Просто выжить

– Осторожно достань пистолет левой рукой, и брось его на землю, перед собой.

Мне оставалось только подчиниться. Расстегнул кобуру, буквально двумя пальцами вытащил оружие, и бросил его в нескольких шагах перед собой. Как пришло, так и ушло. Хотя нет, пришло пожалуй потяжелее оно мне, так что отдавать жалко. Парень вышел из-за валуна, оказавшись высокого роста, не сильно ниже меня. Не спуская с меня глаз и оружия, он подошел, подобрал мой пистолет, и взял его в руку, закинув карабин на ремне за спиной. После чего подошел ко мне, и достаточно ловко и быстро прохлопал меня на тему другого оружия. Нашел в кармане куртки нож, но не стал его забирать, к моему удивлению.

– Окей, пошли со мной. Иди впереди, так же как шел, я буду говорить, куда. Только без резких движений.

– А куда мы идем?

– Там увидишь. – дружелюбием мой конвоир не страдал, но его было бы глупо и ожидать.

Пошли мы ощутимо вниз по склону, в сторону дороги. За всё время я слышал только короткие указания вроде “тут левее”, “сейчас прямо”, “за камнем направо по тропе”, и больше ничего. Расспрашивать о чем-то человека, который целится мне в спину, счел ниже собственного достоинства, потому шел молча. Явно он ведет меня к своему руководству, или командованию, смотря кто это вообще; говорить надо будет там. Дорога вниз была несложная, как далеко идти я понятия не имел, но дошли мы удивительно быстро – минут за двадцать, наверное. На очередной прогалине я увидел несколько больших зеленых палаток военного типа, около одной из них стоял армейский генератор на колесах. Значит, все-таки что-то вроде армии, я не ошибся.

Мой спутник оставил меня на попечительство другого подошедшего солдата, тоже в камуфляже и высоких армейских ботинках, тоже вооруженного, и зашел в палатку, рядом с которой стоял генератор. Я спросил только, можно ли мне присесть, получил утвердительный кивок головы, и сел прямо на траву, сняв со спины сумку и положив её рядом с собой. В ногах правды так и так нет, пока можно отдохнуть. Через минуту из палатки вышел мой сопровождающий, и кивком головы показал мне на вход. Сам, не дожидаясь моей реакции, зашагал обратно вверх, скорее всего на свою позицию. Я поднялся, взял сумку в руки, и шагнул в палатку.

4.

Посреди палатки стоял большой раскладной алюминиевый стол и пара стульев, над ним у потолка висела переносная светодиодная лампа, дававшая неожиданно много света. Палатка была большая, я мог стоять в ней в полный рост, и еще место над головой оставалось. Вдоль стен палатки стояли две раскладушки, около каждой из них армейский ящик. Не представляю, как это можно было притащить сюда в лес вручную. Значит, где-то у них есть транспорт, ну или пару десятков рабов-носильщиков.

В палатке на меня посмотрели двое, одного я узнал сразу – это был тот самый командир четверки, крутившейся около “моего” домика. Второй был совсем пожилой седой мужчина, в джинсах и коричневой клетчатой рубашке, немного нелепо заправленной в джинсы. У первого было две кобуры, под каждой рукой – в лесу он был в куртке, и я оружия у него я не увидел. У второго на спине висело охотничье ружье, с длинным стволом и красивой резьбой на прикладе.

– Проходите. – ко мне обратился узнанный мной военный, второй молчал. Рук мне никто не протягивал, потому я просто сделал пару шагов вперед, и молча смотрел на них.

– Вас задержали около нашей территории. Мы сейчас обязаны проверять всех подозрительных людей. Кроме того, у вас было оружие, пистолет. Как он к вам попал?

– Я уже объяснял тому, кто меня привел.

– Значит, объясните еще раз, нам.

– А можно спросить, кому это – вам?

– Я оберст-лейтенант Грюнер. Это мой помощник, герр Антон Кнолль. – военный показал рукой на стоящего рядом пожилого мужчину, тот коротко кивнул. – Ваше имя можно узнать?

