Поиск по рельсам

– Бляха-муха! – рыкнул сквозь зубы Семён, – Знаешь кто?

– Сергей. Фамилию не знаю.

– Машинист?

– Так тебе уже дали информацию?! – не понял Дмитрий.

– Да. Есть подробности?

– Не по телефону.

– Ты где?

– Дома.

– Через двадцать минут буду у тебя. – собираясь ответил Семён и закончил разговор.

Он даже не спросил, почему Дмитрий был дома, а не на работе. Это Семёна уже мало заботило. Походу дела Анатолий всё же был прав. Раз уж и Дмитрий говорит об этом, то смысла откладывать нет. Бросив сумку с документами и прочими вещами в машину, Семён помчался к Дмитрию.

Дмитрий был ещё одним компаньоном в том деле, который задумал Головинов. Только работал он уже в депо, организовывая всю ту грязную работу по зачистке номеров на деталях и записывая всё это в «чёрные документы», как того требовал Семён. В тех документах писались все процессы работы, что и от кого получалось и что куда ставилось, даты, номера и так далее.

Как мог простой машинист что-то нарыть? Как Дмитрий с Анатолием допустили такое вмешательство? Как теперь пойдут дела? Все эти вопросы и прокручивались с вариантами ответов в голове у Семёна. Он даже не заметил, как проехал на уже горевший красный. Через десять минут он был у нужного дома. Вызвав Дмитрия по телефону, он отправился гулять по газону возле припаркованных машин. Их парковали везде, где было место, так как с парковками в Нижнем беда. Дмитрий вышел через три минуты и кивком указал на место за машинами, где был крутой склон с растущим на нём берёзами.

– Что знаешь? – с ходу начал Семён

– Есть машинист – Сергей. Он работает на Кировских электричках. На тех самых.

– Это я уже понял.

– Тогда, что ты от меня ещё хочешь?

– Твою же дивизию!!! Что я от него хочу!? – лицо Головинова исказила гримаса нервного тика. – Да я сегодня уже полдня хочу от вас обоих узнать, как получилось так, что он узнал!? И вообще расскажи, что он узнал!? А то я вообще уже ничего не понимаю! Толян нервный заваливается ко мне в офис и говорит, что пора завязывать. Ещё и ты задаёшь мне вопросы вместо того, чтобы отвечать на мои! – требовательно и с напором тыкал в него Головинов.

– Ты на меня не наезжай! Я действовал по твоей схеме, сам ничего не придумывал, а как он пронюхал я и делов не знаю.

– Делов не знаю?! Чёрт бы вас побрал! – Семён уже перешёл на крик и не понимал того, что он всё ещё находится на улице и прохожие вдалеке начали оборачиваться. Стало отчётливо заметно, как лицо уже было красным и выражало злость и ненависть. Было видно, как на лице дёргается левая скула.

– Что вы вообще знаете!? – продолжал Головинов. – Ты хоть знаешь, чем это может обернуться!? Ты хоть знаешь, что это значит для меня? Я столько лет пахал, как конь, чтобы дойти до этого! Знаешь, какого это упрашивать управление этих гребанных железных мать их дорог, что бы они отдали тебе этот сраный контракт?! Контракт, который сейчас кормит вас получше этой вашей дерьмовой работы! А стольким чинушам занёс и чуть жопу не вылизал, чтобы они устроили как надо. Это я вас из дерьма вытащил! А теперь один мне заявляет, что надо сливаться, второй тупит и не может нормально ответить ни на один вопрос. Что, чёрт возьми, с вами происходит!?

– Ладно, слушай. – выслушивая исповедь Головинова, Дмитрий невольно вспомнил своё прошлое. Прошлое, где ему приходилось работать на стройке, чтобы хоть как-то прокормить тогда только создавшуюся семью. Прошлое, где он едва не вернулся в девяностые, во времена, в которые он так не хотел возвращаться. Не пришлось. Случайная вечерня встреча с Семёном в городском парке изменила его жизнь. Семён буквально спас своего давнего товарища от того, во что он мог бы превратиться, ступив на тот путь. Семён устроил его через своих знакомых в мастерскую слесарем, а за тем он же перевёл в депо. Дмитрий это помнил и как можно спокойнее стал рассказывать:

– Три недели назад на одном из складов электрооборудования проводили ревизию. Так, внутреннюю, ничего не обычного. Но нашли несостыковки по накладным, актам и номерам. Всё это отправили на проверку. Я перехватил эти бумаги и спрятал у себя. Типа ревизии не было. Пока там на верхах разбирались, я вытащил со склада наше. Часть вывез в Шахунью, часть распределил по составам, которые работают на кировском направлении. Думал, пока поездит, а потом снимем. Сделал все документы на ремонт и отправил в рейс. Ревизию провели ещё раз, всё прошло хорошо, но через несколько дней пришло что-то вроде предписания о том, что ревизия уже была, но утеряны документы.

