Тайна Леонардо да Винчи. Книга вторая

– Да, – ответил Леонид Сергеевич. – Это наши неучтённые капиталы, которые нам бы не хотелось особо ни перед кем светить.

– Без проблем. Я уже позвонил Петракову и он выслал ко мне инкассацию. Только за эту услугу вам придётся заплатить дополнительно двадцать одну тысячу долларов.

– Это мелочь, – сказал вальяжно Виталий Викторович. – Мы вчера видели помолодевшего Ивана, поэтому готовы оплатить все возникшие по нашей вине дополнительные расходы.

– Значит, вам понравился результат?

– Не то слово. Мы с Леонидом на досуге уже собирались на всякий случай писать завещания, а тут вдруг выяснилось, что они могут и не понадобиться.

– Если вы будете регулярно проходить у меня процедуру омоложения, то в ближайшие сто пятьдесят лет завещание вам, действительно, не понадобится.

– Честно говоря, мы со вчерашнего вечера пребываем в некотором шоке. Увидев Ивана двадцативосьмилетним, ни о чём другом мы даже думать не могли.

– Что ж, я всегда рад таким клиентам, как вы. Тогда предлагаю сначала подписать договора, а затем приступить к омоложению. Вот бланки, читайте.

– Нам их Иван вчера уже показывал. Так что мы в курсе. Вы только впишите наши данные и ту короткую фразу в допусловиях, и мы всё подпишем.

– Хорошо. В таком случае диктуйте мне ваши фамилии, чтобы я их записал в пустующие графы преамбулы договора.

Процедура заняла буквально минуту. Каждый клиент мог ознакомиться с условиями договора на сайте Центра, но эти двое туда даже и не заглядывали. Им видапомолодевшего Ивана оказалось вполне достаточно. Это и было то самое «сарафанное радио» в действии. Хотя Маска я привлёк в свой Центр с помощью личного сообщения или даже, можно сказать, приглашения.

– Кто будет первым? – спросил я, когда мы закончили с формальностями. То, что деньги я обязательно получу, у меня не было никакого сомнения. Во-первых, они их уже привезли. А во-вторых, я это прочитал в подсознании обоих. Говоря по-русски, «кидать» они меня не собирались.

– Леонид, давай ты, – предложил Виталий.

– Хорошо, – ответил тот.

– А можно мне поприсутсвовать?

– Можно. Только охранников придётся удалить.

– Без проблем.

– Тогда, Леонид Сергеевич, ложитесь на диван и устраивайтесь поудобнее. Процедура займёт не более двадцати минут.

Когда охранники вышли и первый клиент занял комфортное для него горизонтальное положение, я приступил к делу. Виталий Викторович внимательно смотрел то на мои светящиеся руки, то на своего друга. Я видел, как у него расширились глаза от удивления, когда первые признаки изменения появились на лице его приятеля.

А я в это время думал о том, что я на самом деле совершал своими действиями. Ведь я не просто омолаживал людей, а кардинально менял их судьбу. Которая была изначально записана в их ДНК в виде программы некоего электромагнитного образа будущего. И только сейчас мне стало понятно, что эта социопрограмма никак не могла возникнуть только в результате одной лишь эволюции, описанной Дарвиным. Чтобы записать такое огромное количество информации, потребовалось бы время, которое во много раз превышает время существования Вселенной.

Изучив совместную работу с лингвистами и математиками МГУ я понял, что структура человеческой речи, книжного текста и структура последовательности ДНК математически близки друг другу, то есть это действительно тексты на неизвестных пока нам языках. Оказалось, что клетки человеческого организма разговаривают одна с другой, как люди между собой. Получалось, что генетический аппарат обладал бесконечным множеством языков. И только я один смог подобрать ключик к этим языкам.

Произнося про себя слова, записанные Леонардо да Винчи, которые к нему каким-то образом попали от хтанианцев (скорее всего благодаря генетической памяти, которую разбудил в нём какой-то триггер), я запускал механизм изменения клеток человека, обновляя тем самым прежде всего биохимию его крови.

В начале было Слово, и слово было у хтанианцев, и слово было Хта. Теперь это слово оказалось у меня, но богом я себя не считал. Потому что с хтанианцами мне было не сравниться. Вот они – настоящие творцы, а я пока только учусь.

