Винни-Пух. Войны кланов

Мне вообще буйные часто попадаются. Помню, приехал ребят с корпоратива забирать. А они говорят: «Ты мол, таксист, всё знаешь, вези нас в клуб, к нормальным девчонкам, только не к каким-нибудь … дешёвкам».

На лицах зверей – убийственная скука. Уши Кролика с каждым словом таксиста свисали всё ниже и ниже, даже слегка краснели на кончиках.

– А я х*р его знает, где таких достать. Давай звонить Серёге, а у него в женской зоне охранник знакомый. Ну, вы понимаете…"

За окном автомобиля мелькает вывеска: «13-ый район».

Недалеко от въезда – автосервис из кирпича, выкрашенный в белую краску. Краска местами облупливается. Прямо перед автосервисом стоит «Мерседес» с открытым капотом. У капота – накачанные парни в наколках, зубилом перебивают номера двигателя. По другую сторону дороги стоит парень с затуманенными глазами и задумчиво похлопывает битой о ладонь, внимательно оглядывая проезжающую мимо машину. Они проезжают несколько сотен метров и видят, как бабка в рэперской шапке, наставляя пистолет на клерка, снимает с него золотые часы.

Пятачок нервно сглатывает слюну.

– Ты это видел?! Старушка грабит клерка! – обратился Пятачок к Кролику.

– Да уж, райончик… Вляпались мы по самые… – ответил Кролик.

– Да расслабьтесь, бразы, – ответил Пух. – Прорвёмся!

– Вот что, ребята. Чтобы вы здесь ни искали, советую вам сначала заехать на продуктовый рынок, – наставлял водитель.

– Зачем нам на рынок? Мы вроде не голодны, – ответил Кролик.

– Я бы не отказался от пары бочек мёда, что-то аппетит разыгрался, – подхватил медведь.

Кролик и Пятачок укоризненно посмотрели на друга.

– Не, мужики, вы не поняли, – ответил таксист. – Там диаспора бобров-латиносов из-под прилавка стволы продаёт.

– А з-зачем нам сс-сттво-лы? – нервно спросил Пятачок.

– Вот что, ребята, чтобы вы здесь не искали, без стволов вам здесь долго не протянуть. Умеете обращаться с оружием?

– Я в тир ходил, но стреляю не очень из-за зрения, – ответил Кролик.

– Ничего, жизнь научит, – ответил таксист. – Вам куда надо-то вообще? В какое место?

Кролик и Пятачок пожали плечами.

– Мы одного типа ищем, – ответил Пух. – Но с чего начать – вообще без понятия.

– Ну, тогда решено, везу вас на рынок. Все, кто едут в 13-ый район леса, сначала затариваются «продуктами»… Понимаете, о чём я…? – многозначительно произнёс он. – Бабло-то есть на стволы?

Пятачок кивнул.

«Шестёрка» подъехала к продуктовому рынку.

– Короче, сальник я тогда две недели менял. В сервисах – ноль, даже близко ничего не подходило. Только на разборке нашёл. А всё почему? Потому что в правительстве сидят одни “специалисты широкого профиля”! – продолжал свою бесконечную оду страдания водитель.

Машина остановилась.

– Подойдите вон к тем бобрам из латиноамериканской диаспоры. С вас 300 баксов, – сказал водитель.

Кролик, выбравшись из машины, молча направился к ближайшей луже. Он опустился на колени и сунул туда уши – красные, пульсирующие на концах, как перегретые провода. Лужа булькнула, зашипела, будто в неё уронили раскалённый ствол револьвера. От поверхности пошёл лёгкий пар.

Пятачок наслаждался тишиной. Пух осматривался по сторонам.

Рынок тянулся двумя параллельными рядами продуктовых секций. С торца левого ряда, как на витрине, выстроились идеально лакированные лоурайдеры – будто конфетки на колёсах.

Между прилавками с надписью «Продукты» и бобрами-владельцами притулился фургон. За прилавками стояли сами бобры – в белых майках, что подчёркивали грозную мускулатуру. Из-под подбородков свисали ухоженные эспаньолки.

