Новый мир со старыми принципами

Сергей Осицын

Новый мир со старыми принципами

Пролог.

Знаешь, друг… Мы с виду не старики. Но ведь старость – это не всегда про тело. Настоящая старость – она в глазах. В том, что ты видел. В том, что прожил.

Иногда посмотришь на парня – молодой, красивый, вроде жизни не знал, а в глазах… будто там целый век. Война быстро старит.

Для меня эта история началась, наверное, ещё в детстве. Как и для многих. Цепочка событий – трагичных и прекрасных – потихоньку привела меня туда, где я сейчас.

Не стану расписывать всю подноготную. Начну с того, что действительно важно. А ребята мне помогут.

Жребий нам выпал не из лёгких. Войны в наше время вспыхивали одна за другой. Власть делила территории и ресурсы, а мы были её инструментом. Нет, я не жалуюсь – нас вполне устраивала такая жизнь. Ведь это была наша работа, и мы её выполняли. Даже больше скажу – мы стали лучшими в своём деле и не представляли жизни без войны.

Ну, что-то меня опять понесло в философию… Давай уже к делу.

Знакомься – с этими ребятами мы и вляпались в ту самую историю, что изменила всё.

Ваня Морозов, «Шприц» – медик.

Спасал нас не раз – и в бою, и после.

Если колет – значит, надо. Если молчит – значит, что-то мутит.

Саня Никитин, «Умник» – снайпер и мозги группы.

Видит всех – его не видит никто.

Даже если не видит – всё равно про тебя знает.

Димка Лебедев, «Малыш» – пулемётчик.

Здоровьем природа не обделила – пулемёт таскал как игрушечный.

Большой, но добрый. Пока не начнётся бой.

Ромка Васильев, «Кот» – водитель и механик.

Руки золотые, голова на месте.

Без него мы бы далеко не уехали.

Димка Логинов, «Рыбак» – сапёр.

Ворчит, плюётся, но работает чётко.

Почему «Рыбак» – не говорит. Мы и не лезем.

Был с нами ещё один парнишка.

Он скоро подойдёт – занятой человек, как-никак. Всегда немного опаздывает.

Ну ничего, придёт – сам себя и представит.

Ну а меня ты и так знаешь.

Ты хотел знать, как всё началось?

Ну вот, слушай.

Сидим мы, значит, в подвальчике какой-то полуразрушенной пятиэтажки. В картишки играем. «Малыш» как раз из больнички вернулся – ему там братья Шприца осколки выковыряли, дырки заклеили и говорят:

– Всё, орёл, лети. Ты здоров как конь, а там – поле непаханое.

Ждём, в общем, очередного задания.

Ну и дождались.

Забегает к нам посыльный – рожа в мыле, в жопе фитиль, и с порога:

– Там Батя сказал – нужно лётчика на аэродром отвезти.

«Батя» – это наш комбат.

– Нашли тоже мне таксистов, – пробурчал Рыбак, не отрываясь от разборки автомата.

Да, дороги у нас были не самые спокойные, а лётчиков берегли. Поэтому могли и группу целую отправить как охрану – ничего удивительного.

Я вышел на улицу.

Там было прохладно – тянуло запахом гари от сгоревших построек.

Серое небо висело низко, с рваными тучами, будто кто-то размазал сажу по облакам.

Где-то вдалеке глухо щёлкнуло – одиночный выстрел или обрушившаяся плита, не разберёшь.

Перебравшись через завал, спустился в соседний подвал – когда-то это был технический этаж жилого дома.

Теперь тут обосновался Батя.

Сдёрнули двери, выкинули старую мебель, поставили стол, к стене прислонили карту.

Из потолка торчали кривые куски арматуры, лампа мигала, как перед смертью.

В воздухе висело всё сразу: сырость, пыль, табак и металл.

Комбат сидел за столом, утыкаясь взглядом в разложенную карту.

Рядом, опершись на стену, стоял парень в лётной форме – худой, измотанный, но собранный.

Форма в грязи, на рукаве запёкшаяся кровь, ботинки в пыли. Видно – не прилетел, а дополз.

Рюкзак у ног, руки за спиной, взгляд прямой, спокойный.

Тот случай, когда человек уже всё понял и просто делает, что надо.

– Звал? – кивнул я.

Батя поднял голову:

– Знакомься, Лёша. Это Андрей – лётчик. Первый класс. Его подбили недалеко, дотянул сколько смог, катапультировался, до нас сам дошёл.

