Сокровище для непримиримых принцев. Возвращение

Я в повторном ускоренном режиме нежилась в ванной, вспомнив по запаху пену для тела. Не стала мыть почти высохшие волосы, через время поднялась, надела приятный на ощупь халат, осознав, что теперь меня не шатает, а реальность казалась трезвее, и медленно потопала в спальню.

Судя по звукам, тут никого еще не было, поэтому аккуратно залезла на диван под плед. Итак, что мы имели? Когда мне страшно, я начинала видеть, когда успокаивалась – переставала. Когда я возбуждена после предела, видела, а расслаблялась – слепла. Нервничала – прозревала, в обычном состоянии – нет. Вспышка эмоций или секс – раскрывали глаза, медитативное состояние – ослепляло.

Получалось, причина в эмоциях, в адреналине? Было похоже, как будто в экстренной ситуации организм мобилизовался и кортизол давал прозрение. Но стоило мне успокоиться…

Понятия не имела, почему именно так, зато уже знала, что можно попробовать. Моя мини аптечка хранила некоторые полезные ампулы на разные случаи в работе, вплоть до бикарбоната натрия и вазопрессина при остановке сердца. А вот если вколоть, например, эпинефрин, чтобы простимулировать выработку адреналина, можно было продержаться зрячей определенное время. Если повезет, часа два. В теории. Спать, конечно, потом могла как убитая, или есть за троих, но пока это была самая логичная мысль. Осталось проверить на практике.

Где-то я видела мой рюкзак, который Карэл, очевидно, забрал с лабораторий. Мои мысленные поиски прервал звук шагов вдалеке.

– Ты уже тут? – мужчина пошел к столу. – Я, кстати, кое-что узнал.

– Что? – Все мысли об эпинефрине вышиб интерес.

– Для начала вот тебе экземпляр. – Он дал вакуумный пакет в руку.

– Ого, – ощупала квадратик, не имея возможности его увидеть. – Спасибо, положи на стол, – я уже и забыла про “мутотигра”. – Какие у него хоть способности?

– Почти все большие кошки обладают тепловым зрением сквозь несколько преград, способны контролировать меланин, то есть подстраивать окрас как хамелеоны, и хорошей силой.

– Офигеть, что за жесть! – было удручающе слышать про такие издевательства над животными. – Ладно, хватит… Что-нибудь про газ?

– Не газ, там используются частицы кое-каких растений и вещества животных, они лишают зрения, при активации защитного режима, что очень удобно. Раньше использовались парализующие вещества, но это было более травмоопасно и вредоносно для созданий в клетках.

– Какая забота…

– Почти все большие кошки обладают тепловым зрением сквозь несколько преград, способны контролировать меланин, то есть подстраивать окрас как хамелеоны, и хорошей силой.

– Офигеть, что за жесть! – было удручающе слышать про такие издевательства над животными. – Ладно, хватит… Что-нибудь про газ?

– Не газ, там используются частицы кое-каких растений и вещества животных, они лишают зрения, при активации защитного режима, что очень удобно. Раньше использовались парализующие вещества, но это было более травмоопасно и вредоносно для созданий в клетках.

– Какая забота…

– Конечно, Лиза, они – это самое важное на базе. Есть одно но, – я напрягаясь. – Вещество обычно действует два часа, этого достаточно, чтобы найти взломщика или разрулить ситуацию.

– Но у меня не так… Почему? – умолчала об эпизодичности.

– Я увидел, что твоя кровь реагирует на один компонент. От него у некоторых видов сов начинается быстрое деление участков ДНК, отвечающее за их острое, стократное зрение.

– А причем тут я и сова? И почему разработчики для лишения зрения взяли компонент, который наоборот делает зрение зорким? Хоть и у сов…

– Попробую объяснить простыми словами. Вступая в реакцию, частицы не принимаются человеческим организмом из-за физической невозможности создать такое же зрение, и организм начинает сопротивляться, наоборот, лишая его. Это стандартная схема противодействия. Работа этих участков ДНК блокируется.

– Так, допустим. А почему ты не ослеп?

– Я метаморф, Лиза, во мне столько намешано, мое зрение может стать острым, если я выпью кровь. То есть организм способен это сделать. Значит ему эти частицы ни о чем. Разве что, там, при красном освещении я стал просто лучше видеть.

– А как же другие вопросы? Почему до сих пор я не вижу, почему я иногда слышу лучше, почему нас тянет друг другу? Может там какие-то частицы страсти летали?