За этими мыслями я не забывал делать фотографии молодеющего на глазах Леонида Сергеевича. Хотя ни он, ни его друг, к сожалению, никогда не разрешат мне их выложить на сайте моего Центра. Они останутся у меня и у них для подтверждения того, что с ними сегодня произошло. Ведь многие могут подумать, что это просто очень хорошая пластика. Тогда как ничего общего между тем, что делал я и пластический хирург, не было. Он только лишь подтягивал кожу в проблемных местах, а я омолаживал весь организм целиком.

– Всё, – сказал я. – Просыпайтесь.

И Леонид Сергеевич открыл глаза. Первое, что он увидел перед собой, было восхищённое лицо Виталия Викторовича, которое лучше любого зеркала говорило о том, что процедура омоложения прошла успешно. Но этого ему было мало. Леонид Сергеевич хотел сам лично убедиться в этом, поэтому сразу направился к зеркальной стене моего кабинета, очень удачно оказавшейся здесь ещё до меня.

Всё повторилось, как и вчера с Иван Алексеевичем. Сначала сравнение со своей старой фотографией, потом буря восторга. Только секретаршу крутить в воздухе он не стал из-за отсутствия таковой. Хотя он всё-таки попытался проделать подобный трюк с Виталием Викторовичем, но тот оказался слишком тяжёл для него.

– Довольны результатом? – спросил я у сильно помолодевшего Леонида Сергеевича.

– Я в полном восторге, – ответил тот, не отрывая взгляда от зеркальной поверхности стены. Хотя его костюм оказался теперь ему заметно великоват, но он на это не обращал никакого внимания.

После завершения всех бумажных формальностей, я пригласил занять место на диване Виталия Викторовича. Что он с удовольствием и сделал. Только мне пришлось на несколько минут прерваться, так как приехали инкассаторы, которым охранники моих клиентов, после соответствующих указаний от своих боссов и моей подписи на бланке накладной, передали свои туго набитые деньгами сумки. В одну из которых была также положена дополнительная двадцать одна тысяча «зелёных».

А вот дальше у меня возникли проблемы. Нет, не с омоложением. Процесс начался как и положено, за которым теперь внимательно следил уже Леонид Сергеевич. Я ведь совсем недавно предполагал возможность возникновения подобной ситуации и она не заставило себя ждать.

Виталий Викторович оказался именно тем человеком, который в девяностые годы заработал свой первоначальный капитал с помощью криминала. Нет, сам он никого не убивал. Он только отдавал приказы, а убивали другие. И таких эпизодов в его голове я обнаружил пять. Но самым резонансным из них был заказ на убийство популярного в те годы телеведущего Владислава Листьева.

Этот Виталий Викторович поступил тогда очень мудро. Он прекрасно понимал, что заказчиков совершённого преступления будут прежде всего искать за границей. В связи с этим он никуда не уехал, а остался в России. Тогда как остальные двое, кому тоже сильно мешал Листьев, спешно покинули территорию страны. Поэтому их нашли и убили, а его нет.

И что мне теперь с этой информацией делать? Хотя я ещё вчера принял решение, но сведения по этому громкому делу почти тридцатилетней давности слегка вывели меня из равновесия. Ведь я тоже был знаком с Владом, только близкими друзьями мы с ним не были.

Но никаких эмоций на моём лице, внимательно наблюдавший за мной, Леонид Сергеевич не увидел. Он был относительно чист перед законом. Валютные махинации и спекуляции я не считал особо опасными преступлениями. Всё это квалифицировалось по статье мошенничество. А вот убийство – это было уже серьёзно. Придётся мне заняться этим вопросом лично. Только вот большинство участников этого дела были уже на том свете и в качестве свидетелей я их привлечь не смогу. Но я принял решение пойти другим путём, детали которого я обдумаю немного позже.

– Всё, – снова произнёс я и вывел Виталия Викторовича из состояния быстрого сна.

Тот уже вёл себя намного спокойнее, так как знал, что с ним произойдёт. Пока я занимался им, Леонид Сергеевич сходил переодеться и теперь выглядел, как молодой лондонский денди. Та же участь ждала и его товарища, который тоже на мнгновение завис перед зеркальной стеной моего кабинета.