– Понял.

– Твоя задача – довести его до аэродрома. Выведешь к Перевалу, там тебе «Тигра» дадут. Выходите как стемнеет.

– Принято, – ответил я, протягивая руку Андрею.

Мы пожали руки. Уверенно, крепко. Перекинулись парой коротких фраз, выходя из помещения.

Минут через десять вернулись к своим. Подвал гудел привычными голосами, шелестел сталью. Кто-то допивал чай, кто-то проверял ремни и оптику.

– Здорово, Небо, проходи, присаживайся. «В ногах правды нет», – сказал Кот, делая жест в сторону ящика.

– Да и в жопе её тоже нет, – буркнул Умник, поднимая взгляд.

– Чай будешь? – Шприц уже протягивал кружку.

– Не откажусь, – с лёгкой улыбкой ответил лётчик.

Пока мы ждали темноты, каждый занимался своим.

Кто-то молча перебирал снарягу, кто-то чистил ствол, кто-то просто сидел, уставившись в точку.

Малыш вполголоса жаловался, как его в госпитале «пытали» – мол, залезли во все дыры, чуть ли не пересобрали заново.

Шприц хмыкал, Кот крутил в руках патрон, Умник всё подкручивал что-то в оптике.

Была в этом всём та особенная тишина, что бывает только перед выходом.

Ночь встретила нас сыростью и тишиной, напряжённой, как струна. Где-то вдалеке стреляли – коротко, с эхом. Над головой стонал бетон. Дом держался на остатках прочности.

– Видишь бетонный забор? – я кивнул в сторону серой стены, тонущей в полумраке. – Пойдём вдоль него. Башку не высовывай. Вон там секция скошена – под ней проползаем. У них камера на девятине. Засекут – сразу арта. Тут каждый метр пристрелян.

Показал пальцем на магазин с разбитой витриной:

– Потом вон туда. Там через подвал тоннель есть – наши предшественники соорудили.

Так, где-то ползком, где-то перебежками, мы добрались до Перевала. Каждое движение было продиктовано осторожностью, как в старом фильме о шпионах. В такие моменты даже дыхание кажется слишком громким.

Перевалом мы называли глубокую подземную парковку и её окрестности – именно там базировалось наше тыловое обеспечение. На подходе нас встретил часовой.

– Семь! – крикнул он.

– Один! – ответил я, не сбавляя шага.

Так работала система армейских паролей. Загадали, скажем, восемь – часовой называет семь, ты вычитаешь и отвечаешь: один. Просто и надёжно.

– Здорово, фронтовики! Вас как сюда занесло? – окликнул нас Сквозняк, вечно суетливый тип, что знал всех и всё, но никуда толком не лез.

– Кто за старшего? – проигнорировал я его вопрос.

– Дак Муха.

– Где он сейчас?

– На парковке. Тачку готовит. Это вам, что ли?

– Будем надеяться, – бросил я и направился к парковке.

Муха стоял у машины, весь в мазуте и довольный, как будто сам только что её собрал.

– Здорово, Муха. Ну, показывай наш космолёт.

– Привет, Север. Вот он, красавец. Батя сказал – самый лучший отдать, – с гордостью показал он на «Тигр» в модификации: 30-миллиметровая пушка 2А72 и спаренный ПКТМ.

– Хорош! – приподнял я брови. У Кота даже глазки заблестели.

– БК? Топливо?

– Топливо – под крышку. БК – максимум, – отчеканил Муха.

Но тут же замялся.

– Там только один нюанс…

– А ведь должен быть подвох, – не удивился я. – Что, не едет? Толкать надо?

– Да нет. Там ящики с патронами, гранаты, ну и ещё разное барахло. Разгрузить не успели…

– Я грузчиком не нанимался, – тут же буркнул Шприц.

– Да не, – быстро отмахнулся Муха. – Если поместитесь, можете и покатать. Всё равно ж сюда вернётесь.

– Ну, пойдём глянем, что у тебя там, – сказал я, подходя к машине.

Поглядели, оценили. Всё оказалось не так уж плохо.

– Грузимся. Поехали. Спасибо, Муха. Дальше мы сами.

Залезли в машину, заняли места. Кто-то поправил разгрузку, кто-то перехватил оружие поудобнее. И вот, спустя минуту, наш броневик выехал с Перевала и направился к аэродрому.

Минут через двадцать пути небо озарила яркая вспышка.

