Моя маленькая львица

Верно. Вепрь не отпустит меня. Я его главная ищейка. Никто не приносит ему столько информации о всех этих богачах, сколько я.

– Продается абсолютно все, Виктор Григорьевич, – от этих слов, произнесенных нарочито медленно, вздрогнул даже Вепрь. И, судя по его реакции, Влад попал в точку. Но откуда он знал, как зовут Вепря? Этого не знала даже я.

Вот черт!

***

Стоило Владу упомянуть настоящее имя хозяина этого грязного места, как ситуация в корне переменилась. В глазах так называемого Вепря мелькнуло понимание и нечто, похожее на уважение. Да, Смольнов, может быть, слишком юн для противостояния таким силам, но он не прост, и с этим нужно считаться.

– Так сколько вы хотите за эту девушку? – повторил Влад, продолжая буравить взглядом бандитскую рожу Вепря.

Девушка слева ощутимо напряглась. Не нужно было видеть ее лицо, чтобы понять – она не ожидала, что Владу тоже кое-что известно. Может быть, даже гораздо больше, чем ей. Вместе они могли бы сворачивать горы, но, дураку понятно, – оба были со своими тайнами.

– Деньги мне не нужны, – ответил хозяин казино, осматривая свою маленькую рыжую собственность. Леону.

Несложно было догадаться, что она здесь не за зарплату. Она здесь выживает. Влад понял это по ее повадкам. По тому, как резво она среагировала, когда ему угрожала опасность. По маленьким шрамам на запястье. По глазам – холодным, пустым. Он видел это через линзы, за которыми она пыталась скрыть свое истинное лицо.

И эта девчонка могла помочь ему в его собственной игре. Не только бандитскими повадками, конечно. Ее имя для Влада было бесценно. Впрочем, он не был до конца уверен, что она была той самой.

– Вступайте в мой бойцовский клуб, Владислав Ильич, – с усмешкой произнес Вепрь, и девушка не смогла сдержать вздоха.

Влад повернул голову и встретился с ее взглядом, буквально молящим не соглашаться на предложение ее хозяина. Послушай женщину и сделай наоборот.

– Согласен, – Влад дождался, когда на лице Вепря нарисуется неприятная улыбка, и, ухватив девушку за локоть, буквально вытащил ее в коридор, словно она была лишь марионеткой, переброшенной с рук одного манипулятора к другому.

Но Влад еще не знал, что эта куколка и сама прекрасно управляет куклами. Только у нее свои методы.

Дверь закрылась, и Влад отпустил худенький локоть. Словно задыхаясь, девушка рвано дернула пуговицы пиджака, открыв глазам парня узкую грудную клетку и небольшую, но аккуратную округлую грудь, перетянутую черной маечкой. Девушка глубоко вздохнула, словно сбрасывая напряжение, и, не оборачиваясь, спешным шагом пошла вперед. Она не подумала, что Владу хватит и пары шагов, чтобы ее нагнать и одним хватом руки прижать к стене своим телом.

От неожиданности девчонка задержала дыхание, не двигаясь и лишь выжидая, что сделает Смольнов. А он уперся коленом в стену, касаясь ногой ее бедра, и грудью придавил ее худенькое тело к стене.

– Леона, значит, – прошептал Влад, цепким взглядом изучая ее лицо. – Львица…такая маленькая и такая смелая.

Парень усмехнулся, наслаждаясь ее взглядом, пылающим от желания придушить его. Он и не думал, что этот визит в казино закончится так интересно. Рассчитывал посмотреть и поспрашивать, выискивая одну личность. А в итоге…

Странное опьяняющее чувство проскользнуло вдоль позвоночника Влада. Эта диковатая львица, прожигающая его гневом сквозь фальшивые линзы в глазах, пробуждала внутри неожиданные желания.

Влад всегда любил загадки, головоломки. Любил подчинять своему контролю то, что упорно ему не поддавалось. Он был крайне упрямым, и эту черту в нем только боготворили. Смольнов привык получать то, что хочет.

И теперь эта строптивая Леона буквально заставляет его разыграть партию в кошки-мышки. К тому же, он слишком давно не играл и успел нагулять аппетит. Может, поддаться ей? Пусть решит, что может осилить его. По глазам видно, что она этого хочет. Контроля.

Только ей жизнь вряд ли благоволила так же, как Смольнову.

Влад слегка отвел тело назад, давая девчонке свободу и ожидая, что она кинется его душить, но та бездействовала, а, значит, он был ей нужен. Для чего? Что эта малышка могла хотеть от него?

