Гроза на Беловодьем

Роман Мухортов

Гроза на Беловодьем

Глава 1. Каменный пень

Лучи утреннего солнца приветливо сверкали сквозь молодые сосновые и берёзовые ветви, заставляли щуриться и играли на прозрачных серьгах украшенного вышивкой очелья. Длинная русая коса Ладомиры с вплетённой красной лентой слегка покачивалась на плече в такт её мягким шагам, а влажные от утренней росы босые ноги покрылись тонким слоем пыли на утоптанной тёплой лесной тропинке.

Наступал солнцеворот, и немногочисленные поселения русов приграничного Беловодья готовились праздновать Купалу.

Ладомира дошла до поворота и обернулась – её совсем ещё юная спутница Леля отстала, собирая на поляне цветы. Ладомира позвала её.

– Бегу! – раздалось в ответ.

Княжна улыбнулась, наблюдая за тем, как бойкая девчонка, подобрав подол своей льняной рубашки, подбегала к ней, звонко шлёпая по тропе пятками и размахивая собранным букетиком.

Ладомира зашла за поворот и остановилась около большого и причудливого старого пня, который был похож на голову какого-то неведомого чудища. Пень был огромным и лежал на полпути между соседними поселениями. А ещё он был обгорелым и затвердевшим, как камень, что указывало на то, что он находится здесь очень давно и помнит времена до Великих Пожаров и Нашествия Вод, о которых старцы и волхвы слагали нынче былины и летописи.

Отец Ладомиры, князь Мирослав, был с дружиной в отъезде у северных границ Беловодья, и, как младшая княжеская дочь, Ладомира часто навещала соседние поселения по будням и праздникам в сопровождении витязей или подруг. Вот и сегодня Ладомира вместе с Лелей шла к ближайшим соседям готовиться к празднику. Накануне вечером из их родового села туда уже отправились несколько женщин с детьми, княжна же решила прийти утром. Для Лели это было впервые, и она всю дорогу донимала старшую подругу вопросами. Догнав княжну, девочка протянула ей свой наспех собранный букетик цветов. От бега её берестяное очелье сползло набок, а густые русые волосы успели растрепаться.

– Вот у тебя, Ладомира, венки из цветов всегда лучше всех получаются! – выпалила девочка. – Почему так?

Ладомира улыбнулась и ласково погладила её по голове.

– Да разве можно объяснить, Лелюшка? Красота любого деяния прежде всего ведь от души человека идёт. Благодарю, конечно, но так получается и всё. А лучше или нет, – это уж со стороны людям виднее.

Леля искоса, немного наклонив голову, посмотрела на Ладомиру.

– Всё равно ты мне, пожалуйста, ещё раз покажи, я запомню, – попросила она.

– Ладно.

На пути возник небольшой журчащий ручей с перекинутым бревном, которое Ладомира словно и не заметила, а, подобрав подол своего платья, украшенного обережными узорами, перешла по воде вброд. Леля же бойко проскакала по бревну и спрыгнула рядом с княжной.

– А через костёр прыгать будут? – звонко спросила она.

– Обязательно. – ответила спокойно княжна. – Сама нынче попробуй, и не скромничай!

И, словно по наваждению, Ладомира сразу почувствовала запах дыма. Только не было в нём доброты и уюта, как от домашнего очага или праздничного костра, а лишь скорбь да страх, заставляющий внутренне сжиматься и бежать без оглядки. Так пахла сгоревшая плоть на погребальных кострах…

Ладомира с тревогой прислушалась и оглянулась на Лелю.

– Чувствуешь, гарью в воздухе пахнет? Селение-то за поворотом, а ни голосов, ни шума мельницы не слыхать. Неладно что-то!

Они бросились бежать по тропинке, изо всех сил пытаясь разглядеть что-то сквозь редеющий ельник, и почти одновременно выбежали на открытое пространство перед селением…

Леля вскрикнула от увиденного, уронила цветы, отпрянула и заплакала, а Ладомира, обхватив её руками, прижала к себе, пытаясь справится с накатившим ужасом.

На месте селения дымилось пепелище, тут и там торчали чёрные остовы, а кое-где ещё и трещало мелкое пламя. Горело, видимо, ещё с ночи, а сейчас сизый дым лишь расстилался по земле, окутывая обгоревшие тела, скрюченные среди обугленных обломков, и уплывал над поверхностью реки.

На глазах Ладомиры выступили слёзы.

