Полуночный стук

Ула Ноктюрн

Полуночный стук

Глава 1: Ночной Гость

Ночь накрыла город холодными объятиями, погружая его в темноту и безмятежность. Большинство людей уже давно спало, видя красочные сны, но у некоторых даже в полночь оставались неоконченные дела. Кухня многоквартирного дома ожидала хозяйку с горячим чаем на столе, готовая скрасить ее последние моменты перед сном.

Синди скользнула из ванной, оставив за собой мокрые следы на коврике и клубы теплого пара, растворяющегося в воздухе. Там же остался и легкий запах лаванды – последний шлейф ее вечернего ритуала. Она чувствовала, как по коже еще пробегают капли воды, скатываясь с плеч и тонких запястий, когда она накинула махровый халат и осторожно убрала влажные, длинные, темные волосы, которые струились по спине.

В тишине квартиры вдруг раздался стук. Мягкий, чуть слышный, но очень уверенный. В ночи этот звук показался ей чужим и пугающим. Синди замерла, сердцебиение усилилось по непонятной ей причине. Стук повторился, и она, взволнованная, все же медленно двинулась к двери, в растерянности забыв очки в ванной комнате.

Синди бросила взгляд в дверной глазок, но из-за плохого зрения не смогла рассмотреть, кто именно находился по ту сторону, виден был лишь чей-то невысокий силуэт в коридоре. Стук раздался снова, и Синди все же несмело положила ладонь на ручку. Открыв дверь, она увидела размытые очертания ребенка, стоявшего на пороге.

– Впустите меня, – тонкий голосок был тихим, но настойчивым, – Мне нужно позвонить маме… я потерялся.

Синди почувствовала острый приступ сострадания, но с ним же и необъяснимую тревогу. Ребенок выглядел неуместно – слишком хрупким и призрачным на фоне обыденности ее уютного жилья. Казалось, ночной воздух вдруг стал тяжелым, словно в квартиру незримо пробрался густой туман, окутывающий взгляд.

– Конечно, заходи, – она кивнула, приглашая его войти.

Мальчик вошел в квартиру, а на Синди снова нахлынула странная волна страха. Она отбросила эти мысли и усадила гостя в кресло, направившись за своими очками в ванную комнату. Странно, но пока она уходила, взгляд ее упорно пытался зацепиться за мальчика, словно подсознательно старался убедиться, что он реален. Что ребенок мог делать в такое позднее время один?

Когда она вернулась, мальчик сидел так же, но теперь, глядя на него сквозь линзы очков, Синди вдруг заметила деталь, которую не сразу уловила. Его глаза… они были абсолютно черными, лишенными и намека на белок, будто в них отражалась сама тьма. Пустота, зияющая, поглощающая свет, словно бездонный колодец.

Мальчик повернул голову и посмотрел прямо на нее, Синди почувствовала, как закипает холодный ужас, а нутро сжалось в ледяном капкане. Она стояла, не отрывая взгляда от этих странных глаз, внезапно ощутив, что углы комнаты исчезли, их поглотил туман, который расползался все сильнее. Ребенок не двигался и просто молча смотрел на нее, не выражая никаких эмоций. Страх достиг своего пика, Синди поняла, что ожидание стало просто невыносимым.

– Я… сейчас принесу телефон, – прошептала она дрожащим голосом, буквально выбежав из комнаты.

Когда она отвела взор от ребенка, туман пропал, это казалось таким нереальным, что Синди ущипнула себя, проверяя, не спит ли она. Но нет, это был не сон, трясущимися пальцами она схватила телефон и направилась обратно, задержав дыхание, желая как можно быстрее выпроводить жуткого ночного гостя.

Когда она вернулась с телефоном, кресло было пустым. Тишина, мгновенная, повисла в воздухе. Ребенка не было, следов – тоже. Ни звука открывающейся двери, ни шагов, ничего. Он просто исчез, оставив лишь едкое ощущение ужаса внутри.

Глава 2: Новый День

Мила проснулась от громкого звука будильника, который наполнил комнату резким, требовательным звоном. Она моргнула несколько раз, смахнув сон, немного привыкла к свету и, нащупав смартфон, выключила раздражающий звук. Еще несколько секунд она осталась сидеть на постели, закутанная в одеяло, глядя на окно, за которым едва-едва занимался рассвет. Ее утро началось, как всегда, но именно сегодня было труднее преодолеть легкую, почти незаметную тяжесть в груди, словно что-то было не так – мелочь, которая проскользнула в ее сознание и никак не хотела отпускать.