После чего оба моих гостя попытались уговорить меня поехать с ними вместе в ресторан, чтобы обмыть это неординарное и неожиданное событие, случившееся в их жизни. Но я вежливо отказался, сославшись на занятость. Мне надо было ещё заехать на Лубянку, чтобы получить новое удостоверение генерал-майора ФСБ и забрать из оружейки свой Глок.

Когда первые мои официальные клиенты в этом кабинете ушли, я зашёл на сайт Центра и увидел, что количество просмотров увеличилось в десять раз. Лена продолжала отвечать на вопросы посетителей и я понял, что завтра у меня будут ещё желающие пройти процедуру омоложения.

Я заранее распланировал график работы, решив принимать не более шести человек в день. Потому что чувствовал, что это пока мой предел. Зачем рвать жилы, то есть свои энергетические каналы, когда я только за сегодняшнее утро заработал двадцать один миллион долларов? Если так и дальше пойдёт, то я смогу зарабатывать по шестьдесят – шестьдесят пять миллионов в день. Хотя это будет зависеть от того, на сколько десятков лет тот или иной клиент захочет помолодеть. Надеюсь, что большинство будут омолаживаться не менее чем на двадцать лет. Но лучше, конечно, сразу на сорок. Чтобы уж по максимуму.

Ладно, хватит мечтать, пора ехать за новым званием. Ключи от своего Мерседеса я передал с инкассаторами, так что мою машину сегодня пригонят к моему дому. Мне очень понравилось ездить на служебной, поэтому свою я буду использовать исключительно для поездок за город.

Прибыв на Лубянку и легко пройдя через охрану, мысленно заставив их открыть для меня турникет (ещё раз убедившись в том, что для этого ответственного дела лучше всего использовать андроидов, а не живых людей), я первым делом направился в кадры. Тамошние сотрудницы были искренне рады меня видеть. Ведь они уже знали, что именно я руководил операцией по освобождению их непосредственного начальника. Поэтому в своих мыслях были мне очень благодарны за всё.

Кроме этого они теперь чувствовали уверенность в том, что если с кем-то из них случится нечто подобное, то отныне в их рядах имелся тот, кто их максимально быстро найдёт и освободит. Хотя всех деталей операции по освобождению полковника Нестеренко они, естественно, не знали.

В связи с этим я удостоился чести быть лично сопровождённым одной из сотрудниц сначала на примерку генеральского кителя, а затем уже к фотографу. И не только из-за того, что я стал генералом. А больше из уважения к моим недавним заслугам. Тогда как в то, что я участвовал ещё и в освобождении заложников из «Принц Плаза», они посвящены не были.

Да, генеральский китель мне шёл больше, чем полковничий. Хотя не было на свете такого человека, которому он бы не пошёл. Евгения, так звали мою сопровождающую, тоже заметила, что мне очень идёт генеральский мундир. На фотографии это, кстати, также было хорошо видно.

Получив через пятнадцать минут новое удостоверение, которое даже корочкой отличалось от предыдущего, так как она была сделана из натуральной кожи, я отправился в оружейку. Знакомый мне майор был на месте, поэтому после приветсвия вернул мне мою кобуру вместе с Глоком. Под роспись, разумеется.

– Николай Андреевич, – затем сказал он, – вам необходимо спуститься в тир. Это приказ самого Директора.

– Но я теперь генерал, – ответил я немного удивившись. – А для нас, как я слышал, метко стрелять совсем необязательно.

– Сегодня вышло новое распоряжение. Так что вам придётся это сделать.

– Хорошо. Тогда вы пойдёте вместе со мной.

– Но я не могу покинуть оружейку без приказа.

– Это и есть приказ. Не волнуйтесь, я вас долго не задержу.

Как известно, приказы генералов не обсуждаются, а исполняются. Поэтому, скрепя сердце, майор закрыл дверь своей комнаты на электронный ключ и опечатал её. Затем мы на лифте спустились под землю, где располагался тир. Там никого в этот момент не было, что оказалось удачным стечением обстоятельств для меня. Ведь я решил наконец-то проверить свои новые способности и попытаться повторить тот киношный трюк с пулей, огибающей препятствие по дуге. Мне хотелось в конце концов убедиться в том, что это сделать возможно или, наоборот, невозможно.