Его пальцы осторожно подцепили ее парик и потянули вниз. Когда рыжая фальшивка упала к ногам, а на плечи Леоны легли растрепанные черные волосы, Влад довольно улыбнулся.

– Так лучше, – он хотел совсем отстраниться, отлипнуть от нее, но его тело словно приклеилось к этой малышке. Ее грудь медленно вздымалась вверх, показываясь в вырезе майки. Такая белоснежная кожа и маленькая родинка на хрупкой ключице.

Взгляд Влада блуждал по ее плечам, шее, скулам…Леона сжала челюсти, глядя прямо перед собой. В стену. Будто и не было Смольнова, припершего ее к стенке.

– От кого ты прячешься? – тихо спросил он, склонив голову, чтобы вдохнуть аромат ее темных волос. Но девчонка насквозь пропахла этим подвалом, сигарами и грязными картами. И все же ей здорово удавалось маскироваться. Настолько, что за этой маской он не мог уловить ее истинного аромата.

Влад неровно выдохнул, ощутив, что новая знакомая оказывает на него странное действие. Словно в кровь попало запрещенное вещество из тех, что он еще не пробовал. Верно, он любил контроль, и все вокруг сдавались перед ним слишком легко. А эта львица, кажется, не позволит приручить себя. По крайней мере, она будет очень стараться не пасть жертвой его обаяния.

Неожиданно Леона издала низкий рык, подобно настоящей львице, пнула Влада в колено и, воспользовавшись тем, что он в смятении отстранился, навалилась на него и прижала своим хрупким, но натренированным телом к противоположной стене коридора.

Влад дернулся, но у его шеи зависло острие ножа, который еще недавно лежал в его кармане. И как эта крошка вытащила его? Впрочем, он был настолько одурманен видом ее ложбинки – белой, словно перед ним была живая репродукция Белоснежки – что не заметил бы, если бы она забрала у него нож вместе с брюками.

Парень усмехнулся и, облизнув губы, откинул голову назад, подставляя кадык под лезвие дерзкой Леоны.

– Убьешь меня? – хрипло смеясь, спросил он.

Странно. Он не выпил ни капли, но в этом едва освещенном тесном коридоре в плену загадочной незнакомки ему казалось, что на него что-то действует. Что-то бурлит в крови, заставляя вести себя не так. Это чувство управляет его телом и велит его рукам лечь на тонкую талию прыткой девчонки.

Та злится, демонстрируя в оскале аккуратный ряд зубов.

– Давай сразу договоримся, золотой мальчик, – прошипела она, – если хочешь, чтобы я работала на тебя, держи свои грязные руки подальше!

В глазах парня мелькнуло уважение. Кивнув, он поднял руки вверх, демонстрируя свою безоружность.

– Я знаю, чего ты хочешь, – грубо кинула Леона, делая шаг назад. Нож она все еще держала наготове, явно получая удовольствие от вида Влада, прижатого к стене. Его волосы цвета жженой карамели растрепались, а в глазах застыло удивление, смешанное с подавленным желанием.

– Откуда? – коротко спросил он, поправляя галстук.

– Я хочу того же, – Леона поставила точку и, щелкнув замком, закрыла перочинный нож. Резко повернулась и пошла прочь по коридору.

Только ровно в тот момент эти двое хотели совершенного разного. Она жаждала стереть с лица земли папашу Пожарского. А он…А он жаждал ее.

Глава 3

– А, знаешь, эта девчонка странная, – губы Влада изогнулись в довольной улыбке. Он вытянул ноги вперед, рассевшись на мраморной плите, покрывающей могилу его отца.

Адекватный человек не сунулся бы на кладбище посреди ночи, но то был совершенно иной случай. Первый разговор с отцом спустя более чем полгода. Первый раз, когда Влад говорил с ним и не слышал его мудрых и не лишенных хитрости наставлений в ответ.

Покачав в руке бутылку портвейна – любимый напиток Ильи Викторовича – Влад усмехнулся самому себе. Никогда бы не подумал, что жизнь повернется для него таким образом. Совсем недавно, когда отец последний раз был в Лондоне, они сидели в ресторане с видом на Темзу и обсуждали будущее правление Влада в компании Смольновых.

