никогда не делал. Кроме одного человека. Хотя он, по словам видевших его, был не совсем человеком, но это в данный момент не имело никакого отношения к делу. Правда был ещё один задолго до него, но тот пользовался для воскрешения людей довольно странным предметом, который все называли отрубленной головой одной очень известной и жутко глазастой особы, взглядом превращающей людей в камень.

– Если позволите, я бы хотел остаться, – сказал Алексей Алексеевич и я согласно кивнул. Его желание мне было понятно. Хотя ни он, ни я до конца не представляли себе, что будет происходить во время довольно специфической процедуры.

После того, как женщины вышли, я подошёл к телу Максима. Да, все признаки четвёртой стадии смерти были налицо. Уже проявилось трупное окоченение или, как его ещё называли медики, посмертная ригидность. Ведь к моменту моего появления здесь прошло уже более четырёх часов. Хотя через некоторое время трупное окоченение должно было пройти. Это обычно происходило при комнатной температуре.

Глаза парня оказались открыты и я заметил помутнение роговиц, а также были видны жёлто-бурые участки на белочных оболочках. Всё говорило о том, что биологическая смерть давно наступила, но поздние трупные явления пока не проявились. То есть гниение, как таковое, ещё не началось.

Да, ситуация оказалась более серьёзной, чем я предполагал. В данном конкретном случае мне бы очень пригодился специальный медицинский аппарат, который использовался для «оживления» мёртвого человеческого тела. Только им «оживляли» не для того, чтобы умерший человек воскрес, а с целью искусственно запустить кровообращение у трупа. Так действовали трансплантологи с целью насытить кислородом донорские органы. Этот метод назывался нормотермической экстракорпоральной перфузией. Но за неимением такого аппарата, мне придётся, как всегда, обойтись исключительно своими силами.

– Что вам сказали медики со скорой по поводу вашего племянника? – спросил я у Алексея Алексеевича, который внимательно наблюдал за мной.

– Они лишь констатировали смерть, – ответил он. – Но записывать это никуда не стали. Я их попросил пока подождать.

– Меня?

– Да, я к тому моменту уже получил некоторую информацию о вас. Поэтому решил проверить всё, что связано с вами. Труповозку вызвать было не проблемой. Я же решил попытаться спасти племянника и вот вы здесь.

– Вы вообще понимаете, что сейчас сын вашей сестры представляет из себя?

– Да, это труп. Но девочку вы ведь смогли спасти?

– В том случае у малышки ещё не наступило трупное окоченение, а здесь видны все его признаки.

– Вы отказываетесь?

– Нет, ведь я дал слово и постираюсь сделать всё возможное, а может и невозможное. Поэтому вам лучше присесть, а я, с вашего позволения, пожалуй начну.

Третье воскрешение оказалось для меня самым сложным. С Сашенькой и Игорем Георгиевичем всё было намного легче и проще. Но я не стал тянуть дальше и, присев на диван рядом с мёртвым телом Максима, приступил к очередной процедуре возвращения молодого человека с того света.

Первым делом я отсканировал мозг Максима. После чего я понял, что так назывеемая «волна смерти» или волна аноксической деполяризации нейронов, случилась давно. То есть в коре головного мозга погибли все нейроны и прекратилась вся мозговая деятельность.

– У вашего племянника ещё до сегодняшней передозировки было серьезное органическое поражение мозговой ткани, – сказал я. – То есть где-то неделю назад начался значительный атрофический процесс.

– Сестра, к сожалению, не смогла справиться с ним, хотя он клятвенно пообещал ей в самое ближайшее время лечь в наркологическую клинику, – ответил Алексей Алексеевич. – И что теперь?

– Будет намного сложнее вернуть его к жизни.

Дальше я приступил к стандартной процедуре воскрешения. Но после произнесения трёх заветных слов тело отказалось оживать. Мои руки снова засветились синеватым светом и я стал ими медленно проводить вдоль мёртвого тела.

Первой реакцией на моё воздействия был не вздох, как я ожидал, а пот, выступивший на лбу и на остальных открытых участках тела. При этом в гостинной разнесся тошнотворный запах гнили. Нет, это не начался процесс гниения. Таким способом тело молодого человека при моей помощи освобождалось от пропитавших его наркотиков.