Почти вся видимая шкура была забита татуировками: черепа, короны, вычурные надписи,выведенные дизайнерским шрифтом – словно у каждого был свой кодекс чести и боли.

Пух первым направился к прилавкам. За ним последовали Кролик и Пятачок. Подойдя к бобрам, медведь произнёс в лоб:

– Нам нужно купить оружие.

– Какое оружие?! Приятель, двигай отсюда, мы тушёнкой и валенками торгуем, – ответил бобёр, который выглядел, как матёрый гангстер.

– Нет, так нет, – сказал Кролик и, разворачиваясь в сторону, добавил: – Друзья, пойдёмте. – Пух?!

Пух стоял спиной к Свину и Кролику, немного склонив подбородок и подняв руки к лицу.

Бобёр сверлил компанию брутальным взглядом, его лапа медленно скользила в карман.

На морде у Свина – паника.

Пух медленно разворачивается, выдыхая густой тягучий дым в морды Кролику и Пятачку.

В лапах медведя – самокрутка с чем-то подозрительно ароматным.

– Ты, мать… Да как, ё… – от шока Кролик захлебнулся словами. – Совсем крышей поехал???!!! Мы из-за тебя в это вляпались, а ты снова балуешься этими своими

лепестками лунной рассеянности?– орал он, почти срывая голос.

– У меня стресс, не кипятись, ушастый. Сейчас докурю и всё, в завязку.

– Слушайте, браза, – обратился он к бобрам, – нам, внатуре, бы немного железа прикупить… В уток пошмалять, все дела.

– А ты че, по-русски не сечешь, внатуре, медведь? Нет у нас стволов. Косолапый, давай двигай отсюда на своих лапах, пока можешь, а то мы с ребятами с минуты на минуту разозлимся.

В это время в кармане у бобра раздался щелчок от предохранителя револьвера.

– Ну, нет так нет, спокойствие, сеньор. Новопассит прими или найди что-нибудь для расслабона, помедитируй, – спокойно ответил медведь.

Бобёр смотрел на Пуха бешеными глазами.

– Всё, всё, мы уходим, – Пятачок взял Пуха за лапу и потянул в сторону. Вся компания развернулась спиной к бобрам и удалялась прочь.

К бобру-латиносу, что вёл разговор с троицей, подошёл сзади другой бобёр. Он положил лапу на плечо товарищу, поигрывая с бородкой, и вполголоса сказал:

– Слушай, это точно не копы. Медведь сам не свой – у него взгляд такой, что в полицию его даже мести крыльцо бы не взяли. Кроме того, мы план реализации стволов не выполняем, хочешь в этом месяце опять жить на ползарплаты?

– Ладно, убедил.

Он повернулся к зверям и крикнул:

– Эй, свинья, косолапый и ушастый! Подходите, будут вам стволы.

Троица переглянулась, словно не веря ушам, и, приободрившись, направилась обратно к прилавку.

Бобёр открыл дверцу продуктового фургона. Дверца, открывшись, показала закреплённые на ней с обратной стороны пистолеты, обрезы, автоматы любого калибра.

– Выбирайте, какой по душе, – гордо сказал продавец.

Кролик показал на громадную двустволку:

– Вот эта пушка, по-моему, неплохая, мне бы подошла.

– И куда ты её спрячешь?! – с иронией спросил Пятачок. – Нужно брать небольшие стволы. – Он показал на револьверы.

Бобёр передал пистолеты зверям. Пятачок спрятал ствол за пазуху, Кролик – в штаны, а Винни-Пух снял с предохранителя и начал водить пистолетом по сторонам, целясь в воображаемую мишень.

– Пух! – нервно вскрикнул Кролик.

– Всё, всё, ушастый, расслабься, мир, брат, – Пух спрятал пистолет в карман.

Пятачок отдал бобрам 900 $.