О Катерине речи не шло. С чего эта дурная вообще взяла, что отец оставит компанию ей? Он никогда ей не доверял. Никогда не доверял женщинам. Может, поэтому он и прятал Влада от всех? Отправил с бабкой в Лондон после смерти матери, чтобы никто и ничто не могло влиять на него там, в Москве. И только сам Илья Викторович регулярно приезжал к сыну, не желая разрывать установившейся между ними доверительной связи.

Владу его не хватало.

Казалось, он не успел впитать всю его мудрость. Не настолько, чтобы заменить его в этом мире. А ведь теперь ему предстояло именно это – стать заменой его отца во всем. Взять контроль над компанией, действуя методами Ильи Смольнова – хитро, местами жестко, но никогда не пачкая руки. Вернуть под свое влияние отряд теней, умчавшийся под чужое крыло после смерти отца.

Тени – еще одна причина, по которой Влад заявился в казино этой ночью. Вепрь должен знать, что у него появился новый хозяин. Хотя Владу еще только предстоит доказать свою состоятельность. Пусть и на ринге бойцовского клуба – где угодно. Влад не боялся боли. Ни своей, ни той, что мог причинить другим.

– Видел бы ты ее лицо, когда…, – парень тихо рассмеялся, вспомнив, как расширились глаза Леоны, когда он согласился участвовать в боях. Он осекся, осознав, что единственный звук на все кладбище – его голос. Однако в этом даже ощущалась некоторая власть, к которой его приучали с детства, поэтому, отсмеявшись, Влад продолжил, обращаясь к темному надгробию: Думаешь, она испугалась за меня? Не верит, что я могу выстоять. Да, она сильно заблуждается на мой счет, но только потому, что еще не знает меня.

Парень притих, всматриваясь в забрезживший на горизонте рассвет и задумавшись о том, что слишком много говорит об этой мелкой девчонке, вскочившей не стол, чтобы защитить его.

Похоже, несмотря на жизнь, которая, согласно информации Влада, была далеко не сладкой, в груди этой малышки все еще билось большое доброе сердце, надежно спрятанное за тяжелым взглядом. Жаль, что придется использовать его в своих целях.

Симпатичная мордашка с вздернутым носиком рассеялась в сознании парня. Он поднялся и поправил идеально выглаженные брюки. Со вздохом обернулся на могилу отца и покорил себя за то, что пошел на поводу у эмоций, приехав сюда. Отец не одобрил бы этого.

Холодный разум – вот чему он всегда учил. И холодный разум уж точно не потащил бы молодого человека на кладбище в такое время.

Только разум Влада был неспокоен. Смерть отца застала его врасплох, и он не мог смириться с тем, что утратил главный ориентир в своей жизни.

– Она сгниет в тюрьме, я обещаю тебе, – тихо произнес Влад, глядя на умиротворенное лицо отца, нанесенное на каменное надгробие.

Лишив отца жизни, Катерина еще не знала, что этим подписывает приговор самой себе. Влад никогда не встречал ее лично. Когда Лариса родила Смольнову дочь, Владу было около шести лет, и он уже был вывезен в Лондон – подальше от опасного общества, в котором крутился его отец.

Илья Викторович рассказывал, что Катенька была милой покорной девочкой, напрочь лишенной возможности мыслить самостоятельно. В этом проблема всех покорных – им нужен хозяин. И эта продажная тварь выбрала себе хозяином Давида Пожарского.

Влад до хруста сжал кулаки. Он был уверен, что Давид причастен к смерти его отца. Кто еще мог вложить в тупую голову Катерины мысль избавиться от отчима, если не ее богоподобный муженек?

Покорная глупая девочка. В этом отец был прав. Но он сильно ошибался, когда верил в ее безобидность.

Леона была полной противоположностью – это чувствовалось с первой минуты, едва Влад оказался в поле ее зрения. В ее холодном взгляде сиял чистый ум, выстраивающий стратегии и планы, думающий наперед. В ее теле – маленьком и хрупком – жила огромная сила. Может, то была сила крови, накапливаемая поколениями влиятельных предков. Может, сила ненависти к ним же.

С этим Владу только предстояло разобраться. В одном он был уверен: Леона абсолютно точно не покорная овца и хозяина над собой не признает. А, значит, ему придется быть хитрее и установить над ней контроль иными путями.

***

– Ты зря согласился на бои в клубе, – хмуро заявила я, то и дело поправляя манжеты белой рубашки.

Не то что бы мне было жаль этого богатенького мальчика, просто хотелось бы через него подобраться к семейке Пожарских поближе.

– Это еще почему? – искренне удивился Смольнов.