– Беда-то какая… – прошептала она.

Взгляд её упал на торчащее из земли копьё в виде трезубца, и в памяти тотчас яркой вспышкой сверкнула догадка: вороги! Трезубец – оружие ратников Морской Империи Антлани, которая издавна поклонялась Морскому царю! Антлань воевала с Беловодьем и по воле богов сгинула в морской пучине!

Но тогда откуда они здесь?

Словно в ответ на её мысли, из дыма появилось несколько фигур. Это были они – чужаки. Сомневаться не приходилось: на них были чешуйчатые панцири, высокие сапоги с латами, металлические шлемы в виде рыбьих голов и, конечно, ненавистные трезубцы в руках.

Их командир уверенным и спокойным шагом вышел вперёд. Он был коренастым мужем с мощным торсом и сильными руками. На его плече виднелась татуировка в виде Змея, а на выбритой налысо голове вместо шлема сидело стальное очелье с опущенным на половину лица забралом. На поясном ремне висела палица.

Несколько мгновений он рассматривал девиц, а потом коротким повелительным жестом махнул в их сторону рукой:

– Взять!

Ладомира словно очнулась:

– Бежим!

Девицы бросились бежать обратно по тропе к ручью. Более проворная Леля оказалась впереди Ладомиры, к тому же страх придал ей больше сил, а княжна, убегая, обернулась и увидела, как за спинами двух бегущих преследователей их командир вскидывает палицу.

Направленное уверенной рукой, оружие выплюнуло заряд огненного луча. Под Ладомирой взметнулся взрыв дыма и пыли, обдавая жаром её ноги и опрокидывая девицу вперёд. Взвизгнув, княжна тяжело упала, больно ударившись локтями.

– Беги, не останавливайся! – надрывно крикнула она вдогонку Леле, успев увидеть, как девочка, подняв тучу брызг, перебегает ручей и скрывается за поворотом.

Мимо княжны следом за Лелей пробежали два ратника с трезубцами. Ладомира приподнялась и села. Она была вся в пыли. Подол её льняного платья был порван и обожжён, оголив её ноги почти до колен, и подошедший командир "рыбьих шлемов" бесцеремонно их рассматривал. Ладомира подняла на него свои полные ненависти глаза.

– Что прикажешь, Кафавр? – задал вопрос один из ратников.– Её к остальным?

Командир продолжал рассматривать пленницу.

– Нет. – ответил он низким, но сиплым голосом, – она не простая, как остальные. Гляньте на неё, – он указал на девицу палицей. – По всему видать, что она – княжеская дочка. К Атмиру её.

Ладомиру подняли и повели в сторону пепелища.

В этот момент где-то за лесом, куда скрылись Леля и её преследователи, раздался взрыв и треск…

Далеко позади оставив погоню, Леля пробежала мимо пня на полпути и вскоре оказалась на той самой поляне, где совсем недавно собирала цветы для венка.

И тут случилось невероятное – из-за верхушек сосен вылетел узнаваемый всеми в Беловодье летучий челнок в виде блюдца. При полёте он вращался и издавал характерный звук. Челнок был открытым, и Леля увидела ту, которая им управляла – красивую молодую женщину в зелёном платье и с распущенными, развевающимися от встречного ветра, длинными каштановыми волосами. Это была богиня, прозванная в народе Золотой Ножкой. Обуви она, как и всякая ведающая мать, не носила, а прозвище такое получила оттого, что где бы ни ступала её нога – всегда было цветение. Но не обычное, а "человеческое" – отступали хвори да скверны, прекращались ссоры и всякая вражда, и в семейном счастье рождались и росли дети. Оттого и любили богиню люди и ласково звали матушкой. А иногда заступницей и даже бой-бабой.

– Матушка Йогиня! – что есть мочи закричала Леля. – Спаси меня, заступись!

И бросилась бежать через поляну прямо навстречу челноку, который, описав круг, стал приземляться.

В этот момент два ратника-иноземца выскочили на поляну, но Йогиня, подобрав подол своего длинного платья, выпрыгнула из зависшего невысоко над поляной блюдца на траву, и пошла прямо на них.

– Прыгай в челнок, дитятко! – ласково бросила она подбежавшей Леле, а сама щёлкнула друг об друга золотыми браслетами на запястьях и остановилась между девочкой и приближающимися преследователями. Один из них, примерившись, метнул в женщину свой трезубец. Леля ахнула, но трезубец, описав дугу, вдруг отскочил от невидимой преграды, как от стены, в сажени от места, где стояла богиня, и волчком упал в траву.

