Королева яда и тьмы

Юноша поздоровался с тетушкой Голдой, которая пекла пирожки к ужину, и поднялся к себе. В доме гостеприимства он остался один – остальные разъехались, когда закончился праздник. Но у Элио оставалось два дня неиспользованного отпуска, которые ему подарил шеф, и молодой человек решил посмотреть город.

Жаль, экскурсия кончилась, едва начавшись…

Взглянув в зеркало, Элио с досадой обнаружил, что после шастанья по заброшенному дому стал похож на пыльное чучело; показываться шефу в таком виде недопустимо, так что юноша сначала почистил сюртук, тщательно умылся, причесался, сменил рубашку и только после этого сел к зеркалу. Тетушка Голда весьма удивилась тому, что при заселении гость попросил комнату с большим зеркалом, и даже спросила, будет ли он один или с матушкой.

«Да когда же это кончится уже!» – с тоской подумал Элио. Даже этот полицейский тип не поверил, что ему девятнадцать (ну, почти…), хорошо хоть метрику не стал требовать.

– Coniungere nobis speculum filum, – пробормотал Элио и начертил пальцем знак перед зеркалом. Блестящая поверхность стала темнеть, и густая синева постепенно скрыла его физиономию, недовольную собственной юностью.

Романте поспешно вернул лицу подобающее выражение, невозмутимое и бесстрастное, как его учил кардинал (сам, однако, весьма далекий от невозмутимости и бесстрастности).

Наконец бархатная синева с алмазными точками звезд стала рассеиваться, и в зеркале отразился кабинет Натана Бреннона, шефа Бюро-64, а затем и сам шеф – высокий, худощавый, светло-рыжий мужчина неопределенного возраста. Он сел за стол перед зеркалом, и тут же рядом появились две передние лапы, и над столешницей показалась собачья морда, еще более рыжая, чем шеф Бюро, и даже более рыжая, чем детектив Скотт.

– Добрый день, сир, – сказал Романте.

– Добрый, – с обычным добродушием ответил шеф. – Ну что, собираешься обратно?

– Не совсем, сир. Я обнаружил здесь… кое-что, как мне кажется, довольно серьезное. – Элио раскрыл блокнот и постарался коротко, но точно рассказать обо всем, что обнаружил в заброшенном доме.

Шеф слушал внимательно, иногда делая пометки на листе бумаги с какими-то набросками.

– Весь особняк, от подвала до мансарды, разделен на две части сплошной стеной без дверей, – подытожил юноша. – В ней есть ниши на каждом этаже. Мы пока нашли по три на всех лестничных площадках. Ниши, разумеется, не вскрывали.

– А остальные стены? Там есть ниши?

– Настолько тщательный обыск пока не проводили. Я боюсь, что в доме небезопасно. – Элио придвинул к зеркалу коробку и конверт с пробами. – Я бы хотел передать это в лабораторию.

– Хорошо, – кивнул шеф. – Отдашь мне, я вручу им лично, скажу, чтоб пошустрей работали. Агентов отправлю сегодня же. Когда ты возвращаешься?

Юноша на секунду задержал дыхание и быстро сказал:

– Сир, я бы хотел разобраться с этим делом сам. Если вы позволите.

– Сам? – Бреннон остро взглянул на него. – Почему?

– Потому что я знаю, что это за знаки. Это Бар Мирац, тайное учение джилахских мистиков и магов. Но если об этом узнают в городе… будет то же, что и всегда, – чуть слышно закончил Элио.

– Гм… мда. Однако, – сказал шеф и задумчиво побарабанил пальцами по заметкам. – Ситуация не из приятных. А ты справишься?

– Да! – пылко вскричал Элио, вспомнил про бесстрастность и добавил: – Я сделаю все, чтобы защитить общину.

– Ладно, действуй. Отчитываться будешь мне, каждые два дня. В случае необходимости я тут же вышлю тебе в помощь агентов.

– Спасибо, сир, – ответил юноша, уже раскаиваясь в тех мыслях, которые допустил о синьоре Бренноне. Конечно, он бы не запретил!

– А этот Реджинальд Скотт – как он тебе? Вменяемый? Сработаетесь?

– Он… – Элио на миг запнулся. – Он не чинил мне препятствий и согласился не впускать никого в дом, но он… несколько странный, сир.

– Странный? В каком это смысле?

– Мне кажется, ему очень нравится магия и у него к ней какой-то особый интерес.

– Так что же тут странного?

– Но он же полицейский!

