Нечисть

–У супруга не было конфликтов?

–Да что вы, какие конфликты?! Даже если, что-то происходит он, повторюсь, все решал словами, ведь все можно урегулировать.

–У вашей дочери не было конфликтов, проблем? Какие у вас с ней отношения?

–А при чем тут это?!

–Мне нужно все знать. Сегодня ночью погиб одноклассник вашей дочери Витя Нагорных.

–Боже мой,– прикрыв лицо рукой, ответила женщина, вытирая слезы,– Да как же так!? Они же с Тоней были друзья.

–Ничего не могло произойти на фоне дружбы??

–Да что же это? Я же все знаю о своей дочери.

–Вы уверены?

–Я уверена, гражданин лейтенант.

–Не много ли совпадений за сутки?

–Не знаю. – Усомнилась Татьяна Евгеньевна, засмотревшись на лейтенанта.

–Если не возражаете, мне надо поговорить с вашей дочерью.

–Подождите, прошу вас. Мне надо ей как то сообщить про отца.

–Нет. Времени на “подождать” у нас нет. А после, её осмотрят доктора.

–Хоть не говорите ей про отца пока что. Она у себя в комнате.

–Благодарю. Но к вам у меня еще будут вопросы, я зайду позже, – лейтенант собрался выходить и напоследок добавил,– до свидания.

–И вам всего доброго,– подавлено ответила женщина.

На выходе в коридоре Вершинин подошел к Шольцу, молча сидевшему на табурете, любуясь деревянными полами.

–гражданин Шольц, можно вас на минутку?

Шольц молча встал, застегнув одну пуговицу на подаренном пальто.

–Я есть слущеть фас, герр оффицир.

–Вы как врач, пришли к выводу, что на самом деле произошло здесь, в ванной?

–Это есть очень рано кофорить об этот.

–А вы поторопитесь. Я пока пойду, задам пару вопросов девочке, а потом уже вы осмотрите ее.

Лейтенант прошел в комнату к девочке.

– Антонина, здравствуй! Я лейтенант Вершинин, я хотел задать тебе пару вопросов

–Что-то случилось?– ответила девочка. Она лежала на боку, глядя в окно. Глаза ее были прикрыты, голос был очень слабый и уставший

–Тебе знаком Витя Нагорных?

–Да,– тяжело выдыхая, ответила девочка.

–Насколько вы с ним были близкие друзья?

–Почему были?

–Витю убили сегодня ночью.

В ответ девочка тихо заплакала. Вдобавок борясь с болью. Лейтенант осмотрелся, подождав с полминуты продолжил: – Что-нибудь можешь рассказать интересное, что не знают другие?

–Нет, простите,– шмыгая, ответила девочка.

–Тоня, я понимаю, тебе больно, и больно в двойне, но мне нужна твоя помощь

–Я не знаю ни чего. Он такой был добрый. Мы дружили. Мы вчера вернулись из похода.

–А, кстати, с тобой что произошло?

–Упала с обрыва.

–Упала с обрыва…м-да. А выбралась как?

–Витя спасал и Костя,– с трудом говорила девочка

–Ясно. Там к тебе врачи пришли, ты, пожалуйста, всё же, что-нибудь повспоминай, а я зайду, ну, например, завтра, и мы поговорим. Договорились?

–Договорились.

Вершинин вышел на улицу, машинально достав из кармана шинели пачку папирос и коробок спичек. Утром температура немного поднималась, дождь стихал, и осенний туман сменял дождь с ветром как по часам. Вороньё, кем то расшуганное, оповещало все кварталы о своем существовании, а лейтенанта поджидал его помощник, старшина Куликов. Выкурив половину папиросы, осмотревшись по сторонам Вершинин сел в служебный автомобиль.

–Куда, товарищ лейтенант? – спросил Куликов, запуская двигатель.