Не давая ратникам опомниться, Йогиня бросила в них какой-то круглый предмет, похожий на камень, – те без труда увернулись от него, явно не ожидая, что будет дальше. А дальше раздался хлопок, похожий на небольшой взрыв, и Леля увидела, как прямо из земли, с деревянным треском, разбрасывая в стороны дёрн, траву и цветы, выросли сотни кустарных лиан, которые в один миг скрутили преследователей по рукам и ногам, лишив их всякой возможности двигаться.

Леля помнила по сказам, что это Семенной гребень – орудие предков. Когда-то его людям подарил сам Велес, и волхвы использовали его для быстрого возрождения лесов после Больших Войн и стихийных бедствий. Так было и совсем недавно, после Великих Пожаров и Нашествия вод. Молодой лес вдоль реки как раз был результатом этого воздействия несколько лет тому назад.

Йогиня влезла в челнок и опустила свою длань на небольшую ровную круглую площадку. Воздушное блюдце тотчас легко и плавно взмыло вверх, послушное её воле, и поплыло над лесом, едва не задевая верхушки деревьев.

Кафавр затянул узел на запястьях пленницы. Ещё одна петля была на шее девицы, а противоположный конец был привязан к поясу одного из ратников. Из-за того, что упустили маленькую беглянку, приходилось торопиться – отряды витязей из соседних поселений могли нагрянуть в любой момент.

Кафавр смерил Ладомиру взглядом полного физического превосходства.

– Попробуешь бежать – убью, – коротко сказал он девушке и дал знак двигаться.

Ратник дёрнул верёвку, и Ладомира пошла следом за ним.

Небольшой отряд уходил с пепелища.

Напоследок Кафавр ещё раз бросил взгляд на пепелище. Чутьё старого воина не давало покоя. Кафавр вспомнил могучего руса, который во время их ночного нападения, в пламени своего дома топором зарубил пятерых имперских ратников, прежде чем он, Кафавр, спалил его выстрелом из своей палицы.

Он повернулся спиной к пепелищу и зашагал следом за своими ратниками и пленницей, пока его фигура полностью не скрылась в сизой мгле дыма чадящих обломков.

Едва это произошло, как раздался деревянный грохот. Массивная крышка погреба под обуглившимися останками брёвен с тяжёлым скрежетом открылась и упала, подняв тучу пепла, и наружу вылез юный парнишка. Его грязные от сажи рубаха и порты были мокрыми от пота, а сам он так тяжело дышал, что с большим трудом выбрался с пепелища, повалился на траву и из последних сил прополз оставшийся путь к реке. По всему было видно, что просидел он в погребе очень долго. Дыхание его постепенно успокоилось, а вода придала сил. Умывшись, парнишка надел поршни, крепко завязав их на лодыжках, затянул поверх рубахи пояс и вернулся на пепелище. Отодвинув пару сгоревших чурок, он сначала привязал ножны к внешней стороне правой ноги, а после подобрал и вложил в них большой охотничий нож.

Выйдя с пепелища, парень обернулся, сделал ему поклон до земли, после чего быстро побежал в ту же сторону, куда имперские ратники увели пленницу.

Глава 2. Оборони и защити!..

Краса стояла по колено в воде у самого берега и выжимала прополосканные детские рубашки, когда звук летучего челнока Матушки Йогини заставил её выпрямиться и поднять глаза вверх. Соседка Варвара на мостках также оторвалась от своего труда и посмотрела на приземляющийся челнок-блюдце богини.

– Надо же, – воскликнула Варвара. – давно её тут не было!

Краса вышла на берег, поправила платок на голове и, сбросив вниз подоткнутый ранее подол, направилась к челноку. Её обогнали несколько ребятишек, до этого играющих в салочки. Молодая женщина бросила взгляд на холм с кузницей и увидела, как, вытирая руки об фартук, из-под навеса вышел её могучий старший брат Кий. Приставив кувалду к столбу, кузнец стал спускаться к селению, где со дворов уже выбегали навстречу знатной гостье местные жители.

Челнок Йогини уже приземлился, и Краса вдруг увидела, как из него вылезает её старшая дочь Леля, которая, увидев мать, тут же с плачем бросилась к ней в объятия. Краса поняла, что случилось неладное.