– Я Андрей Кранц. Я вообще из России, но живу и работаю в Германии уже несколько лет. Как я и говорил вашему… подчиненному, который меня сюда привел, мы с женой приехали в Миттенвальд, отдохнуть, когда начался этот ад. Мы были в отеле, началась драка с… психами. Меня столкнули с лестницы, упал, вырубился. Вот, на голове до сих пор ещё дырка присутствует. Потом очнулся, прошла явно пара дней, никого из живых рядом со мной небыло. Пошел искать жену, по дороге в лесу увидел перевернутую машину, около нее два трупа. На одном из них был пистолет, я его забрал. Потом пошел дальше, думал дойти до границы, там искать, ну и в лесу меня остановили.

– А в каком отеле вы были, когда все началось? – как бы невзначай спросил военный, до этого меня внимательно слушавший.

– Отель Бихлерхоф. – я хорошо знал этот отельчик, пару раз там останавливался.

– Хорошо, мы проверим. А машина, перевернутая – она где была?

– Мне сложно объяснить, могу на карте примерно показать. У вас есть карта?

– Покажите, – оберст-лейтенант взял сложенную карту, развернул ее на столе. Карта была более подробная, чем атлас, с какими-то пометками. Я нашел сначала Миттенвальд, потом нашел тот поворот, на котором мы слетели вниз.

– Вот тут. – я довольно точно показал место. – Машина видимо сорвалась с дороги, и лежит внизу, на крыше. Её с дороги не видно совсем, но следы хорошо видны.

– И там два трупа?

– Да, оба около машины.

– Опишите, пожалуйста, обоих.

– Я сильно не рассматривал – все время боялся, что на меня нападут. Один был одет в военную куртку, и в военные брюки. Его закололи ножом, ударили несколько раз. Нож остался в груди. Второй был какой-то грязный, лежал рядом, странно – как будто голова свернута.

– И что вы там делали?

– Я искал, что может быть в машине. Нашел вот атлас, нож в бардачке, и пистолет. Больше ничего.

– И дальше?

– А что дальше? Дальше я шел сюда, и ваш человек меня остановил.

– По дороге что-то странное видели? Может, каких-то людей ещё? – это спросил уже херр Кнолль.

– Нет, никого. Было все тихо, я даже вашего человека не заметил.

– Если бы вы его заметили, было бы плохо. – выдал Грюнер. – Вы в общем-то все складно рассказываете. Но вы уверены, что не останавливались в лесу? Где-то на привал?

– Нет, я не останавливался. Мне до темноты хотелось дойти до границы, но сейчас уже вряд ли успею…

– А зачем вам к границе обязательно?

– Я же объяснял, я жену ищу. Оттуда, – я махнул рукой в сторону Крюна, – как только началось все, приехало несколько машин. Говорили о пробке на дороге, об ужасах, советовали бежать. Если моя жена спаслась, то она наверняка поехала в сторону границы.

– Вы так уверены, что она спаслась?

– Послушайте, я устал. – мародерами эти люди точно не были, и я решил давить на больные для всех немцев места: на сознательность и права человека. – Вы меня задержали, привели сюда. Я уже не успеваю никуда дойти до темноты, а тут может полно психов вокруг. Я ответил на все ваши вопросы, все что видел и знал рассказал. Вы отняли у меня оружие, которое я нашел, не украл. И вы ничего не объясняете в ответ. По вашему это правильно?

Грюнер смотрел на меня несколько секунд, и только потом начал говорить.

– Сейчас никто не может понять, что правильно, а что нет. Наш часовой мог вас вообще застрелить. Но мы стараемся придерживаться хоть какого-то порядка. Нас тут немного, а люди попадаются разные. Есть нормальные, а есть и не очень. Насчет вас пока непонятно, к какой категории вы принадлежите. Мы вас оставим у себя, пока не выясним правдивость вашего рассказа. Если все правда – вы можете идти куда захотите. Оружие не ваше, и оставить вам я его никак не могу. Тот погибший, который в военной куртке, был из нашей части, мы его искали. Есть теория, что его выследили на разведке, и убили. Мы видели следы одного из потенциальных нападавших, но там следы спортивной обуви, а не туристических ботинок, хотя тоже большого размера. У вас какой размер?