Мужчина хмыкнул. А я бы хотела вновь залипнуть на его кривоватую будоражущую улыбку, но пока передо мной был лишь черный экран.

– Это вряд ли. Иначе ты стала б фригидной, например. И наоборот, чтобы создать частицы, которые вызывают страсть, надо найти полностью фригидных животных и попытаться найти в их днк этот участок. Потом добиться такого же прекращения деления клеток… В общем, не важно, все равно таких животных не бывает, эволюция предполагает размножение все-таки… Лиза, скажи, ты уверена, что раньше не замечала за собой способностей?

Что он хотел сказать? Я, конечно, могла быть хитрой, ловкой, уболтать, но сверх чего-то… я бы заметила. О чем ему и сообщила.

– Дело в том, что у тебя чувствительны гамма-клетки. Но они спят. Как вариант, твой слух это одна из пробудившихся способностей.

– Он у меня не всегда такой чувствительный, замечу.

– Возможно, еще идет период стабилизации. Мне кажется, это не все способности. Скорее всего тот распылитель в лаборатории тебя пробудил. В идеале еще бы взять твою спинномозговую жидкость, кожный соскоб, выделения…

– Полегче, дорогой! – шокированно прервала мужчину, ощущая себя подопытным. – Давай пока остановимся? Я еще не готова выделениями делиться…

– Вообще-то мы этим уже занимались. – Его самодовольную ухмылку можно было почувствовать даже слепому.

– О, небеса, ты точно ученый?

– Нет. Мне просто нравится впечатлять юных девушек.

– Так и знала! – поделилась своей догадкой.

– Заманиваю их и обмениваюсь выделениями.

– Фу, я сейчас тебя стукну!

– Не веришь? – лукаво поинтересовался этот тип, увернувшись от моего кулака.

– Нет! – уверенно произнесла, все же добравшись рукой до его плеча, которое мне позволили “избить”.

– Я рад. – Ответил неожиданно серьезно.

Повисло смущающее молчание. Пузырящаяся радостью мысль о том, что с этим человеком мне было невероятно комфортно, а главное, интересно заставила задуматься о серьезности моих чувств. Неужели даже эти ощущения были продиктованы программой? Я упрямо отрицала такую возможность.

– Давай проясним, – переключилась я. – То есть ты утверждаешь, что я немного та тварь в клетке, у которой постепенно включается ген, из-за которого я начинаю слышать? Но я не помню, чтобы надо мной проводили опыты! И почему все-таки до сих пор не вижу?

– Потому что вещество должно улетучиваться, а ты впитала. Видимо, организм, требующий пробуждения, не выпускает модифицированные частицы, способные его пробудить..

– То есть, по идее, сильно накачав меня таким веществом, я поддамся надолго, впитывая до предела, чтобы пробудиться? А потом?

Карэл вздохнул, отвечая явно неохотно.

– Ты либо так и останешься слепой, либо твой организм справится, адаптируется и зрение придет в норму. В любом случае нужно время. Сейчас ты просто должна набраться терпения и переждать. Свяжись со своими, скажи о выполнении задания, чтоб не сбрасывали со счетов. Хотя, я думаю, о взрывах они уже знают, как и МЧСники, которых кто-то умудрился вызвать, хотя в радиусе десятков километров нет жилых домов. Пока поживешь тут. – Припечатал мужчина.

Мне, конечно, безумно льстила эта забота, но от перспективы быть птицей в клетке привычно становилось тревожно. Я надеялась на второй исход, тот, который с возвратом зрения. Причем желательно быстрее, пока контрасты слепоты и прозрения не свели меня с ума. Решила молчать о них до конца. Извини, дорогой, но я привыкла иметь козырь в рукаве. Тем более причина нашей страсти так и не ясна.

Конечно, руководителю надо было показываться уже зрячей. Не хватало еще, чтобы они меня пустили на эксперименты как кусочек “мутотигра”. В общем, что-то начало проясняться, но появилось еще больше вопросов.

– Лиза, ты уверена, что не хочешь доверить мне свою лимфу, слюну, пот…чтобы не терять времени. – Карэл прошелся ладонью по моим волосам в успокаивающем жесте.

Звучало, конечно, по-маньячески, но можно было сделать исключение и доверить ему часть себя, тем более, что я уже и так всю себя вверила в его руки. Два раза.

– Пот и слюну готова. Лимфу больно? – клюнула его руку губами.

– Нет. – Как и все врачи пообещал он.

