Полная версия
Часть 1: Запретный мятеж
Игумен усмехнулся и кивнул одному из братьев. На стену проецировали запись:
Кадр 1: Ирен в своем кабинете, разговаривает с Гринграссом.
Кадр 2: Она протягивает ему конверт.
Кадр 3: Тот же вечер. Грауп Ливингстоун (брат Гидеона) падает замертво у казармы.
– Она отдала приказ, а Гринграсс выполнил – прошипел Игумен.
Гидеон почувствовал, как гнев сжимает горло. Но что-то было не так… Игумен протянул ему маленький черный накопитель.
– Завтра мы берем власть. Если ты не сможешь выстрелить – вставь это в любой терминал «Кодекса Вельмиры». Он сделает остальное.
Гидеон повертел флешку в руках.
– Что на ней?
– Ключ к ее падению.
Возвращаясь домой, Гидеон не мог отделаться от мысли: «Почему они так ее ненавидят?»
Он видел, как Ирен работает. Как она отвечает на каждый вопрос, даже самый неудобный. Как ее глаза горят, когда она говорит о будущем Вальгории.
«Если она убийца…, то почему не прячется за стенами дворца?»
Гидеон остановился на мосту, глядя на темные воды реки, отражающие тусклый свет городских фонарей. В голове родились мысли. Ненависть к Ирен, исходящая от членов ордена, казалась иррациональной, слепой. Он знал их много лет, видел их преданность Вальгории, но в их взглядах сейчас плескался фанатизм, от которого веяло чем-то зловещим.
Он достал из кармана флешку, маленький черный прямоугольник, содержащий в себе, по словам игумена, ключ к падению Ирен. Пальцы невольно сжали его. Что там? Компромат? Доказательства предательства? Или просто набор данных, способный сломать систему, на которой держалась ее власть?
Он начал вспоминать, как две недели назад на одном из её выступлений произошла стычка. Президент стояла за трибуной, ее голос, усиленный микрофонами, эхом разносился по площади. Речь лилась плавно, слова были выверены, каждое предложение несло в себе заряд уверенности и решимости. Внезапно, из толпы вынырнул молодой человек. Вскинув руку, он перебил президента резким, почти вызывающим вопросом: «Госпожа президент, как вы можете говорить о справедливости, когда ваша политика ведет к обнищанию народа?»
Зал замер. Президент, не дрогнув ни единым мускулом, выдержала паузу. В ее взгляде мелькнуло что-то неуловимое, словно она просканировала бунтовщика насквозь. Затем, с невозмутимым спокойствием, она ответила: «Молодой человек, ваш вопрос справедлив. И я понимаю вашу обеспокоенность. Но справедливость – это не статичное понятие. Это постоянный поиск баланса между необходимостью и возможностью. Моя политика направлена на долгосрочное развитие, и да, в краткосрочной перспективе она может вызывать трудности. Но я уверена, что плоды нашего труда ощутит каждое поколение.»
В голосе президента звучала убежденность, подкрепленная железной логикой. Вопрос молодого человека, казалось, растаял в воздухе, растворившись в ее мудром ответе.
Гидеон уже знал Ирен. Не близко, но достаточно, чтобы видеть ее искренность. Она не была безупречной, совершала ошибки, но всегда действовала в интересах Вальгории. По крайней мере, так казалось. А может, он был ослеплен ее харизмой, её умением убеждать?
Решение нужно было принять быстро. Завтра. Или он должен поверить Игумену и ордену, рискуя погрузить Вальгорию в хаос, или он должен отбросить флешку и довериться собственному чутью. Он смотрел на реку, и вдруг понял, что выбор не так прост, как кажется. Ведь на кону не только судьба Ирен, но и судьба всей Вальгории.
***
Дворец охраняли дроны, но Гидеон знал их алгоритмы – он сам когда-то писал код для них.
Через вентиляцию.
Через спящие камеры.
Через потайную дверь, которую добавили еще при Драговиче.
И вот он в ее покоях. Гидеон замер на пороге.