– Ну, я тоже им был, – добродушно усмехнулся шеф и похлопал Кусача по загривку.

Элио покраснел.

– Простите, сир.

– На всякий случай я спишусь с местным полицейским начальством. Кто у них там сидит, дай бог памяти… Фред Абернаут? Вроде бы он. Если начнут артачиться – буду влиять через министерство. Теперь насчет образцов. Как ты их ко мне переправишь?

– У меня есть прыжковый амулет. Я заверну их в пакет, обмотаю цепочкой амулета и настрою его на прыжок в замок, в вашу приемную.

– Ладно, – с некоторым сомнением ответил шеф. – Только нацелься поточнее. Тебе что-нибудь нужно? Ну, кроме оружия?

– Пока нет, сир.

– Хорошо. Можешь сказать Скотту и остальным, что ты агент Бюро. Значков у нас пока нет, так что… – Бреннон взглянул на лист бумаги с пометками, где еще были какие-то рисунки, и проворчал: – Кардинал пристал ко мне с этими чертовыми значками, как будто мне делать больше нечего! Обязательно надо что-то изобразить и всем раздать! У тебя есть какие-нибудь идеи на этот счет?

– Нет, сир.

– Проклятие! Ни у кого нет! Ладно, как-нибудь сам справлюсь. Не забудь насчет образцов и постарайся не угодить ими в миску Кусача. У него по весне повышенный аппетит.

Элио постучался и спросил:

– Элаим[1], к вам можно?

– Конечно! – добродушно донеслось из-за двери. – Входи, дитя!

Элаим Мерхаив, как всегда, был окружен стопками книг, свитков, рукописей и выглядывал из них, как солдат – из амбразуры. Сейчас он полировал тряпочкой камни из своей коллекции минералов. Увидев Элио, он приветливо улыбнулся и указал на кресло с потертой обивкой и вышитыми подушками.

Юноша присел на край кресла и спросил:

– Вы уже слышали про дом?

– Какой дом?

– В котором мэрия хотела устроить библиотеку для нескольких школ?

– Нет, а что с ним? – с любопытством спросил элаим: он редко выбирался из своего флигелька, пристроенного к дому гостеприимства, где принимала гостей общины тетушка Голда, сестра Мерхаива.

Романте коротко рассказал о том, что случилось, а когда он закончил, элаим удивленно спросил:

– Постойте, вы заходили в этот дом? Но зачем?

Элио глубоко вдохнул (начиналось самое трудное) и сказал:

– Это моя работа.

– Ходить по старым домам? Вы учитесь архитектуре или помогаете почтенному батюшке в продаже домов?

Элио растерянно замер. Ему как-то не приходило в голову, что кто-то может заходить в подозрительные старые дома с такими мирными целями.

– Я… нет…

Отец Паоло, обучавший его стрельбе, отвечал на такие вопросы: «Я ищу, преследую и уничтожаю зло». Но Элио вряд ли смог бы произнести это вслух. Хотя бы потому, что отец Паоло смотрел на окружающих с высоты в шесть с половиной футов и по ширине плеч мог обойти Самсона в его лучшие годы.

– Я нашел в доме кое-что. – Романте достал из кармана блокнот, открыл и протянул элаиму. – Вот, взгляните. Эти знаки были вырезаны в нишах, где покоились тела.

Мерхаив укрепил на переносице пенсне и внимательно изучил рисунок.

– Нехорошо, – после секундного молчания произнес элаим. – Очень нехорошо.

– Никто не знает, – быстро сказал Элио; Мерхаив вскинул на него острый взгляд. – Я сделаю все, чтобы никто не узнал. Но мне нужна ваша помощь, чтобы защитить общину.

– Ты? – удивленно спросил элаим. – Дитя, ты очень уверен в своих силах.

– Я не дитя, – процедил Романте. – Я агент Бюро-64, и моя работа – решать подобные проблемы так, чтобы никто не пострадал.

– Какое же Бюро берет в агенты… тебе есть хотя бы семнадцать?

– Мне девятнадцать.

– Очень много, старость уже близка! – фыркнул Мерхаив. – И что это за Бюро?

– Вы слышали о Фаренце?

– О да, кто же не слышал! Нас посетило несколько десятков выживших из тамошней общины. Они рассказывали ужасающие вещи. Я не во все поверил, – осторожно добавил элаим. – Я имею в виду… в это трудно поверить, не так ли?

– Нет.

– А какое отношение Бюро…

– Мы занимаемся тем, чтобы такого не повторилось.

