Срочно требуется невеста для царевича!

– Что? – Ахей от неожиданности поперхнулся собственной слюной. – Повтори, что ты сказала?

– Серные пробки промыл? Оглох на старости?

– Это правда? Фиона, это правда?

– Да, папочка, – Фиона поднялась с кресла и фыркнула, – я скоро стану царевной. Ты плохой психолог. Если бы я нырнула в постель к царевичу, то вряд ли получила бы приглашение на бал. Он слишком красив и избалован, чтобы увлечься лёгкой добычей. Я заставлю его пострадать. Тогда он сам забежит в мои силки. А ты, папочка, будешь у меня в услужении. Давай, собирайся. И перестань тискать моих служанок. По крайней мере, затихни, пока мы не отбыли на бал, а потом хоть всю деревню отымей!

– Как ты смеешь указывать отцу! – вскричал Ахей. Вены на шее вздулись, а лицо стало багровым.

– Так это ты был, владелец недвижимости, – Фиора смерила супруга презрительным взглядом. – Это правда, теперь тебе лучше держать свою недвижимость в штанах. Стефан вчера видел тебя, как ты… с кем на сей раз? И что, получилось, или так, за титьки подержался и этим кайф словил?

Стефан тем временем пошёл на задний двор. Сейчас он мог разглядеть лучше место своего ночного укрытия.

Задний двор представлял собой поляну, по окружности которой располагались псевдоколонны, соединённые перекрытиями. В центре сооружения находилась та самая беседка. Лианы, обвивающие строения, ещё не покрылись листьями. Должно быть, летом это – премилый уголок.

Как он и предполагал, в беседке Фабьян уединился с какой-то девицей.

– Простите, что помешал, – царевич деланно поклонился девушке, – но я вынужден похитить вашего кавалера. Двигай сюда, – кивнул он адъютанту.

– Прости дорогая, но я покидаю тебя. Этот узурпатор сам несчастлив, и другим не даёт насладиться прекрасным, – Фабьян вышел из беседки и подошёл к царевичу: – Что за срочность?

– Где эти трое зажимаются? – без тени смущения спросил Стефан.

– Ваше Величество, это не хорошо так думать о своих друзьях. Они, должно быть, знакомят местных жителей с новыми технологиями?

– Ты хотел сказать: жительниц? – со смешком ответил вопросом на предположение царевич. – Скажи им закруглять ликбез. Жду перед парадным входом. Поедем на рыбалку.

– Прости, но зачем нам рыбалка, когда здесь неплох улов?

– Говорят, что с моста клюёт лучше.

– Видимо, с заколдованного: его никто не видел, но все знают, что он существует.

– Значит так, демагог, собираешь волшебников и идёте со мной расколдовывать мост. Ещё есть вопросы? Правда, перед мостом придётся мельницу навестить.

– Это ещё зачем? Крыльями мы и сами махать умеем.

– Если ты сейчас не отправишься за махокрылами, то полетишь низким полётом. Вопросы будут или и так всё ясно?

Фабьян деланно вздохнул и направился в сторону сада, а царевич отправился к главному столбу.

Вскоре к нему присоединились адъютанты. Четвёрка переговаривалась, пересмеивалась и с любопытством посматривала на некие странности около столба. Во-первых, столб в этот раз был обнесён забором. Во-вторых, к кольцу присоединяли цепь. В-третьих, на равном расстоянии от столба по окружности устанавливалась полоса прохода, как обычно, это делают при проверке документов: в один ряд.

– У них сегодня представление готовится? – хихикнул Фабьян.

– Не нравится мне это, – задумчиво проговорил Адриан.

– Стефан, а тебе не напоминает это на сжигание ведьм? – Кристиан потёр подбородок.

– Надеюсь, до этого дело не дойдёт, но ты прав, Кристиан, здесь намечается что-то очень и очень нехорошее. Вы, надеюсь, все помните? – царевич серьёзно посмотрел на друзей.

– Сам не сорвись! – ответил Кристиан. – Барин скоро будет? Я хотел бы успеть на начало спектакля.

Прошла уже добрая четверть часа, а Ахей так и не появился. Молодые люди напустили на себя беззаботный вид, перекидывались шутками типа: «Памперсы надевает» – «Подштанники меняет» – «Носик пудрит» – «Нажопник примеряет» – «Клоунский колпак. Танцевать под столбом будет» – «А мы ходить кругами и в бубен бить».