Комната была залита мягким светом лунных ламп – не тех холодных голубоватых, что стояли в коридорах дворца, а теплых, почти янтарных. Воздух пах лавандой и чем-то еще – ванилью, может быть?
Он шагнул внутрь, стараясь не дышать.
Стены: не золото и мрамор, а простые деревянные панели, покрытые тонкой резьбой – горные цветы Вальгории.
Свечи: не восковые, а биотехнологичные – мерцающие без огня, с ароматами, меняющимися от времени суток. Сейчас пахло «ночным покоем» – смесь лаванды и кедра.
Кровать: массивная, из белого дерева, с льняным бельем и одной подушкой. Никаких роскошных шелков, никаких балдахинов.
И она… Ирен лежала на боку, одна рука под щекой, другая – на одеяле.
Ее густые черные волосы, обычно собранные в тугой узел, рассыпались по подушке, как река. Ресницы – длинные, не накрашенные – чуть дрожали во сне. Губы, лишенные привычной помады, казались мягче, уязвимее.
Гидеон невольно шагнул ближе.
«Черт…»
Он пришел убить. Пришел отомстить. А теперь стоял, как вкопанный, глядя, как грудь ее медленно поднимается в такт дыханию. И она… казалась беззащитной. Спящая женщина, умиротворенная и далекая от той расчетливой бизнес-леди, которую он знал. Той, что разрушила его жизнь, растоптала его мечты, оставила лишь пепел и жажду мести.
Гидеон сжал рукоять пистолета в кармане. Задача была проста: проникнуть, устранить, исчезнуть. Он посчитал, что убивать на глазах у всех будет бесчеловечно, и решил исполнить приказ ночью. Он планировал каждую деталь, каждый шаг, чтобы не оставить следов. Но сейчас, стоя над ее кроватью, он чувствовал, как решимость покидает его.
Он опустился на колени, стараясь не шуметь. Его взгляд скользил по ее лицу, пытаясь найти хоть намек на ту жестокость, что он видел в ее глазах на деловых встречах, в холодных отчетах, в безжалостных решениях. Но здесь, в полумраке спальни, она казалась другим человеком.
Гидеон протянул руку, намереваясь коснуться пряди волос, упавшей на ее щеку. Но замер. Что он делает? Он же не способен на это. Не может хладнокровно убить спящую женщину. Не станет таким же чудовищем, как она.
Он медленно поднялся, пистолет все еще сжимал его ладонь. Но теперь это было оружие не для убийства, а для самозащиты. От себя самого. От той тьмы, что пыталась поглотить его.
Может, он сделал шаг громче. Может, она почувствовала его взгляд. Ирен вздрогнула – и открыла глаза.
Гидеон даже не успел отпрянуть.
Она вскочила с кровати одним движением – не как испуганная девушка, а как солдат, привыкший к опасности.
Теперь он видел всё.
Короткое шелковое платье цвета слоновой кости скользило по ее телу, открывая стройные ноги – не «фотошопленные», как в журналах, а настоящие – с тонкими щиколотками и едва заметным шрамом на левом колене (остаток первой революции); талию, которую можно было обхватить двумя руками; спину – почти полностью обнаженную, с одной тонкой цепочкой в виде замка, украшавшую шею.
Гидеон забыл, как дышать.
– Ты… – её голос был хриплым от сна, но не испуганным.
Она не кричала. Не звала охрану. Просто стояла, изучая его, как ученый изучает новый, неожиданный феномен.
Они смотрели друг на друга. Он в темно-синей рубашке и в белой футболке под ней, в черных штанах с флешкой смерти в кармане. Она – в белом, безоружная, но совершенно бесстрашная.
– Ты пришел убить меня – сказала она тихо. Не вопрос. Констатация.
Гидеон не ответил. Он просто стоял, поглощённый её присутствием, как будто реальность слегка сдвинулась, стала зыбкой и нереальной. Все его планы, все слова, отрепетированные в десятках ночных кошмаров, испарились.