– Здесь может повториться такое?!

– О, нет конечно же! Но я должен разобраться с тем, откуда в доме, в нишах с мертвецами, появились знаки Бар Мирац. Я должен это сделать, чтобы община не пострадала… чтобы никто не пострадал.

Элаим Мерхаив молчал долго, покачивая в пальцах пенсне, и наконец спросил:

– Разве начальник в твоем Бюро – уверен, что таковой имеется – позволит тебе помогать джилахской общине?

– Да.

– О, гм… это, конечно, несколько сомнительно. Впрочем, полагаю, ты не собираешься сообщать об этом своему начальству?

Некоторое время Элио смотрел на Мерхаива и наконец покачал головой. Элаим все равно бы не поверил.

– Ну что ж, – отец мудрости эсминской общины положил руки на колеса кресла и весьма ловко выкатился из-за стола, – давай посмотрим, что у меня есть по этому вопросу.

Крутя колеса, он подобрался к длинному ряду книжных полок, опоясывающему почти весь кабинет и прерывающемуся только дверью и большим окном. Высота полок была ровно такой, чтобы элаим мог достать любую книгу без посторонней помощи.

– Не то чтобы я обладал обширной библиотекой или собирал труды об этом учении, – пробормотал Мерхаив, – но у меня где-то был трактат мечче Рамихеля об основах… не стесняйся, мальчик, ищи. Тут немного беспорядок…

– Я вижу, – отозвался Элио, с вожделением глядя на этот нетронутый хаос. Когда все закончится, нужно будет предложить элаиму помощь в наведении порядка.

Глава 2

9 апреля 1866 годаЭсмин Танн, юг Риады

Элио договорился встретиться с детективом Скоттом около дома на следующее утро, в восемь часов – однако не ожидал увидеть на месте встречи такую толпу народа. Помимо полицейского кордона около дома Романте обнаружил детектива, строителя Галлахера с двумя помощниками, толстяка по фамилии Линн, еще пару каких-то джентльменов, экипаж с кучером и скопище зевак, числом не менее полусотни.

К некоторому удивлению Романте, детектив Скотт поспешил ему навстречу и даже протянул руку для рукопожатия.

– Кто все эти люди? – недовольно спросил Элио после приветствий. – Откуда тут такая толпа?

– Ну, вот это, как вы можете видеть – мои коллеги из полиции, это – мистер Линн с чиновником из мэрии, мистера Галлахера вы тоже помните…

– Помню. Кто это? – Юноша кивнул на толпу зевак, которая увеличивалась на глазах, словно размножалась путем деления.

– Горожане, – недоуменно отвечал Скотт.

– Что они тут делают?

– Участвуют в жизни города. У нас тут так принято.

«Разносчики заразы и сплетен», – кисло подумал Элио. Хотя, если кости были инфицированы, то и он сам, и Скотт, и Галлахер с его работягами… ох, только бы не устроить эпидемию!

– Кто это, Скотт? – окликнул детектива высокий джентльмен в золотистом пальто.

– Это агент Бюро, сэр, о котором я вам докладывал.

– Это? – переспросил джентльмен и смерил Элио таким взглядом сквозь пенсе, что джилах мигом понял все – и ответил не менее холодным и тяжелым взглядом в упор, прямо в глаза.

«Всегда так делай, – наставлял его брат Онорио. – Не давай им забыть, кто ты – и пусть их это бесит!»

Ему не было и тридцати, когда он погиб в Фаренце…

– Элио Романте, – представился юноша, – агент и личный секретарь мессира Бреннона.

– Мистер Фредерик Абернаут, – кашлянул Скотт. – Шеф полиции Эсмин Танн.

– А, так это о вас пишет мистер Бреннон. – Шеф полиции выудил из внутреннего кармана несколько помятое письмо с печатью «Б-64» и помахал им перед Элио: – Можете вы мне объяснить, как оно оказалось у меня на столе, хотя его никто не приносил?

– Я не уполномочен обсуждать со сторонними лицами методы работы Бюро, – произнес Романте и с глубоким удовлетворением отметил, как вытянулась физиономия Абернаута.

– Какого черта вы сюда притащились? – процедил шеф полиции.

– Я обнаружил здесь подозрительную активность и явные следы вмешательства. Моя обязанность – заняться этим делом, чтобы не пострадали люди.

– Боже мой, – с явным отвращением пробормотал Абернаут, – как будто ОРБ[2] на наши головы мало, так еще и это! Еще и присылают каких-то младенцев!