– Эти пидоры, похоже, ядерку по нашим кинули, – выругался Кот, пригибаясь ближе к рулю.

– Давай газу! Вон за ту насыпь! – скомандовал я, показывая пальцем.

Впереди была небольшая развязка с разрушенным путепроводом. Мы мчались на пределе, и вдруг… кулон, который когда-то подарил мне дед, вспыхнул. Маленький осколок метеорита, что висел у меня на шее с детства, засветился ярко-синим. Я его никогда не снимал – носил в память о единственном близком человеке. И вот сейчас он загорелся, наполняя пространство кабины красивым синим светом.

А прямо перед нами – от края до края дороги – возникло светящееся кольцо. Тоже синее, переливчатое, будто сгусток света, мерцающий и живой.

– Какого… – не успел договорить Кот.

И мы на полной скорости влетели в кольцо.

Звуки исчезли. Исчезли вовсе. Ни рева мотора, ни скрежета брони, ни криков. Всё накрыла внезапная, звенящая тишина.

Потом – удар. Я приложился головой о что-то твёрдое, и свет перед глазами погас.

Очнулся на траве. Небо было чужое – непривычно синее, без следов дыма, без рваных облаков войны.

Воздух – чистый, свежий, будто после грозы. Надо мной склонился Шприц, хлопал по щекам.

– Командир очнулся, – сказал он, когда я пришёл в себя.

Приподнявшись, потрогал голову – пульсировала, но ничего серьёзного.

– Что это за херня была?.. – спросил, толком не зная, что и сказать.

– Мы умерли и попали в рай, похоже, – пробормотал Малыш, оглядывая окрестности с разинутым ртом.

– Рая не существует, – тут же буркнул Умник, не поднимая глаз от земли, которую внимательно изучал.

Я сел, огляделся. Все были живы. Даже «Тигр» стоял неподалёку, будто его кто-то аккуратно поставил в траву.

Глава 1. Новый мир.

Пока я приходил в себя, успел немного оглядеться. Мы находились посреди огромного поля, поросшего травой. Она была не очень высокой – примерно по колено. Вдалеке, километрах в двух, тянулся лес. Воздух казался нереально чистым – таким свежим, что даже как-то непривычно. Небо тоже было чистым, без единого облачка, а солнце приятно грело кожу.

– Парни, а сколько я был в отключке? – задал вопрос, который первым пришёл в голову.

– Да минуты две, – ответил Шприц. – Сильно тебя приложило.

– В смысле – две минуты? – удивился я. – Мы же ночью ехали. А сейчас… ну, сейчас уже часа четыре, не меньше. Как так быстро рассвело?

– А это у тебя, командир, надо спрашивать, – вмешался Кот, всё ещё ошарашенный происходящим. – Да мы… да мы и сами охренели от такой херни. Едем, значит. Потом – вспышка. Ну, думаю, ядеркой бахнули. В зеркало как светанёт – аж глаза выжгло. Ты кричишь: «За насыпь!» Ну, я и газу дал. А потом твой камешек, ну вот этот… – он указал на мой амулет, – как засияет! Ярко так, синим-синим светом. Я аж прифигел.

– И тут – кольцо. Тоже синее, прямо на дороге. Мы в него – и всё: темнота, тишина, будто звук кто-то выключил. Потом – бах! – и мы шарахнулись об землю. Вон, следы остались. А вокруг – трава, солнышко, никакой дороги, ни асфальта, ничего. Я по тормозам, мы выбежали, тебя вытащили, и Шприц начал приводить в чувства.

– Да, мы все видели этот свет, – подтвердил Рыбак, а остальные закивали. – Он всю кабину залил, только не сразу поняли, откуда.

Я глянул на свой кулон. Снял с шеи, сжал в ладони. Обычный, на первый взгляд, тёмный камень в металлической оправе.

– Это… это камень, который мне дед подарил, – начал я, всё ещё слегка растерянный. – Он говорил, что это настоящий метеорит. Видел, куда упал, пошёл и нашёл. Я, честно говоря, не верил. Думал – просто камушек красивый подобрал. Но носил. На память… о нём.

– Да… дела, – только и смог выдавить Рыбак. – Что дальше?

– А дальше давайте разбираться, где мы и что делать. Умник, проверь свою птичку, она работает? Надо окрестности глянуть.

– Надеюсь, она пережила ЭМИ, – пробормотал Умник и пошёл к своему рюкзаку.