– Но не можешь, – добавила Ирен, подходя на шаг ближе. Цепочка на её шее тихо зазвенела. Но вдруг он понял, что это не украшение, это нейроинтерфейс для экстренной связи. – потому что теперь ты тоже жертва.
Гидеон сжал пистолет в ладони. В груди болело – не от страха, не от вины, а от чего-то более глубокого. Того, что он не позволял себе чувствовать. Слишком опасно. Слишком человечески.
– Что я знаю? – его голос прозвучал хрипло. Вторую руку он всё ещё держал у кармана. Флешка жгла сквозь ткань.
Ирен наклонила голову, как будто разглядывала его вблизи впервые.
– Что иногда монстры лишь у нас в голове.
Тишина повисла между ними, наполненная чем-то гораздо страшнее выстрела. Вдруг во дворце раздался глухой, но мощный взрыв – звук, от которого задрожали стекла, а люстра в коридоре за её дверью звякнула, как колокол. На секунду всё замерло. Пыль легким облаком сползла со старинных рам.
Гидеон и Ирен переглянулись.
– Это не по плану – произнёс он, одними губами.
– Что это? – тихо. Без паники. Но голос стал твёрже.
Гидеон выругался.
– «Братство» … Они хотят убить тебя сегодня. Я был только отвлекающим манёвром.
Он резко шагнул к ней, схватил за запястье.
– Нам нужно уходить сейчас.
Ирен, будто только сейчас вспомнив, как она одета, быстро взглянула вниз и инстинктивно потянулась к креслу в поисках халата.
– Я не могу выйти так! – прошептала она.
Он не сказал ни слова. Просто снял свою тёмно-синюю рубашку и протянул ей. Материя ещё хранила его тепло. Она взглянула на него – сначала в удивлении, потом с благодарностью. Он помог ей продеть руки, быстро застегнул пару пуговиц спереди, прикоснувшись к коже так легко, будто боялся обжечься.
– Готова? – спросил он.
Она кивнула. Он пододвинул кресло, забрался на него, открыл люк вентиляционной шахты и подал ей руку. Ирен взяла её без колебаний. Он подтянул её вверх, как будто она весила меньше тени.
Воздух за дворцом был острым, ночным. Где-то внутри грохотали шаги и крики – дворец оживал тревогой. У черного входа стоял мотоцикл: чёрный, блестящий, как уголь перед рассветом.
– Ты с ума сошёл! – выдохнула Ирен, отступая назад. – Я ни за что не сяду на эту… машину смерти.
– У нас нет времени. Две минуты – и они будут здесь. Тебя убьют.
Он надел шлем ей на голову, быстро застегнул ремешок под её подбородком. Она не сопротивлялась. Только смотрела – сквозь стекло, сквозь ночь – прямо в него.
– Доверься мне… – сказал он.
Она кивнула. Всё ещё в его рубашке она села позади него, обвив руками его талию. На секунду он замер. Почувствовал, как её ладони касаются его сквозь тонкую ткань. Он закрыл глаза, вдохнул и запустил мотор.
Мотоцикл взревел и сорвался вперёд, врываясь в ночь как пуля, оставляя за собой только ветер и тень.
В спальню ворвался Гринграсс. Охрана – за ним.
– Где она?! – рявкнул он.
Пустая комната встретила их зеркалами, шелком, и открытым вентиляционным люком. Он подошёл к кровати, провёл пальцем по ткани, увидел на полу брошенный халат.
– Немедленно перекрыть весь периметр. Закрыть выезды и найти её. Живой. -
Он вышел из комнаты, не оборачиваясь. А за окном, где-то вдали, гул мотора растворялся в шуме ветра.
Глава 5
Бегство в тениСледующие 24 часа они провели вне времени – как будто весь остальной мир застыл, сгорел в огне взрыва и теперь существовал только он, мчащийся сквозь ночь, и она – промокшая, дрожащая, живая.