– Сорок шестой. А где вы видели следы?

– Не важно. Повторюсь, мы проверим все, что вы говорите. Если нашего бойца закололи ножом, то это должен быть опасный соперник. Наши бойцы все подготовленные люди.

Я решил придержать при себе версию про психа с оружием, это только внушит недоверие к моему рассказу. Единственное слабое звено, которое есть в моем изложении событий, это отель. Если вдруг отель не разграблен, и там есть люди, то они конечно ничего не подтвердят. И тогда меня поймают на вранье. Ну или если найдут сумку, но это очень вряд ли, уж очень хорошо она спрятана, да и от домика неблизко. Нет, все равно от этих вояк надо бы уходить. Зачем вообще они проверяют людей? Выполняют задание начальства? Почему тогда прячутся в лесу? Наоборот, им надо было бы быть на виду, ведь с таким количеством человек и оружия они легко перестреляют даже толпу психов. Нет, что-то мне не нравится тут. Но вот что?

– Вы голодны? – неожиданно спросил Грюнер

– Да, очень – честно ответил я.

– Вас проводят и накормят. Завтра утром мои люди проверят ваш рассказ, и если все окей, то мы вас отпустим. Ваша сумка пусть пока останется здесь, у нас. переночевать вас тоже определят, не волнуйтесь.

Ага, отпустите, спасибо. А если всё будет не нормально? Видимо, ответ очевиден. Мы вдвоем вышли из палатки, Грюнер отозвал стоявшего рядом солдата в сторонку, что-то сказал ему негромко, так, чтобы я не слышал, дал указания, и ушел в палатку, махнув мне рукой. Солдат подошел ко мне, и жестом предложил следовать за ним. Почему-то ожидал увидеть в солдатах совсем молодых пацанов, восемнадцати-девятнадцати лет, но тут все были постарше, на вид не моложе двадцати пяти. Впрочем, армия в Германии профессиональная, и отбор туда повыше, чем во многие вузы – платят хорошо, служба считается престижная. Кто может – старается на службе задержаться. Потому и совсем молодых парней в армии далеко не большинство, и службой своей все стараются дорожить.

Мы обошли “командирскую” палатку, и я впервые получил возможность спокойно разглядеть импровизированный лагерь. Помещался он на поляне метров двадцать – двадцать пять в диаметре, с одной стороны у поляны была практически отвесная стена из скал, со всех других – лес. Дорога отсюда не просматривалась, но должна была быть совсем недалеко. Речка слышалась по шуму воды, буквально рядом. Посмотрел в том направлении, где шумела вода, и разглядел среди деревьев несколько армейских грузовиков, закинутых маскировочными тентами и ловко спрятанных в лесу. Ага, значит дорога совсем рядом, эти большие тяжелые машины хоть и обладают серьезной проходимостью, но по лесу они вряд ли далеко проедут. Теперь понятно, что база достаточно мобильна – у грузовиков откинуты задние борта, кузова пусты. Пожалуй, свернуть лагерь они смогут довольно быстро, если будет такая цель. Вообще же лагерь большим не выглядел – палаток семь я всего насчитал, из них одна “командирская”, пять одинаковых палаток на несколько человек, и одна явно “подсобка/кухня”: большая палатка, с одного бока открытая полностью. Внутри стояло несколько складных столиков и стульев, сейчас пустующих, и стальная кухня-шкафчик на колесиках. Меня проводили прямо к одному из таких столиков. Из прикрытой части палатки вышел солдат в камуфляжных брюках и бежевой футболке, скорее всего исполнявший тут роль повара. “Надо накормить, оберст-лейтенант распорядился”, сообщил ему мой провожатый. Повар окинул меня равнодушным взглядом, потом ни слова ни сказав пошел куда-то палатки, к передвижной кухне. Из ящика он выудил железную тарелку, вилку, потом открыл один из двух котлов кухни – оттуда несильно пыхнуло паром. Достал большую поварешку, и ловко положил мне полную тарелку макарон с мясом, такое блюдо я с детства называл “макароны по-флотски”. Поставил тарелку передо мной, пододвинул простую пластиковую поллитровую бутылку с водой. Чуть не захлебнувшись слюной, я только сейчас осознал, насколько я голоден. Опять же, старался есть медленнее, сдерживать себя. Сейчас надо подумать, что дальше.