Преодолев это ощущение, она выбралась из-под одеяла, натянула домашний халат и отправилась в ванную. Прохладная вода вернула ей бодрость, окончательно смыв остатки сна. Она долго смотрела на свое отражение – слегка припухшие глаза, растрепанные волосы, усталый взгляд, которому утром всегда не хватало выраженности. Но это была просто она, никакой загадки, ничего необычного. В свои двадцать три года она уже стажировалась в известном журнале «Mental Floss», для нее это было необычайно важно, и она отдавалась этой работе без остатка.

Ее друзья уже шутливо намекали, что могут и позабыть, как она выглядит, но все же понимали, как для нее важна эта стажировка и возможность работы именно там. Родители не поддерживали ее стремлений, надеясь видеть свою дочь женой какого-нибудь выдающегося мужчины их небольшого городка, но как только Мила покинула родные края, она словно впервые вдохнула полной грудью, решившись наконец, последовать за своей мечтой.

Набросив легкий дневной макияж, Мила вернулась в комнату, накинула повседневную одежду и, привычно забросив сумку на плечо, вышла на лестничную площадку. Ее мысли все еще были заняты чем-то другим – может, темой будущей статьи, а может, всем тем, что она уже изучила. Она с детства любила анализировать и собирать информацию по крупицам, вдыхая в нее новый смысл и разгадки. Прием на вакансию писателя колонки «История» для нее был подарком свыше – ответом на ее мольбы и юношеские мечты.

Когда она увидела в коридоре фигуру соседки, ее рассуждения мгновенно оборвались. Синди, высокая, темноволосая, стояла у двери, будто только собиралась выйти, ссутулившись и выглядя совсем не спавшей. Ее очки были неряшливо сдвинуты набок, что было на нее не похоже, она мельком посмотрела на Милу, но ничего не сказала и просто закрыла за собой дверь. Это молчание и внешний вид показались ей странными – обычно соседка с радостью не только здоровалась, но и любила поболтать обо всем на свете. Их сложно было назвать подругами, но они явно были не просто знакомыми.

Мила опустила глаза, пожала плечами и направилась к выходу, размышляя о том, как и всегда ли мы можем понять людей, живущих рядом. Взгляд Синди оставался в памяти, но только как еще одна деталь обычного утра, не более. Конечно, они были не так близки, в конце концов, у нее просто могло не быть настроения, не было смысла забивать себе этим голову в такой ответственный день. Именно сегодня она должна была лично познакомиться с тем, кто будет оценивать ее пригодность для этой работы.

На улице уже завязывалось движение, и Мила легко зашагала к автобусной остановке, наслаждаясь прохладой утра. В ее голове роились мысли о предстоящей работе, о задачах, которые нужно было выполнить. Это было будто очередной игрой для нее, новый уровень в ее личном списке побед. Работа в колонке всегда казалась ей отличной возможностью – исследовать, копаться в старых архивах, находить детали, которые нечасто замечали другие. Кто-то мог просто пройти мимо, не заметив той самой ниточки, что вела к огромному клубку невероятных историй и загадок. Но только не она.

Мила села у окна, и когда автобус поехал, ритм покачивания и уличный шум напомнили ей все, что осталось нерешенным. Но больше всего ее беспокоило, насколько она была готова перевести свое хобби в ранг рабочей рутины. Она давно поняла, что истории, даже городские легенды, могли нести в себе нечто реальное, и теперь ей хотелось докопаться до корней каждой из них, до мелочей, словно там хранился ответ на вопрос, который ее так сильно волновал. Она больше не сможет заниматься только тем, чего хочет сама, придется брать неинтересные ей сюжеты, оставив в стороне то, к чему на самом деле лежит ее сердце. Но это работа и взрослая жизнь, приходится мириться с тем, что не всегда мы делаем только то, что нам по душе.

Выросшая в небольшом городке, она с уважением относилась к легендам и притчам. Это то, что она не смогла из себя выкорчевать, даже оказавшись в Нью-Йорке так далеко от дома и привычных ей вещей. Кто-то мог посчитать ее слишком суеверной, но лишь потому, что жители большого города уже утратили ту связь со своим прошлым, которая все еще оставалась в Миле.