– Это хорошо, а тот машинист-то при чём?! – Семён уже начал приходить в себя. Его поражало спокойствие Дмитрия в то время, когда решалась его судьба.

– Ты слышал про датчик температуры? – всё так же спокойно продолжал задавать вопросы Дмитрий.

– Да! Толян рассказывал.

– Это он начал искать его и нашёл на нём следы срезанного номера.

– Он что?.. Залезал под тележку?! – просипел от удивления Головинов.

– Видимо, да.

– Что предлагаешь?

– Спрятать доки и записи, все диски с компов снять. Ещё лучше и детали. Датчик я уже поменял.

– Когда это будет заметно, если вот так раз и ничего нет?

– Не сразу, но потом вопросы возникнут. – ответил Дмитрий.

Они замолчали. Так простояли они несколько минут, пока не зазвонил телефон Дмитрия. Звонила жена, просила подняться и помочь с ребёнком.

– Насколько велики шансы? – севшим голосом после некоторого молчания спросил Семён.

– Не знаю, но надо прекращать. Это моё мнение.

– Кто виноват?

– Странный вопрос. – спокойно пожал плечами Дмитрий.

– Надо что-то думать и отводить от нас подозрение, а то мало ли. Ты хоть знаешь, чем всё это может кончиться?

– Знаю, я пойду.

Надо навестить маму. Завтра к ней поеду, – принял решение Семён. Мама жила на окраине Заволжья, в Рождественском микрорайоне. Лес рядом, чистый воздух, тишина – маме это полезно…

Глава 4. Арзамас.

Настала суббота. День, когда занятия в техникуме сокращены, а студенты, уставшие и измученные за неделю страданий от учёбы, думают скорее об одном-единственном выходном, чем об уроках.

После принятия решения о поездке в Арзамас (вернее, решение принял Петька, а Николаю ничего не оставалось, как согласиться с ним) парни начали разрабатывать план путешествия. Больше всех этим занимался Петька. Его планом было пошататься по музеям и памятникам, а Николай хотел просто побродить по улицам и, по возможности пофотографировать на телефон красивые места. Но спору их быстро пришёл конец, так как раздался, вечно ненавистный звонок на урок.

Первой парой была история. В самом начале урока Петька быстро занял место на «камчатке». Новому Петькиному соседу по парте Стёпки Плотникову не понравилось такое вторжение на свою территорию. Тот любил сидеть один, потому что на гуманитарных предметах он часто утыкался в телефон и сохранял такое положение до самого звонка. И лишь изредка поднимал глаза на учителя, чтобы удостовериться об отсутствии опасности и подачи сигнала о своём присутствии на уроке.

– Братан! Нас спалят! – шёпотом «по-братски» взмолился Стёпка, – Давай хоть на место Нечагиной! Её всё равно сегодня точно не будет!

– Тихо! Всё нормально будет, если чаще на учителя смотреть будешь. У меня дело серьёзное есть, а за третьей партой это стопроцентное попадалово!

На это Плотников ничего не ответил, к тому же у него на экране появилось новое сообщение, и он быстро принялся втыкать на него ответ. Петьку это устроило, так как учитель уже начала вести скучный рассказ на тему первой революции в России 1905 года… Дальше Петька уже ничего не помнил… Он вовсю выполнял свою миссию: поиск расписания электричек на Нижний Новгород и на Арзамас:

– Так, автобус отпадает. Пересадка на другой вокзал. А это не катит. К тому же дорого: 350 рэ в один конец, но едет два часа… – рассуждал про себя Петька.

– …На Путиловском заводе в декабре тысяча девятьсот пятого года произошло увольнение рабочих… – доносились обрывки лекций.

– В принципе неплохо. Если на первой электричке едем из Заволжья, то в 10:25 уже в Арзамасе. Но где этот Средной рынок с автостанцией? – несмотря на урок, продолжал размышлять Петька.