– А кормят тут лучше, чем вам приходилось питаться в последнее время, скорее всего. – ко мне совсем неслышно подошел тот самый пожилой герр Кнолль, и присел за мой столик.

– Да уж, намного. – я уже почти доел, и вновь обрел способность разговаривать.

– Вы понимаете, ничего личного. Люди действительно разные. Появились и грабители, и убийцы. Не говоря уж о заболевших. Приходится быть осторожными. – развел руками мой собеседник.

– Да я все понимаю, сам все видел. Заболевшие, вы сказали… А известно уже, что за болезнь такая?

– Не особенно. Связь до сих пор не налажена. Радио работает, конечно, но принимает недалеко. И к сожалению – принимать нечего, никто ничего не передает. Спутниковая и мобильная связь как вырубилась, так ее и нет.

– А вы тоже из армии?

– Нет, мы с Хенриком – он махнул рукой на командирскую палатку, явно имея в виду Грюнера, – соседи, он живет в соседнем доме. Ну и когда началось все, я сразу не раздумывая к нему в часть поехал. По дороге пришлось себе путь практически прокладывать на машине, из-за этих заболевших. Хенрик человек серьезный, и пытается организовать порядок тут.

– То есть, он сейчас не на миссии? Я думал, правительство организует поиск выживших…

– Про миссии ты лучше у него спрашивай, если он расскажет. Правительство. Не факт, что вообще есть еще правительство.

– Значит все серьезно. Много заболевших?

– Очень. Выглядит, что уже больше, чем не заболевших. И что интересно – вроде бы люди не одновременно заболели все. Некоторые спрыгивают с катушек уже через день-два после начала, а выглядели до этого вполне нормально.

– Ого… Это получается, что в этом лагере теоретически сейчас кто-то вот так вот свихнуться может?

– Теоретически наверное да. Правда, мы уже несколько дней вместе, пока таких случаев небыло. Нападали несколько раз одиночки, один раз пыталась группа пробиться, человек пять, но отбились, без потерь.

– Что-то я выстрелов не слышал…

– Мы были ближе к Мюнхену. Пытались туда пройти, думали, что там лучше. Но вот что я тебе скажу – там как минимум все то же самое. И оттуда люди бегут. Я так думаю, что сейчас нигде ничем не лучше. Пока мы решили остаться тут, а дальше Хенрик решит, что да как.

– Моя жена могла уехать в сторону перевала, в Австрию. Есть подозрение, что на шевроле, с прицепом-трейлером сзади, такой стоял на стоянке около отеля, но когда я очнулся, его там не было. Не видели ничего подобного на дороге?

– На двойке куча машин, но людей в них нет. Живых людей. А вот психи попадаются. Насчет трейлера – да куча трейлеров, и мимо порой проезжали, мы всех не останавливали. Может и твоя жена уехала.

– А границу перекрывали?

– Я так думаю, что некому было перекрывать, даже если и хотели. Хаос сейчас куда больше, чем ты себе представляешь. Мир сошел с ума, нормальных людей мало.

– Тем не менее вы всех останавливаете, проверяете.

– Всех – это сильно сказано. У нас вчера два человека пропали, из дозора. Вот и ищем, сейчас каждый человек на вес золота. А ты вообще почти мимо нас шел, нужно было проверить.

Я задумался, собирая оставшиеся макароны по тарелке. Выходит, что Австрия совсем не панацея, если верить моему собеседнику. А смысла ему меня обманывать я не вижу. Аня впрочем об этом могла не знать, если не встретила никого осведомленного. Что для меня меняет полученная информация? А ничего. Так же надо добраться до Шарница, а там уже искать следы или зацепки. Если Аня уехала в том направлении, в чем я почти не сомневаюсь, то она поймет, что я пойду её искать. И должна оставлять мне что-нибудь, какие-то зацепки. Правда, когда мы расстались, было очень похоже на то, что все кто в машине могли бы не уцелеть, но моя жена должна в меня верить, как верю я в неё.