Вонь стояла ужасная и я еле смог удержать рвотный рефлекс. А вот дядю Максима стошнило прямо на ковёр.

– Я предупреждал, что лучше выйти, – сказал я ему.

– Извините, – ответил тот, вытирая платком губы. – Я позову служанку и она всё здесь уберёт.

– Не надо. Сейчас начнётся самое сложное.

– А откуда такой запах?

– Я вывожу из трупа наркотики. Ими пропитано всё тело, в том числе и кожный покров. Его крови необходим кислород и он станет поступать в неё через очистившиеся поры.

– Так он жив?

– Нет, он мёртв. Всё это происходит только благодаря моей энергетической подпитке. Надо прежде всего освободить омертвевшие ткани от наркотиков, иначе ничего не получится.

Уходить Алексей Алексеевич не стал, поэтому я продолжил. Когда потоотделение прекратилось, у Максима дёрнулась левая рука.

– Он зашевелился! – радостно воскликнул хозяин дома.

– Это я заставил его кисть пошевелиться, – ответил я. – Его мозг пока не реагирует на мои команды, поэтому это движение руки можно считать конвульсией.

– А разве подобное возможно?

– Вы помните такого самозванного мага Юрия Лонго? Он часто в девяностых годах мелькал на телевидении.

– Конечно, помню.

– Видели его трюк с «оживлением мертвеца»?

– Видел. Но там, как потом выяснилось, участвовал актёр, изображавший труп.

– Всё правильно. Лонго был шарлатаном, но он пытался сделать то, что у меня получилось сейчас.

– Выходит, мой племянник превратился в зомби и подчиняется вашим командам?

– Я вас предупреждал, что такое вполне может произойти. Я даже могу заставить его тело сесть и повернуть голову.

После того, как я произнес эту фразу, труп Максима выгнулся дугой, потом резко поднялась верхняя часть его туловища и парень принял сидячее положение. После чего повернул в нашу сторону голову и уставился на нас пустыми мёртвыми глазами. Зрелище было жутким.

Алексей Алексеевич оторопел, а в дальнем конце гостиной неожиданно открылась дверь и в зал ворвалась мама Максима.

– Максим! – громко закричала она, но я остановил её ментальным приказом и заставил покинуть помещение.

– Это вы на полпути развернули мою сестру? – взволнованно спросил Алексей Алексеевич.

– Я, – ответил я. – Она чуть окончательно не погубила своего сына. Хорошо, что я владею навыками одновременно держать под контролем сознания сразу нескольких человек.

– Я поражён вашими способностями. Простите мою сестру. Она, видимо, наблюдала за нами сквозь замочную скважину и увидев, что её сын ожил, поспешила обнять его.

– Он ещё не ожил. Его мозг не хочет заново включаться.

– Это как?

– Подобное состояние похоже на автомобиль, который заглох. Я его толкаю под горку, чтобы снова завести, но искра никак не возникает. Поэтому он и не заводится.

– Довольно интересное сравнение. И как же высечь эту искру?

– Раз не получается «механически», придётся действовать по-другому.

– Что вы имеете в виду?

– Необходим короткий высоковольтный импульс.

– Вы говорите о дефибрилляторе? Я могу позвать врачей со скорой, он у них должен быть в машине.

– Это несколько другой случай. Дефибриллятор запускает сердце, а мне надо запустить мозг.

– Но таких, как я знаю, в природе не существует?

– Вы правы. Поэтому я сам поработаю в качестве мозгового кардиовертера.

Для этого я взял в ладони голову Максима и заставил свои руки снова светиться. Синий свет стал не просто освещать поверхность головы, а как бы начал собираться в две точки в районе висков, после чего я ощутил внутренний толчок и чуть не потерял сознание. Было такое ощущение, что за какую-то долю секунды вся моя жизненная энергия резко покинула меня и я оказался выжатым, как лимон.

Находящееся в сидячем положении тело Максима дёрнулось, но я ментально не приказывал ему делать этого. Оно само, получив разряд «тока», поступило так. И это был очень хороший признак. Правда, мне с трудом удалось после этого встать, но это было уже не так важно.