– …В конце тысяча девятьсот четвёртого года в стране обострилась политическая борьба. Провозглашённый правительством Святополка-Мирского курс…

– На Белинского?! Да это же верхняя часть Нижнего! Ещё полчаса до него добираться! Не… Так не пойдёт. Если электричкой, то вообще супер: в 10:21 уже будем на месте. А вот с пересадкой косяа-а-ак… две минуты только есть! А-а ладно! Добежим! Хорошая утренняя пробежка! А это еще что за мультимодальные перевозки? Нет, дорого. Электричкой всего 260 рублей! Обратно тоже на ней: 16:40 газ с Арзамаса, а в 19:42 уже в Нижнем. Супер!

– …Своей критической точки беспорядки достигли в декабре тысяча девятьсот пятого года…

– Там и на последнюю заволжскую успеваем! Всё ок! – довольно прошептал Петька и развалился на стуле. Задача выполнена и доведена до идеала! Но тут он почувствовал взгляд на себе со стороны соседа по парте.

– Чё? – шёпотом по блатному буркнул Петька.

Но Стёпка только молча мотнул головой и продолжил списывать даты с доски.

– Расписание, конечно, отстой, но всё же шесть часов у нас будет. – на перемене докладывал Петька.

– Во сколько из Заволжья выезжаем? – задал давно мучивший Николая вопрос.

– В пять тридцать утра. – улыбнулся Петька.

У Николая аж глаза на лоб полезли. В пять утра! Это же ему, любящему, как и любому нормальному человеку, поваляться в тёплой кровати в выходной, придётся просыпаться в четыре утра!? На такое он явно не рассчитывал.

– В пять тридцать??? Попозже, что электричек нет? – взмолился он.

– Есть! Но я всё просчитал. – Петька улыбнулся и достал свои записи. – Вот смотри: если мы поедем из Заволжья на самой первой, то приезжаем в Нижний в семь ноль восемь. И у нас будет только две минуты на пересадку на арзамасскую электричку. Она отваливает уже в семь десять, а приезжает…

– Петь! Пожалуйста! Другие варианты! – умолял Николай.

– Других нет. – отрезал Петька.

– Да как это нет!? – развёл руками Николай.

– Арзамасская приезжает в Арзамас только в десять двадцать один! Следующая идет в двенадцать пятьдесят семь.

– Она три часа, что ли, едет?

– Целых три часа и одиннадцать минут! – хвастался своими записями Петька, будто он стоял у доски перед учителем и доказывал свою правоту в выполнении задания.

– Ладно, другие не катят. – согласился через какое-то время Николай. Он никак не мог смириться с тем, что в единственный выходной придётся подниматься ещё раньше, чем вставать в будний день на учебу. Чёрт бы побрал эту затею.

На второй паре, на литературе, Петька пытался найти достопримечательности. Арзамас – небольшой город, и о каком-либо большом количестве интересных объектов говорить не приходилось. Всё же он сумел отыскать некоторые интересные места, которые записал в тетрадь рядом с лекцией, посвящённой Льву Толстому, когда учительницу уводило в далёкое рассуждение о биографии писателя вперемежку с обсуждением жизни техникума.

На перемене всё это он показал Николаю. Коля был удивлён результатами изыскательной деятельности Петьки:

– Соборная площадь, музей Аркадия Гайдара… Ты лекции когда писать будешь?

– В электричке всё спишу у тебя. Она же на Арзамас три часа по времени идёт. – уверенно ответил Петька. – Ты ведь возьмёшь лекции? Правда?

– Возьму! – криво улыбнулся Николай. Помимо того, что нужно вставать, фиг знает в какую рань, так ещё надо с собой переть рюкзак с тетрадями.

– Ну вот и отлично! Всё решено! Я пришлю тебе маршрут и расписание в ВК. – щёлкнул пальцами Петька.

Бабушка Николая не была против поездки внука с другом. Наоборот, к вечеру напекла им в дорогу пирогов и подбросила деньжат чтобы Николай мог себе ни в чём не отказывать. Но тот, в свою очередь, не имел привычки раскидываться деньгами направо и налево, а расходовал аккуратно с расчётом на остаток.

Петьке везло меньше. Ему пришлось придумывать целую историю о том, что ему нужно в Арзамас по одному очень важному делу, и именно они с Николаем и непременно ОНИ должны помочь арзамасскому другу. После долгих расспросов мама Петьки всё же сдалась и отпустила сына в такую бесполезную, по её мнению, поездку. Но с условием, что деньги на расходы он будет брать из своей копилки. Петька же протестовать не стал, так как он уже был уверен в своей победе с такой ценой. Уже в шесть вечера он написал в «ВК» Николаю, что «с мамой всё ок!)». Они договорились, о встрече в 5 утра на вокзале.