– И что со мной сегодня? Я военнопленный?

– Не думаю. – ободряюще улыбнулся герр Кнолль. – но вам лучше спросить у Хенрика, он тут распоряжается. Отдохните, переведите дух, вы тут в безопасности.

– Мне жену искать надо, а не отдыхать.

– Вот завтра все выяснится, и сможете продолжить свой путь. Сегодня уже все равно у вас времени немного. Через пару часов смеркаться начнет, а в темноте психи чаще нападают. То ли они видят лучше нас, то ли просто меньше спят – непонятно.

И ведь он прав. Сегодня мне уже никуда, как ни жаль. А вот завтра надо бы уйти, пока не вернутся посланные на разведку. Пока понятия не имею, как, но не похоже, что меня тут прямо сторожат. Все склоняются к тому, что я рассказал правду. А раз так, то мне по идее наоборот надо бы самому к ним в отряд чуть ли не проситься, и уж никто не ждет, что я сбегу от них в лес, без своих вещей. А я сбегу? Блин, не знаю. Нож в кармане есть, но это небольшое утешение. В сумке припасов немного, если честно, ничего особо не жалко. Да только и сумка пока не со мной. Я так думаю, что мне ее отдадут, если попрошу, правда. Уходить ночью? У них наверняка на ночь посты усиленные, могут заметить легко, и тогда уже есть реальный шанс пулю схлопотать, без разбирательств. Ждать результата проверки, а там будь что будет? Надеяться, что Бихлерхоф разорен и пустует? Шансы 50 на 50, а это не так много, как хотелось бы. Черт, что делать. Обед пока закончен, я встал, поблагодарил повара, отнес ему пустую тарелку с вилкой и пустую бутылку из под воды. Он так же молча их забрал, и ушел. Тот солдат, который меня подвел к кухне, стоял неподалеку, болтал с другим солдатом. Я вроде арестован не был, так что видимо имею право перемещаться по лагерю. Однако, решил сперва зайти к Грюнеру, пора у него информацию получить, хоть какую. Пошел к командирской палатке, оба солдата посмотрели на меня, но ничего не сказали. Подошел – стучать вроде некуда.

– Разрешите войти?

– Да, пожалуйста. – ответил Грюнер из палатки

Я вошел, чуть пригнувшись у порога. Грюнер был один, он сидел у стола и что-то писал в большой блокнот. Он поднял голову, и вопросительно посмотрел на меня.

– У вас есть пару минут времени для меня?

– Найду. Я вас слушаю.

– Спасибо прежде всего за обед, давно не ел теплой еды. – Грюнер кивнул. – Хотел уточнить свой статус до завтра. Что мне можно, что нельзя. Может быть что-то нужно сделать.

– Нам от вас ничего ненужно. Вы можете оставаться в лагере, вам покажут место, где вы сможете переночевать. Прошу вас только к солдатам с расспросами не приставать – все сейчас на взводе, могут и нагрубить. Кроме того, у них сменные дежурства, между ними надо отдыхать. Лучше спрашивайте меня.

– Я за обедом поговорил с герром Кноллем, он мне вкратце ситуацию объяснил, но без подробностей. За деталями посоветовал обратиться к вам.

– Вряд ли я вам сильно помогу.

– Ну все же… Вы в курсе, что это вообще за эпидемия такая, и как она передается? Почему люди становятся психами?

– Нет. – он совершенно искренне покачал головой. – Пока не было времени все это исследовать, но я надеюсь, что такие работы ведутся. У заболевших резко проявляется агрессия, причем на что угодно. Но вы и так это знаете. На вас нападали, кстати?

– Да, как только началось, сначала на машину, потом уже в отеле. Эта зараза как-то передается, ну там через раны или царапины?

– Тоже непонятно. Но были случаи, когда нормальные люди заболевали уже после того, первого дня.

– И связи никакой нет? Я имею в виду связь с армией, правительством.

– Это закрытая информация.

– Я просто пытаюсь понять, что делается для контроля ситуации.

– Делается все необходимое. Пока надо просто оставаться спокойными, и не паниковать.

– Куда вы собираетесь дальше?