– Сэр, – сказал Скотт, – я уже работал с мистером Романте вчера и убедился в его профессионализме.

– Каким это образом?! – вспыхнул Абернаут. – Что он такого вам продемонстрировал, кроме рассказов о всяких бреднях?!

– Я могу продемонстрировать вам, – вмешался Элио. Он уже начинал закипать и тем сильнее старался держать себя бесстрастно и холодно.

– Сэр, как бы мы ни относились к бредням агентов Бюро, но знаки на стенах и в нишах действительно существуют, как и скелеты, обнаруженные вчера. Изволите войти в дом и самолично убедиться? – осведомился детектив Скотт и изящным приглашающим жестом указал шефу полиции на двери.

«Какого черта, нет!»

Но Абернаут почему-то не устремился к дому, дабы провести личную инспекцию. Он некоторое время изучал двери, окна, густой ковер плюща, в котором работники Галлахера вчера прорубили дыры напротив окон, – и наконец спросил:

– Вы ручаетесь за этого щенка?

Романте почувствовал, что у него начинают гореть уши. Проклятие! Что за привычка краснеть, как девственница!

– Да, сэр, – кивнул Скотт и с улыбкой добавил: – Как за себя.

– Ладно, – буркнул шеф полиции. – Он что-то говорил насчет заразы. Что там по этому вопросу?

– Я отослал образцы костей и одежд мертвецов в наши лаборатории, – ответил Элио, хотя внутри у него все бурлило.

– Уже?! – недоверчиво воскликнул Абернаут. – Но как…

– Мессир Бреннон обещал лично проконтролировать, чтобы они провели анализ как можно скорее.

Все это время мистер Линн и чиновник из мэрии мялись чуть поодаль, хотя и слышали их беседу, если это можно так назвать. Но тут главный библиотекарь (или кто он там) не утерпел и вмешался:

– Уважаемый сэр, мистер Абернаут, неужели вы допустите туда джилаха?!

– Да.

– Но он же джилах! – в отчаянии вскричал мистер Линн, которого явно очень волновала эта проблема, и потому он изо всех сил старался донести свои переживания до остальных. – Неужели в расследовании будет принимать участие этот… ну этот… джилах?

– А какая разница, черт побери? – фыркнул Абернаут; мистер Линн пошел пятнами от такой грубости. – Пусть работает, если это принесет пользу. Скотт, будете отчитываться мне каждые два дня насчет этого дела. Доброго утра, господа.

С этим он направился к своему экипажу.

Элио повернулся к мистеру Линну, прошипел ему в лицо:

– Когда я закончу, можете отмыть там все спиртом, – и зашагал к дому.

Детектив Скотт поспешил следом, задержавшись только для того, чтобы строго предупредить чинушу из мэрии, что им требуются все документы на дом. Галлахер и его помощники уже давно занимались делом – обмеряли дом снаружи.

При виде юноши Галлахер приподнял шляпу, и Элио сделал то же самое в ответ. Когда он вошел в дом, то краем глаза заметил, что строитель перекрестил то ли его, то ли двери.

В доме было все так же темно, все так же лежали на полу скелеты – к чести детектива Скотта, он проследил за тем, чтобы никто ничего не трогал. Сам детектив вошел в дом следом за Элио и сказал:

– Я прошу прощения.

– За что?

– За эту малоприятную сцену. Надеюсь, вы…

– Со временем привыкаешь, – буркнул Романте.

Хотя плющ с окон уже срезали и доски убрали, внутри царил полумрак. После некоторого колебания, юноша прошептал «Lumia multum» и хлопнул в ладоши. Вокруг тут же рассыпался десяток светящихся шаров.

– О боже! – выдохнул полицейский. Глаза у него вылезли на лоб, но на лице почему-то отразился искренний детский восторг. Он ткнул в шар и в изумлении уставился на палец:

– Они не жгутся!

– Нет, – сказал Элио, с трудом сдержав улыбку. – Светящиеся шары безвредны. Но все же лучше не тыкать пальцем во все магическое, что встретится вам на пути.

– Ладно, – прошептал Скотт. – А как вы это делаете?

На столь провокационные вопросы Элио предпочитал не отвечать и решительно отвлек полицейского от опасной темы: направил шары к скелетам, которые походили на странную белую мозаику на темно-сером от пыли полу.

– У вас есть патологоанатомы? – спросил Элио.

– Неужели вы столь невысокого мнения о полиции? – укорил его Скотт. – Конечно есть. Но вы же не разрешаете мне отвезти к ним скелеты.