Выбросив окурок, и выпустив густые клубы дыма, лейтенант задумчиво ответил:

– Меня везешь до школы, сам отправишься на Максай, в лагерь, поговоришь с подполковником Бессоновым, узнай, о чем его, именно его, просил товарищ Шапошников, и просил ли вообще. До отдела я сам потом дойду. Поехали.

Глава 5

Через пару минут лейтенант был уже в школе. Предъявив документы, он прошел в кабинет директора. Пожилой очень образованный и культурный мужчина, с седыми волосами встретил милиционера сдержано. Вершинин объяснил директору школы цель своего визита, и они условились опросить всех друзей погибшего Вити Нагорных, включая классного руководителя. Первой была вызвана в кабинет именно она.

–Здравствуйте. Я лейтенант Вершинин, Алексей Митрофанович, заместитель начальника милиции Новотроицка.

–Доброе утро,– взволнованно, но твердо, красивым голосом ответила молодая учительница, высокого роста, с зелеными глазами, приятной внешности.

– Лариса Анатольевна, верно?

–Всё верно. Я так понимаю вы по поводу случившегося с Витей Нагорных?

–Вы уже в курсе, что произошло? Ну, это упрощает беседу.

–Городок-то маленький, все узнают обо всём очень быстро. Это ужасная новость.

–Ни дать ни взять. Скажите, пожалуйста, вы его хорошо знали? Был ли у него подозрительный круг общения? Или неприятности? И как бы вы вообще охарактеризовали этого юношу.

–Я здесь преподаю уже пять лет. Витя очень способный мальчик, трудолюбивый, даже в науках, не гений, но труженик, он все постигает, что ему интересно трудом и упорством.

–Замечательно. А его круг знакомых, или друзей, кто бы его хорошо знал или общался с ним, вы знаете? Что бы вы сказали об этом?

–Не подумайте, ребята как ребята, дружные, отзывчивые. Витю не назвать хулиганом, но и домоседом тем более. Он общался со всеми, впереди был.

–Положительные качества, это хорошо, но я не из военкомата, я из милиции, мне нужно всё обо всех.

–Это вам надо поговорить. Ой.. Ах да, всё верно. Его самый близкий друг, Костя Пережогин, вы с ним поговорите. Они очень хорошие друзья. Он как узнал весь на иголках, девчата говорят, мы уж его не трогаем, он всё курить ходит

–Он мог связаться с бандитами, или ещё с кем-то, чтобы ему хотели отомстить?

–Нет, что вы!! Нет, я уверена!

–Это хорошо, что вы уверены, – хладнокровно посмотрел ей в глаза лейтенант.

–Да я, извините, я переволновалась,– виновата посмотрев на лейтенанта, отмахнулась учительница,– И ученица хорошая, вчера травму получила, а Витя её спасал. И вот с утра, такие новости, – объяснила учительница, и взглянула в окно, поджав губы, сдерживая слезы, выдержав паузу, она продолжила,– Нет, врагов у него не было, он человек не замкнутый, но так просто в его пространство не попадешь. Очень серьезный. Дружелюбный и целеустремленный, уравновешенный, всегда на помощь придет. И что бы вот так?

Лейтенант пронзительно, и задумчиво взглянул на Ларису Анатольевну, и неожиданно прервал,– Какая ученица ваша травмировалась и кого он спасал?

–Что простите?

–Я спрашиваю: кто из ваших учениц травмировался вчера и кого он спасал?

–Антонина Шапошникова. А что? Мне продолжать про Нагорных? Он, бывало, провожал даже её до дома,– стесняясь, прошептала учительница.

Вершинин округлил глаза, и всей пятерней левой руки, врезался в свою шевелюру, расчесывая назад. Затем он поднялся и подошел к окну в кабинете директора, заправив руки в карманы.

–Товарищ Вершинин, что с вами?– спросил директор. В ответ не прозвучало ни звука.

– Лариса Анатольевна, вы не слишком лишнего наговорили,– обратился к учительнице, директор школы.