Спаслось Николаю неспокойно: во сне он увидел себя находящимся посередине хмурой и пустой дороги. Прямо под его ногами проходила жёлтая линия разметки. Вдали с обоих концов дороги застилало облако тумана. Странно было, что в ушах ревел звук проезжающих автомобилей. Будто он находился посреди автострады. Николай всматривался в даль, стараясь увидеть хоть одну машину, но туман не давал возможно рассмотреть что-либо. Николай осторожно переступил разделительную черту… И оказался в просторном, светлом помещении с большими окнами. Он знал, что это аэропорт, хотя прежде никогда в нём не был. Кроме Николая в этом огромном зале были люди. Много людей! Наверное, это были пассажиры. Потому что они ходили с сумками, не замечая никого. Николай знал, что кто-то его ждет, и он стал глазами искать кого-то, но не понимая кого. Людей было слишком много! Люди издавали много шума! Николай должен был идти! И он пошёл… Обстановка снова резко сменилась… И вот теперь он в пустом и тёмном вагоне, в котором был слышен громкий и неестественный шум мотора. На полу разбросан мусор: разбитые бутылки вперемежку с газетами и тетрадями, пластиковыми баночками. За окнами было темно, и поэтому непонятно двигался вагон или стоял на месте. В то время как Николай разглядывал вагон, двигатель заглох и сделалось так тихо, что эта тишина стала давить на уши… Но Николай уставился в одну точку: на дверь тамбура. Коля даже не заметил, что вагон словно выехал из тоннеля и все его пространство осветил яркий свет. Только внезапный резкий крик заставил оглянуться Николая…

Проснувшись от резкой зубной боли, Николай почувствовал, что его лицо покрыто холодным потом. На телефоне было 3:29 – одна минута до будильника.

– Мда… Вот так началась поездка… – с тоской подумал Коля, утираясь одеялом.

Непонятно было: спал ли он вообще.

Может, ну его? Петьку со своей дурацкой затеей? Может, лучше выключить телефон, уткнуться в подушку и снова погрузиться в сон? Было бы круто его досмотреть… А как всё же быть с Петькой? Ему же вчера пришлось рассказать маме, целую душераздирающую историю… Да и бабушка не поймёт. Пироги-то не пропадут, а вот внук окажется слабаком: в воскресенье в полчетвертого утра проснуться не смог. Бабушка, конечно, этого не скажет, но всё равно неприятно. Нет! Слишком много людей и средств задействовано в операции, чтобы Николай пересилил желание снова уйти в оффлайн.

Не уйти в оффлайн помог будильник на телефоне. Тихий звонок в ночной тишине разразился точно громом, который мог поднять всё живое. Николай как можно быстрее выключил это адское устройство. Тело протестовало и сопротивлялось такому поведению хозяина. Головная боль стучала по вискам в такт зубной. Но хозяин тела был неумолим и продолжал вести себя странно – просыпаться среди ночи и никаких намёков на то, чтобы снова обняться с подушкой.

Бабушка, конечно же, спала. Незачем ее будить. Кое-как в темноте одной рукой нащупав выключатель лампы, а второй, прижимая свободную ладонь к левой щеке, Николай, качаясь и врезаясь в дверные косяки, отправился на поиски анальгина, благо что у бабушки он всегда был. Спросонья, проглотив две таблетки на голодный желудок, Николай долго смотрел на себя в зеркало. На него, в свою очередь, уставилось надувшееся и взъерошенное лицо с щурившимися от света глазами.

Умывшись, наспех позавтракав овсяной кашей, Николай на цыпочках бросился в свою комнату – там, надрываясь, гудел телефон. Это был «Петёк».

– Ты готов? – бодро спросил «Петёк».

– На все сто! – тихо ответил друг.

Не на все сто, а на один процент. Чёрт тебя побрал звонить! Можно же было кинуть простое сообщение!

– Тогда я жду тебя на вокзале, я возьму тебе билет.

– Спасибо! – со лживой бодростью ответил Николай.

В сон так и клонило.