Наконец, появился барин. Его вид говорил, что человек он глубоко и безнадёжно больной:

– Давление скакнуло. Доктор, – Ахей обернулся, – доктор, где же вы? – следом появился мужчина в белом халате, накинутом на элегантный костюм шоколадного цвета, – доктор, подтвердите, что у меня давление, и вы велели лежать. Я вам дам проводника до мельницы. А на мост в другой раз.

– Подтверждаю, – по-военному щёлкнув каблуками и кивнув головой так, что тонкая козлиная бородка коснулась груди, поддакнул мужчина.

– Лежите, дорогу до моста мы знаем. А без мельницы обойдёмся как-нибудь, – Стефан вскочил на коня, которого к нему подвёл один из офицеров его эскорта. – Хотя давай сопровождающего. Управляющего. Мужик он знающий. И мельницу покажет, и на мост сводит, а потом мы к Ясмине завернём. Уж больно я зол на эту девицу.

– А он… в городе. Утром в город поехал. За лампочками, – залепетал барин.

– Ты, я думаю, не в курсе, – встрял Адриан, который по примеру царевича забрался на лошадь, – я видел управляющего в саду. Он с барыней обсуждал виноградники.

– После этого и уехал, – продолжал настаивать барин. – Завтра поедем. Мне, дай бог, полегчает.

– Так это было около часа назад, – настаивал Адриан.

– Да-а? Я его минут пятнадцать назад видел. Он здесь был, указывал, куда хворост класть, – хихикнул Фабьян.

– Ка-какой хворост? Уехал он, – язык барина заплетался. Ещё немного, и он, как девица благородной породы, потеряет сознание. – О-шиб-лись вы.

– Странное у тебя утро. Совсем как у меня. Во сколько встал, во столько и рассвет, – захохотал Стефан. – Иди умирай. А мы поехали.

Стефан развернул коня и направил его на выезд со двора.

Глава 6

Как и предполагал Стефан, Ахей не мог отпустить его без сопровождения. Мало ли чего накопает или с кем встретится.

– Слышь, стучит, – с притворной тревогой заметил Фабьян, прислушиваясь с торопливому стуку копыт, раздававшемуся позади. – Это, Ваше Величество, твой личный телохранитель тебя догоняет.

– Боюсь, что при таких телохранителях, я в первые же минуты изучал бы мост со дна реки, – фыркнул Стефан. – Эх, надо было с вами поспорить. Глядишь, ящик коньяка бы и выспорил. Хотя надежды на вас никакой нет. Специально проспорили бы, лишь бы не ставить.

– Я проиграл, – включился в разговор Адриан. – Куда коньяк тащить? К тебе в комнату или под столбом разопьём?

– Что с тобой, бедолага? – Стефан с удивлением посмотрел на адъютанта.

– Полцарства отдал бы за зрелище под названием: «Царевич Стефан снимает пробу».

– Интересно, – хмыкнул царевич, – а где полцарства взял бы?

– Ты мне ещё за ежевику торчишь. Но, тихо! Барин копытами цокает. На что спорим, что до моста мы не доедем. Дорогу размыло…

– Нет, камнями завалило.

– Дерево упало…

– Цунами накрыло…

– Мельник рожает…

Молодые люди развеселились, предлагая все новые и новые версии, почему им не покажут мост.

Ехали они не спеша. Кони то и дело останавливались, склоняли свои могучие шеи к земле, захватывали своими влажными губами молодую зелень.

По обе стороны от дороги тянулись живые зелёные изгороди огородов и садов. На улице было немноголюдно. Да и те, кто встречались при виде молодых господ поспешно кланялись и что-то бурчали. «Надеюсь, что это приветствие, а не проклятие», – подумал про себя царевич. Лица взрослого населения были напряжены. Лишь детвора, как всегда и везде, и при любых обстоятельствах, находила время и место для игры.

Вскоре, кроме топота копыт, послышалось шумное дыхание.

Царевич придержал коня, позволяя барину их нагнать:

– Ездок, как я посмотрю, ты так себе, – Стефан с какой-то унижающей жалостью смотрел на приближающегося Ахея.

– Возраст, Ваше Величество, возраст. Раньше-то я был о-го-го.

– Оно и видно, – царевич смотрел оценивающе на бочкообразную фигуру барина. – О-го-го какой аквариум, – он похлопал себя по животу, подразумевая излишние килограммы у Ахея. – Я теперь звать так тебя буду: «О-го-го». Поехали на мост, хочу посмотреть на зайцев, которые перебираются вброд.