–Меня спросили, я ответила что знаю, и считаю что в таких обстоятельствах умалчивание это архи преступно.

–Ну, вы…– фыркнул директор и пригрозил пальцем, – Вы со своей добродетелью, теперь вас будут туда-сюда, терроризировать.

– А что значит «терроризировать», товарищ Фельдман? Вы считаете милиция какой-то карательный орган? Мы по-вашему палачи?

–Нет, товарищ Вершинин, я не это имел в виду,– прижав ладони к груди, ответил директор школы.

–Тогда просьба, помолчать! А вы, Лариса Анатольевна, хорошо, что поставили меня в известность. Может, еще какие у вас тайны есть?

–Тайн нет, товарищ Вершинин. Многие приезжие, кто-то раньше, кто-то недавно, вот и узнаем, друг друга, тихонько шепчемся, бывает. Это называется наладить быт. Они иногда все в гости заходят! А вы, скажите пожалуйста, вы что-то знаете про Тоню?

–Случайно познакомился,– ответил лейтенант,– Работа у меня такая.

–Надо навестить её сегодня,– между прочим, проговорила учительница, – Так мне продолжать про Нагорных рассказывать?

–Нет, и к Антонине пока не ходите в гости.

–А что? Почему? – Спросила она.

–Я сказал не нужно, значит не нужно.

–Ну, подождите же…– упрямилась Лариса Анатольевна.

–Я вам рекомендую, скажем, так. А вы сказали навестить Тоню?! А вы с ней в каких отношениях?

– Тоня очень открытая и любознательная в науках, да и во всем, ну и как же, в конце концов, это мой ученик.

–Отца Антонины знаете?

–Ну, по стольку, как и всех родителей, серьезный, спокойный мужчина, очень грамотный.

–Ясно. Это я так, наводящие вопросы. Спасибо что ответили на мои вопросы. А как мне найти этого Костю?

–Да он сейчас на уроке.

–Вы не могли бы его пригласить сюда, для беседы?

–Конечно, – после этого учительница молча встала со стула и вышла из кабинета, через несколько минут в кабинет зашел юный парень, не высокий, худой, впрочем, как и большинство школьников. Был он слегка взволнован.

–Присаживайся, Костя,– пригласил его директор.

–Здравствуй, Костя!– произнес лейтенант,– Константин Алексеевич Пережогин. Верно?

–Да, здравствуйте, все верно.

–Костя, расскажи, пожалуйста, что собой представлял Витя Нагорных? Какие вы с ним были друзья? И я слышал, они были близки с некой Антониной Шапошниковой. Верно?

–Нравилась она ему. Часто гуляли вместе. Он несколько раз ее до дома провожал.

–А ты не был случайно третьим другом?– Лейтенант и в него впился своим взглядом.

–Да мы просто все друзья хорошие, что здесь такого?– глаза молодого человека заметно бегали от взгляда лейтенанта.

–Да ну что ты, правда? Расскажи про друга. Расскажи про друзей, пожалуйста. Как родители, чьи угодно, относились к кому угодно?

–Вы думаете это я его? Мне зачем??!! Он и так без отца остался, мы с ним сдружились, как сюда переехали в тридцать восьмом.

–А Антонина нравилась тебе?

–Да у нас весь класс красивых девчат, и что теперь. Мы с ней за одной партой даже сидели.

–А как ты её провожал однажды. Не мог Виктор рассердиться, а?

–А вы как узнали?– напугано взглянул на лейтенанта юноша.

– Просто так спросил,– монотонно проговорил лейтенант,– так как же это вышло?

–Это случайно было, после школы у Вити дела какие-то появились и он ушел, а она осталась с подругами. Темно же было, и я всех четверых провожал,– потирая ладони, отвечал юноша.

–Так, ну допускаю это, мысленно. У тебя конфликты были с Витей?

–Да не было у нас конфликтов! Не было! У нас отцов не стало на войне. Мы после школы или в выходные дни подрабатывать ходим!– голос парня становился громче.