– Это тоже закрытая информация. Зачем вам?

– Я думаю, может с вами поехать.

– Это исключено. У нас тут военная часть, мы гражданских не берем.

– Ясно. То есть – я сам по себе.

– Начиная с завтрашнего дня – да. Но давайте дождемся результатов проверки.

– Вы думаете, что вашего солдата я убил?

– Совершенно неважно, что я думаю. Мы должны проверить то, что вы рассказали. За своих людей я отвечаю, а погибший был одним из моих.

– Ясно. Я могу идти?

– Можете. Только не покидайте периметр. У нас дозорные повсюду, могут вас подстрелить, у них такой приказ.

– Приказ стрелять в людей? Нормальных людей? – я глянул в его глаза.

– Да. Если они могут хоть чем-то нам угрожать, то да, без колебаний. – в его глазах была серьезная уверенность в своих силах и правоте. Наверное, он был и впрямь хороший командир.

– Я вас понял. Мою сумку можно? – я указал на мою сумку, стоявшую на раскладушке.

– Да, заберите. Мы ее проверили, но ничего не взяли.

Я забрал сумку, вышел из палатки, и пока присел на траву неподалеку. Думай, думай!… Как лучше поступить? Из разговора с Грюнером я вынес для себя одно – никому он тут не подчиняется, он тут сам хозяин положения. И я ему не нужен, так что смысл ценить ему мою жизнь нулевой. Он вообще может прикинуть, что отпускать меня опасно – еще расскажу кому-то про их мини-лагерь. И тогда меня остается только пристрелить, в любом случае ему ничего за это не будет. Однако, вряд ли мне что-то угрожает, пока не вернется проверка. Значит, ночь в моем распоряжении, и надо ночью уходить. Ну вот, так проще – решение принято.

Остаток вечера я просто отдыхал. Было приятно не прислушиваться к шумам, не искать опасность – чувствовать себя защищенным. Несколько раз по два солдата уходили в разные стороны, через некоторое время возвращались те, кого они сменяли на постах. Разумно, правильно. Всех в лагере посмотреть и посчитать было невозможно, но на мой взгляд, всего тут было вряд ли намного больше двадцати человек. Немного, но все при оружии. Маленькая армия, ё-моё.

Вечерело, уже заметно смеркалось. Мне указали на раскладушку в одной из одинаковых палаток, там стояло четыре раскладушки, около двух из них лежали военные рюкзаки с вещами. Никого в палатке не было – наверное мои соседи сейчас на дежурстве. Ну что же, спать я тут особо не собираюсь. Дождик, робко начавшийся днем и потом прекратившийся, сейчас начал лить посильнее, наверное даже лучше для меня, в таких условиях проще уйти незамеченным. Немного полежу, отдохну, надо накопить силы. Эххх, жаль, что пистолета нет…

5.

Видимо я очень быстро и легко заснул, и проснулся только от того, что кто-то буквально вбежал в палатку. Это был, видимо, один из моих соседей, глянул на меня он откровенно удивленно, но ничего не сказал, схватил свой рюкзак и выскочил наружу. Я сел, прислушался – говорили одновременно в нескольких местах, кто-то куда-то бежал, громко топая ботинками. Стряслось что? На нас нападают? Выстрелов не слышно. Я встал, взял свою сумку со скромными пожитками, и вышел на улицу.

Уже ощутимо темнело, все же я проспал совсем мало. Несколько солдат стояли группой у командирской палатки, к ним вышел херр Кнолль, и они разом ушли в сторону дороги. Еще двое выбежали из леса, и нырнули в жилую палатку рядом со мной. Сразу же оттуда выскочили, по пути надевая на спину свои рюкзаки, и метнулись к другой стороне лагеря, где так же собиралась кучка людей. Черт, похоже сейчас не до условностей, надо выяснить, что происходит. Я вошел в палатку Гюнтера, там кроме него был еще один военный, которого я видел впервые.

– Что вам нужно? Ждите в лагере, соблюдайте спокойствие! – Гюнтер был очень озабочен.

– Что вообще происходит?

– Вас это не касается. Я же сказал, ждите на своем месте и не мешайтесь моим людям.