Они ехали долго. Слишком долго, чтобы отслеживать минуты. Когда-то шоссе сменилось просёлочной дорогой, потом – старым лесным серпантином. Ливень накрыл их внезапно: тяжёлый, холодный, как будто небо раскрыло все свои вены. Дождь бил в шлемы, струился по спинам, превращал дорогу в грязевое зеркало.
Ирен дрожала за его спиной, мокрая до нитки. Рубашка прилипла к телу, волосы – к щекам. Но каждый поворот, каждое ускорение – она цеплялась за него сильнее. Обхватывала крепко, словно искала в нём якорь. А он чувствовал её сердце – учащённое, как у пойманной птицы – и знал: она боится, но держится.
Он не говорил ни слова. Просто вёл мотоцикл вперёд – сквозь ночь, сквозь лес, прочь от дворца, от смерти, от прошлого.
Когда они добрались до укрытия, ливень всё ещё не стих. Это была старая станция радионаблюдения времён Второй Холодной войны – на краю холма, в заросшем мхом лесу. Полузабытая, бетонная, окружённая соснами и облаками. Он обнаружил её ещё много лет назад и тайно восстановил – запасной план для самого невозможного сценария.
Гидеон остановил мотоцикл прямо у входа. Ирен не двигалась. Руки всё ещё были сжаты на его груди. Он повернул голову:
– Мы приехали.
Она попыталась соскочить, но ноги дрожали, босые, грязные, красные от холода.
Он не стал ничего говорить. Просто встал и поднял её на руки. Она обвила его за шею, не споря. Голова легла ему на плечо, дыхание – горячее и прерывистое – согревало кожу.
– Прости… – прошептал он. – за платье, за страх, за всё.
– Мы живы. Только это сейчас важно! – ответила она.
Он открыл дверь ногой, занёс её внутрь и аккуратно опустил на кровать. Шум дождя бил в крышу, как барабаны древнего ритуала. Он достал тёплое одеяло, укутал её, подложил под ноги сухое полотенце. Сам был мокрый до костей, но не замечал. Он смотрел, как её ресницы дрожат, как губы бледнеют от холода.
Небольшая комната: узкая койка, металлический шкаф, стол, буржуйка, на стене – облупленные карты времён старого мира. Свет – от генератора. Тепло – только от него самого.
– Тебе нужно согреться! – сказал он, больше себе, чем ей.
А за окном буря стирала следы их побега. Мир исчезал в ливне. И в этой тесной, забытой комнате начиналась их первая ночь на равных – без власти, без лжи, только с дыханием, близостью и тишиной, которую никто не мог нарушить.
В узкой комнате становилось теплее. Дождь за окном утих, превратившись в равномерный, убаюкивающий шум. Гидеон, насквозь промокший, переоделся в сухую одежду, нашёл старый чайник, жестяную банку с чаем и немного меда – припасы, оставленные когда-то для крайнего случая.
Он заварил крепкий чёрный чай с терпким запахом бергамота и добавил чуть-чуть меда, чтобы смягчить вкус. Чашка была треснутая, но целая. Он подошёл к кровати, где под одеялом лежала Ирен – всё ещё бледная, с влажными прядями волос, прилипшими к вискам.
– Пей – коротко сказал он, протягивая чашку.
Она села, обняв чашку обеими руками, сделала осторожный глоток – и сразу зажмурилась, дёрнув плечами от горячего жара. На секунду показалась совсем беззащитной.
– Спасибо! – прошептала она.
Он сел на край стола, напротив. Тишина затянулась. Она нарушила её первой:
– Почему? Почему ты пришел убить меня ночью, а не завтра на конференции?
Он не ответил, лишь удивившись её информированности о завтрашнем покушении.
– Почему ты так ненавидишь меня? Что я тебе сделала?
В её голосе было больше боли, чем обвинения. И это задело сильнее, чем крик.
– Почему вы все со мной так поступаете?.. Я… – она осеклась, пряча глаза.
Гидеон почувствовал, как внутри поднимается злость. Он встал, шагнул ближе:
– Ты думаешь, это игра? Думаешь, можно просто надеть мою рубашку, дрожать от дождя, смотреть так – и я забуду, кто ты?!