После этого тело Максима попыталось завалиться на бок, но я успел его поймать. При этом я ощутил в руке не холод мёртвого камня, а прикосновение чего-то тёплого, мягкого и живого. Значит, «мотор» заработал и машина завелась.

Я посмотрел в глаза Максима и в них уже не было видно признаков смерти. Взгляд был ещё не совсем осмысленным, но уже не как у мертвеца. А потом раздался долгожданный вдох и стон. Если честно, то я сам до конца не верил, что у меня получилось.

– Я вижу, что Максим ожил? – неуверенно спросил Алексей Алексеевич.

– Да, – ответил я, тяжело выдохнув. – Зовите прислугу. Пусть она отнесёт вашего племянника в ванну и как следует там его отмоет под душем. А потом я дальше займусь его мозгом.

– Спасибо вам огромное, Николай Андреевич.

Алексей Алексеевич крикнул людей и первой ворвалась к нам мать Максима. Она сразу увидела розовый цвет лица своего сына и то, что он самостоятельно дышит. Хотя его сидячая поза была не совсем естественной. Но это нисколько не омрачило её радость. Она даже не обратила внимания на тошнотворный запах и то, что тело её сына было покрыто вонючей слизью.

– Только не обнимайте и не целуйте его, – сказал я. – Он ещё не совсем вернулся с того света.

– Но он же уже жив? – спросила меня его взволнованная мать.

– Жив, но его мозг пока не начал работать в полную силу. Слишком сильно были нарушены нейронные связи. Их придётся заново восстанавливать.

– Когда?

– Как только ваши слуги помоют его и сделают ему массаж. Надо разогнать кровь по венам, чтобы не образовались тромбы. Так что несите его в душ.

Двое слуг подхватили Максима и понесли туда, куда я сказал. С ними пошла и его мать, а жена Алексея Алексеевича спросила пеня:

– Может вы хотите что-нибудь выпить? А то вид у вас какой-то бледный и измотанный.

– Я бы лучше что-нибудь поел, – ответил я. – И не здесь. В гостиной надо хорошенько проветрить.

– Тогда пойдёмте на кухню. Там вас покормят.

– С удовольствием. Только можно я поем один, а потом вернусь к вам. Мне в процессе еды надо будет ментально и энергетически восстановиться. Иначе я не смогу сегодня полностью поставить на ноги вашего племянника.

– Как пожелаете. Охранник вас проводит.

На кухне меня встретила кухарка. Это была немного полноватая женщина лет сорока пяти, одетая в тёмное короткое однотонное платье и белый накрахмаленный фартук Внешне я выглядел моложе её, но по возрасту был старше. Только она об этом не знала. Но это ей не помешало вежливо поинтересоваться у меня, что я предпочитаю из еды.

– А какая-нибудь рыба у вас есть? – спросил я, прекрасно зная, что это самое лучшее средство для быстрого восстановления сил. Ведь в большинстве сортов рыб содержались Омега-3 жирные кислоты, снижающие уровень усталости и улучшающие работу головного мозга.

– Осетрина, белуга или севрюга? – спросили меня в ответ. – Есть также слабосолёная сёмга и форель.

– Если можно, то всё сразу.

Кухарка уже знала, что племянника хозяина удалось реанимировать и это сделали не врачи со скорой, а кто-то другой. А «другим» в этом доме в данный момент был только я. Поэтому она улыбнулась мне и мысленно поблагодарила за Максима. Ведь она искренне любила его и жалела, так как знала его с детских лет.

Похоже, что я просто зверски проголодался. К паре рыбных ассорти, разместившихся на двух блюдах, мне подали хрен и дижонскую горчицу, но я любил есть подобные деликатесы исключительно с хреном, предварительно полив тонко нарезанные кусочки соком лимона.

Первое блюдо я опустошил буквально за минуту. Кухарка посмотрела на меня удивлёнными глазами, но ничего говорить не стала. Хорошо обученная прислуга никогда не лезет с вопросами к гостям, приглашённым в дом её хозяевами.