Когда кузнец подошёл к челноку, Йогиня уже была в окружении ребятишек. Каждого из них она успела погладить по голове или приласкать добрым словом. Завидев кузнеца, Йогиня сделала шаг ему навстречу, и дети тотчас расступились.

Кий остановился и приветствовал гостью традиционным поклоном от сердца. По сравнению с остальными пришедшими селянами, большинство из которых были женщины да старики, он выглядел настоящей горой.

– Здрава будь, Мать Йогиня Золотая Ножка! – сказал он низким спокойным голосом.

– И тебе, Кий Лучезарович, доброго здравия, и всем родичам твоим, – приветствовала в ответ Йогиня. – Но весть недобрую я в ваше родовое село принесла.

Она бросила взгляд на Лелю, которая всё ещё обнимала свою мать:

– Молви, дитя.

– На нас напали чужаки, – заговорила Леля, – с трезубцами. Селение сожгли… многих убили. Ладомиру схватили, а я убежала…

Леля снова заплакала, а Краса по-матерински нежно прижала её к груди.

– За ней гнались двое ратников Антлани, когда я её подобрала на поляне в лесу,– подтвердила Золотая Ножка.

Богиня приблизилась к Леле и погладила её по растрепавшимся волосам. Девочка мгновенно заснула, уронив голову на плечо матери. Краса благодарно поклонилась Йогине.

– Благодарю тебя, Золотая Ножка, за помощь и защиту. Век помнить буду доброту твою!

– С ней всё будет хорошо, – сказала богиня. – Натерпелась она много.

Подошедший охотничий селения Гордей Силыч поднял Лелю на руки и в сопровождении матери отнес домой.

Недобрая весть встревожила селян. Однако никто не запаниковал.

– Невовремя это,– сказал кто-то.– Мирослав с дружиной в походе.

– Что делать-то?

Бородатое лицо кузнеца помрачнело. Кий молча повернулся и зашагал обратно к кузнице, на ходу снимая фартук. Накануне его жена Злата вместе со старшей дочерью Любавой ушла гостить в соседнее поселение к сестре Олесе. Теперь поселения нет, а что с его родными – никто не ведает. Но надежда всегда остаётся, пока жив человек. Ну а если случилось самое страшное, то отпускать ворогов безнаказанными никак нельзя! Не по кону!

– За старшего останешься, – сказал Кий сыну Владу, стоявшему за мехами, повесил фартук и стал надевать на свой мощный торс серую просторную рубаху. Влад бросил меха и с вызовом поглядел на отца.

– Я с тобой хочу!

Кий положил свою большую десницу на плечо сына и заглянул в его глаза.

– Знаю. Но сделай, как я говорю. Сам посуди: кто, кроме тебя, за младшими присмотрит, покуда не вернусь? Славка мала ещё, чтобы её одну оставлять, всего семь лет от роду. А ты – в самый раз. Да и тётке Красе мужская помощь твоя понадобиться может. Помнишь ведь, нет более взрослых мужей в доме. Верно говорю?

Влад вздохнул и кивнул.

– Верно.

– Добро, – улыбнулся Кий. – А теперь, сынок, подсоби.

Влад стал затягивать ремни прочного кожаного доспеха, надетого отцом поверх рубахи и прикрывающего ему грудь и спину.

За этим облачением их застал главный охотничий поселения – Гордей Силыч. В отличие от Кия, он был значительно моложе и не отличался могучим телосложением. Зато не было ему равных в стрельбе из лука да самострела, а мечом он владел не хуже любого витязя. Семьи он пока не имел, но уже присматривался к местным девицам на выданье.

– Куда пойдёшь? – спросил он кузнеца.

Кий бросил на охотника взгляд.

– К волхву, а там видно будет.

– Я с тобой, – сказал Гордей.

Кузнец сунул за голенище сапога нож, взял кувалду и выпрямился. Ответом охотнику был молчаливый кивок головой. Из-за плеча Гордея, на котором висел лук, Кий увидел приближающуюся к кузнице свою младшую сестрицу Красу. Молодая женщина несла завёрнутый в белый рушник каравай. Гордей обернулся и тоже увидел её.

– К Ведагору ?

– К нему самому, – ответила она.

Раздался звук челнока Йогини, и через мгновение тот опустился рядом с кузницей, зависнув на аршин от земли. Изумрудные глаза богини одарили всех тёплым благословением.

– Передайте мой поклон Ведагору, – попросила Золотая Ножка.– Полагаю, он уже ведает о случившемся. А я слетаю на Ирий, оповещу Великих волхвов и вернусь.