Автобус резко затормозил, возвращая ее к реальности. Остановка, на которой ей нужно было выходить, оказалась перед ней быстрее, чем она ожидала. Мила встала, почувствовав нарастающее волнение, и уверенно направилась к офису. Высокое здание с зеркальными окнами и строгими линиями словно смотрело на нее с сверху, будто ожидало ее. Мила невольно замедлила шаг, осознавая, что теперь в ее руках будет не только возможность воплотить мечты, но и ответственность перед читателями.

Мила остановилась перед зданием, и ее взгляд поднялся по рядам стеклянных окон, тянущихся к небу. Неуверенность легко закралась в мысли, но, преодолев ее, Мила шагнула вперед и толкнула массивную дверь, оказавшись в просторном холле, который встречал посетителей приглушенными разговорами и легким шумом шагов.

Она осмотрелась, поправила сумку на плече и пошла к лестнице. Свет здесь был ярким и холодным, отражался на полированных ступенях, но ей это показалось даже успокаивающим. Мила шла уверенно, вслушиваясь в звуки собственных шагов, которые глухо отдавались в тишине, пока она поднималась выше. Ее сердце отбивало спокойный ритм, но в душе все же осталось легкое беспокойство, словно не до конца понятая ответственность за тот выбор, который она сделала.

На третьем этаже она остановилась и посмотрела на тянущийся вдоль стен коридор, полный закрытых дверей с табличками. Там, впереди, ее ждали новые задачи, новые ожидания. Мила не знала, чего стоит опасаться больше – не оправдать чужие надежды или не справиться с собственными.

Наконец, оказавшись перед дверью с надписью «Отдел истории», Мила глубоко вдохнула и подняла руку к ручке. Долгожданная стажировка была именно тем, о чем она мечтала, но сейчас, стоя перед входом, она ощутила не столько страх, сколько приятное волнение – возможность открыться чему-то новому, проверить себя. Собравшись с духом, она толкнула дверь и шагнула внутрь, оставляя за собой коридор и свои сомнения.

Глава 3: Первый контакт

Комната уже давно погрузилась во мрак, лишь свет экрана освещал ее. Мила, откинувшись на спинку компьютерного кресла, пролистывала скучные страницы поисковой выдачи в своем ноутбуке. Сотни идей для статей, мелькающих перед глазами, казались либо предсказуемыми, либо изъеденными до дыр. Историческая колонка – мрачная, неуютная нора фактов и записей о давно забытых людях и событиях – разочаровывала ее. Она нуждалась в чем-то, что пробудило бы настоящий интерес, заставило бы ее погрузиться в исследование, но интернет упорно отказывался делиться чем-то стоящим.

Задача была предельно ясна: написать статью, которая будет отличаться от остальных, показать свое видение и профессионализм, первая ее настоящая проверка. И первый страх чистого листа. Обычно Мила всегда знала, что нужно написать или сказать, но только не сейчас, когда от этого зависело будущее ее карьеры. Слишком многое было на кону, мысли путались и убегали прочь, в голове оставались лишь пустота и тревога.

Часы на экране монитора показывали за полночь, и Мила со вздохом захлопнула крышку ноутбука. Комната погрузилась в тихую, плотную темноту. В ночи звуки всегда становились громче и, казалось, тянулись, прилипая к окнам и стенам ее маленькой квартиры. Горела лишь яркая кнопка ноутбука, погрузившегося в сон, Миле же еще предстояло много работы, хотя усталость уже накатывала на нее волной. Снаружи, где-то вдалеке, проехала машина с громким рокотом мотора – единственный звук в этой тишине. Город казался сонным, а ночь обещала стать долгой.

Решив проветриться и захватить пару энергетиков, Мила быстро оделась, вышла из квартиры и, обнимая себя от неожиданного ночного холода, направилась вдоль пустой лестничной клетки. Двор был залит мертвенным светом уличных фонарей, от которого все вокруг выглядело блеклым, словно покрытым пылью. Еще внутри из окна здания она увидела синие и красные мигающие огни, выйдя, она заметила, что перед подъездом стоит машина скорой помощи, около которой суетились медики.