– Ваше Величество, Ваше Величество, мы же на мельницу, – спешно проговорил барин. Его маленькие глазки бегали, а лицо наливалось «соком переспелого помидора» – по лбу и вискам скатывались крупные капли пота. Того и гляди лопнут эти мясистые щёки, лоб, толстый «трухлявый» нос. Умоляющим голосом, в котором, впрочем, надежда не звучала, он проскулил: – Нас там ждут. А? Мельник обидится. Он столы накрыл. Только нас ждут.

Царевич продолжал удерживать коня, которому не хотелось стоять на месте: «Ахей, ступай к мельнику сам. Чревоугодничество – твоё хобби. Мы больше по русалкам и рыбалке».

С этими словами Стефан пришпорил коня. Его адъютанты последовали за ним. Барин ответить на это ничего не успел, лишь посмотрел, как конь царевича сделал круг на месте и рванул по дороге, выбрасывая камушки из-под копыт.

Ахей, кряхтя и пыхтя, спустился на землю: «Ябеда! Ты где?» – зло заорал он. Неподалёку игравшие на обочине дети, быстро подобрали свои игрушки и скрылись за ближайшей калиткой.

Вряд ли Ябеда услышал своего господина. Скорее, он предположил, как будут развиваться события, ибо минуты через три послышалось шуршание гравия, потом мерное дыхание мотора, ещё прошло с полуминуты, когда из-за поворота показался гольфкар. За лобовым стеклом с одной стороны криво висел белый флажок с красным крестом, а с другой – была прилеплена вниз головой аптечная эмблема.

– Чего так долго? – завизжал Ахей.

– Как сами велели, так и выехал, – обиженным и в то же время подобострастным тоном ответил ему Ябеда.

Барин с недовольным видом бросил поводья слуге и приказал скакать на мельницу: «Скажи им, пусть девок подготовят таких, чтобы этот молокосос забыл, как его зовут. И возьми это, – в руке барина была зажата небольшая ампула. – Моя дура вчера не тем раны обрабатывала Стефану. Такую оказию упустила».

Ахей быстро обернулся, зыркнул глазами, проверяя, не подслушивает ли их кто.

– На мельнице? – недоумённо поинтересовался Ябеда.

– Нет, у меня в спальне, – Ахей раздул ноздри, всем видом показывая, что ему приходится иметь дело с тугодумами. – Пусть мельник сам кумекает, когда, где и как. Напомни про должок и намекни, что дочурке скоро восемнадцать. Кума из благородного дома давно просит свежее тело.

– Так, её же уже засватали, – невзрачный, почти сливающийся с окружающей средой, Ябеда вспыхнул. – Вы мне её обещали.

– Вот и постарайся, ежели девку в жены хочешь.

Ябеда ничего не ответил, только сжал челюсти так, что желваки на скулах заходили, вскочил на коня и ускакал прочь.

А барин, пересев за руль своей тележки, выдохнул и пробурчал: «Ну ничего, Ваше Величество, сами не поймёте, как в столице окажетесь. Чего припёрся. Хорошо без тебя жили!»

Машинка набирала скорость медленно, утробно урча мотором, как довольный котёнок под боком у кошки. Но агрегат не был предназначена для езды по пересечённой местности. Мотор злобно заворчал перед возникшем на его пути бугорке, но всё-таки преодолел препятствие, умудрившись приподнять задние колёса и даря обещание опрокинуться вперёд. Качественная конструкция последней модели всё же устояла, что не сказать о барине. Он подпрыгнул так, словно хотел пробить макушкой тентовую крышу.

– Ого, лягушонка в коробчонке едет, – Фабьян повернул голову и присвистнул. – Разбегайсь, сейчас затопчут.

Ахей мчался на всех мощностях своей таратайки. Навес над головой хлопал и грозился оторваться.

– Не иначе как целых километров пятьдесят выжимает, – предположил Адриан.

– Не-е, – протянул Кристиан, – все двести. Стефан, а тебе не кажется, что этот агрегат для местной больницы предназначался. Или я ошибаюсь? Насколько я помню, деньги направлялись на приобретение машины скорой помощи.

– Это мы сейчас и узнаем, – царевич поднял руку, показывая Ахею притормозить. Или Ахей никогда не разгонялся на своей машинке, или же дорога в этом месте шла под горку, так и или иначе, барина оторвала от сидения сила инерции, и он щекой проехался по лобовому стеклу. – Ахей, я так понимаю, ты за тяжелобольным едешь. Не эта ли таратайка для больницы приобреталась. Странная конструкция у современных скорых. Устроился на подработку в местную больницу? Давай, колись! Будешь звездой экрана, национальным героем: «Барин Ахей безвозмездно работает на местной скорой реаниматологом – гинекологом!»