–Не нервничай, Костя,– все так же спокойно говорил лейтенант,– Ну не у вас между собой, может кто-то другой, посторонний, вторгся в вашу жизнь?

–Нет. Все было спокойно. Жить трудно, времена такие, но жить можно. Нас выбрала эпоха!

–Ух, да ты, парень, умен и серьезен. Подумай, вспомни, может, где то было что?

–Как сказать. У вас же есть друзья , вы же им тоже помогаете, или они вам, вот и я всегда помогаю своим друзьям. И не всегда это «любовь» или «роман». Вот Тонька в колодец провалилась в походе. Витька бросился ее спасать, а мне что в стороне стоять – это же мои друзья! Ну вот, мы оба и полезли, остальные нам помогали сверху.

–И что, Кость, как она, кстати? Травмы или что?

–Не знаю, шлепнулась она прилично. Как, правда, я так и не понял!? Девчата говорили потом, что она засмотрелась. Может голова закружилась, не знаю. Когда достали, она еле глаза открыла, а поймали попутку, с карьеров шла «полуторка», так она в кузове что-то бормотала, думали, бредит, напугались. А в городе попросилась домой. Сама слезла с кузова, Витька помог, и она пошла.

–Ну а теперь Вити нет. Убили Витю, понимаешь? И ты либо следующий, либо ты подозреваемый? А еще утром покончил с жизнью отец вашей Антонины. Слышал?

–Федор Филиппович!!??– округлив от удивления глаза, спросил Костя,– не поверю ни в жизнь.

–Отчего же, как думаешь? – следящим взглядом, лейтенант оценивал реакцию.

–Я даже не представляю, честное слово,– напугался парень.

–Смотри, Костя,– осуждающе качнул головой лейтенант,– сейчас не самое лучшее время молчать. А может для эксперимента тебя под стражу заключить?

–За что же, товарищ лейтенант!?– испуганно воскликнул парень.

–В связи с опасной обстановкой бандитизма в стране, Константин Алексеевич, есть основания тебя задержать.

–Да не убивал я никого, ну вот чем мне поклясться??

–Только факты и аргументы могут тебе помочь, Костя, только так. Вот верю, что не ты! Верю!! Но ты что-то такое знаешь, что не говоришь ни кому. А!?

–Товарищ Вершинин, я прошу прощенья,– вмешался директор школы,– Ну все же он еще юн и глуп, может не стоит так?! Я вас прошу.

–Мне когда нужен будет ваш совет, я обращусь,– не глядя на директора школы, ответил лейтенант.

–А вы поговорите с Тоней,– ответил Костя.

–Мы со всеми поговорим, со всех спросим. А теперь о важном. Где находился ночью с часу до трех?

–Дома я находился, спал,– поджал плечи юноша.

–Кто это может подтвердить?

–Мама, и младшая сестра.

–Они не спят ночью, следят за тобой?

–Тогда выходит, что никто не может подтвердить. Я только утром узнал,– глаза юноши налились слезами, глядя в холодный, хищный взгляд Вершинина.

–Просто скажи, что ты знаешь, Костя, – медленно и отрывисто произнёс лейтенант.

–Товарищ Вершинин!– Вскочив со стула, попытался вмешаться директор школы, но поймав злой взгляд лейтенанта, стыдливо замолчал, потупив взгляд, и вернулся на свое место.

–Я не виноват,– прошептал парнишка.

–А тебя пока ни кто не обвиняет. Пока ты просто подозреваемый, и пройдешь со мной. Мой коллега не скоро прибудет.

Вершинин во время урока вышел из школы в компании молодого человека. Не привлекая внимания и лишних разговоров. Директор остался предупрежден, чтобы было тихо и без суеты. Закурив папиросу, лейтенант сказал:

–Не нервничай. Поговорим, подумаем вместе, вспомним – отпустим.