– Ну, бывайте, – сказал Кролик, и вся троица, повернувшись спинами, пошла прочь. На ходу Кролик оглянулся:

– Кстати, ребята, мы тут одного персонажа ищем. Ежа не видели?

– А с чего такая тоска по ёжику, ушастый? – прищурился бобёр.

– Да этот тип кое-что знает про Белый зам… – Пуху резко зажали рот.

– Это просто знакомый, – вмешался Пятачок. – Приехал в ваши края несколько дней назад – и пропал, ни слуху, ни духу.

– Не, ежа не встречали. Но вы не первые, кто им интересовался.

– А? – Трое зверей насторожились.

– До вас тут шарился один человечек. Лет восемнадцать, весь из себя – смазливенький.

– М-мамочки! – взвизгнул Пятачок. – Это же человек Белого!

– Тсс, – шикнул на него Кролик и толкнул локтем.

– Ладно, бразы, спасибо за стволы, – сказал Винни и кивнул бобрам. – Мы пошли по делам.

Они снова повернулись и направились прочь.

– Эй, зверята, – крикнул им вслед бобёр. – На вещевой бы заглянули, приоделись как местные. А то здесь любят чужим “за шмот” вопросы задавать.

Итак, по доброму совету бобров из латиноамериканской диаспоры троица лесных друзей – Винни-Пух, Кролик и Пятачок – направилась по лесной дороге на вещевой рынок. Солнце садилось за горизонт, и лес плавно погружался в сумерки. Несмотря на то, что шли они по 13-ому району, дорога была спокойной: наверху кроны деревьев, смыкаясь, умиротворённо шелестели, сверчки уютно перекликались в траве, дорога была ровной, по ней можно было шагать, не глядя под ноги, и в душе у друзей воскресло братское чувство, которое родилось ещё в детстве.

– Пух, ты разговаривал с торговцами оружия, как будто вырос в этом районе. Эти твои фразы: «В уток пошмалять», «Новопассит прими»… – произнёс Кролик.

– Сама жизнь, ушастый, бросила меня в омут криминального мира. Помните, как мы три года не виделись? – Пятачок и Кролик закивали головами. – Я был известным лесным рэпером и работал под псевдонимом Биги Пух. Из-за псевдонима-то вы и не могли догадаться, что это был я. Слышали мои хиты: «Я люблю медведиц», «Мёд и разум», «Не буди Пуха». – На мордах Пятачка и Кролика – сильное удивление. Они растерянно кивают.

– Но почему ты нам ничего не рассказывал об этом периоде своей жизни, Винни? Мы же твои друзья, – сказал Пятачок.

– Мне было больно вспоминать, кем я стал по сравнению с тем, кем был. И вот как это случилось…

Когда я стал известным рэпером, меня начали приглашать в крупные студии, звали на радио, звали даже на шоу «Пусть говорят» – с темой: «Читать рэп, когда у тебя в голове опилки. Возможно ли это?» Знаете, что я сказал в эфире? – Пух усмехнулся. – «Вести ток-шоу с участием скандальных бабок десятилетиями без опилок в голове – вот это действительно талант».

Эта шумиха привлекла внимание мафии – как цветочная поляна привлекает пчёл, или как клуб дыма – заблудшего философа. Сначала они обложили меня налогами: 25%, потом 50%, потом 80%. Я начал бояться собственной тени. Чтобы как-то отвлечься, стал принимать успокоительное… сначала – чтобы спать, потом – чтобы не просыпаться.

А потом пришёл человек от мафии и сказал, что отныне 95% моего дохода уходит в общак. А ещё – что все авторские права больше мне не принадлежат. Я не мог это проглотить. Тогда я обратился к старому другу – Кристоферу Робину. Он только вернулся из армии и, кажется, уже тогда начал пробовать себя в теневых делах. Тогда он ещё называл себя просто Кристофером Робином.

Он уладил вопросы с мафией, но попросил кое о чём взамен – помочь распространить немного “товара”. Тогда я согласился… отказать было нельзя. Так я стал курьером Белого.