Минут пять он возился с оборудованием, пока наконец не включил коптер. Машинка пискнула, и на экране появилась картинка с камеры.

– Работает! – крикнул он. – Только спутники не видит. Хотя заряд полный и картинка есть. Странно. Может, что-то сдохло внутри.

– Так летать-то сможет? – спросил я.

– А чего не сможет? Сейчас поднимем – и увидим.

Столпившись за спиной Умника, мы смотрели в экран. Он аккуратно поднял дрона – тот с лёгким жужжанием назойливой мухи и слегка дёргаясь, полетел в сторону. На экране появилась зелёная панорама.

Мы стояли на вытянутой поляне, заросшей травой. Куда ни глянь – со всех сторон её обступал густой лес.

– А что это вон там, посреди леса? – спросил я, указывая на экран. – Здание, что ли?

– Сейчас гляну… Да, похоже, здание, – ответил Умник, приближая изображение. – Странное какое-то. Высокое. И других рядом не видно.

– Там вокруг него асфальт, что ли? – всмотрелся Шприц. – Или просто земля чёрная?

– Да не, похоже, там пожар был. Выгорело всё, – всматриваясь в экран, произнёс Умник.

– А здание… да, странное, – подтвердил он.

– Есть ещё что на горизонте? – спросил я.

– Нет. Только эта хрень.

– Ну тогда к ней и поедем, – подвёл я итог, направляясь к машине.

– Давайте грузиться. Кот, проверь транспорт – топать ножками не хочется.

Пока Кот осматривал машину, Умник посадил дрона и занял своё место.

«Тигр» завёлся с пол-оборота. Даже слишком бодро.

Кот воткнул первую передачу, и мы тронулись.

– Как резво пошёл, – удивлённо прокомментировал он. – Да и холостые обороты высоковаты. Странно. Мотор-то простой, как топор. Мозгов, считай, нет, а ведёт себя, будто что-то переклинило.

– Так это же хорошо, что прёт, – обрадовался я.

– Не скажи, – быстро осадил мою радость Кот. – Эти гады и так грелись всегда, а теперь ещё и это. Закипеть можем – надо глаз не спускать с температуры.

Он оказался прав. Лес приближался, и стрелка температуры на приборке неумолимо ползла к красной зоне. Но чем ближе мы подъезжали, тем меньше мы обращали внимание на шкалу. Всё потому, что деревья…

Сказать, что они были огромные – ничего не сказать. Кроны раскидистые, тень от них ложилась, словно от многоэтажек. Обхватить один такой ствол мы бы не смогли и вшестером.

– Всё. Самовар почти закипел, несите кружки, – подвёл итог Кот, заводя машину под огромное дерево.

– Вот тут, в тенёк, встанем. Пусть остынет, – добавил он, выключая двигатель.

– Да и жрать уже охота, – сразу оживился Малыш.

– А из жратвы-то у нас что? – спросил Рыбак, озираясь.

– Да я там видел коробки, вроде сухпайки. Спасибо Мухе – у нас тут и патронов куча, и жрачка вроде как есть, – отозвался Малыш.

– Надо провести ревизию, – вставил Кот.

– Ну, если Малыш сказал, что там жрачка – значит, проводить ничего не надо. Он такие вещи за версту чует, – подметил Умник, вылезая из машины.

– Так, парни, смотрим, что в коробках. Надо понять, сколько у нас еды и чего ещё имеется. Дальше сегодня не едем – вон, солнце к закату клонится. Рыбак, займись охранением, – дал распоряжения я, вылезая на улицу.

Пока остальные копались в вещах, я направился в сторону деревьев. Хотелось понять, где мы вообще очутились.

Деревья – вроде как деревья, только здоровенные. В остальном – ничего особенного.

Я присел, прислонился к одному из стволов, глядя на небо сквозь листву.

"Куда же нас всё-таки занесло?" – думал я. Верить в то, что это совсем другая планета, ну вот совсем не хотелось.

Может, меня просто контузило, и всё это глюки?

Или я вообще сплю – заснул в машине, и теперь это всё снится. Сейчас тряхнёт на кочке – и снова серое небо, грязь и война.

На кочке не тряхнуло.

Зато боковым зрением я заметил движение.

Слева едва заметно шевельнулся куст.

Резко повернув голову – просто охренел.

Ко мне кралось нечто. Силуэт – как у леопарда, но шкура…

Шкура была в расцветке вроде нашего "мха", да такой размытой, что глазам тяжело фокусироваться.