Юноша убрал руки в карманы брюк, поджав губы. Не далеко показался свет фар автомобиля, повернувшего к школе. Это был старшина Куликов, в недоумении разглядывая спутника лейтенанта.

–Ты так быстро и сюда!??– спросил лейтенант у старшины.

–Я поговорил с Бессоновым, он оказался тяжелым человеком.

–Поконкретней. Я тебя не отправлял туда, выяснить, какой он человек, а цель звонка Шапошникова.

–Да, звонок был. Шапошников просил, как угодно доставить к нему домой этого доктора, объяснив, что, со слов супруги, она вернулась домой, у нее были гематомы, и супруга подозревала перелом ребер. Однако домой она пришла самостоятельно.

–Хм. Тогда что же? Все так банально, что ли?

–Вы про что, Алексей Митрофанович?

–Поехали, чай попьем. Холодно.

–Как скажите,– улыбнулся старшина.

Глава 6

Юношу для начала поместили в подвальное помещение, где были оборудованы камеры. Лейтенант все же распорядился оставить парню его пальто и на всякий случай дать телогрейку, – вдруг все же не бандит!– объяснил лейтенант дежурному сержанту. В кабинете, лейтенант и старшина повесили плащ-палатки на стулья возле буржуйки, предварительно добавив дров в топку.

–Давай, Данил, ставь чай,– шутя скомандовал Вершинин.

–Уже, товарищ лейтенант!

Лейтенант сел на небольшой диван, прихватив с собой пепельницу и приготовив папиросы. Сложив локти на колени, Вершинин нахмурился, уставился в одну точку, погрузившись в свои мысли, не заметив, как Куликов уже организовал им по кружке чая, в железных подстаканниках.

–Товарищ лейтенант, всегда замечал, что вы много думаете, но что бы так. Вы прям как настоящий сыщик

–А в чем разница?

–Ну, как, мы же просто постовые. Несем службу по охране населения. Я, конечно, слышал о вашей интересной биографии.

–Завязывай, – перебил лейтенант,– Не отвлекай. Дай подумать.

Лейтенант прикурил очередную папиросу, сделал пару глотков чая и, снова сев, сложил локти на колени, так просидев с минуту, он встал и начал ходить по кабинету. За дверью раздались шаги мимо проходящей, по всей видимости, большой группе лиц. Лейтенант, не отвлекаясь от своих мыслей, лишь хмуро бросил взгляд на дверь, вслушиваясь в шаги, затем взглянул в окно, увидев там припаркованные черные авто. Старшина взволнованно повторил все то же самое, оглядываясь на лейтенанта, не понимал, что происходит. Вершинин перевел взгляд в пол, на его лице были не просто мысли, а, казалось, он продумывает и просчитывает все комбинации, которые послужили ночной трагедии, периодически затягиваясь густым дымом, пропуская его через легкие и выпуская затяжными струями. Старшина с удивлением смотрел на него и не мог понять, о чём он думает и как, ровно, как и то, что Вершинин, не глядя потушил папиросу, и принялся еще за одну, забыв о чае, который остывал в бокале. Кабинет был окутан табачным дымом. В ход пошла третья папироса. Лейтенант как не свой хаотично перемещался по кабинету, изредка подходя к своему остывшему напитку, и не заметил, как открылась дверь, и в кабинет вошел капитан, сопровождая коллегию очень серьезных и строго одетых мужчин, удивленно рассматривающих, как лейтенант, почти уйдя в себя, раздумывает что-то.

–Хоть топор вешай!– возмутился капитан, незаметно показывая кулак старшине Куликову и подмигивая ему взглядом на Вершинина, дескать “пора по стойке смирно!” перед такой публикой.

–Виноват, товарищ капитан!– старшина поставил бокал с чаем и, застегнув верхнюю пуговицу, выпрямился по стойке.

–Алексей Митрофанович!!– боясь потерять лицо перед коллегией, устрашающим голосом обратился капитан к Вершинину. На что лейтенант отмахнулся рукой, угрюмо затушив окурок в пепельнице.