Я всё глубже вяз в этом. Сначала страх, потом безразличие, потом – апатия. Уходил в себя, всё сильнее. Мир вокруг – как будто не мой. Чтобы не чувствовать ничего – я начал злоупотреблять успокоительным. Когда деньги кончились, я стал брать немного из посылок, которые давал мне Белый на продажу. Он начал замечать, что часть "груза" не доходит. В итоге меня уволили. Карьера рэпера закончилась, деньги кончились, остались только долги на счете Белого, с которых каждый день растёт процент. Я стал обузой даже для себя.

– Но он же твой друг… неужели он не простит долг? – спросил Кролик.

– Ты сам всё видел, Кролик… В баре. Я теперь не друг. Я просто имя в чёрной тетради. А в этом мире иначе нельзя – у них всё держится на страхе и боли. Там должность меняет не только статус… она меняет душу.

– Мне жаль, Пух, – тихо сказал Пятачок. – Если выберемся из этой передряги, надо будет тебе в клинику… ну, для восстановления.

– Быть может, мы сможем как-то ужаться и собрать нужную сумму, отдать Белому – чтобы он отстал? – предложил Кролик.

– Мы не соберём столько за одни сутки, – грустно отозвался Пух.

– Тогда остаётся один путь, – сказал Пятачок с тихой решимостью. – Следовать совету Филина… и искать Ежа.

Кролик с Пухом вдумчиво закивали.

За разговорами звери не заметили, как вышли на опушку, где раскинулся вещевой рынок. Хотя ночь уже подбиралась вплотную, рынок продолжал работать. Периметр был освещён множеством фонарей, а у ворот висела деревянная табличка с надписью: «Торговля краденым», поверх которой торопливо крест-накрест наляпали красной краской. Под ней прибили вторую, свежее: «Торговля б/у». А под ней, мелкими буквами: «Мамой клянусь, не ворованное. Честно».

Внутри кипела жизнь. Шансон бодался с гангста-рэпом, вспыхивали возгласы:

– Ты меня пальцем не тычь!

– Кого на деньги кинуть решил?!

– Попутал, братан!

Друзья пробирались через толпу, выискивая ларёк с одеждой, когда к ним приблизился человек в длинном пальто. Распахнул его театральным жестом и шепнул:

– Сигареты интересуют?

– Просто никотин или что-то поинтереснее? – подмигнул Винни-Пух.

– Обычные.

– А чего тогда под пальто прячешь?

– Привычка. Раньше на Олимпийских играх продавал спортсменам.

– Понятно. Тогда потеряйся, – сказал медведь.

Они пошли дальше, лавируя между палатками и разгрузочными тележками. Вдруг их окликнул человек восточной внешности:

– Что интересует? Всё есть. Одежда, часы, антиквариат!

– Нам бы шмот нормальный, чтоб в этом районе за своих сошли, – объяснил Кролик.

– Понимать, моя понимать! Минута.

Он скрылся в брезентовом шатре. На прилавке перед ним лежали сверкающие кольца, золотые цепи, дорогие часы и даже три соболиных шубы. Вернувшись, торговец пригласил жестом:

– Заходите, примеряйте, не стесняйтесь.

Пятачок окинул взглядом витрину и с подозрением посмотрел на столб рядом. Там висели распечатки с фотографиями подозрительно похожих предметов и надписями: «Разыскиваются. Если что-то знаете – обратитесь в полицию».

– А это точно всё не краденое? – спросил он с сомнением.

– Нет-нет! Всё честно куплено. – показывает поочерёдно на перечисляемые предметы рукой: – Яйцо Фаберже, Кремлёвские часы (рядом с прилавком – огромная башня с часами), эти рабы-мулы (испуганные, в клетках, на поводках). Лицензия есть, накладные.

– А, ну тогда вопросов нет, – кивнул Пятачок, удовлетворённый объяснением.

Все трое направились в примерочную. Минут через пять Кролик и Свин вышли в новых прикидах: синие джинсы, футболки с надписью «Не суйся в наш район – унесёшься по частям» и короткие кожанки с клёпками.