Тир представлял из себя пятидесятиметровый прямоугольный бетонный бункер со специальными стойками и перегородками для стрельбы. Мишени подвешивались с помощью специальных зажимов на тросы и отъезжали к противоположной стене с помощью пульта дистанционного управления.

– Мне надо повесить две мишени друг за другом на расстоянии десяти метров, – сказал я майору. – Это можно сделать?

– Можно, – удивился моей просьбе оружейник, но спрашивать ничего не стал.

Для этого ему пришлось сходить в подсобку за стремянкой и прикрепить к тросу дополнительные зажимы. После того как обе мишени заняли свои позиции, майор дал команду, что можно начинать стрельбу.

Чтобы повторить то, что делали герои фильма Тимура Бекмамбетова, я вынужден был отойти на два шага назад от стойки и опустить руку с Глоком вниз, вытянув её вдоль тела. При выставленной вперёд и зафиксированной в воздухе руке подобный трюк выполнить было невозможно.

Я выбросил зажатый в ладони пистолет по дуге и где-то на её середине произвёл выстрел. Но ничего у меня не получилось. Пуля пробила первую и вторую мишень насквозь, ничуть не изменив траекторию своего полёта. Я это видел и без помощи оптики. Майор понял, что я собирался сделать, но вмешиваться в мои действия не стал. В чём и заключалась привилегия быть генералом. Хотя в его мыслях я прочитал, что он считает это глупой затеей и пустой тратой патронов.

Но я решил не останавливаться и продолжить эксперимент. Я сосредоточил всё своё внимание на пуле, как бы мысленно задавая ей необычную траекторию полёта. И у меня получилось, только не совсем. Вторя пуля пробила первую мишень с самого края, а во вторую она вошла в тёмный круг. И это, по моему мнению, являлось уже хоть и небольшим, но успехом.

Майор, посмотрев в оптику, был несказанно удивлён увиденным. Он тоже понял, что пуля пролетела по довольно странной траектории, похожей на дугу. Так что смещение от центра было налицо. И этого он отрицать не мог.

С третьего выстрела у меня получилось ещё лучше. Первую мишень пуля обогнула, не задев, а во вторую попала в восьмёрку. Теперь я полностью понял для себя основной принцип изменения траектории пули и с четвёртого выстрела попал точно в яблочко второй мишени, также не задев первую.

Удивлению майора не было предела. Он не верил своим глазам, поэтому несколько раз прикладывался к монокуляру.

– Невероятно, – только и мог произнести он. – Если бы я сам это сейчас не видел, никогда бы не поверил.

– Теперь замените мишени, – сказал я ему. – Хочу проверить кучность стрельбы.

Кучность ошеломила даже меня. Все девять пуль, выпущенных одна за другой, попали точно в яблочко второй мишени, не задев первую. Причём когда майор её подтащил к нам, то отверстия от пуль напомнили идеальную ромашку. Потому что именно о ней я и подумал, начиная стрельбу.

– Товарищ генерал, это прямо как в том американском фильме, – сказал он восхищённо. – И даже лучше.

– Значит, экзамен по стрельбе я сдал?

– Ещё бы. Я эти мишени обязательно сохраню и буду показывать всем нашим в качестве примера.

– А вот этого делать не надо. О том, что я умею так стрелять, не должен знать никто. Вы меня поняли, майор?

– Так точно, товарищ генерал.

– И мишени я заберу с собой. Кстати, выдайте мне ещё патронов.

Нет, это было какое-то глупое ребячество с моей стороны. Но уж очень мне хотелось попробовать и я не смог сдержаться. Хотя, если честно, я не особо верил в подобный результат. Но ребячеством в полном смысле слова мои действия назвать было нельзя. Ведь я не заставил майора встать вместо первой мишени, как это сделала Джоли в фильме. Правда это уже называлось бы безрассудством и превышением власти. Так что будем и дальше продолжать считать, что кино – это выдумка, а мои способности – это реальность.

Игрок в настольный теннис тоже умеет закручивать шарик. Да и футболист, закручивая мяч, делает нечто подобное. Правда чем я закручиваю пулю, мне было тоже понятно, в отличие от остальных людей. Ведь менталист – это не профессия, а призвание. Поэтому силой мысли можно творить и не такие вещи. В чём я теперь был абсолютно уверен.