На носилках лежала соседка – Синди. Кожа ее была странного, неестественного оттенка – белесого, будто бы болезненного, а по шее и вискам растекались темные красноватые пятна, будто порывы ледяного ветра оставили на ее коже следы обморожения. Один из медиков аккуратно направлял каталку внутрь машины, но Синди, неожиданно извернувшись, вытянула руку и схватила Милу за запястье.

– Увидишь черные глаза, не открывай дверь, – сдавленным, прерывающимся голосом проговорила Синди.

Ее тусклые глаза полыхали внезапной тревогой из-под треснувшего стекла очков. На лице соседки было что-то большее, чем страх, словно она находилась на краю бездны, заглядывая туда, откуда нет возвращения.

Мила вздрогнула, под напором этого напряженного взгляда, спине пробежал холодок. Она машинально кивнула, не понимая смысла слов, но не успела задать вопросов. Синди задвинули внутрь скорой, и дверь захлопнулась с глухим стуком. За секунду до этого Мила успела заметить, как из носа соседки заструилась кровь. Машина сорвалась с места, оставив лишь слабый запах выхлопных газов в прохладном ночном воздухе.

Мила постояла еще несколько секунд, уставившись в пустоту, где только что исчезла скорая, затем, с трудом проглотив комок в горле, отвернулась. Внутри что-то скребло: ночная странность предупреждения заставляла сердце биться чуть быстрее. Но разум подсказывал игнорировать это: все были подвержены страхам, болезням и странным словам, но это не значило, что в них был смысл. Как только она сделала шаг к парковке, внутри будто щелкнул выключатель, и страх стремительно начал подниматься. Пальцы тут же начали искать ключи от машины. Все еще будучи суеверной, Мила старалась пресекать все страхи рационализмом. И пока ей это удавалось.

Она проехала по ночным улицам, держась за руль крепче обычного, направлясь туда, где светились неоновые вывески и горели флуоресцентные лампы – в круглосуточный супермаркет, единственное место, которое еще казалось живым и безопасным в это время.

Зайдя в магазин, Мила взяла несколько энергетиков и шоколадных батончиков, все еще ощущая холодные пальцы Синди на своем запястье, крепко впившиеся, словно в них была спрятана какая-то мольба, слишком хрупкая для того, чтобы ее игнорировать. Казалось, эти пальцы вот-вот снова схватят ее за руку, и тогда… Она даже не знала, что должно было произойти, но интуиция уже шептала, что ночь изменилась, что мир вокруг стал другим, пропитанным чем-то невидимым, жутким.

Выйдя из магазина, Мила вернулась к машине, дрожащими руками поставила продукты на заднее сиденье, уселась за руль и взялась за ключи. Мягкий щелчок заблокировал машину, и она с облегчением устроилась за рулем, готовая вернуться домой. Она собиралась уже заводить мотор, как тихий, почти незаметный стук раздался справа.

Она повернулась к боковому окну, за которым стояла девочка – не старше десяти лет, с длинными черными волосами, слегка закрывающими лицо, и кожей, подозрительно бледной даже в свете фонарей. Мила вздрогнула, на мгновение решив, что это иллюзия, сон наяву, порожденный напряженной ночью.

Она медленно наклонилась, уставившись на странную фигуру, словно ее взгляд был прикован неведомой силой. Девочка смотрела прямо на нее, но ее глаза… они были сплошь черные, без зрачков – абсолютная, бездушная чернота, от которой бросало в дрожь. Пустые, как окна в заброшенном доме, словно кто-то специально оставил их открытыми, чтобы в них заглянули, но никого не встретили.

Мила застыла, ее рука замерла на ключах, и сердце застучало в бешеном ритме. Черные глаза девочки смотрели, не моргая, не проявляя ни малейшего признака эмоций на отстраненном лице, и от этого взгляда внутри все похолодело. В голове запульсировало предупреждение Синди: «Увидишь черные глаза, не открывай дверь.»

Мила судорожно выдохнула, тело отказывалось двигаться, прикованное к месту странной, необъяснимой силой. Она не могла оторвать глаз от этой фигуры, стоящей всего в нескольких сантиметрах от машины, отделенная только тонким стеклом. Внутри бушевала паника, от которой тошнота подступала к горлу.