Да как же ты, Петька, можешь в такую рань делать вид, что выспался? Петька? С тобой всё в порядке!? Ведь ты наверно тоже сейчас не понимаешь, как можно было в единственный выходной вставать в такую рань и тащиться в неизвестно каком направлении? А в трубке как будто выспался… Спасибо, Петек за билет! Спасибо за то, что поднял в такую воскресную рань! Ладно хоть зуб болеть перестал.

Тихо дойдя до двери, Николай вдруг вспомнил про оставшуюся возле стола сумку с лекциями, которые обещал Петьке. Нужно было выбросить лишнее: литературу оставим, историю тоже, а вот русский с географией нафиг не сдались. Только вес занимают. Обществознание? Пусть лежит, тетрадка тонкая, лекций мало, пригодится.

Затем второй раз пришлось вернуться уже за ключами, лежащие на полке в шкафу. Память не хотела работать в такое время. Грудь сжимало, кололо сердце. Что-то не пускало за дверь. Какой-то холодный осенний дождь сильно хлестал его в душе.

Я просто не выспался – успокаивал себя Коля.

Утро выдалось хуже некуда. Из-за темноты невозможно было понять этого, но чувствовалась тяжесть и серость. День обещал быть ненастным. Зато тишина! Тишина в городе! И нет людей. Это было для Николая так не привычно, что он вспомнил Чернобыль с Припятью и игру «Сталкер», в которую две недели назад он резался с Петькой. Это был кайф! До электрички оставалось полчаса, а идти Николаю и того больше. Пришлось ускориться.

Петька уже скучал у вокзала:

– Вокзал не работает, пошли, билеты купим в вагоне.

На вокзале висела табличка «Закрыто по техническим причинам». Николаю показалось странным, что на автобусной стоянке не было ни одного автобуса. Коля знал, что автобусы начинали ходить ещё примерно за час до электричек. Когда-то давно ему с мамой пришлось ехать на самом первом автобусе до Нижнего Новгорода. Только это было лето. Тогда Коленька с мамой отдыхали на даче за Заволжьем и присматривали за квартирой дедушки с бабушкой потому, что их отправили отдыхать в санаторий под Минском. Но внезапно маму вызвали на работу. У них в офисе произошло какое-то ЧэПэ и ей нужно было разобраться в нём. Тогда Коля впервые увидел белые ночи. Время, когда на улице светло даже ночью. Не Санкт-Петербург, конечно, но Колю это впечатлило.

Петька тем временем уже подгонял друга, потому что оставалось всего две минуты.

Почти всю дорогу до Нижнего он проспал, развалившись на лавочке. Кондуктора не беспокоили проверками билетов. Но Николаю не спалось: он пытался учить лекции, которые оставил в сумке. Петька, изредка просыпаясь, посмеивался над ним:

– Ты же в город гулять едешь, а не на пары!

Настроения, чтобы отвечать на такие подколы у Николая не было. Как бы он ни старался запомнить пройденный материал, как бы он ни старался зазубривать термины и по обществознанию, выходило скверно. «Экономическая деятельность – это деятельность экономических субъектов, направленных на производство и обмен с целью удовлетворения потребностей».

Дорога… аэропорт… пустой вагон, чей-то крик, тетради, какие-то разбитые бутылки, или это были вовсе не бутылки, а что-то другое и почему аэропорт? Коля не мог найти ответа на эти вопросы. Он надеялся вспомнить сон, хотя бы его важную часть, но воспоминания отдалялись все дальше и дальше.

«К видам экономической деятельности относят: потребление, производство, обмен, распределение…»

Поняв, что из этого ничего хорошего не выйдет, Николай, затолкал тетрадь в сумку и тупо уставился в окно, за которым во тьме мельком проносились тёмные деревни и посёлки. Создавалось впечатление, что деревня покинута. Лишь в редких окошечках виднелся слабый свет, возвращавший присутствие жизни. Жизни также добавляли редкие горящие уличные фонари. Тусклый свет пропадал в огромных лужах, делавший их сплошным тёмным пятном ещё чернее неба. Такое оно хмурое, октябрьское утро воскресенья.

Электричка останавливалась на каждой станции, и каждая станция была пуста и безжизненна. Эх… Если бы можно было ехать и не тормозить на каждой пустой платформе и не ждать отведённой в расписании минуты. Ведь никто не выходит и не заходит… кроме времени… Вот только время уходит. Уходит навсегда…

Пассажиров в вагоне было всего пять человек. И всё, уткнувшись во что-то находящиеся в руках, скрывали своё хмурое утро. У каждого это утро было со своей историей: кто-то ехал на работу, кто-то добирался до поезда или спешил на самолёт, чтобы дальше продолжить переживать это утро в движении. Наверно, редко кто в выходной день отправится на первой электричке в экскурсионную поездку, когда можно было ещё лежать себе в тёплой кровати и ни о чем не думать.