– Разрешу, как только получу отчет из лаборатории. Впрочем, кое-что могу и сам сказать. – Элио присел на корточки, обернул руку платком и взял челюстную кость. – Все трое убитых – мужчины. Один молод, мой ровесник примерно, второму лет тридцать или тридцать пять, третий – старик. Интересно, это совпадение или часть ритуала?

– Откуда вы это узнали? Ну возраст – по зубам, а пол?

– Тазовые кости уцелели. Судя по строению таза, это мужчины. Черепа пострадали сильнее. Один и вовсе раскололся. Но на двух других я не вижу никаких следов от ударов. Значит, либо это удушение, либо отравление, либо жертв зарезали. Либо убили магическим способом.

– Думаете, в нишах на остальных этажах мы найдем то же самое?

– Да.

– Минимум двенадцать трупов, – пробормотал Скотт. – Черт побери!

«Хорошо, если мы найдем только скелеты, – подумал Элио, поднялся и подошел к нишам. – А не что похуже…»

Свет шаров наполнил ниши, отчего вырезанные на стенках знаки стали как будто глубже и чернее.

– У меня есть одна хорошая новость и две плохие, – заявил Романте.

– Хотелось бы начать с чего-то приятного, конечно…

– Хорошая новость – я смог расшифровать некоторое количество знаков. Плохая – я не успел расшифровать все.

– А еще одна плохая? – с осторожностью спросил Скотт.

– Теперь знаю, что означают символы, которые я успел расшифровать, – угрюмо ответил Элио. – Это часть цепи, которая должна удерживать внутри дома то, что ваши недоумки-строители выпустили наружу.

Некоторое время Скотт молчал, осмысливая сказанное, а затем спросил:

– Не сочтите меня за идиота-дилетанта – но что, если мы просто сметем в совочек останки, высыпем их в ниши и заложим кирпичом?

Джилах поднял бровь:

– По-вашему, нечисть – это что-то вроде картошки, выпавшей из прохудившегося мешка, можно затолкать обратно и забыть?

– Ну откуда ж мне знать, вы же ее, видимо, как-то заталкиваете, разве не в этом смысл ваших действий?

– В этом, – кивнул юноша. – Но он не сводится к тому, чтобы высыпать остатки жертв ритуала обратно в ямку и прикопать.

– Но ведь пока что в квартале ничего страшного или необычного не произошло!

– Мы просто пока не знаем, произошло или нет. К тому же нечисть бывает весьма разумной. Однажды ее уже поймали, и теперь, даже увидев лазейку, она может и подождать, чтобы убедиться, что снаружи нет еще одной ловушки.

– То есть она не выйдет, пока вы здесь?

Этот вопрос юноше даже польстил. Но в чем-то детектив был прав: нечисть вполне могла расценить Романте как потенциальную опасность.

– Есть тут и еще кое-что. Панели, которыми были закрыты ниши поверх кирпича. – Элио протянул к ним руку, помедлил и пробормотал: – Motus.

Две дюжины панелей взмыли в воздух, и юноша сказал:

– Prohibere.

Панели зависли перед ним.

– Господи боже, – просипел Скотт и ослабил галстук. – Оно и правда так работает! Но как же вы это делаете?!

Элио полистал блокнот в поисках нужной записи и задумчиво покусал губу. Потом поменял местами несколько панелей. Картинка стала яснее.

– Похоже, – наконец сказал Романте, – что кто-то перенес на панели последовательность знаков со страниц книги.

– То есть это все – по сути книжные листы?!

– Да. Со знаками и словами заклятий, которые складываются в формулу.

– Ну так если ее восстановить, то нечисть уже не выберется наружу! Чего же вы ждете?

– Я не знаю, каким был ритуал, который здесь провели. И мне все еще неизвестна часть знаков и слов в формуле. А кроме того, для проведения первого ритуала потребовалось минимум двенадцать жертв. Вы согласны предоставить столько же?

– Эээ… – замялся детектив. – А можно как-то без них?

В дверь постучали, и Скотт вернулся на крыльцо, чтобы поговорить с Галлахером, который закончил с замерами снаружи дома. Элио тем временем с блокнотом и карандашом изучал панели, сравнивая знаки на них с символами в нишах.