Вторую порцию рыбного ассорти я съел уже не так быстро. Даже смог иногда отрываться, чтобы запивать всё это рыбное изобилие клюквенным морсом. На десерт я с удовольствием съел плитку тёмного шоколада под чашечку ароматного кофе, после чего наконец-то ощутил внутри себя приятную сытость.

Вместе с этим чувством из моего тела ушло ощущение физической усталости и слабости. Но полностью я ещё не восстановился. В связи с этим я для себя решил, что больше такими делами заниматься не буду. Энергозатраты моего организма были просто запредельными, а по деньгам это выходило то же самое, что и омоложение.

Во время еды я не медитировал, а лишь старался ни о чём не думать. Но мысли не хотели просто так исчезать из головы. Мой мозг скрупулёзно анализировал результаты процедуры возвращения мёртвого тела с того света и всё-таки пытался, несмотря на самозапрет, найти более оптимальные и менее затратные способы для проведения процесса воскрешения. Ведь я чуть не потерял сознание во время этого воскрешения, а подобного ни в коем случае нельзя было допускать.

– Спасибо, – сказал я в самом конце обеда. – Всё было очень вкусно.

– Пожалуйста, – последовал вежливый и короткий ответ.

В гостиную я вернулся уже сам. Там находились все те же лица. Только на диване в этот раз лежал не труп, а розовое и чисто вымытое тело Максима, одетое в махровый халат и домашние тапочки. Правда это тело не особо могло шевелиться и говорить, так как уж очень сильно были нарушены синапсы, то есть контакты между нервными клетками его головного мозга, которые отвечали за речь, память и пространственное мышление . Но я надеялся справиться и с этим.

Меня встретили как героя. Нет, никаких торжественных и хвалебных речей в мой адрес при моём появлении не прозвучало. Но искренняя и всеобъемлющая радость была написана на их лицах, что было гораздо лучше всяких высокопарных слов и похвал. Алексей Алексеевич пожал мне руку и наконец-то представил меня дамам. В момент моего появления здесь представлять меня было не совсем этично. В присутствии покойника обычно никого друг с другом не знакомят. А вот теперь это сделать было уже можно и даже необходимо.

Жену Алексея Алексеевича звали Мариной Николаевной, а сестру – Лидией Алексеевной.

– Очень приятно познакомиться, – ответил я в конце.

– Теперь вы займётесь мозгом Макса? – спросила его мать.

– Да, я постараюсь вернуть ему все утраченные во время четырёхчасовой смерти функции.

– А вы можете сделать так, чтобы он больше никогда не смог употреблять наркотики?

– Попробую, но ничего пока обещать не могу.

– Нам снова выйти?

– В этот раз можете остаться. Надеюсь вы поняли, почему в самом начале я попросил вас это сделать?

– Да. Мой брат мне вкратце рассказал, что здесь происходило. Я бы точно упала в обморок. Но я так волнуюсь потому, что мой сын может остаться инвалидом. Мне бы очень не хотелось, чтобы Максим стал человеком с ограниченными возможностями. Но то, что он снова жив, это настоящее чудо.

– Спасибо. Вы правы, вероятность того, что ваш сын останется инвалидом, является довольно высокой. Но если я сказал, что я постараюсь, то это значит, что я сделаю всё, чтобы минимизировать подобные последствия. Ещё есть вопросы?

– Нет.

– Тогда я приступаю.

Процедура восстановления нейронных связей головного мозга чём-то напоминала нанизывание бусинок на нитки. Таких ниток-каналов было очень много, а бусинок-нерйронов ещё больше. На первом этапе я это делал мысленно, воссоздавая центральные нервные ответвления, которые вели к основным органам тела Максима. А потом уже я своими светящимися ладонями, расположенными у висков молодого человека, пытался заставить эти основные каналы самостоятельно вырабатывать такие бусинки.

Первыми заново научились выполнять команды веки. Потом Максим стал произносить отдельные звуки и шевелить пальцами правой руки. Все трое родственников парня смотрели на меня с затаённым восхищением. Мои действия были отдалённо похожи на работу кукловода перед началом спектакля. Когда он проверял каждую куклу, дёргая за ниточки.