Ул о Гламо и Эколавах

– В первый день я просто облетел здание несколько раз, потом развесил маяки, которые тоже были в специальных упаковках. Ночью лёг спать в этом же комбинезоне. Кстати, это тоже было как бы испытание. Очень удобная штука. Спишь, как на любимом диване. Но маяки передали мне, что к зданию приближается летательный аппарат. Мне надо было подлететь, не привлекая внимания, что я и сделал. Летательные аппараты сели на крышу, выгрузили коробки, которые были спущены в лифты, и улетели. Всё это было сделано без людей. Днём также ничего не произошло. Здание выглядело вымершим. Никакого движения, никаких звуков. Ночью тоже. На третий день я опять покружил над зданием, решив, оставить маяки на несколько дней, они заряжены на самоуничтожение через определённое время, как вдруг увидел, что по крыше гуляет человек. Именно гуляет. Он останавливался, смотрел куда-то вдаль. Я разглядывал его в бинокль, потому что он мог меня увидеть. Сфотографировал его. Да, это был один из создателей «Главного Мозга». Он немного погулял по крыше и спустился внутрь здания, а я решил остаться ещё на ночь. Чисто интуитивно. И, оказалось, не напрасно. То, что я увидел, должны увидеть и вы.

Он включил аппаратуру голограммы, и мы с замиранием сердца стали смотреть «кино». Мы увидели здание, в котором располагался «Главный Мозг», потом к нему подлетели несколько флаеров. Изображение приблизилось, видно Никита нашёл удобное место. Флаеры опустились на крышу одновременно, но люк открылся только в одном из них, откуда роботы вынесли людей. Изображение приблизилось ещё, и мы увидели, что это были старики – всего двое, роботы усадили их в кресла, потому что они были без движения, но даже на расстоянии было видно, что глаза у них открыты, но не выражают ничего.

Роботы опустили кресла в лифт и отправились к следующему флаеру. Вынесли оттуда двух стариков, опустили в лифт, отправились к третьему флаеру.

Мы сидели молча, стиснув зубы. Все догадались, что людей для чего-то использовали.

– Думаю, что, если скажу вам, что у нас уже были предположения, что «Главный Мозг» заряжается кровью человека, вы теперь поймёте, что это так и есть.

Мы молчали. Через несколько минут разошлись по своим комнатам. Я думаю, каждый из нас ощущал одно и то же – бренность этого мира, двусмысленность нашей жизни, задавал себе один и тот же вопрос – зачем? Зачем мы живём? Чтобы потом вот так…

Утром, после построения, Никита сказал мне остаться после тренировки. Я подошёл к нему.

– Святомир, нам предстоит продолжить обследование расположения и режим работы «Главного Мозга». Я буду теперь летать с вами по очереди – по одному из вас. Ты будешь первым.

Я не выразил ничего – ни щенячьего восторга, что буду первым, ни черепашьего раздумья, ни совиной мудрости – а к чему это приведёт. Сказал: «Есть», на что Никита бросил удивлённый взгляд, ведь я был не военный, к тому же не служил, почему мне приспичило так ответить, я и сам не знал.

Через 3 дня Никита позвал меня в так называемую каптёрку:

– Святомир, ты должен подготовиться, мы с тобой завтра поедем, а потом и полетим к зданию объекта. Ты в курсе?

– Да.

– Кое-что надо с тобой повторить. Останься после занятий.

– Есть.

– Знаешь, тебе не идёт говорить это «есть». Ты больше всех не похож на военного, а когда так говоришь, думается, что ты либо копируешь кого-то, либо, извини, издеваешься.

– Простите, я больше не буду. Не знал, как правильно.

– Говори, как всегда: ладно. Понятно, или даже, как твой брат – ОК.

– Ладно.

Вечером мы с Никитой повторили, как пользоваться всеми приспособлениями, он был доволен моей сообразительностью, а уж как я был доволен, что как бы прошёл экзамен, сказать трудно. Видимо, меня всё же «кондражило» перед этим экспериментом. Помнилось, что Никита сказал в первый раз: «Если не вернусь…».