Ахей покраснел. Его глазки маленькие, почти невидные глазки забегали: «Сами слышали, врач прописал лежать, а я за вами должен…» – залепетал он.

– Да ничего ты нам не должен. Мальчики мы большие, сами всё умеем. Можешь убираться к себе и продолжать умирать, – Стефан видел, как бесил он барина. Была бы того воля, он давно бы приказал наказать наглеца.

– Барин, я на твоём месте послушал бы совета. Отдохнул бы перед дальней дорогой, – хмыкнул Кристиан.

– Ка-какой дорогой? Ку-куда? – вся краска спала с лица Ахея. Он побледнел, как Фиона, перед тем как потерять сознание.

– Да не кудахчи, не курица, хоть и с яйцами, – Стефан подумал, что если его отец был бы сейчас рядом, то его хватил бы инфаркт: «наследник престола, а выражается как завсегдатай третьесортного бара». И, желая исправиться перед воображаемым папашей, поспешил исправиться: – Во дворец. Фиона не говорила, что я её пригласил на бал? Матушка уже чемоданы пакует. Можешь присоединиться. Или не рискнёшь покинуть свою обитель?

– Как не рискну? Я дочку одну никуда не отпущу. Только при мне. Ваше Величество, мельник очень просит. Пожа-алуйста!

В это время по дороге к ним приближалась старуха. Спина согнута дугой, словно там была прошита полусфера. Одной рукой она держалась за поясницу. Платок низко-низко опустился на лицо, и было непонятно, как она вообще видит дорогу.

Старушка, завидев господ, остановилась, приложила козырьком ладонь ко лбу, оценила масштаб неожиданности, глянула сначала на царевича, потом на барина, и, изобразив поклон, напоминающий попытку добыть картошку лбом, развернулась и засеменила прочь с такой скоростью, что Стефан невольно засчитал ей пару очков.

– Это что за аттракцион? – царевич озадаченно посмотрел на барина.

– Да не местная она. У нас такого винтажа нет. Наверное, милостыню хотела попросить, а у нас за это можно и по рукам получить, вот и дала стрекача, – деловито пояснил Ахей. – Навёл я порядок, зачистил посёлок от всякой швали.

– Эй, бабуля, марш сюда! – Стефан ловко спрыгнул с коня, как будто участвовал в соревнованиях по гимнастике и устремился следом за старухой.

Волшебным образом спина старухи распрямилась, платок сполз с головы. Седые пакли упали на плечи.

В этот момент беглянка обернулась, показав царевичу своё старое бородавчатое лицо с выступающими клыками и красными светящимися глазами.

На какой-то миг Стефан затормозил. У этой уродливой ведьмы была очень даже неплохая фигурка, которую не смог скрыть бесформенный балахон.

– Бабушка, хочу познакомиться. На бал пригласить, – царевич крупными шагами преследовал женщину. Уродина ускорилась. Она почти бежала. – Бабулька, да вам в соревнованиях по спортивной ходьбе участвовать. Олимпийскую медаль для нашего царства добудете. Стадион в другой стороне!

Стефан почти догнал женщину, как она резко обернулась, выбросила руку, и едкая струя ударила царевичу по глазам. Тот выругался, схватился за лицо, а старушка, подобрав платья, рванула за угол.

– Чего сидите, догоняйте, остолопы! – царевич зашатался словно пьяный, закрывая ладонями глаза. – Вот стерва, ослепила.

Фабьян и Адриан подстегнули коней, а Кристиан спешился, подошёл к ближайшей калитке и заколотил, требуя воды и чистого полотенца.

Калитка открылась не сразу. Оттуда вышла крестьянка. Узнав, в чём дело, она сделала Стефану примочки на глаза. В это время вернулись адъютанты. У них в руках была маска ведьмы и балахон.

– Ваше Величество, испарилась бабулька. Прикажете с собаками начать поиск? – Фабьяну совсем не хотелось лезть в заросли всё той же ежевики, которые начинались за домом. Полоса хоть и не была слишком широкой, но за полосой начинался ельник.

Стефан сидел на лавке около забора, откинувшись назад, однако голову держал прямо. Рядом с ним стояла глубокая тарелка с чистой водой. Крестьянка обмакивала в воду чистую тряпицу, а потом ею промывала то один глаз, то другой.

– Кто вас так? – спросила женщина. – В чью гримёрную забрались?