Будто, глядя в зеркало, никогда не думал о своей безупречности.

Мне пришлось отвернуться от созерцания плывущей от ранней весны Москвы и отойти от окна. Я обошла парня, окидывая его оценивающим взглядом.

– Как бы помягче…, – протянула я, подбирая слова. – Понимаешь, ты слишком…Милашка.

– Милашка? – рассмеялся Смольнов, от чего на его красивых скулах нарисовались ямочки – из тех, что непременно присутствуют на лицах киногероев.

– Да, – заключила я, – я видела тех, кто выходит драться. Они знают, что у них есть шанс выиграть. У тебя шанса нет.

Мне не часто приходилось присутствовать на боях – я не любила это дело. Слишком живо в голове рисовались картинки из детства, и к горлу подкатывала тошнота. Но те пару раз, что мне довелось побывать на этом мордобое, ясно показали, что красавчики вроде Смольнова безнадежны.

– Я не из пугливых, моя маленькая львица, – нарочито томным голосом заявил Влад.

Я аж поперхнулась от той фамильярности, что он позволил в отношении меня. Моя маленькая львица. Иди на хрен, я не твоя! И не такая уж я маленькая. Да, мне девятнадцать. Да, мой рост всего метр шестьдесят. Но я не маленькая.

А львица…Львица мне нравится. И только поэтому я прощу ему эту идиотскую кличку.

– Ты не понял, – я оперлась на его стол двумя руками и вперила в парня, стоящего у другого конца стола, угрожающий взгляд. – Проигравшие не выходят просто так.

Смольнов сделал вид, что очень напуган, и шепотом уточнил:

– Дерутся насмерть?

– На кону акции. Все или ничего, – заявила я серьезно. – Проигравший теряет свою компанию. Ты же не хочешь лишиться того, что только получил?

Парень заинтересовался.

– Погоди, а победитель? – он скинул светлый пиджак и аккуратно повесил его на спинку кожаного кресла.

– Получает акции противника, – веселое настроение Смольнова начинало действовать мне на нервы.

– То есть, если я выиграю, я получу компанию противника? – на всякий случай повторил парень, и я закатила глаза.

– Ты не выиграешь.

На губах Влада появилась дьявольская полуулыбка. Он оперся на другой конец стола, опасно приблизившись к моему лицу.

– Моя маленькая львица, – шепнул он, прожигая меня серыми глазами, – придется научить тебя верить в меня.

Я застыла, выдерживая его взгляд. Это красивое приятно пахнущее лицо было слишком близко. Я едва удержала дикий порыв лизнуть его кожу. Хотелось убедиться, действительно ли он так же хорош на вкус, как и на запах.

– Владислав Ильич, прибыли Давид Александрович и Кирилл Александрович Пожарские, – хрипло сообщила секретарша через громкую связь. – Поднимутся минут через десять.

Мы со Смольновым отпрянули друг от друга, словно обжегшись. Его серый взгляд показался мне чрезмерно заинтересованным, и я, тряхнув головой, отвела глаза.

– Кстати, черные волосы идут тебе больше, – улыбаясь, сказал он, пока мы все еще были одни. И на безопасном расстоянии друг от друга.

Сегодня на мне был блондинистый парик, который я называла «Мэрилин» за схожесть с прической Мэрилин Монро. Линзы я оставила те же, что были на мне накануне – карие. Смольнов сообщил, что хочет, чтобы я крутилась рядом с ним в офисе в качестве его помощницы. Мне пришлось пройтись по магазинам и стащить пару шмоток. Прежняя жизнь не готовила меня к работе, где нужно носить что-то официальное.

На мне были узкие черные брюки – достаточно тянущиеся, чтобы я имела возможность активно двигаться. Вдруг придется защищаться? Я снова кинула украдкой взгляд на нового босса, вспоминая, как припирала его к стенке вчера ночью.

Это оказалось даже приятно. Впрочем, приятнее было, когда он прижимал к стене меня. Достаточно высокий, чтобы возвышаться надо мной, но не громила, чтобы я казалась школьницей рядом с ним. Его дыхание – такое близкое – обжигало тонкую кожу на шее. И тот момент, когда он стянул с меня парик… Кажется, это было слишком интимно. Я рухнула бы в обморок от напряжения, если бы он продолжил.

Вчера я осознала, что со Смольновым в мою жизнь пришла проблема. Пробудившееся желание. Я выросла среди мальчишек – наглых, грязных, вонючих. Таких же, как я. И держать их на расстоянии было просто. Я и в самом страшном сне не могла представить, что кто-то из них касается моего тела.