– Угу-угу. Ладно, давай.

Судя по звуку он что-то вытащил и методично разложил. Подошел ко мне, присел и неожиданно взял за ногу.

– Нужен маленький соскоб кожи на щиколотке… – начал было объяснять он.

– Просто делай, что надо. – Я хотела посидеть одна со своими мыслями, страдая о наличии во мне мутаций и недоумевая о неизвестности способа их получения.

Он повозился с ногой, поцарапав совсем немного, со слюной, заставляя приоткрыть рот, с кистями… и все это, не забывая нюхать мою кожу и недовольно выдыхать. Приподнял волосы, отодвигая халат, чтобы открыть шею и замер.

– Это. Что. Такое?! – припечатали меня.

– Что? – Не на шутку испугалась я, сразу отодвинувшись, ибо его голос отдавал сталью, а я услышала, как из глубины мужской груди прорывался рык.

Он резко понюхал мою шею, заставив вздрогнуть.

– ТВАРЬ! – яростно прогремел мужчина и отшатнулся.

Карэл подорвался и быстрым шагом вышел из комнаты, оставив меня одну.

Животный ужас сковал мое сердце. Ярость Карэла была направлена на меня и окатила сильнейшим паническим эффектом, мне даже показалось, будто он мог меня загрызть. Мужчина словно понял нечто важное. В любом случае, я всеми клеточками почувствовала его внутреннего зверя. Сердце оглушающе билось в моих ушах.

Зрение не заставило долго ждать. Небеса, хоть это!

Я побежала к столу в поисках своего рюкзака. Нужно было срочно успеть вколоть эпинефрин. Но там предмета не оказалось, на кровати и диване тоже. В панике, пытаясь проанализировать поступающую через зрительный нерв информацию, наконец-то нашла рюкзак на тумбе – целый и нетронутый. Скорее всего, в таком состоянии невозможно было ослепнуть в принципе, даже без адреналина, но время до возвращения разъяренного мужчины таяло, а мне нужно было понимать ситуацию.

Протерла спиртовой салфеткой место на коже бедра, достала одноразовый шприц с вставленной иглой, и открыла нужную капсулу эпинефрина, хрустнув темно-желтой головкой. Дрожащей рукой набрала пол миллилитра жидкости в шприц, перевернула его, выпустив воздух, и быстрым движением ввела себе внутримышечно.

Тридцать секунд ровного вдоха-выдоха, несильного головокружения и я начала чувствовать, как падала пелена с и так уже зрячих глаз.

Что. За. Фигня.

Вместо радости от настоящего прозрения, я пребывала в ступоре от того, как в голове все становилось на свои места, вспоминалась и упорядочивалась моя система ценностей.

Это насколько же должно быть сильное влечение к мужчине, чтобы мозг так отключился?! Когда это меня могла остановить какая-то страсть? И заставить доверчиво ночевать у едва знакомого человека!

Теперь это казалось бредом – поставить ощущения превыше долга, забыв о мерах физической безопасности. На данный момент влечение до конца не ушло, но мозг начал работать! А самое главное, я поняла, что Карэл так ничего толком и не рассказал ни о себе, ни о месте, ни о брате!

Никому. Нельзя. Доверять. Эта то, о чем я не должна была забывать никогда.

Горестно вздохнув, решила, что мне срочно нужно было в мой штаб. Единственный плюс этой всей ситуации – я все же смогла додуматься своими варенными мозгами, что начальству скорее всего тоже нельзя верить. Имея трофей в виде образца зверя, собиралась его отдать, но теперь мне нужно было делать вид, что я играла за каждую из сторон, а на самом деле играть за себя.

Отмахиваясь от приятных воспоминаний последних двух дней и решив обдумать все позже, срочным образом побежала выбираться отсюда, пока меня не заперли в прямом смысле.

Приблизившись к окну увидела даже не особняк, а подобие дворца с большим внутренним двором. Судя по положению главного входа, я находилась в боковом крыле и хвала небесам – на первом этаже. Потому что основная часть здания либо имела несколько этажей, либо большие потолки.

Собрала свои малочисленные вещи, скинула халат, надела штаны и топ. Было желание покопаться в оставленном саквояже мужчины, но страх ничего не понять и застрять лишние секунды вкупе с вырабатывающимся гормоном стресса, подгоняли меня. На удивление легко открыла большое окно, но перед выходом вспомнила самое главное. Нужно было посмотреть, что же Карэл такое увидел на шее, что позволил себе обозвать меня?