Стирать в памяти события, произошедшие в тире, я майору не стал. Он меня прекрасно понял и в свободное от работы время тоже попытается повторить мой трюк. Но он не был менталистом и не сможет силой своих мыслей влиять на материальные предметы. Поэтому у него ничего из этого не получится.

А вот у моих курсантов должно будет получиться. Я за этим прослежу лично. И, возможно, повторю трюк Джоли, чтобы мотивировать их. Сам встану вместо первой мишени, если того потребует ситуация, и заставлю их стрелять так, как надо мне. Пусть стараются изо всех сил, то есть используя максимальное количество нейронов своего головного мозга.

От раздумий меня отвлёк звонок из моего Центра. Было понятно, что звонит мне кто-то из охранников. Так как никого кроме них в этом момент там находиться не могло. Только б не пожар, хотя гореть в здании было практически нечему. Да и пожарное депо находилось от Центра всего в ста метрах.

– Слушаю, – сказал я, отвечая на звонок.

– Николай Андреевич, это охранник, – доложился звонивший. – Тут у нас возникла одна небольшая проблемка. Вы сможете сейчас подъехать?

– Конечно. А что за проблемка?

– Приехали сотрудники ФСБ и спрашивают вас.

– Хорошо, я понял. Через десять минут буду.

Похоже, что на мой сайт заглядывали не только желающие омолодиться. Но и те, кто собирался поживиться за мой счёт. Хотя прежде они хотели проверить, что у меня за «крыша». Если её нет или она ментовская, а может даже просто бандитская, то предложить свои услуги по решению различных вопросов. Ведь на моём сайте была указана конкретная сумма за мои специфические услуги и я был уверен, что кто-то из представителей силовых структур или из криминала обязательно захочет получать с моего Центра свою долю.

– Игорь, – сказал я водителю, сев в машину, – включай сирену и мигалку.

– Куда едем, товарищ генерал? – спросил тот.

– В Центр. И побыстрее.

Да, вот это скорость. Доехали мы до цели всего за восемь минут. На прилагающей к Центру стоянке стояли два Геленвагена, а перед входом в здание маячили четыре фигуры в штатском. Правильно, кто же рэкетом в форме сейчас занимается? Хотя и таких придурков в России до сих пор вполне хватало.

Оборотни в погонах, заслышав сирену и увидев проблески синего света, не испугались, но были удивлены. Особенно их удивление усилилось от вида конторских номеров, которые оказались на бампере моей машины. Про моё Управление «М» они ничего, естественно, не знали, но уже догадались, что их сегодняшний наезд выйдет им боком.

– Кто старший? – властно спросил я, выходя из машины.

– Ну, я, – ответил слегка взбледнувший крайний слева. – А кто спрашивает?

– Генерал-майор ФСБ Веснин. Вот моё удостоверение. А теперь покажите ваши.

Четвёрка замялась и старший достал свою ксиву.

– Подполковник ФСБ Чернышов, – ответил тот понимая, что в этот раз они «попали» и довольно конкретно. Ведь остальные трое не были сотрудниками ФСБ, но работали вышибалами под его непосредственным руководством.

– Что вы здесь делаете? – снова жёстко спросил я.

– Мы приехали поговорить с хозяином этого Центра.

– По поводу?

– По поводу охраны.

– Я владелец этого Центра. Что-то ещё надо объяснять или и так всё понятно?

– Так точно, понятно, товарищ генерал. Всё понятно.

– Тогда даю тридцать секунд, чтобы убраться отсюда. Время пошло!

Повторять приказ мне не пришлось. Моё удостоверение, конторская машина и Глок на поясе говорили о том, что они ещё легко отделались. Хотя я обязательно позвоню начальнику Управления собственной безопасности и сообщу ему об этом подполковнике.

Ведь этот Чернышов работал в отделе нашего управления «К» (контроль за банками), в котором совсем недавно арестовали его начальника, полковника Черкалина, на даче которого нашли наличными двенадцать миллиардов рублей. Так что голову гидре уэсбэшники отрубили, а щупальца остались и продолжали жить прежней криминальной жизнью, собирая дань с коммерсантов. Хотя на самом деле это была не голова, а лишь высокопоставленный посредник. Нити от которого тянулись на самый верх и о которых он на допросах ни словом не обмолвился.