Но вчера, когда так близко оказался мужчина – молодой, красивый, чистый до безумия – внутри меня что-то зашевелилось. Что это? Желание стать женщиной? Ну уж нет! Не со Смольновым.

– Обо мне думаешь? – усмехнулся Влад. Он поправил серый жилет на груди и сел в кожаное кресло.

– Я думаю о том, как избавить мир от Пожарских, – соврала я. Конечно, я мечтала уничтожить династию Пожарских, но думала-то я действительно о Смольнове.

Влад закивал, задумчиво глядя на меня.

– Кто-то из них переспал с тобой и кинул? – прищурившись, уточнил парень. Я высунула язык, показывая отвращение.

Если бы Влад увидел мои настоящие глаза, он все понял бы. Папочка одарил восхитительными голубыми глазками каждое свое чадо, включая тех, что вычеркнул из своей жизни.

– Личная неприязнь, – коротко ответила я.

Именно в этот момент дверь открылась без стука, и в просторном кабинете стало куда теснее. Первым вошел Давид – старший из братьев. Высокий, крепко сложенный брюнет с восточными чертами и пронзительно голубыми глазами. На нем был деловой костюм темно-синего цвета, и я почувствовала, как внутри предательски сжалась пружина.

Именно на Давида я была больше всего похожа внешне. Если бы я сняла с себя маскировку, любой дурак заметил бы, что я была маленькой копией большого брата.

Следом вошел Кирилл, и я поняла, что Давид не такой уж и высокий. Кирилл казался громадной статуей античного бога, облаченного в джинсы и легкий черный лонгслив. Его голубые глаза смотрели расслабленно, даже скучающе, а светлые волосы доставали вьющимися прядями до мочек ушей, что только придавало татуированному гиганту особого шарма. Понимаю Александру Поверьину, ту модельку, что не могла выбрать между двумя братьями одного при том, что оба были произведением искусства.

Надо признать, папаша Пожарский, хоть и сволочь, но делает по-настоящему красивых детей. Даже мне, хоть я и не считаю себя невероятной красавицей, с самого детства приходится защищаться от мужского внимания. В какой-то момент я открыла для себя маскировку, злобный взгляд, нож в кармане – и жить стало легче.

– Влад, полагаю? – формально спросил Давид, холодно осматривая Смольнова с ног до головы.

Кирилл, не парясь правилами делового этикета, шумно отодвинул стул и опустился на него, вытянув ноги.

– Давайте просто сядем и поговорим, – спокойно произнес он, закидывая руки за голову, будто он загорал на пляже.

На меня ожидаемо никто не смотрел. Я сидела за столом справа от Влада и лишь мельком посматривала на мужчин, которые даже не догадывались, что я их сестра. А я… Впитывала каждое их движение. Каждый взгляд. Каждое слово. Это был первый раз, когда я видела Пожарских вживую.

Когда вырезаешь их красивые лица из газет, клеишь на зеркало в своей крысиной норе, месть кажется такой желанной. А сейчас я могу просто достать нож и метнуть в одного из них. Проще в Кирилла – он сидит напротив, но, боюсь, мой ножичек отскочит рикошетом от этой чугунной груди.

Давид сидит боком – порежу костюм, не более того. А потом меня быстро скрутят и сдадут в полицию. Нет, нужно действовать иначе. Нужно вскрыть их слабости и сломать изнутри.

– Да, не будем тянуть, – подал голос Влад. – Я хочу выкупить ваши доли и самостоятельно развивать бизнес.

Кирилл раскатисто рассмеялся, заполняя эхом своего голоса всю комнату. Давид раздраженно цокнул языком. Если верить сообщениями СМИ, после всех скандалов Кирилл Пожарский все-таки вернулся в компанию за счет того, что Давид отдал ему половину своих акций – двадцать пять процентов. А у Смольного на одного пятьдесят процентов, и я понимаю, почему он ведет себя так уверенно.

Впрочем, все изменится, когда он выйдет на ринг.

– О чем говорить с этим мальчишкой? – Кирилл вскинул ручищи вверх, – грудь мамкину на днях сосать перестал?

Огромный Пожарский изогнул одну бровь, насмехаясь над Смольновым, что с виду был лет на восемь-десять его моложе. Влад, кстати, не обиделся, но тут же кинул Киру ответочку.