Стук раздался снова, медленный, приглушенный, но более настойчивый, чем в первый раз. Девочка наклонилась к окну, черные глаза оставались неподвижными, всматриваясь в нее с невыносимой, ледяной пристальностью.

– Впустите меня, мне нужно попасть домой, – проговорила наконец девочка, ее голос звучал слишком взрослым, не соответствуя ее внешнему виду, что пугало еще сильнее.

Наконец, Мила словно вырвалась из оков ледяного страха. Дрожащими руками она повернула ключ, и двигатель заревел, разрывая тишину. Девочка не двинулась с места, ее взгляд оставался все таким же пустым и холодным, но в этот момент Мила, почти не дыша, нажала на газ и рванула с места, едва не въехав в бордюр на повороте. Лишь когда свет фар отразил пустую дорогу, сердце в груди сбилось с того невыносимого ритма, который преследовал все это время.

Она вдавила педаль, вцепившись в руль до побелевших костяшек, но отражение девочки, ее черные глаза, абсолютная, безжалостная чернота, продолжали мелькать в мыслях. Образ запечатлелся в ее сознании, как запекшаяся кровь на месте раны, и теперь от него невозможно было избавиться. «Как Синди могла знать об этом заранее, что все это значило?» – разум Милы панически пытался найти объяснение этим событиям.

Синди еще утром выглядела странной и не похожей на себя, теперь еще и покраснения, кровь, ее слова. Как вишенка на торте – встреча с жуткой девочкой, которая, казалось, не была ребенком вовсе. Ее голос и глаза не оставляли сомнений, что это совсем не то, чем кажется. Рационализм же сейчас совсем не хотел подсказать Миле, что произошло, как это объяснить и что думать.

Глава 4: Погружение

Мила проснулась резко, как будто что-то выдернуло ее из тревожного сна. Комната была окутана тьмой, прорезаемой лишь тонкими полосками уличного света, проникающего сквозь шторы. Лед прошелся по ее телу: холодный пот пропитал майку, заставляя прилипать к коже. Она поднялась, ощущая непривычную тяжесть в голове, и направилась в ванную. Бросив на себя быстрый взгляд в зеркало, Мила скривилась от вида темных кругов под глазами и болезненной бледности лица, которое в свете лампы казалось чужим. Она легла уже под утро и не могла уснуть, ворочаясь и размышляя о произошедшем.

Ополоснув лицо холодной водой, она почувствовала, как ее мысли проясняются, хотя тревога оставалась – тревога, расползающаяся в голове, как предчувствие чего-то еще не случившегося, но неизбежного. Синди. Вчерашний странный разговор с ней внезапно всплыл в памяти. Слова соседки – «Увидишь черные глаза, не открывай дверь» – эхом звучали в ее разуме, пока Мила всматривалась в свое отражение. «Это действительно происходит?» – тихо пробормотала она, но ощущение неправильности не отступало.

Возможно, Синди уже вернулась домой, она решила это проверить. Одевшись, быстро и нервно застегивая пуговицы, Мила накинула пальто на одну только майку, наспех засунула босые ноги в кеды и вышла из квартиры. Коридор был полон затхлого запаха старого ковра и пустоты. Она постучала в дверь Синди, ожидая увидеть хотя бы слабый свет из глазка. Но тишина была абсолютной. Ее дыхание замерло, пока она стояла перед дверью, ожидая хоть какого-то отклика. Никакого шороха, ни звука. Никто не открыл и не подошел к двери.

Мила вернулась домой, ее руки все еще слегка дрожали, а в мыслях поселилась вязкая, липкая тревога. Закрыв за собой дверь, она облокотилась на нее, задержав дыхание, словно надеялась, что это прогонит ее внутренний холод. «Как это может быть правдой, что происходит?» – шептала она сама себе. Она была бы рада убедить себя, что это было просто странное совпадение, случайный разговор, но таких совпадений не бывает. Это просто невозможно.

Сев за ноутбук, Мила открыла браузер и ввела в поисковую строку слова: «дети с черными глазами». На экране тут же высветились десятки ссылок – статьи, заметки, форумные обсуждения, все о пугающем феномене, ставшем городской легендой.

– Ну что ж, посмотрим, что тут у нас, – Мила сосредоточенно всматривалась в экран.