– Старуха. Не знаете, кто здесь побирается? – царевичу хотелось посмотреть на ту, которая дарила облегчение.

– У нас запрещено побираться. Барин всех побирушек у позорного столба на всеобщий осмотр выставляет.

– Позорный столб? Где он?

Ахей, услышав про столб, весь напрягся и заорал. Похоже, что он по-другому не умел разговаривать со своими подданными: «Что ты несёшь? Не слушайте её! Нет у нас столба!»

– Нет так нет, – вздохнула женщина.

– Уж не тот ли столб, который сегодня украшают, как невесту к венцу? – продолжил Стефан. – Говори, женщина, я царевич. Мне можно.

– Можно так можно, – также проговорила женщина. – Чего говорить. Барин сказал, что столба нет, значит – нет.

– Мост есть? – встрял Кристиан.

– Не знаю, у барина надо спросить. Ваше Величество, вы глаза поберегите. Сейчас ступайте к себе, отдохните. Если к вечеру не пройдёт, то к врачу. Но это в город надо ехать. У нас есть один, да и тот только медицинский халат носит. И простуду, и понос одними таблетками лечит.

– Что ты несёшь? – рявкнул Ахей. У него кулаки то сжимались, то разжимались. Как он не крепился, сохранить благодушное расположение перед господами не мог. От него воняло злобой.

– Чем нагружена, то и несу. Что вы мне сделаете? Дочь опозорили, мужа инвалидом сделали. Устала я бояться, – сказав это, женщина поклонилась и попросила позволения удалиться.

***

В барский дом Стефан не поехал. Он твёрдо решил посмотреть на мост.

Дорога, как мы помним, проходила мимо того дома, где жил Атол со своей дочерью. Их дом стоял на окраине.

Царевич забрался на своего коня и позволил последнему самому выбирать ритм. Свернуть с дороги было некуда, развилок тоже не наблюдалось.

Посёлок растянулся по берегам горной речушки, и улица если и отступала от воды, то не более, чем на пару метров.

Адъютанты следовали рядом. Ахей же не торопился догонять.

– Как ты думаешь? Что будет женщине за её слова? – прервал тишину Кристиан.

– Наградят пожизненным нажопником, – усмехнулся Фабьян.

– И мы не вмешаемся? – спросил Адриан.

– Что? Хочешь, чтобы я тебе тоже отсыпал пару палок по твоей сидушке? – мрачно хмыкнул Стефан. Он притормозил своего коня около распахнутой настежь калитки. – Они такие беспечные, потому что живут на окраине? Или у меня дефект зрения?

Калитка огорода дома Атола и в самом деле была распахнута настежь. На дорожке, ведущей к крыльцу, валялись какие-то вещи. Вокруг всё вытоптано, словно пробежали мамонты, спасаясь от потопа.

– Нет, скажите мне: у меня и правда проблема со зрением или здесь действительно поработали мародёры? – царевич спустился с коня на землю. Он часто моргал. Глаза всё ещё болели, словно был насыпан песок. Он то и дело прикладывал платок, чтобы промокнуть набегавшие слёзы. – Зззараза, – выдал в сердцах.

– Похоже, что нет, – Фабьян, не упускавший случая поязвить, в этот раз был лаконично краток. Он тоже спрыгнул с коня: – Ваше Величество, оставайтесь здесь, а мы проведаем обстановку.

Стефан усмехнулся: «Если у меня из глаз капают слёзы – ещё не означает, что я стал кисейной барышней».

– Так-то оно так, но если с вами что случится, царь-батюшка нам не только головы поотрывает, но кое-что поценнее, – не удержался Фабьян.

– Не утрируй, – хмыкнул Стефан, обводя взглядом двор, – если бы я боялся нападения, сидел бы сейчас в замке за высоким частоколом, а не разгуливал по разбитым огородам на окраине. Здесь не опаснее, чем у Ахея за обедом. Лучше посмотрим, нет ли тут живых душ – вдруг кто уцелел при налёте.

Кристиан и Адриан спустились следом за первыми двумя. Молодые люди осторожно подошли к распахнутой калитке, заглянули во двор. Ни души. Разделившись по двое, они пошли в обход дома.

– Есть кто? Выйдешь с поднятыми руками, не тронем! – громко крикнул Стефан в разбитое окно. – Я, наследный царевич, даю царское слово не тронуть и отпустить с миром.

Тишина. Только ветер играл занавесками. Стефан подошёл к окну и в ужасе прошептал: «Не может быть…»