И глаза – чёрные, как бездна.

Холодок побежал по спине, мурашки встали.

Автомат, конечно, я оставил в машине.

Хорошо, что трофейный Glock 17 был при мне – в набедренной кобуре.

Мы всё же не "Гринпис". А эта тварь явно вышла проверить, какой я на вкус.

Я выхватил пистолет – и она, будто только этого и ждала, тут же сорвалась с места.

Начал стрелять. Чётко, как кузнечный молот. Пуля за пулей – прямо в силуэт.

Но ей будто было всё равно – лишь слегка дёргалась после каждого попадания.

Только когда пятая пуля влетела ей прямо в глаз – сработало.

Тварь завалилась на бок, прокатилась по земле и затихла.

На шум прибежала моя команда – со стволами наперевес. Все, как один, уставились на тушу с круглыми глазами.

– Это что за хрень? – не удержался Лётчик.

– У вас там, наверху, таких не бывает? А у нас вот… – начал Кот, но я его перебил:

– Вы чего сюда все прибежали?! А оборону кто займёт?! Расслабились, что ли?! Мы не на курорте! А если тут местный спецназ или эти твари стаями охотятся?!

– Да мы тебе на помощь, командир, – осёкся Кот.

– Эти, вроде, не охотятся стаями… – вмешался Умник, присматриваясь к туше. – Это ж кошка. Только странная какая-то.

– А ты много таких кошек видел? Я – ни разу. Даже на картинках. У неё камуфляж круче, чем у тебя.

Так, все – по сторонам внимательно, не разбредаемся. Рыбак, Умник – на броню. Смотреть в оба.

Я начал отдавать распоряжения, стараясь держаться ровно, но внутри всё тряслось от адреналина.

Такой выброс – сердце стучит, как при обстреле. Даже хуже.

Потом подошёл к машине, взял сухпай. Они оказались на удивление неплохими – саморазогревающиеся.

Дёрнул за кольцо, подождал немного – и вот, горячая еда.

Забрался в кабину, устроился поудобнее, разогрел себе кашу с тушёнкой и начал есть – машинально, почти без вкуса.

В голове всё ещё крутилась та сцена – хищный взгляд зверя, чёрные глаза, холод внутри.

Мы однозначно не на Земле. Ни зверей таких у нас нет, ни деревьев.

Да и небо… другое.

Как теперь выбираться отсюда?

Может, это вообще первобытная планета, и людей тут не водится?

Хотя… то здание. Кто-то же его построил.

Или это не здание, а просто огромная скала?..

От мыслей меня выдернул глухой стук по броне.

Я вздрогнул – нервишки уже не к чёрту.

Приоткрыл дверь.

– Чего там? – спросил, выглядывая.

– Странно, командир, – начал Умник, глядя сверху. – Помнишь, ты говорил, солнце садится? Так вот – оно село. А на улице всё ещё светло.

Я вылез из кабины, огляделся. Действительно, было светло, как днём.

– Одно солнце село, – продолжал Умник, – а другое вон, с другой стороны, вышло. Может, чуть тусклее первого, но светит и греет.

Отойдя на край поляны, посмотрел в небо. Он был прав. Второе солнце медленно поднималось над лесом.

– Да дела… – только и смог выдавить я, протяжно.

– Ну что, командир, кажется, мы очень далеко от дома, – вслух озвучил общее подозрение Умник.

– Да похоже… – подтвердил я задумчиво, подходя к машине.

– Ладно, так и быть. Едим, отдыхаем час – и выдвигаемся.

Малыш, Небо, как доедите – смените Умника и Рыбака, пусть тоже пожрут.

Вернулся в кабину. В голове одна мысль: это не Земля. Совсем не Земля. Теперь надо понять – что делать дальше.

Через час все погрузились в машину, и мы двинулись дальше. Каждый молчал, думал о своём. И никто не знал, что делать.

Но не прошло и пяти минут, как новый мир вновь напомнил, что здесь нас никто не ждал.

– Командир, там снова зелёные человечки. Только эти, похоже, в детстве кашу у братьев отбирали, – усмехнулся Кот, глядя в зеркало. – Вон, сзади, между деревьями – туша мелькает. Кажись, догоняет… и явно не с добрыми намерениями.

Я наклонился и заглянул в зеркало заднего вида.

Удивлению моему не было предела. За нами гналась гигантская камуфляжная горилла – ловко отталкиваясь от деревьев, петляя, не сбавляя хода.