– Ну что, Свин, так мы хоть на местных похожи, – Кролик бодро подтолкнул Пятачка локтем. – А где это Пух запропастился?

Прошло десять минут. Потом двадцать. Тридцать. Друзья начали беспокоиться.

Внезапно неподалёку заиграл блатной романс:

«Владимирский централ, ветер северный…»

Пух вышел из шатра величаво. На нём были брюки от Armani, лакированные туфли, белый пиджак в стиле позднего неоренессанса, под ним – рубашка, расстёгнутая на три пуговицы, и массивная золотая цепь. На голове – широкополая шляпа. В зубах – сигара.

– Пух, ты это серьёзно? За такой лук тебя точно отметелят, – испугался Пятачок.

– Не кипишуй, брат, – ответил Пух, не сбавляя хода. – Сверхмедведи сами пишут правила. Им чужды страх, логика и мнение парикмахеров.

– Крепко его Филин обработал, – пробормотал Кролик.

– Ещё как, – кивнул Пятачок. – Сколько с нас?

– Семьсот баксов, – ответил торговец.

Кролик проверил карманы:

– У меня только двести.

– Я добавлю, – сказал Пятачок и передал ещё пятьсот.

– Спасибо за прикид, – сказал Пух, поправляя шляпу.

– Не за что. Спасибо за покупка, – с поклоном отозвался торговец.

– Один вопрос, брат. У тебя Ёж случайно не отоваривался?

– Был один, колючий-колючий. Бытовуха интересовала: проволока, ножи, чистящие средства…

– Он не говорил, куда направляется? – с надеждой спросил Пятачок.

– Говорил: «Пойду в бар недалеко отсюда».

– А где он?

– Видите те железные ворота? – он указал рукой. – За ними прямо, потом направо за угол, ещё метров пятьсот. Там будет указатель: «Беспредельщик». Это и есть бар.

– Спасибо за инфу, рыночный бро, – поблагодарил Пух и щёлкнул пальцами.

Итак , Звери вышли через железные ворота за пределы рынка и направились по тропинке в сторону бара. Наступила глубокая ночь. К счастью, луна была полной и ярко освещала им путь.

– Слушайте, не нравится мне этот райончик… Нас тут, пока мы этого Ежа ищем, не прикопают? – нервничал Кролик.

– Если вероятность наступления события А равна 100%, а события Б – меньше, но Б способно отменить А, то логично выбрать Б. Или, как говорится: из двух зол – выбирай меньшее, – неожиданно глубокомысленно заявил Пятачок.

Кролик с Винни-Пухом переглянулись.

– Что? Я Экономический заканчивал, – пожал плечами свин.

– Пятачок, умоляю, забудь такие слова. Нас за них точно в баре уроют. Да, Пух? – сказал Кролик.

Голова Винни в этот момент была развёрнута в противоположную сторону. Пух молчал.

– Винни! – окликнул его Кролик громче.

Медведь, всё ещё стоя спиной к друзьям, двигался странно, мелкими приставными шагами.

– Винни!! – раздражённо выкрикнул Кролик.

Пух резко развернулся. На лице – глупое довольство. Зрачки закатились, мимика натянута, дыхание затаилось – он сдерживал смех.

– Я чихал, – прошептал он, и из ноздрей пошёл лёгкий дымок. – Я дракон, – хихикнул медведь.

– Да что с ним опять?! – взорвался Кролик. – Зачем я вообще вам дверь открыл? Где мои капли?.. – У него задрожали лапы. – Ёлки зелёные, дома оставил! Теперь придётся ждать, пока этот идиот в себя не придёт!

– У нас нет времени, – серьёзно сказал Пятачок. – Филин говорил, что Ежа могут искать люди Белого. Мы должны найти его первыми. Надо идти в бар прямо сейчас.

– Так, Пух, – Кролик с трудом сдерживал ярость. – Из-за тебя я вообще в это влип. Так что, когда зайдём в бар – чтобы из твоей пасти ни звука! Иначе я твои опилки этим вот стволом, – он показал рукоятку пистолета, торчащую из-под штанов, – разнесу по полу метра на три от головы.