Она едва успела кликнуть на первую ссылку, как телефон на столе завибрировал, оторвав ее от поиска. На экране высветилось имя подруги, Сары.

– Привет, ты где пропала? – весело спросила та с другой стороны. – Никак не можешь отвлечься от работы, а?

Мила невольно улыбнулась, откинувшись в кресле и вздохнув, словно голос подруги смог ее немного вернуть к нормальности.

– Привет. Я… немного занята, прости, – ответила она, стараясь не выдавать напряжения в голосе. – Мы еще обязательно встретимся, я же никуда не пропаду.

Сара что-то весело пробормотала в ответ, пожелала ей удачи и отключилась, оставив Милу в тишине. Теперь она снова была одна с чередой ссылок и статей, и ее пальцы с замиранием прошлись мышью по страницам, словно каждой новой она приближалась к чему-то значительному, но пугающему.

Через пару минут она нашла статью о первой зафиксированной встрече с черноглазыми детьми – Каннок-Чейз, 1982 год. Читая описание, Мила ощутила, как в голове зашевелились отголоски смутного ужаса. Подросток, который услышал крики, ребенок с черными глазами, и внезапный всепоглощающий страх, заставивший девушку бежать без оглядки… Она вообразила, как эта девочка оборачивается и смотрит на нее своими бездонными глазами, в которых одна лишь темнота.

Слова на экране казались мертвенно-статичными, но то, что они в себе содержали, вызывало в ней болезненный, почти физический отклик. «Полиция не нашла следов». Эта фраза, короткая, но многозначительная, как будто подчеркивала безнадежность попыток рационального объяснения. Мила ощущала, как ее мысли погружаются в темные воды, увлекая все глубже и глубже, к самой сути этой жуткой легенды.

Закрыв ноутбук, она потерла глаза, надеясь прогнать накопившееся за последние часы напряжение. «Все это просто старые истории, не более». Но самообман лишь усилил тревогу, словно ее сознание с каждой минутой сопротивлялось истине, которую ей надлежало познать.

Мила ощутила, как реальность медленно отступает, оставляя за собой пустоту, полную неясных, темных образов, которые расползались, как густая тьма, заполняя уголки ее разума. В голове возник вопрос, так и оставшийся без ответа: «А что если это не просто легенды?»

Но прежде чем ей удалось как следует осмыслить это, взгляд снова упал на экран, где все еще мерцали строки другой истории техасского репортера Брайана Бетела. В 1996 году он столкнулся с этими странными детьми посреди ночи у кинотеатра. Двое подростков, стоявших у его машины, – один говорил, другой молчал, – словно специально подбирали слова, пытаясь пробить его защиту, втереться в доверие.

Мила прекрасно представляла себя на его месте – ночь, тишина и двое детей, чьи пустые черные глаза не отражали ни единого проблеска света. Они просили подвезти их домой, чтобы забрать деньги на кино. Почти так же, как и та девочка у машины Милы, слишком похожие истории, чтобы быть совпадением. Репортер, словно завороженный, почти сдался, но что-то удержало его. Его спасло мгновенное осознание: фильм, на который якобы собирались подростки, уже давно начался, а через несколько минут вовсе должен был закончиться. Он понял это и замер, не решаясь взглянуть в их глаза еще раз, но безошибочно ощущая нечто холодное и чуждое, враждебное – то, что таилось за этими детскими лицами.

Зрачки, черные как бездонные колодцы, притягивали, как смертельный капкан, в который он чуть не угодил. Воспоминание об этом испуге, описанное репортером, словно накрыло Милу тенью, сжав горло, как зловещий след той ночной встречи.

Пробежав взглядом по оставшимся строчкам статьи, она увидела упоминание о волне сообщений, поступивших Бетелу из разных уголков страны. Повторяющиеся описания, та же ужасная деталь: глаза, будто не созданные для человеческого мира, и неизменное ощущение абсолютного холода, пробирающего до костей.

Мила закрыла глаза, словно стараясь отгородиться от навалившихся образов, но они уже обосновались в ее сознании. Казалось, она видела эти взгляды и слышала голоса, звучащие словно из пустоты. Она уже с головой погрузилась в эту атмосферу, а ведь если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя.

– Этого просто не может быть… Я не понимаю… – прошептала она в полумраке комнаты.