Улица Холодова

Диме скучновато писать-записывать про социалку мелкого, даже родного, города. Войне тоже скучно, она дергает его за путы. Его судьба теперь связана с ней навсегда. Она видит его всегда. Он откликается на объявление в популярной тогда московской газете «Московский комсомолец». Жители подразваленного царства читают ее от сих до сих. Газете верят, Диме, который ничего кроме правды не хочет, как раз туда и надо. Он приносит свое маленькое журналистское резюме и истории из жизни Мика и Шума. Его берут, правда правят-правят-правят его первые статьи. Скоро Дима отправляется корреспондентом на настоящую войну. Разрешается работать и проводить съемки в зоне боевого действия. Война наконец заглатывает его.

18.

В детстве я мало что понимаю. Ощущаю реальность вокруг по касательной. Но дело Холодова я замечаю. Знаю про названные улицу и школу, вижу заставку в телевизоре с иконой-портретом, красный угол в вестибюле школы, мемориальную доску, присутствую на концертах памяти. До меня доходит, что журналистика – это очень важная и уважаемая профессия. В каком-то срединном классе, кажется тогда идет Вторая чеченская, я пишу сочинение про свои мечты. Там я загадываю, чтобы прекратились убийства журналистов. Мои родители читают текст и строго мне говорят, что вообще-то, кроме репортеров, в стране погибает огромное количество других обычных людей. Я, как всегда, не нахожусь что ответить. Ведь в своих детстве и подростковости я совсем не артикулирована. Не знаю, как объяснить про эту вот важность добычи правды.

Мой физмат-класс прижимает меня своим давлением так, что я с трудом могу дышать. Я не люблю людей, а точнее, боюсь их, они мне неинтересны, но я нащупываю своим пониманием журналистику как что-то заманчивое, перспективное, не физматематическое. Как нечто, за что тебя может полюбить сразу огромное количество людей, за что тебя начнут читать, слушать и слышать, за что твоим именем назовут улицу и школу. Я решаю стать журналисткой.

19.

Я пытаюсь покинуть школу номер 5 после девятого класса. Но не из-за травли. Не из-за того, что у меня тяжелейшая недиагностированная и никому не интересная подростковая депрессия, из-за которой я сразу падаю спать, как только прихожу из школы. «Если б нас теперь пустили в поле, / Мы в траву попадали бы – спать»[7]. У меня есть тогда подруги, не помню, почему я не говорю с ними об этом. Мой отец говорит мне, что днем я спать больше не должна, потому что это неправильно, спать нужно ночью. Даже не думаю помочь себе и найти слова, чтобы объяснить свое состояние.

Я пытаюсь покинуть школу номер 5 в поисках лучшего учебного учреждения. К финалу девяностых становится очевидно, что школа номер 5 недостаточно хороша по некоторым параметрам. Здесь сильные естественники, но не очень с математикой и историей. Я сдаю экзамены в экономический класс четвертой гимназии, я сдаю экзамены в экономический класс подольского колледжа. Профессия экономиста тогда модная, то есть востребованная, денежная.

Однажды после экзамена в колледже возвращаюсь из Подольска на маршрутке. На экзамены принято наряжаться – на мне мамин летний светло-изумрудный костюм: брюки и короткорукая блузка с декоративными крыльями-лацканами. Приближаемся к моей остановке, я всегда очень нервничаю перед выходом из транспорта, боюсь пропустить остановку, не люблю вступать в коммуникацию с водителем. Маршрутка тормозит, я привстаю, согнутая низким потолком, открываю тяжело елозящую дверь и шагаю одной ногой наружу, зависая ею. Маршрутка начинает двигаться. Это ложная остановка на светофоре. Начинаю падать из едущей маршрутки на Симферопольское шоссе. Я крупная, выгляжу лет на 10 старше в свои 15, еще и в мамином костюме. «Женщина!» – кричит, очевидно мне, водитель. Меня хватает взрослая крепкая пассажирка за ворота-крылья маминого костюма. Меня болтает туда-сюда в ее руках, чуть из маршрутки, чуть в маршрутку. Не помню, где там мои руки, скорее всего, просто висят от ужаса. Маршрутка наконец тормозит на моей остановке. Чудо-женщина выпускает лацканы изумрудного костюма. Я, никому ничего вымолвив, спускаюсь из маршрутки и быстро иду в свой панельный МЖК.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

 «Московскому комсомольцу». – Здесь и далее, кроме особо отмеченных случаев, примечания редактора.

2

 Сообщение, предупреждающее о стрессогенном контенте (англ.).

3

  Климовский специализированный патронный завод.

4

 Молодежный жилой комплекс, такие возводились по всей стране в позднесоветское время по комсомольской программе и предназначались для молодых семей (будущие жильцы сами принимали участие в строительстве).

5

 Из книги: Дмитрий Холодов: Взрыв. Хроника убийства журналиста / Сост. С. Рогожкин, О. Рубан. М., 1998.

6

 Фонды, учрежденные Соросом, объявлены нежелательными на территории РФ.

7

 Из стихотворения Н. А. Некрасова «Плач детей».