– Да без проблем, брателло, – беззаботно ответил Пух.

– Я серьёзно!! – взревел Кролик.

– Да понял я, понял, – медведь состроил невинную мину.

За разговором они не заметили, как подошли к бару. Архитектура здания не стремилась к изяществу: прямоугольный короб, выкрашенный в красный цвет, напоминал гигантский гараж. На крыше, со стороны входа, неоном сияла вывеска, на которой был изображен брутальный мужик, отрезающий кому-то ухо. Над ним – табличка с яркими буквами: «Беспредельщик».

Пятачок отшатнулся на шаг. Зрачки Кролика забегали из стороны в сторону.

– Да чего вы струсили-то? – ухмыльнулся Пух и, смело распахнув дверь, добавил:

– Жизнь полна приключений!

Кролик с Пятачком бросились за ним, опасаясь, как бы медведь не сморозил лишнего.

Внутри бара гремел гангстерский трек: “Acttofull”. За одним из столиков кто-то возился с порошком на зеркальце, за другим – шла напряжённая партия в карты. Рядом с туалетом один парень держал другого за воротник, приставив нож к горлу. В дальнем углу весёлая компания метала дротики в яблоко, стоящее на голове у дрожащего паренька.

Недалеко от входа сидела шумная компания из десятка человек, среди них – один расписанный с ног до головы татухами парень с красно-синим шарфом на шее. По левую руку, у стены, находилась небольшая сцена.

– Мы как будто выиграли экскурсию в мир гангстерской контркультуры, – с бархатной интонацией искусствоведа произнёс Пятачок. – Эксклюзивное погружение в атмосферу преступности. Вот он – бандитский экзистенциализм, квинтэссенция безумия, апогей аморальности…

Музыка резко обрывается. Парень в татухах, с красно-белым шарфом на шее встаёт из-за стола, идёт к ним. Кролик прикрывает морду лапой.

Парень подходит к Пятачку, останавливается в опасной близости. Потом медленно склоняется, сводя лицо с его пятачком почти нос к носу.

– Слышь, кабан… ты это… что ты сейчас сказал? – голос у него дрожит. – Ты чё, на моих друзей косо посмотрел и отбросами нас обозвал? Или мне показалось?

– Я?.. Н-неет… Я ничего… – у Пятачка трясутся зубы, как кастаньеты. – Я крайне почтителен! Никаких намёков, ни на кого… н-никаких…

Парень в татухах начинает часто дышать, на лице изображено сильное волнение, оно складывается в нервную гримасу, из левого глаза выкатывается слеза. Он суёт руку в карман джинсов, и через мгновение у горла Свина оказывается лезвие ножа.

– Это ты меня назвал "никто"? – лицо дёрнулось, в глазах то ли боль, то ли ярость. – Ты вообще в курсе, сколько мне пришлось пройти, чтобы быть "кем-то"?

Я фанат "Спартака" с рождения. Но батя топил за "Динамо". До 12 лет меня стригли под динамовского защитника, и я пел их гимн перед гостями. Я прятал красно-белый шарф под курткой, писал стихи про Титова в стол, и молился, чтобы свои не увидели меня с батей возле стадиона. А потом – всё вскрылось.

Спартаковцы решили, что я переодетый фуфлыжник. Били, рвали одежду, жгли мой журнал "Фанаты №1", где я ещё ручкой сердечко рисовал.

Пока не поняли: я не напоказ. Я – до конца. Даже в синей куртке, даже под гимн "Динамо", я был с ними. В душе.

И тогда я стал своим.

– И вот ты, хряк, ставишь это под сомнение? Режешь словами, как ножом? Ну, так почувствуй и обратную сторону лезвия.

Нож соскальзывает с шеи – теперь он направлен в грудь.

– Расслабься, брат, – вмешался Винни-Пух, – всё можно решить без крови. Просто остынь.