– Надеюсь, тебе нравится сосать грудь жене, что досталась после брата. Скажи, она еще пахнет им? – грубо заявил он, намекая на события, разгоревшиеся в конце прошлого года.

Давид закрыл глаза, однако кулак его сжался. Кирилл вскочил с места, кинувшись на Смольнова, и Давиду пришлось вмешаться, удерживая младшего брата на месте.

– Успокойтесь! – рявкнул старший Пожарский.

Кирилл смерил Смольнова горящим от ярости взглядом, а тот лишь с интересом наблюдал за моими братьями. В какой-то миг мне даже показалось, что он оценивает их, решая, не позвать ли одного из них на ринг бойцовского клуба, чтобы там попытать счастья отвоевать чертовы проценты.

Я снова окинула взглядом Кирилла, чьи мускулы так и танцевали под кожей. Давай, милашка Владик, начни с младшего Пожарского, и единственная компания, которая тебе понадобится в будущем, будет сиделка и медицинская утка.

Давид кое-как усадил брата на место, а я занесла в свой внутренний список:

«Любимая женщина – слабость Кирилла Пожарского».

Нужно подумать, как использовать это против него.

– Ты не можешь вести Ювелирный дом Пожарских без Пожарских, – логично заметил Давид. Он был единственный, кто выглядел серьезно.

– Вы столько лет стояли у руля и к чему пришли? – Влад развел руками. – У меня степень по экономике. Я закончил Оксфорд. Я могу заставить этот Титаник всплыть.

Давид и Влад сцепились взглядами. Очевидно, и они могли похвастаться элитным образованием, но не стали. У меня внутри неприятно поскреблись кошки. Все твое мужчин в комнате молоды, хороши собой и чертовски влиятельны. Деньги дали им свободу и власть. Позволили учиться в лучших университетах мира. А я…

Вечная самоучка, которая и школу-то закончила с грехом пополам. Так уж получилось, что нужно было выживать, а не рассчитывать тангенсы. Если бы не любовь к книгам, не знаю, что из меня вышло бы.

– Я говорил, что нельзя впускать в семейный бизнес чужих, – пробубнил под нос Кирилл.

– Я уже не чужой, – заявил Влад, – разве мы не породнились через мою сводную сестру?

Я снова вспомнила про Катерину Смольнову, которая прикончила отца, уверенная, что она прямая наследница компании. Но старик обвел девчонку и ее мать вокруг пальца, словно знал, какую грязную жизнь они ведут.

– Мы должны попробовать работать вместе, – сухо подытожил Давид. – Соберем общее собрание и обсудим векторы развития.

Пожарские поднялись со своих мест, неприятно скрежетнув стульями по полу. На выходе Кир заметил тихую помощницу Влада и смерил меня подозрительным взглядом, словно что-то во мне показалось ему странным. А я почувствовала, как внутри меня гадко зашевелилось желание узнать его поближе.

Вдруг у нас есть что-то общее?

Парень отвел глаза и вышел, а меня, к счастью, отпустило. Давид замер в дверях и, обернувшись, спросил у Влада:

– В пятницу будет большое мероприятие в честь открытия магазинов после ребрендинга. Моя помощница вышлет тебе приглашение. – глаза Давида опасно блеснули: Без фокусов, ладно?

Влад согласно кивнул.

А вот я не могу обещать, что позволю этому вечеру пройти без фокусов.

Глава 4

Нора встретила меня привычной сыростью. После вычищенного до блеска офиса мое жилище казалось еще более убогим, чем обычно. Я быстро прошмыгнула через первый этаж, где в выложенном кирпичами очаге мальчишки жгли костер.

На втором этаже отопление было, хоть и скудное. Я не жаловалась. За семь лет жизни здесь я успела привыкнуть к холоду и даже подружиться с ним. В конце концов, лучше на этой заброшенной фабрике, чем под мостом.

Я уже поднималась по скрипучей металлической лестнице, то и дело встряхивая волосы, неудачно примявшиеся после парика, когда снизу меня окрикнул знакомый голос:

– Эй, Сирена!

Перегнувшись через перила, я увидела, как с другого конца зала ко мне неспешно бредет Травмат. На самом деле его звали Костя, но за склонность жестко травмировать оппонентов в любой уличной стычке парня прозвали Травматом.

У всех нас были прозвища. Сиреной меня прозвали с самых первых дней. Говорят, я жутко выла ночами. Сквозь сон или наяву – непонятно. Сама я с трудом помнила, как очутилась в норе, и первые дни моего пребывания здесь испарились из памяти.