На стене в каждой нише наверху, на уровне примерно в шесть футов от пола, была выбита одна строка, состоящая из девяти символов. Восемь из них были одинаковы, но последний знак в каждой строке отличался. В сложной вязи, прячущейся в узорах на панелях, Элио никак не мог различить все детали. Их бы вынести из дома и заняться этим вопросом углубленно…

– Достопочтенный Галлахер спрашивает, можно ли ему войти, чтобы замерить площадь дома изнутри.

Романте пробормотал «Deorsum», и панели мягко опустились на пол.

– Пусть приступает. А мы пока поднимемся наверх.

Вчера они осмотрели второй, третий этаж и мансарду очень бегло, а теперь юноша хотел заняться ими вплотную. Он отправил все светящиеся шары наверх, чтобы они не смущали разум строителя, и стал подниматься по лестнице. На лестничной площадке юноша подогнал светящиеся шары к стене и принялся изучать панели. Детектив Скотт навис над его плечом и уже через пару минут сделал поспешный вывод:

– Они одинаковые. Такие же узоры, как внизу.

– Может быть, – пробормотал Романте. – И это также может означать, что ниш с трупами не три на весь дом, а по три на каждый этаж. А может, и в каждой комнате.

– Господи! Да тут же целое кладбище!

– Шшш, не так громко, они же там внизу услышат.

На втором этаже находились три комнаты и одна ванная, посреди которой стояло корыто на ножках, видимо, ранее служившее для принятия собственно ванн. Элио заглянул в нее с некоторой надеждой – но потеков крови не обнаружил. Только ржавчину.

– Мы будем вскрывать ниши? – полушепотом спросил детектив, и юноша задумался. С одной стороны, чем больше объектов для исследования – тем лучше. А с другой – стоит ли еще сильнее разрушать преграду, которая отделяет неведомое нечто от мира?

«Надо было попросить у шефа пару штук агентов, – с досадой подумал Элио. – Поручил бы им кости и историю дома, а сам бы занялся этим», – он провел рукой по панелям, смахнув пыль.

Снизу кто-то покашлял, и, выглянув на лестницу, детектив и джилах обнаружили Галлахера.

– Сэр, мы закончили с замером. Вот результат. – Он протянул листок с карандашными пометками детективу.

– А вы простукивали стены в других комнатах? – спросил Романте.

– Что вы, юный сэр, как можно!

– Ну так идите и простучите. Нам необходимо установить, есть ли еще ниши в доме. Только не вскрывайте их!

– Хорошо, – покорно пробормотал Галлахер. – Я нанесу их на план.

– На какой план? – встрепенулся Скотт. – У нас выплыл из небытия план дома?

– Увы, сэр. Этот тот план, который набросал Доннел, когда позавчера впервые осматривал дом.

– Эх. Ну ладно. Мы будем здесь. Смотрите, – детектив показал юноше листок с расчетами, – здесь, похоже, на каждом этаже отделено стеной по шестьсот пятьдесят квадратных футов[3] площади.

Элио присвистнул.

– Там, получается, очень большая нечисть? – неуверенно спросил Скотт.

– Дело не в размере. Нечисть может уместиться и на острие иглы…

– Мне кажется, вы путаете с ангелами.

– Ничего я не путаю! – нахохлился Романте. – Здесь кто-то запрятал три этажа магического логова, и я хочу знать, как ему это удалось! Черт побери, нельзя построить такой дом незаметно и тем более – заложить треть площади стеной без единой дырки!

– Гм, это, конечно, вызвало бы вопросы…

За спиной детектива послышался тихий шелест. Элио схватил его за руку и дернул подальше от стены. Между панелей проступила и стекла вниз тонкая струйка серого песка.

– Мне кажется, наш дом разваливается или все так и должно быть? – на удивление спокойно спросил Скотт.

Романте достал из кармашка часы, отщелкнул крышечку и посмотрел на панические метания красного шарика под стеклом.

– Выведите людей, – распорядился юноша и перегнулся через перила, чтобы посмотреть на открытые ниши. Пока ничего…

– Галлахер! – громко окликнул строителя Скотт и спустился до середины лестницы. – Мы пока отменяем простукивание. Иди-ка домой.

– Хорошо, сэр, – покладисто отвечал Галлахер, к тому же с заметным облегчением. Он махнул рукой паре своих работников, но стоило им направиться к дверям, как те внезапно захлопнулись. В холле потемнело.

Это был не сквозняк – двери так рассохлись и перекосились, что их створки с трудом двигались в раме. Потому Элио без малейших сомнений прошептал «Sphaera in ignis» и метнул в двери огненный шар. Магический огонь в один миг сожрал старое дерево, и юноша крикнул: