Алимфоаптика

Вернувшись домой, Атон заглянул в глаза своему отцу, который с гордостью говорил о династии промысловиков. Но вместо ответа Атон только молча смотрел, понимая, что этот путь – не его. На следующее утро он собрал свои скромные пожитки и отправился в далёкую столицу, где древние храмы скрывали в себе тайны мироздания.

Первое время Атон вызывал недоумение у окружающих. «Кто ты без своего удила?» – спрашивали его. Но юноша, ведомый внутренним светом, не позволял чужим словам поколебать его решимость. Он начал постигать мудрость, часами изучая манускрипты в тени храмов. Каждый день приносил новые знания и укреплял его веру в правильность своего выбора. Прошёл год, и моё имя стало известно даже фараону.

Мудрость Атона, чью жизнь я тогда проживал, рождённая стремлением к самопознанию, помогала принимать решения, влияющие на всё царство. Родители, когда-то сомневавшиеся в моём выборе, теперь с гордостью рассказывали обо мне.

Не важно, что от тебя ожидают другие, важно, что ты сам хочешь от своей жизни. И только осмелившись освободиться от навязанных рамок, можно открыть двери к судьбе, которую сама Вселенная для тебя уготовила.

Риччи понял – это его момент настоящего триумфа. Он не только стал частью опасной игры, но и сумел перевернуть её. Этот спектакль был тщательно спланирован им самим. Риччи обратился к ФБР и Интерполу. Вместе с их сотрудниками он разработал план, который должен был положить конец этой многолетней криминальной цепочке.

Баржа оказалась не просто транспортным средством для контрабанды. Как и предполагал Риччи, на борту находилось более тонны наркотиков. Но самое ужасное ждало спецназ впереди: нашлись контейнеры, в которых перевозили людей, в том числе детей.

Для Риччи это было шокирующим открытием. Он знал, что мафия работает с наркотиками и контрабандой, но торговля людьми – это был уровень ужаса, который он даже не мог себе представить. Дон всегда изображал свои действия как часть «дела», но это «дело» оказалось чудовищным. Когда Риччи увидел эти тесные, пропитанные потом, кровью и испражнениями контейнеры с людьми, его охватили гнев и отвращение. Теперь он понимал, насколько глубокая бездна скрывалась за всеми этими сделками. Эта операция стала кульминацией его пути. С одной стороны, он, наконец, доказал себе, что способен дерзнуть и пойти на риск ради чего-то большего. С другой стороны, он увидел истинное лицо преступного мира, к которому он так стремился принадлежать. Риччи сам загнал себя в эту ловушку – стал частью этой чудовищной игры.

1.12. В бегах

Теперь для Риччи не существовало никакой возможности возвращения к нормальной жизни. Наступала пора, когда нужно было скрываться от мафии, о чём любезно позаботились ФБР, выдав ему новый паспорт и перевезя его в штат Милуоки. Здесь, в небольшом доме провинциального городка, он планировал пересидеть до начала судебного процесса, который обещал стать самым громким за последнее десятилетие. Риччи должен был выступать в качестве ключевого свидетеля, и его показания могли разрушить мафиозные семьи.

Первые дни на новом месте прошли в тревожной тишине. Риччи понемногу обжился, но постоянное чувство опасности не покидало его. Он смотрел новости, ожидая упоминания о произошедшем. Однако, несмотря на то что процесс начался, в расследовании ни слова не говорилось о пленниках, обнаруженных на барже, или о Винсенте – бывшем копе, который контролировал всю операцию. Почему же в обвинениях, предъявленных мафии, не упоминалось о людях и особенно детях, которых Риччи сам насчитал не меньше полсотни?

Аристотель

Среда – это один из ключевых факторов для развития личности. Даже самый бездарный человек в окружении успешных людей достигнет большего, чем гений, который будет вынужден пребывать среди неудачников.

Всё дело в самодисциплине, примерах для подражания и поддержке окружающих. Когда вас окружают люди с сильными качествами, такими как самоконтроль и целеустремлённость, вы стремитесь быть на них похожими, и даже если вы окажетесь слабее остальных, ваши успехи будут измеряться относительно лучших.

И наоборот – в негативной среде, где отсутствуют самоконтроль и стремление к развитию, даже если вы будете первым среди своего окружения, вам будет сложно достичь чего-то значимого. Вместо того чтобы расти, вы начнёте считать отсутствие успехов нормальным, ведь ваше окружение не будет требовать от вас большего. Таким образом, самокритика и рост возможны только в обществе, которое стимулирует вас через свои высокие стандарты.

Риччи часто вспоминал сказку, которую рассказывала ему мама, когда он был маленьким. В далёких горах жил могучий орёл по имени Оррик. Его крылья разрезали небо, а острый взгляд охватывал огромные просторы. Оррик был символом величия и силы.

Однажды, решив поделиться своей мудростью и силой с другими, он спустился в долину, где жило множество птиц. Среди них был скромный воробушек по имени Виктик.

Оррик предложил Виктику присоединиться к его стае, где обитали только выдающиеся птицы – орлы, соколы, аисты. Виктик был взволнован и польщён возможностью находиться рядом с такими величественными существами. Он видел, как они взмывают в небеса, преодолевая мощные ветры и сталкиваясь с трудностями, которые казались непосильными для него самого.

Однако постепенно воробей начал чувствовать свою незначительность. Сравнивая себя с могучими орлами, Виктик стал утрачивать уверенность и избегать высоких полётов. Оррик заметил это. И, подлетев к Виктику, спросил, что же его тяготит?

Воробей, смущаясь, признался, что чувствует себя слабым и недостойным быть частью такой великой стаи: «Мне кажется, что я никогда не смогу летать так высоко, как вы».

Оррик выслушал его и ответил: «Каждая птица уникальна и несёт свою силу. Ты не должен избегать высоких полётов из-за отсутствия уверенности. Важно не то, насколько высоко ты взлетишь, а как ты используешь свои способности. Прими себя таким, какой ты есть, и ты принесёшь стае свою особую пользу. Стае нужны разные таланты, а если ты будешь самодостаточен, твоя особенность станет частью общей силы».

Несмотря на слова Оррика, воробушек решил, что не может оставаться частью этой стаи. Он вернулся к своим собратьям, где его высокий полёт и опыт сделали его лидером. Виктик заслужил уважение среди своих сородичей, став олицетворением смелости, которую он перенял у орлов, и возглавил стаю, к её процветанию.

Прошла пара недель, и Риччи начал понимать, что что-то идёт не так. Процесс затягивался, и казалось, что виновники могут избежать наказания. Это было плохим знаком. Если мафия сумеет подкупить федералов, то Риччи, как основной свидетель, неминуемо окажется в их руках. С каждым днём он всё больше прислушивался к звукам, просыпался посреди ночи, ощущая чьё-то присутствие за стенами дома. Однажды он заметил машину, которая стояла на другой стороне улицы целый день, не двигаясь с места.

Вечером, когда тени стали длиннее, двое мужчин вышли из машины и направились в сторону его дома. Стук в дверь раздался, когда Риччи уже сидел с собранным рюкзаком. Они представились полицией и спросили Рикардо Риоса, но Риччи сразу понял – это не копы. Без промедления он выбрался через окно на задний двор, где стоял старенький мотоцикл, который он собрал собственными руками во время долгих дней ожидания. Однако мотоцикл не заводился. Риччи услышал, как один из преследователей крикнул: «Он на заднем дворе!», и звук шагов становился всё ближе. Когда до Риччи оставалось всего несколько футов, под чёткий приказ: «Остановись, именем закона!», Риччи выкрикнул в ответ, под звуки загудевшего двигателя:

«К чёрту закон!» и, сорвавшись с места, уехал прочь.

На следующий день Риччи был на вокзале, одетый в форму молодого новобранца. Это был его единственный шанс – смешаться с толпой призывников, которые отправлялись на учебные базы перед тем, как их отправят во Вьетнам. Риччи воспользовался повесткой, которую долгое время прятал. Теперь он планировал затеряться в этой бюрократической неразберихе военной машины среди других сотен тысяч новобранцев.

Риччи, с десятком других рекрутов, сидел в купе и смотрел в окно, разыскивая взглядом преследователей, но вместо них увидел в окне прибывающего поезда её, снова, ту самую, здесь, казалось бы, в Богом забытом месте, ту самую, что видел более 10 лет назад в далёкой Аргентине, ту самую, что умеет останавливать время и поражать молнией. Что, собственно, случилось и вновь. Вновь, если бы даже колибри стала пролетать между ними, стал бы отчётливо виден каждый взмах её крыла. Вновь ток, так сильно пронзающий тело через глаза, так сжимал все суставы и мышцы, что невозможно было и пошевелиться. Вновь её прекрасный взгляд, искрившийся чем-то невероятно родным, как если бы они знали друг друга в прошлых жизнях, заставлял Риччи умиляться в самой нежной улыбке…

Но внезапно волшебство исчезло. Вокзал снова наполнился шумом, а перед глазами Риччи появились подручные Дона вместе с теми самыми копами, которых он видел у своего дома. Они стояли прямо перед окнами поезда, и эта магическая встреча уступила место суровой реальности. Поезд тронулся, и Риччи, спрятавшись от мафии под столом, чтобы не привлечь внимание других новобранцев, начал перебирать вещи в сумке, хотя она была и не его. Сделав вид, что ошибся не только сумкой, но и вагоном, он пошёл в следующий, надеясь улизнуть с поезда, пока тот не разогнался.

Но поезд уже набирал скорость, а платформа была позади. У Риччи не оставалось другого выхода, кроме как дёрнуть стоп-кран и попытаться сбежать. Но его быстро схватили офицеры и силой усадили обратно на место. Когда представилась возможность, Риччи выхватил пистолет из кобуры одного из них и, выстрелив в окно, разбил его. «У меня на вас нет времени!» – крикнул он, выпрыгивая из поезда, который уже двигался с немалой скоростью. Прокатившись кубарем по земле, он вскочил на ноги и побежал прочь, держа пистолет наготове.

Но вдруг всё вокруг затихло. Звук выстрела слился с мгновением, когда Риччи почувствовал, как его сознание померкло…

ГЛАВА II. ОСОЗНАНИЕ ЛЖИ

2.1. Морская пехота

«Добро пожаловать в ад, девчонки! – начал Хартман. – Здесь вы забудете всё, что знали о жизни, и научитесь быть настоящими убийцами!»

Все были резко подняты, когда в казарму зашёл старший строевой инструктор сержант Хартман.

Сержант Хартман остановился перед высоким, худощавым парнем в очках.

– Рядовой, ты что, из книжного клуба? Твои очки такие толстые, что через них можно увидеть, как спариваются муравьи, или ты думаешь, что найдёшь здесь библиотеку?

– Сэр, нет, сэр! – ответил он, пытаясь выпрямиться.

– Конечно же, зачем тебе книги, ты здесь, чтобы рассматривать писюны своих сослуживцев! Признавайся, это так?

– Сэр, никак нет, сэр!

– Да куда уж тебе, здесь собрались такие трусы, что даже твои лупы не помогут увидеть их сморщенные от страха прыщики! Ты выглядишь, как недоеденная капустная гусеница! С таким видом тебе подошло бы лучше ползать, чем ходить. Но раз уж ты здесь, готовься быть настоящим убийцей, а не насекомым! В противном случае я лично оторву эти очки с твоего лица и засуну в твою задницу! Ты понял меня, рядовой «Гусеница»?

– Сэр, так точно, сэр!

Сержант Хартман направился к чернокожему громиле:

– Рядовой, что за место взрастило такого амбала, чем ты занимался до армии, глотал носорогов?

– Сэр, я работал ветеринаром в Вирджинии, сэр!

– Ветеринаром, говоришь? Значит, лечил всех этих милых, пушистых зверушек? Спасал котят и хомячков от простуды? – неожиданно мило прозвучало из его уст.

– Ну что ж, это просто прекрасно! – с сарказмом добавил он. – Теперь у нас есть собственный «Доктор Дулитл». Ты, наверное, думал, что армию можно приравнять к зоопарку, верно?

– Сэр, никак нет, сэр.

– «Дулитл», здесь нет твоих милых друзей, только суровые мужики, которые не нуждаются в твоих поглаживаниях и укольчиках! Хотя, признавайся, ты здесь, чтобы поставить неожиданный укол кому-нибудь в ничего не подозревающий зад?

– Сэр, никак нет, сэр.

– Послушай меня, «Дулитл», ты тут не для того, чтобы раздавать таблетки и бинтовать лапки. Ты здесь, чтобы стать убийцей. Думаешь, твои навыки пригодятся в бою? Хочешь стать первым, кто выпрыгнет с парашютом и засадит льву на лету? Или планируешь загладить врага по шёрстке до смерти?

– Сэр, никак нет, сэр!

– Запомните, сопляки, мы здесь, чтобы лечить лишь одну болезнь – жизнь врага!

Сержант Хартман подошёл к новобранцу, худому, бледному, тщедушному парню с мешками под глазами, которые были настолько тёмными, что казалось, он не спал недели.

– Ты выглядишь, будто тебя только что откопали из могилы. Ты что, думаешь, что, притворившись трупом, спасёшься от пуль? – Хартман приближался, его лицо было грозным, глаза сверлили новобранца, как будто пытались проникнуть в его душу. – Или, может, ты всю жизнь проводишь в гробу, чтобы иногда выйти пососать кровь? Признавайся, небось, пришёл в армию, чтобы вдоволь пососать?

– Сэр, никак нет, сэр! – выкрикнул он писклявым голосом, и хоть он старался держать голову высоко, но его осанка горбилась под тяжестью взгляда Хартмана.

– Может, ты надеешься, что враги испугаются твоей мёртвой физиономии и сдадутся без боя? – после чего Хартман обернулся к новобранцам с таким презрением, как будто перед ним стояло нечто мерзкое и ничтожное. – Но в одном рядовой «Живчик» прав! Он ещё до армии решил забыть про сон! Я заставлю вас маршировать до тех пор, пока вы все не поймёте, что значит засыпать на ходу, я вытряхну из вас последние силы, и вы будете молить о смерти как о спасении!

Подойдя к Риччи прямо лбом ко лбу и резко уставившись на него, сержант, до этого очень громогласный и гулкий, резко прервался, создав в казарме тишину. Риччи ощущал его дыхание на себе и сопровождаемую этим сильную неловкость. Так близко уставившиеся глаза сержанта даже заставили чувствовать дрожь в коленях и температуру, скопившуюся где-то в животе. Риччи продолжал стоять в стойке «Смирно», а неловкость только усиливалась. Запуганные минуту назад новобранцы, даже будучи за спиной сержанта, боялись пошевелиться.

Чувствуя резкий запах одеколона на гладко выбритом лице сержанта, Риччи начинало даже подташнивать.

Молчание сменилось громким и быстрым вопросом, заданным прямо в лицо Риччи:

– Ты что такой загорелый, небось, решил, что в морской пехоте тебя ждут моря и океаны? Откуда ты, сопляк?

– Сэр, из Аргентины, но большую часть жизни прожил в Нью-Йорке, сэр.

– В Нью-Йорке живут только гангстеры и пидоры, ты гангстер?

Риччи опешил от такого пронзительного, кричащего прямо в лицо вопроса.

– Нет, ни в коем случае, сэр, я никак не отношусь к мафии. Тут же получив удар под дых, сержант Хартман выпалил: «Сэр, да, Сэр!».

Выгибаясь из поверженной позиции, с ещё большим ощущением нахлынувшей температуры внутри тела, в лицо Риччи последовал следующий укор:

– Если ты не гангстер, выбор небольшой, признавайся, небось, первым бежишь к сослуживцам в душевую?

– Сэр, никак нет…, – в абсолютно поникшем состоянии продолжил Риччи. – Я работал в порту на баржэээ.. – вывалив последние слова, Риччи почувствовал, как проходящая вверх по его телу температура подошла к горлу и вышла в виде завтрака прямо на брюки сержанту…

Однако в лице сержанта даже взгляд не изменился, уверенно отступив назад и дав Риччи как следует проблеваться, сержант с победоносным видом стряхнул перчаткой отрыжку с ног и, уходя, добавил: «Для морского волка тебя слишком быстро укачало, рядовой «Шлюпка».

Аристотель

Люди тянутся за успешными, потому что твёрдо знают – неудача, словно болезнь, распространяется среди бездарей, нищих и неверно мыслящих! И оказаться в таком кругу – это сразу ограничить себя от прекрасного будущего!

Также прекрасно вписывается правило – помощь надо искать тогда, когда всё хорошо, когда вы на подъёме. Потому что, когда настанут сложности, все будут вас избегать! А соответственно, и внешнее проявление успеха – один из основополагающих принципов, который поможет закрепиться среди успешных, получить инвестиции, а также возможности и полезные контакты. Так, чёрная полоса, которая так или иначе ждёт любого, уже не окажется столь затруднительной, ведь приобретённая поддержка не позволит скатиться на прежний уровень, и вы всегда останетесь максимум последним среди успешных, что всегда лучше, чем быть первым среди бедных.