–Да кому это надо, Константин Михайлович, дел невпроворот, а я тут буду… – Отмахнулся лейтенант.

–Ты это, Вершинин, того что ли!? – выругался капитан Найко.

–Мне определенно понравился ваш подход к работе,– включился в беседу один из гостей, очень солидный и взрослый мужчина, с лысиной, – Банников Валерий Иосифович,– подойдя к лейтенанту, он протянул руку на встречу для рукопожатия. Лейтенант ответил взаимным жестом, и представился:

– Вершинин Алексей Митрофанович! Вы ко мне?

–Совершенно верно. Мне сообщили, что вы ведете дело о гибели товарища Шапошникова.

–Вы кем будите? – хмуро поинтересовался лейтенант.

–Я буду главный инженер строительно-монтажного управления ГИПРОМЕЗ2. Сегодня утром таинственным образом мой коллега и второе лицо управления строительства завода – погиб. Как и положено я доложил в Москву, и решил все-таки заехать в наш местный отдел милиции.

–Вы решили показать, кто тут главный и поторопить?

–О, нет, простите, я хотел поговорить и мне понравился ваш характер, мне сказали, что этим занимается лейтенант, но я не мог подумать, что встречу такого серьезного офицера, для такого маленького штата работников.

–И такое бывает, знаете ли!

–Я приношу свои извинения,– изобразив поклон головой , оправдался джентльмен,– Я не хотел кого либо оскорблять.

–Опустим это. Вы пожаловали не за этим.

–Совершенно верно, я же хотел с вами переговорить. Это важно.

–А это ваша группа поддержки?

–Нет у что вы, товарищи ,это как-то и в самом деле выглядит нелепо,– обернулся Банников на коллег.

–Я ведь могу и допросить всех, раз ваш коллега, за мной не заржавеет.

–Алексей, ну хватит,– вмешался капитан, махнув ладонью.

–Нет, нет, все в порядке,– поправил начальника милиции Валерий Иосифович,– Нам и в правду стоит поговорить наедине.

–Ну что же, это не составит труда, – ответил один из коллег Банникова.

По выражению лица Вершинина старшина Куликов понял, что ему стоит покурить на улице. Коллегия высокопоставленных руководящих товарищей тоже не растерялась и вышла в коридор. Оставшись в растерянности, капитан Найко развел руками и проговорил:

–Ну чертяги, как с вами бороться!?– тоже вышел из кабинета.

–Присаживайтесь, товарищ Банников,– пригласил жестом руки Вершинин, указывая на стул своему гостю,– Стоит пологать у вас разговор не просто, чтобы провести время.

–Совершенно верно, товарищ лейтенант. Я проинформирован о вас, о вашем опыте. Я не стану отнимать слишком много времени.

–Я вас слушаю.

–Мы не с того начали,– проронив улыбку, сказал товарищ Банников,– Я вовсе не пришел командовать или что то еще. Меня беспокоят обстоятельства убийства моего коллеги.

–С чего вы взяли, что он убит?

–Но он мертв. Верно!?

–Погибают в бою, или от рук убийцы, а тут больше вопросов.

Банников тут же перебил Вершинина, несогласно покачав головой, и отмахиваясь руками:

– Что вы, что вы, товарищ лейтенант! Я убежден, что он убит! Я убежден! Это не самоубийство!

Вершинин уселся удобнее на стуле и достал папиросу в ожидании новых фактов, прикурив и затянувшись дымом, он одновременно заговорил:– Вы что-то конкретно знаете?

–Знаю, мой дорогой товарищ лейтенант,– вежливо, но учтиво ответил Банников,– Я знаю Шапошникова много лет, я знаю, какой он был во время войны, до войны, в университете, как он защищал свои проекты и работы в сфере проектирования металлургии и я абсолютно убежден, уверен, это не самоубийство.

–Не спешите. Следствие только началось. Многое предстоит еще выяснить.