Только Чернышов тоже запомнил название моего Управления и я это сразу понял. Но дело в том, что в нашей структуре уже имелось Управление «М», которое занималось контрразведывательным обеспечением и противодействием коррупции в МВД России, МЧС России, Минюсте России, Следственном Комитете и в остальных государственных органах. То Управление «М» стало сейчас обособленным подразделением, являясь частью Центрального аппарата ФСБ и подчиняясь напрямую Директору.

Именно поэтому Олег и Игорь Георгиевич так быстро согласились назвать моё Управление той же буквой «М». Тем самым прикрыв мою службу другим одноимённым подразделением. Ведь объявить о том, что в ФСБ с недавних пор образовано специальное Управление экстрасенсов и менталистов было нельзя. А тут моя литера «М» очень даже удачно подошла к другой «М». Так что я, можно сказать, параллельно боролся и с коррупцией тоже. К тому же выпускники моего Управления в скором времени будут очень востребованы одноимённой структурой. Ведь именно для этого я их и собирался готовить.

С начальником основного Управления «М» я лично знаком не был. Генерал-лейтенант Рукавишников Пётр Петрович оказался довольно закрытой личностью, что полностью соответствовало профилю его работы. Но теперь он получил в нагрузку ещё и моё небольшое Управление, о котором ему должен был сообщить генерал-полковник Сорокин. Хотя юридически и финансово моё Управление было абсолютно независимо от материнской структуры. Именно так и создавались, и функционировали особо секретные подразделения ФСБ, о существовании которых знали только несколько человек в стране.

Ведь по движению денег и финансовым потокам, проходящим через бухгалтерию ФСБ, можно было сразу догадаться, что в её недрах появилась совершенно новая структура. Но в случае со мной ничего отследить было нельзя. Управление «М» числилось на балансе моего Центра и никаким боком не касалось Федеральной службы безопасности РФ. А то, что в моём Центре будут проходить учёбу сорок курсантов, можно было объяснить курсами повышения квалификации молодых специалистов в области омоложения. И именно так они будут числиться у меня на балансе, получая соответсвующие стипендии и другие доплаты.

На мой Центр, как пчёлы на мёд, (про мух и куда они летят вспоминать здесь было не совсем этично) могли слететься и остальные силовики. ФСО, МВД, СК, Прокуратура и даже военные. Ведь они не знали, кто тут всем руководит. Так что надо быть отныне готовым ко всему.

Охранники сквозь стеклянные двери видели, как я быстро решил вопрос с неожиданными визитёрами и прониклись ко мне ещё большим уважением. К тому же они сразу обратили внимание на мой Глок у меня на поясе. Что говорило о том, что я тоже имею непосредственное отношение к силовым структурам. А вот к каким, это их уже не касалось. И не будет касаться и дальше, так как уже послезавтра я их заменю на одного из пяти андроидов Маска. Один вид которого сразу отобьёт охоту у любого желающего поживиться за счёт меня и моего Центра.

До своего рабочего кабинета дойти я не успел. Мне поступил звонок от неизвестного абонента, номер которого у меня не определился. Неужели намечается очередной наезд? Но долго раздумывать над этим я не стал и ответил на звонок.

– Говорите, – сказал я в трубку.

– Николай Андреевич? – спросил меня низкий мужской голос.

– Да, это я. С кем имею честь?

– Сразу видна старая школа. Меня зовут Алексей Алексеевич Моркашов. Надеюсь, вы обо мне слышали?

– Конечно, слышал. Вы – один из самых богатых людей России. Поэтому откуда вы узнали мой прямой номер я спрашивать не буду.

– Правильно рассуждаете. Но информацию о вас я взял с вашего сайта.

– Так вы по поводу омоложения?

– Не совсем. Но к этому вопросу мы обязательно вернёмся, только немного позже. А сейчас мне нужны ваши другие способности.

– Интересно какие?

– Я прочитал на сайте вашего Центра, что вы спасли одну маленькую девочку.

– Там не совсем так написано.

– Моя служба безопасности всё узнала о той аварии и о том, что на самом деле произошло с ребёнком.

– Ваши люди сумели разговорить её мать?