В Британии XVII века, в эпоху величайших географических открытий и жестоких военных конфликтов, я жил жизнью молодого человека по имени Эдвард. Родившись в семье мелкого торговца, я с детства мечтал о великих свершениях и стремился сделать вклад в развитие своей страны, с ранних лет проявляя необыкновенные способности к математике и экономике.

Однажды, прогуливаясь по Лондону, я наткнулся на здание Королевской биржи, где мне пришла идея, которая навсегда изменила мою жизнь, да и всю историю Великобритании.

В те времена казна Великобритании часто испытывала дефицит средств для финансирования военных кампаний. И я, будучи назначенным ответственным за их сбор, вынужден был искать деньги прося и фактически унижаясь перед аристократами и купцами. Эта позиция слабого заставляла меня испытывать огромный стресс и пренебрежение, поскольку она заранее ставила меня в положение зависимого человека, нуждающегося в милостыне.

В поисках решения я предложил новую концепцию – выпуск акций для финансирования военных кампаний.

Вместо того чтобы вызывать неоправданный спрос, я сформировал заманчивое предложение.

Для реализации задуманного мне пришлось представить свою идею королю Карлу II, который был впечатлён смелостью и ясностью задуманного, что поручил вместе с финансистом Грешемом, который был одним из создателей Королевской биржи, разработать первые в мире военные облигации. Эти облигации позволяли людям вкладывать деньги в военные кампании в обмен на долю от будущих доходов и трофеев.

Выпуск военных облигаций оказался невероятно успешным. Сотни людей, от мелких купцов до богатых аристократов, стали инвестировать в будущие военные кампании. Благодаря этим инвестициям казна наполнилась деньгами, и Великобритания смогла успешно провести несколько крупных военных кампаний.

Позднее, вдохновлённый успехом, я предложил королю Карлу II создать торговую организацию, которая бы использовала ту же модель финансирования. Так, вскоре была основана Ост-Индская компания, которая стала первой в мире корпорацией, продающей свои акции на бирже, а я стал одним из первых её руководителей.

Одним из самых ожидаемых дней для новобранцев было посещение стрельбища. Для Риччи, который никогда раньше не стрелял, это был одновременно пугающий и захватывающий опыт. Сержант Хартман решил превратить этот день в незабываемое испытание.

Риччи и его товарищи построились перед стрельбищем. Хартман прошёлся перед ними, раздавая саркастические комментарии: «Сегодня мы узнаем, кто из вас умеет стрелять не только спермой в потолок!».

Новобранцы начали тренировку, стреляя по мишеням. Вскоре стало ясно, что Риччи испытывает трудности. Пули пролетали мимо, что не ускользнуло от взгляда Хартмана.

– Рядовой Шлюпка, ты что, слепой? Или ты просто не понимаешь, что это стрельбище, а не танцплощадка? – выкрикнул Хартман. – Быстро перестань дёргаться и замри лишь в одном движении спуска курка!

После нескольких неудачных попыток Хартман подошёл к нему и, встав на колено рядом с лежащим Риччи, продолжил:

– Рядовой Шлюпка, ты должен найти свой ритм. Дыши глубже, сосредоточься. И нажми на курок между биением сердца.

Риччи, следуя инструкциям Хартмана, контролируя дыхание, сосредоточился на цели, но в этот момент на стрельбище неожиданно появилась дикая утка, пролетевшая мимо мишеней.

– Рядовой Шлюпка, сама природа просит тебя проявить, на что ты способен! – уверенно, словно подстроив происходящее, командовал Хартман, указывая вперёд.

Риччи прицелился, его руки дрожали, но он сосредоточился, выдохнул и выстрелил. Утка упала на землю, и весь полигон взорвался возгласами. Только Хартман в своей жёсткой манере продолжил:

– Ну что ж, Шлюпка, похоже, тебе недоставало чего-то живого в виде мишени, да ты прирождённый убийца, у тебя есть потенциал умереть достойным морпехом!

Аристотель

Мотивация – загадка для многих. Люди часто думают, что её нужно искать или ждать, словно внезапное вдохновение. Но на самом деле мотивация – это лишь побочный эффект дисциплины и внутреннего счастья.