– Я не…
– Ты не ЗНАЕШЬ, да?! – голос сорвался. – А знаешь ли ты, кого ты убила?
Он увидел, как она незаметно, краешком пальцев, вытерла слезу. Не всхлипнула. Просто позволила ей исчезнуть, как будто это было что-то постыдное. И тогда его голос стал тише. Жестче.
– Зачем ты убила Граупа Ливингстона?
Она вскинула глаза, в них была искренняя непонимание:
– Кто?..
– Мой брат… – Он сделал паузу. – Ты отдала приказ Гринграссу. У меня есть доказательства. – он машинально потер край кармана, где лежал черный прямоугольник.
Что-то изменилось в её взгляде. Мягкость исчезла. Лицо стало холодным, отчуждённым, почти царственным.
Она медленно скинула с себя одеяло и встала. На ней всё ещё была его рубашка, немного расстёгнутая, скомканная, но в этот момент она выглядела как королева в боевом облачении.
– Ты идиот! – произнесла она без эмоций. – Тебя обманули. Ты был их инструментом. Всю свою ярость, всю свою боль ты направил на меня, не разбираясь.
– Так ты отрицаешь?! – голос его снова поднялся, но уже неуверенно.
– У меня не было причин убивать твоего брата. Я не отдавала приказа. Гринграсс… – она замялась. – Он действует по собственной воле, чаще, чем ты думаешь. Но тебе, конечно, проще поверить в красивую версию. В «ледяную ведьму», которую можно винить за всё.
Она хотела сказать ещё что-то, но вдруг покачнулась. Лоб покрылся испариной. Она сделала медленный шаг к Гидеону и оперлась на его плечо.
– Ирен?.. – голос Гидеона стал тревожным.
Она попыталась сделать шаг назад, но ноги подкосились. Он подхватил её в последний момент. Её тело было горячим, будто обожжённым изнутри. Лицо бледное, губы – растрескавшиеся.
– Чёрт… – Он поднёс ладонь к её лбу. – У тебя жар.
Она потеряла сознание у него на руках. А он стоял, держал её и впервые не знал, что делать: убивать, спасать, верить или, наконец, начать слушать себя.
Ночь прошла в тишине, нарушаемой лишь дождём и её тяжёлым дыханием. Гидеон не отходил от неё. Сначала метался по комнате, растапливал печь, нагревал воду, искал аптечку, которая оказалась почти пустой. Потом сел рядом, обмакнув тряпку в холодную воду и осторожно прикладывал к её лбу, вновь и вновь.
Каждые полчаса – смена компресса, словно ритуал. Он больше не думал, не анализировал. Просто был рядом. Иногда она бормотала сквозь жар:
– Я не убивала… не я…
И каждый раз это резало по сердцу, как нож. Он злился. На неё. На себя. На всех. Но потом злоба притуплялась. Осталась только усталость и – что-то другое, более пугающее. Сострадание?
Утром солнечные лучи пробились сквозь решётку на окне. Она открыла глаза – и увидела его.
Гидеон спал на полу, облокотившись головой о край её кровати. Одна рука всё ещё лежала на покрывале рядом с её рукой – будто он держал её за руку, пока засыпал. Взгляд её метнулся по комнате. Одеяло чуть сползло, рубашка измялась. Внутри поднималась неуверенность, обида, тревога.
Она пошевелилась – кровать скрипнула. Он проснулся сразу, резко, будто от взрыва. Поднял голову, встретился с её взглядом.
– Ты… как ты? – спросил он хрипло.
– Нормально. Не переживай, не умерла – ответила она колко, отводя глаза.
Он опустил взгляд, коротко кивнул. Молчание повисло между ними, тяжёлое. Затем он встал, подошёл к стулу и протянул ей аккуратно сложенную свою вчерашнюю одежду.
– Сухая. Лучше, чем ничего.
Положил рядом ещё и свои запасные кроссовки.
– Спасибо… – отрывисто сказала она, всё так же холодно.