–Абсолютно с вами согласен, товарищ Вершинин, но я вас прошу! Как человека, прошу! Как коммуниста! Если вы придёте к выводу, и все факты буду указывать, что это самоубийство, знайте и помните, где-то вы допустил ошибку!

–Кхм! Кхм!– прокашлялся Вершинин, и вновь затянулся едким дымом, с подозрением взглянул на Банникова,– Любопытно.

–Простите, что любопытно!?

– Любопытно то, как вы пытаетесь, что-то сказать, но нечто вам мешает.

–Хм! Нет,– усмехнулся Банников,– Я не пытаюсь ничего сказать, кроме того, что Шапошников этого сделать сам не смог. Он любит точнее уже любил дочь и супругу, он решал разного масштаба и характера проблемы, и ничего не смогло бы довести его до такого абсурда.

–Может быть, вы его плохо знали? – вновь включился коварный взгляд лейтенанта.

–Лучше чем кто-либо. Уверяю! Огромный перечень работ, командировки на мощнейшие и крупнейшие предприятия страны, война окончена, мирное время, огромное количество рабочей силы, работа с нуля!

–Вдруг это была не работа а, скажем, личная жизнь?

–Вы имеете в виду?… А-а, нет! Нет! Нет! Нет! Это все отметайте сразу, там все для семьи, во имя семьи. Нет. Это исключено, я готов нести ответственность за всё мною сказанное!

–Ну, знаете, люди ради семьи на сторону противника переходили, сотрудничали с вражеской агентурой. Вот, чем вам не версия?

–Я все понимаю. Но..

–Но если это не самоубийство, что вы пришли ко мне? Боитесь, что Смерш шкуру снимет со всех в городе?

–Как раз боюсь, что не с тех снимут, а в итоге получится все наоборот, и они точно меня слушать не будут. Да, мне сообщили, как он погиб, но я убежден и не откажусь от своих слов, что это не самоубийство, товарищ лейтенант. Я убежден, что его не взяла на крючок вражеская разведка, я убежден, я его характер знаю. И про любовные игрища, ну это глупость полнейшая. Я к вам пришел потому, что мне показалось, вы тот, к кому ещё можно прийти, и я вас прошу, найдите истину. Я вас очень прошу. От меня – всё, что вам потребуется, просто в помощь и как человеку.

–Меня не нужно убеждать или просить. Я делаю свою работу до конца. Когда вы с ним виделись в последний раз?– внимательно выслушав, грозно начал Вершинин.

–Вчера. На планировании доменных цехов, потом пришел телефонист, сообщил, что звонила Татьяна, сказала, что с Антониной беда случилось. Он при мне звонил начальнику лагеря, просил помощи, чтобы им прикомандировали, там какой-то врач военный,– пожал плечами Банников.

–Есть такой, доктор Вернер Шольц. Армейский хирург, армии Паулюса служил.

–Ох, ничего себе у вас тут экземпляры!– удивился Банников,– Это среди военнопленных?

–Именно. А дальше что?

–Ах да, дальше, мы обсудили еще некоторые детали на будущее, ну это связанно с дальнейшим производством чугуна, и в какой перспективе будет развиваться архитектура производства. Сегодня вечером я выезжаю в Москву.

–С какой целью?

–Дальше работа в институте, я здесь не постоянно, у меня еще несколько объектов. Страна растет.

–Да уж, страна растет, инженеры гибнут,– задавливая окурок в пепельницу, сердито ответил Вершинин,– Я бы вас попросил задержаться на день другой, очень бы попросил.

–Ну, подождите, товарищ Вершинин,– усмехнулся в недоумении Банников,– Я к вам как человек к человеку, я можно сказать…

–Я вас как человек человека прошу задержаться на один лишний день. Вопросов много и ко многим, пока я не пойму за что цепляться. Ваше упрямство по поводу гибели Шапошникова это хорошая бдительность, но так дела не делаются, и мне придется задать вопросы и вам и вашим общим коллегам.