Сколько раз вы слышали, что для успеха нужно «потерпеть сейчас, чтобы потом стало лучше»? Этот распространённый подход зачастую приводит к выгоранию и разочарованию. Те, кто действительно достигли успеха, говорят о другом. Они научились быть счастливыми ещё до того, как пришёл успех. Даже будучи бедными, они благодарили жизнь за то, что уже имели, и создавали вокруг себя атмосферу радости.

Счастливый человек излучает энергию, которая меняет всё вокруг. Это состояние притягивает возможности, улучшает отношения с людьми и позволяет видеть решения, которые другие упускают. Однако настоящее счастье не строится на мгновенных вспышках радости, вызванных дофаминовыми «ловушками» вроде импульсивных покупок или кратковременных удовольствий.

Настоящее счастье – это глубокое, устойчивое состояние, которое начинается с дисциплины. Когда человек придерживается выстроенного плана, он начинает ощущать контроль над своей жизнью. Это рождает чувство удовлетворения, которое и перерастает в счастье.

Дисциплина – это не жёсткая структура, которая лишает свободы. Это инструмент, который помогает строить стабильность и предсказуемость. Создавая ежедневные привычки, человек постепенно учится находить радость в малом: в завершении задач, в личностном росте, в видимых результатах.

Когда человек становится хозяином своего времени и усилий, он начинает благодарить себя и мир за имеющееся счастье. И в этом состоянии благодарности и спокойствия Вселенная словно подстраивается под него, принося удачу, успех и новые возможности.

Самодисциплина рождает счастье, перерастая в мотивацию. И тогда успех придёт не как случайность, а как закономерность.

В день рождения генерала – главы этой военной части, Риччи был назначен на дежурство в столовой. Это был особый день, и все офицеры ожидали торжественного ужина. Шеф-повар, нервничая из-за важного события, поручил Риччи ответственное задание: «Рядовой, убедись, что вино будет идеально охлаждено, понял?».

– Без проблем, шеф! – ответил Риччи, пожимая плечами.

Он взял несколько бутылок дорогого вина и направился к кухонному оборудованию. Недолго думая, он открыл огромную морозилку, куда можно было поместить пару солдат, и аккуратно уложил туда все бутылки, уверенный в том, что таким образом вино охладится быстрее.

Настал вечер, и гости начали собираться в зале. Генерал, довольный, ожидал торжественного ужина. Когда пришло время подавать вино, Риччи с гордостью вынес бутылки из морозилки, чувствуя себя героем дня.

Официанты начали их откупоривать, и тут произошло нечто совершенно неожиданное. С громким хлопком пробки вылетели. И из горлышек вместо привычной струйки вина вырвался винно-бардовый снежный пух. Это был настоящий фейерверк, который медленными снежинками оседал по комнате, окрашивая её и гостей в насыщенный винный цвет.

Платья дам, которые сопровождали офицеров, также стали багроветь, вызывая волны возмущения и шока. Генерал, видя, как вино окрасило его униформу и платье его спутницы, с трудом сдерживал гнев.

– Что, чёрт возьми, происходит?! – сквозь зубы закричал генерал, пытаясь справиться с яростью и изумлением.

Риччи, попятившийся в угол, наблюдал за происходящим со смешанным чувством изумления и предстоящего наказания. Зашедший в комнату шеф-повар, увидев это зрелище, побледнел, а затем, осознав всю серьёзность ситуации, замер в ужасе, схватив Риччи за шиворот его белой рубашки и дав всем понять – кто оказался виновен в произошедшем.

Вся комната была покрыта винным снегом, и гости, прервав первоначальный шок, начали возмущаться и переговариваться, а генерал, вытирая мокрое бардовое лицо, подошёл к Риччи и, схватив его за грудки, выдал: «С этого дня тебе доверят только драить сортиры, чёртов салага». Риччи, смущённо улыбаясь, ответил:

– Просто я хотел, чтобы ваше вино было идеально охлаждено, сэр…

Аристотель

Абсолютных неудачников не существует, но существует одна из самых опасных и коварных форм самовнушения – это вера в собственное поражение.

Тот, кто уверен в своей удаче, не только идёт к ней, но и создаёт её своими руками. А тот, кто сомневается и жалеет себя, незаметно для себя начинает обходить те возможности, которые могли бы привести к успеху.