– А ты что, медведь, тоже хочешь на шашлык? – говорит парень, отходит от Пятачка и начинает двигаться к Пуху.

Пух, не теряя времени, делает несколько прыжков колесом в сторону сцены, забирается на неё и хватает микрофон. На сцене мужчина в дорогущем смокинге с бабочкой, выглядит настолько контрастно в сравнении с маргинальной тусовкой, буд-то его только что похитили из консерватории. Локти, опершись на пианино, подпёрли голову. Скучает.

– Маэстро, будьте добры, – обратился медведь к пианисту.

– Наконец-то! Я уже начал думать, что я тут слегка не вписываюсь, – обрадовался пианист и заиграл лёгкий блюз.

Пух запевает:

– Ёу, браза, сила не в оружии, сила в любви.

Ты медку достань, попробуй, вкуси.

И почувствуй всем сердцем – сила в любви.

Пока поёт Пух, он спрыгивает со сцены, оказывается рядом с компанией, кидающей дротики, берёт бочонок и угощает всех медом. Продолжает:

Я и ты. Всем в этом баре. Все мы разные.

Но ты внутрь себя загляни.

Сила в любви. Сила в любви.

Все мы медовой патокой объединены.

Хвала вселенной – Сила в Любви-и-и.

Ты медку достань, попробуй, вкуси.

Ведь слава Вселенной – сила в любви-и-и-и-и-и!

Он заканчивает на высокой ноте и падает на одно колено. Бар взрывается аплодисментами. Кто-то свистит, кто-то хлопает по столу. Все вокруг жрут мёд, улыбаются, обнимаются. Парень, в которого кидали дротики, теперь обнимается с тем, кто кидал – как давние друзья.

Пух осматривает зал:

– Эй, ребят… притормозите. Не до такой же степени.

Вон тот столик ваш, ребята, – официант показывает лесным друзьям столик недалеко от окна. Кролик, Свин и Пух усаживаются на стулья. Официант приносит выпивку.

– Слушай, мы тут ищем одного парня. Его зовут Ёж, и выглядит он, ну, как ёж. Ты случайно такого не встречал? – спросил официанта Кролик.

– Был один такой. Жуткий тип – сломал одному мужику руку, не заплатил за выпивку. Ушёл часа три назад.

– Не знаешь, куда он мог направиться?

– Ну, точно не скажу, но, как я понял, он неместный. А все, кто приезжают в наш район, обязательно посещают местный стрип-клуб. Вам, ребята, тоже рекомендую – там девочки просто кудесницы.

– Э-это всё? Может, вспомнишь что-тт-то ещё? – интересуется отходящий от стресса Пятачок.

– Ничем больше не могу помочь, – отвечает официант.

Пятачок суёт ему двадцать баксов.

– Ах да, начинаю вспоминать! Вон тот парень за стойкой, – показывает указательным пальцем на человека в чёрном балахоне, сидящего спиной к залу, – тоже интересовался Ёжом. Спросите у него, может, чем-то поможет.

Официант уходит.

– Не нравится мне всё это, – произносит Пятачок. – Может, не будем трогать этого парня? – с надеждой спрашивает он.

– Расслабься, свин, брат, – Пух хлопает Пятачка по плечу. – Эй, ты, мужик в чёрном балахоне! Поди сюда, разговор есть!

– Пух! – нервно вскрикивает Кролик.

Парень в балахоне поворачивается боком и бросает взгляд через плечо на компанию зверей. Гаснет свет, за окном сверкает молния, зловеще отражаясь в его зрачках, и раздаётся тяжёлый громовой раскат.

– М-мамочки! – истерично взвизгнул Пятачок. – Это человек Белого!

Свет снова включается. У всех троих замирает дыхание. Человек медленно снимает капюшон. Тот падает на плечи, открывая круглое розовощёкое лицо паренька лет восемнадцати: короткая причёска, светлые волосы, зализанные набок, как у ботаника. С носа сползают большие круглые очки, на шее болтается слюнявчик.