Он кивнул и вышел, оставив дверь чуть приоткрытой. Она вышла минут через десять. Волосы собраны в узел, футболка аккуратно заправлена в штаны, на ногах – огромные для неё кроссовки, из-за которых она слегка смешно ступала по мокрой земле.
Он стоял у края укрытия, глядя на лес. Услышав её шаги, обернулся. Она подошла и остановилась рядом.
– Что дальше? – спросила она тихо.
Он посмотрел на неё – и в этот момент на её шее вспыхнули слабые голубые огоньки. Тонкая цепочка, украшение на первый взгляд, начинала вибрировать: это был интерфейс связи. Ирен коснулась замка активации.
– Код связи: Лис. Прямая линия.
– Ты не боишься, что нас вычислят? – настороженно спросил Гидеон.
– Не переживай, это специальная разработка Лис, связь невозможно отследить.
Секунду ничего не происходило – и вдруг в пространстве перед ней возник голографический силуэт девушки – чётко, но без деталей.
– Ирен! Слава Богу! Гринграсс взбесился. Он угрожает всем – отцу Нифонту, мне, даже охранникам. Он требует, чтобы мы выдали тебя. Мы тянем время, но это ненадолго. Ты должна исчезнуть. Прятаться. Я постараюсь выяснить, что он задумал, но пока ты должна исчезнуть, слышишь? Исчезнуть.
Голос срывался на шёпот.
– Я перезвоню, как только что-то узнаю. Береги себя.
Сигнал оборвался. Цепочка медленно погасла. Ирен стояла молча, а потом вздохнула, обернувшись к Гидеону:
– Я голодна… очень.
Голос уже не был враждебным. Усталый, живой, по-человечески простой.
И впервые за все сутки – она не защищалась.
Глава 6
Выжить любой ценойОн посмотрел на неё: мокрую, босую накануне, с пылающим лбом и теперь с серьезным видом в его рубашке, из которой выбивались тонкие ключицы. Ирен снова выглядела как кто-то, кого невозможно ни победить, ни забыть.
Он шагнул ближе, навис над ней чуть в полушутку, но взгляд был пристальный.
– Голодна, значит? То есть это приказ?
– Это напоминание, – парировала она. – ты мне должен: за вчера, и за то, что хотел убить президента, что вообще-то приравнивается к бунту и предательству Родины. Так что теперь, Гидеон, ты обязан делать всё, что я скажу, и когда я захочу.
Он выпрямился, удивленно вскинув брови.
– Всё, что ты скажешь и когда, значит?
– Абсолютно всё! – надменно воскликнула Ирен.
И через секунду, впервые за всё время, оба расхохотались. Не сдержанно, не вяло, а по-настоящему. Смех пронёсся по лесу, напоминая, что они всё ещё живы.
– Ты ведь понимаешь, что я не могу тебе доверять целиком, пока не будет точных опровержений твоей невиновности? – голос стал ниже, а лицо вновь стало серьезным.
– Ты пробрался ночью в мою спальню, похитил меня на мотоцикле в одной ночнушке, увёз куда-то в лес, обвинил в смерти брата… – голос дрогнул… – кто кому ещё не должен доверять. И вообще откуда мне знать, что ты не выдашь меня в последний момент «Братству»?
Гидеон замялся, она впервые увидела его в замешательстве. Он почесал голову, а потом добавил:
– Ладно, не будем доверять друг другу, но давай договоримся… пока мы вместе, то будем друг с другом честны. Не будем ничего скрывать.
Ирен задумалась.
– Если дело не касается государственной тайны, то я готова тебе открыться. Просто не забывай, что я всё ещё действующий президент, и я не обсуждаю работу с кем попало.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
Хактивизм – привлечение внимания общественности к социальным, политическим и другим вопросам при помощи кибератак.
2
Дешифратор – устройство для автоматической расшифровки (декодирования) сообщения и перевода содержащейся в нём информации на язык (код) воспринимающей системы.
3
Док – портовое сооружение для ремонта судов.