Через двадцать минут в вагонном громкоговорителе послышалось желанное: «Уважаемые пассажиры! Мы прибываем на конечную станцию Нижний Новгород – Московский». Николай растолкал Петьку и начал сам собираться на выход. Петька просыпался неохотно. А если бы он поехал один? Времени на пересадку было только две минуты. Электрички, как назло, стояли на разных платформах. Что бы добраться на нужную необходимо добежать до подземного перехода и уже по нему, ориентируясь на информационное табло, добежать до нужного выхода. Поэтому со всех ног парни, превозмогая озноб и холод, которым их встретил Нижний Новгород, побежали искать электричку на Арзамас. Запрыгнуть в вагон удалось лишь в самую последнюю секунду.

За те полтора часа, которые они проехали до Нижнего, Петька выспался и поэтому был бодр. Сейчас он на свободной лавочке как мог аккуратно переписывал лекции по истории, которые он просидел в телефоне. Писать было неудобно, но, так как ехать более трёх часов, его это не останавливало. У Николая же, после такой пробежки, мысли о беспокойном сне и хмуром утре улетучились, и он всерьёз взялся за зубрение материала.

Народу в вагоне было куда больше. Бабушки с сумками, некоторые даже с мешками оживлённо о чём-то переговаривались. За спиной ехала семья с маленьким мальчиком. Ребёнок, видимо, спорил с отцом:

– Зачем мы едем к тёте Любе? Ведь у неё воняет! Фу-у!

– Потому что нужно её навестить. Она же наша родственница – она моя сестра. К тому же она к нам в гости ездит. – отвечал спокойный мужской голос.

– Но я не хочу туда! Лучше бы мы ехали к бабе Соне! – начал заливаться слезами малыш. – Она пирог всегда вкусный делает. И ещё у неё есть корова и Тоська.

– Но ведь корова тоже, по-твоему, плохо пахнет. – послышался ласковый женский голос.

– Нет, мама! Корова не плохо пахнет, она даёт молоко! Мне бабушка говорила! А я его люблю! И с Тосей мы играем: он за палочкой бегает. – уже успокоившись, отвечал ребёнок.

Все рядом сидящие рассмеялись. Не смог сдержать улыбки и Николай.

– Женя, давай я тебе лучше почитаю сказку про черепашку Жо?

– Давай! Она там ещё на поезде едет, прямо как и мы! – радостно ответил мальчик Женя.

– Да мой сладкий! – ответила мама. А затем, по характерному звуку, Николай, понял, что она мама его поцеловала.

Послышался шелест сумки, а за тем страниц.

– Моя черепаха Жо. – начала читать мама. – Как-то раз мне подарили черепаху. Зачем это сделали я не знаю. Я всегда хотел щенка. Но через некоторое время мы с ней подружились, и я назвал её Жо. Так звали моего любимого героя мультика про черепах. Жо тоже был черепахой. Только он был сильный и храбрый! Жо стал моим новым другом. Я позабыл обиду на моих папу и маму за то, что они не подарили мне щенка. Вместо этого я полюбил Жо. Но вот только Жо был явно недоволен этим. Каждый раз, когда я собирался с ним поиграть, он куда-то исчезал. Находил я его потом спустя несколько минут или даже часов. Я бы сказал даже, что Жо сам находился. Он выползал из самых неожиданных мест: из-под кровати, из-за дивана, из-под комода. Вылез Жо однажды на кухне из-под стиральной машины! Но когда мне удавалось его поймать или найти, мы играли с ним в солдатики. Он был большой бронемашиной! И собой он двигал вражеских солдатиков будто огромный танковый монстр…

Николай слушал, затая дыхание. Он вынул из ушей наушники и всё это время слушал то, что читала мама своему сыну. Сердце защемило от воспоминаний детства. Колина мама тоже читала сыну сказки. Не на ночь, а просто так. Николай любил сказки, но про черепаху Жо никогда не слышал. Возможно, её написали недавно. Эх… отстал он от детской литературы. Сейчас время думать о Достоевском, а он размышляет на тему детских сказок. К тому же по нему ещё и сочинение это дурацкое писать. Тёплые мысли смылись суровой действительностью предстоящего домашнего задания по литературе.