– Добро, – ответил Кий, взвалил кувалду на плечо и зашагал по тропе к лесу, не оборачиваясь.

Челнок Йогини взмыл вверх и через мгновение скрылся в небесах.

Гордей, поправив на плече лук и сумку со стрелами, направился следом за кузнецом, а за ним, едва поспевая и придерживая подол, устремилась Краса, напоследок оглянувшись на селение вдоль реки.

– Даждьбог нам в помощь, – прошептала она.

Ведагор жил обособленно, недалеко от Святилища Родных Богов. Никто не ведал, сколько ему Кругов жизни, но говорили, что он жил ещё с тех времён, когда между Великой Державой и Морской Империей были мир и полное согласие. Молвили также, что он три лета был в столице Империи посланником самого Асгарда, а потому лучше него уклад и обычаи имперцев никто в Беловодье не ведал.

А ещё нынче жил Ведагор не один. Недалече поселился прошлым летом витязь Волх Всеволодович. Ну как поселился – занял дупло в старом дубе. Жители селения видели его несколько раз – крепкий, загорелый, русоволосый да рыжебородый, и весь в старых шрамах. Двигался он тихо, словно зверь в чаще, а из одежды носил грубые порты, кожаные бродни да волчью шкуру-накидку через плечо. Волх помогал Ведагору следить за Святилищем и время от времени приносил в селение разную добычу, хотя сам людей сторонился и всё время молчал. Старожилы молвили, что это – неспроста.

Обо всём этом вспомнила Краса, пока шла за Кием и Гордеем по лесной тропе. И чем далее путники заходили в лес, тем он становился всё более древним. Это были уже не молодые низкорослые многочисленные сосенки и берёзки, что росли вдоль реки. У тропы стояли настоящие многовековые великаны – кедры, ели и редкие дубы.

Где-то наверху раздался крик ворона, и Краса непроизвольно подняла голову.В тот же миг перед ней возник Волх, словно ниоткуда. Она вскрикнула от неожиданности, на что Кий и Гордей моментально обернулись, готовые немедленно прийти на помощь, но лесной воин приветствовал женщину традиционным поклоном от сердца, и Краса, соблюдая традицию, поклонилась в ответ и промолвила:

– Гой еси, Волх Всеволодович! Ведаю, что ты обет молчания соблюдаешь, и в том никакого препятствия ни я, ни спутники мои тебе чинить не будем. Прошу лишь тебя проводить нас к волхву Ведагору. Слово его да благословение нам требуются.

Волх спокойно и без каких-либо признаков эмоций на лице выслушал женщину, согласно кивнул, оглянулся на кузнеца с охотником и жестом пригласил следовать за ним. Вскоре они вышли к Святилищу.

Несмотря на свой возраст, Ведагор не выглядел старым. У него была прямая осанка и крепкие широкие плечи, а на лице почти не было морщин. Ясные серые глаза под густыми седыми бровями светились глубокой мудростью и, казалось, видели сквозь время. Длинные и немного вьющиеся, ослепительной седой белизны волосы были рассыпаны по плечам и перехвачены на голове берестяным очельем. Седая борода доходила до пояса, обхватывающего фигуру волхва в белой до самой земли рубахе с обережными узорами.

Когда Кий, Гордей и Краса вышли на небольшую поляну, Ведагор стоял лицом к Святилищу Триглава со своим посохом в руке, а на плече у него сидел старый ворон. Перед чуром Триглава горел большой костёр. Костёр поменьше уютно трещал рядом с жилищем. Этот очаг окружали несколько пней, а на огне что-то готовилось в котелке.

– Ведаю, для чего сюда путь проделали, – не дожидаясь приветствия и не оборачиваясь, проговорил старец. Он медленно повернулся к путникам и жестом свободной руки пригласил их присесть к очагу. Гости повиновались, а Ведагор, приблизившись, сел на самый высокий пень. Ворон на его плече распахнул крылья и взлетел на толстый сук кедра над жилищем. Старец, словно не заметив этого, развязал на поясе один из мешочков и бросил щепотку его содержимого в котелок. Полупрозрачные клубы дыма всех оттенков радуги взметнулись из котелка и заполнили собою пространство, постепенно окутывая людей. Кий и остальные, словно наяву, вдруг увидели картины недавнего прошлого – это были сражения на суше, на море и в небесах, огненные смерчи, пожары, наводнения и снежные пустоши…

– В самом конце войны Державы нашей с Морской Империей, – молвил Ведагор, – сразу после Огненного Урагана и Великих Пожаров, отправили они в Беловодье свой летучий броненосный челнок с армией ратников. В то время по воле Богов обрушились осколки Фаты на Антлань и сгинула Империя в пучине морской, а челнок имперский упал в Репейских горах.

Дым рассеялся и живые картины прошлого рассеялись вместе с ним. Ведагор обвёл слушателей своим ясным взором.

– Тридцать три лета продолжались холода после Пожаров и Великих Вод. – продолжил он. – Выжившие перезимовали в пещерах Репейских гор и теперь вышли на равнины Беловодья. Не с миром вышли – Мрачная Сила им подмогой стала. Уже три поселения разорили, мужей-русов убивают, а жён да девиц угоняют в полон.

Ведагор умолк. Кий и Гордей переглянулись.

– Значит, в полон угоняют… – Кий поднялся и поклонился волхву. – Благодарю, отче.

– Никак, перехватить хочешь? – задал вопрос Ведагор.

– Хочу, – кивнул кузнец.

Ведагор одобрительно покачал головой.

– Ну, и один в поле воин, коли ладно скроен.

– А он не один, – вышел вперёд Гордей. – Я с ним.

Волх, до этого момента сидевший в стороне, приблизился к очагу, бросил короткий взгляд на Красу и показал, что тоже пойдёт вместе с кузнецом и охотником.

– Добро, – кивнул Ведагор, – чем могу, подсоблю.

– Матушка Йогиня в наших краях, – подала голос Краса, – велела кланяться.

Ведагор впервые улыбнулся, насколько это было заметно через его седые усы и бороду.

– Видал я её челнок утром издалека, – промолвил он, – если доведётся её ещё раз встретить, передайте ей, что время пришло. Она поймёт.

– Добро, – ответил Кий.

– Ступайте, и Триглав вам в помощь.

Мужи поклонились Ведагору и ушли обратно в лес, а Краса, проводив их взглядом, пошла к Святилищу.

Ведагор поднялся с пня и неторопливо направился по небольшой тропинке к полноводному ручью, который протекал за его жилищем.

Остановившись перед кумиром Триглава, Краса развернула каравай-требу и бережно положила его на расправленный на траве рушник. Потом выпрямилась и воздела руки к небесам.

– Пращуры наши! Род наш, батюшка, Единый и многопроявный, оборони и защити! – возвала она. – Все мы будем на Небесной Тверди, каждый в своё время. Но ныне, Свароже, спаси внуков своих!

Краса подняла каравай-требу и, осторожно приблизившись к костру, положила его в огонь.

Тем временем Ведагор дошёл до берега ручья и спустился прямо к воде. Кисти плакучих ив свисали так низко, что почти касались водной поверхности. Ворон, до этого сидевший на суку, снова слетел и сел волхву на плечо. Старец некоторое время смотрел на течение, после чего перевернул посох, верхним концом опустил его воду и стал выводить одному ему ведомые знаки и символы, которые с лёгким журчанием уносились вниз по течению…

Краса свернула рушник и, не дожидаясь возвращения Ведагора, направилась по тропинке обратно в селение. Дым окутал кумиров Триглава и поплыл далее вверх…

Глава 3. Время пришло

Волх, шедший впереди поднял руку, и кузнец с охотником остановились. Они смотрели на остывшие останки сгоревшего поселения. Лесной воин повернулся к спутникам и показал, что пойдёт на пепелище один. Его повадки и движения со стороны всё более напоминали звериные, но сейчас это и было нужно, ведь необходимо было знать, в каком направлении и как давно увели пленниц.

Волх осторожно двинулся дальше, а Кий и Гордей остались стоять у ельника. Следопыт внимательно глядел себе под ноги, делая каждый шаг осторожным, нюхал воздух, словно волк или пёс, но сам при этом не издавал ни звука.

Неожиданно он увидел что-то, сделал бесшумный прыжок в сторону и припал к почерневшей от гари земле. Потом выпрямился и также быстро, скачками оказался в другом месте, где проделал те же действия.

Его движения были настолько точными, что казалось, двигается не человек, а оборотень. Хищник брал след, и брал его с отточенным мастерством.

Наконец он выпрямился, обвёл в последний раз зорким взглядом всё пепелище и в несколько прыжков вернулся к охотнику и кузнецу, терпеливо ожидающим его на том же месте, где он их оставил.