– Умник! Разворачивай тридцатку, надо хвост шугнуть!

Его не нужно было уговаривать.

Повернул пушку, выругался сквозь зубы и начал палить короткими очередями.

– Патроны экономь, чувствую, ещё понадобятся, – добавил я.

Тварь уворачивалась мастерски – пряталась за стволами, скользила, как по учебнику.

Но после новой очереди Умник радостно крикнул:

– Готов! Видели бы вы, как он в дерево вмазался!

– Рано радуешься. У нас на четыре часа ещё один бежит, – оборвал я его.

– И один на восемь, – добавил Кот.

– Сейчас я им устрою веселье, – злобно осклабился Умник.

Вновь открывая огонь – сначала по одному, потом переключился на второго.

Но это было только начало.

Скоро на нас насели плотно. Мы стреляли, кто чем мог.

Твари были все разные – мохнатые, бронированные. Но объединяло их одно – камуфляж, как у нас: размазанные цвета, трудно различимые в лесу.

– Мотор опять норовит закипеть! – перекрикивая канонаду, доложил Кот.

– До «здания» дотянем? – спросил я, хотя и сам не был уверен, что это нас спасёт.

– Должны. Если с направления не сбились, – ответил он, глядя по сторонам. – Только толку? Нас там и затопчут.

– Может, там люди есть. Или хотя бы стены. Главное, чтоб не тупик – иначе возле стены и ляжем.

Мы добрались быстрее, чем рассчитывали.

Но это было не здание. Это была огромная чёрная скала, стоящая посреди выжженного круга. За машиной поднималась чёрная пыль, а стрельба стала менее интенсивной.

– Смотри, вон там подъём – как аппарель, – показал я пальцем. – Давай туда. С высоты проще отстреливаться.

Кот, не сбавляя хода, повернул левее. Пыль скрыла нас от тварей, выстрелы стихли.

Мы заехали по аппарели и уперлись в закрытые ворота.

Те начали медленно расходиться в стороны.

– Кажется, нас тут встречают, – с ноткой удивления и надежды высказался Кот, въезжая внутрь небольшого помещения.

За первыми воротами были вторые – точно такие же.

– Очень похоже на шлюз, – пробормотал Умник, уже развернув пушку вперёд. Он смотрел в монитор, готовый открыть огонь в любую секунду.

– Да это твою дивизию, точно какая-то инопланетная хрень, – тихо добавил Кот, не отрывая взгляда от происходящего.

Это оказался действительно шлюз. Ворота за спиной закрылись так же плавно, как и открылись, с едва слышимым глухим гудением.

Внутри включился свет – неяркий, но ровный, заполняющий пространство мягким холодным сиянием.

Пол оказался металлическим, с едва заметными линиями и швами, будто вся конструкция была собрана из идеально подогнанных плит.

Впереди начали раскрываться вторые ворота.

Медленно, без скрежета, без лязга. Просто – как створки какого-то древнего механизма, который всё ещё в идеальном состоянии.

За ними постепенно открылся вид на внутреннее пространство.

Глаза лезли на лоб.

Это был ангар. Огромный.

Пустой, бесшумный, немного угловатый, уходящий в темноту вверх и вглубь.

По стенам шли рельсы, какие-то платформы, подъёмники.

Где-то вдалеке светились индикаторы – похоже, всё это ещё работает. Или только что проснулось.

– Хера себе… – только и смог выдавить я.

Машина медленно въехала внутрь, и ворота за нами сомкнулись.

Глава 2. Незваные гости.

Кот остановил машину сразу после того, как мы проехали вторые ворота шлюза, и, повернувшись ко мне, спросил:

– Что делать будем, командир?

– Сам пока не знаю, – признался я честно. – Я был скорее готов к тому, что нас сожрут те твари, чем к… вот этому. Но раз уж мы здесь – давайте думать. Обратно выехать, возможно, уже не получится. Да и те твари, скорее всего, снова нападут. Сидеть в машине – тоже не вариант. Надо выбираться.

Огляделся: стволами в нас никто не тычет, из машины не вытаскивают – уже хорошо. Но то, что двери открылись, а встречать никто не вышел – напрягает.

– Значит так: будем выбираться и осматриваться. Стволы с собой, но без крайней необходимости не применять. Поняли?

– И да… если увидите кожаные яйца – внутрь не заглядывайте, – вставил Кот с улыбкой. – А если тварь кому на рожу присосётся – валим сразу обоих, от греха.