Веленион. Тайна Печати. Книга первая

– Ну, что я могу сказать… Либо ты становишься частью великой мистической истории, либо у тебя самые сильные галлюцинации века.

Они обменялись слабыми улыбками, но в комнате уже витала другая энергия – напряжённая, тягучая, как воздух перед грозой.

Лина осторожно дотронулась до символа на странице. В ту же секунду буквы дрогнули. Лисса ахнула – чернила будто поплыли, складываясь в новые узоры.

– Ты это видела? – Лина резко отдёрнула руку. Лисса кивнула, не сводя глаз с книги.

– Похоже, она реагирует только на тебя.

Тишина повисла между ними, наполненная осознанием: это не просто артефакт из пыльной коллекции. Это – ключ. Но к чему?

– Нам нужен кто-то, кто разбирается в подобных безумных штуках, – наконец выдохнула Лисса.

– Майк? – предположила Лина.

– Майк, – кивнула Лисса. – Если кто и может найти логику в этом хаосе, так это он. Лина закрыла книгу, чувствуя, как страницы неохотно отпускают её пальцы.

Лисса встала, потянулась и с деланным спокойствием сказала:

– Идем к Майку, отвлечем его от учебников и добавим головоломки.

Майк пролистывал страницы книги с привычным скепсисом, постукивая пальцем по столу. Лина молчала, глядя, как символ на странице вспыхивает для её глаз. Лисса сидела рядом и исподтишка тянулась пальцами к узору, будто не могла удержаться.

– Ну что, девочки, очередная затея с «тайнами веков»? – усмехнулся он, пробегая взглядом по непонятным символам. – Для курсовой – вы выбрали себе головную боль посерьёзнее, чем я ожидал.

Лисса обменялась с Линой быстрым взглядом.

– Ну да, – небрежно бросила Лина, стараясь держать голос ровным. – Решили копнуть что-то необычное. Влияние древних символов на культуру, всё такое.

Майк кивнул, полностью довольный таким объяснением. Он ткнул пальцем в один из узоров:

– Это больше похоже на протоязык или какую-то эзотерическую абракадабру. Ничего научного, конечно, но для красивой легенды сойдёт.

– Мы подумали, что ты поможешь хотя бы систематизировать символы. Вдруг найдём что-то похожее в базах данных или в твоих старых записях. Ты же когда-то увлекался чем-то нечитаемым…?

– Могу попробовать, – пожал плечами Майк. – Но сразу скажу: без шансов найти перевод. Такие вещи обычно оказываются либо шифром, либо художественным вымыслом. Хотя… – он усмехнулся, – для диплома сойдёт как «неразгаданная мистическая реликвия».

Лина кивнула, стараясь скрыть напряжение. Она уже понимала: Майк не видит того, что видят они с Лиссой. И лучше пока оставить всё как есть.

– Спасибо, что помогаешь, – тихо сказала она. Майк отмахнулся:

– Да ладно, вы же знаете, я не могу устоять перед странностями.

Он снова уткнулся в ноутбук, а Лисса, дождавшись момента, когда он отвлёкся, наклонилась к Лине и шепнула:

– Видишь? Он вообще не чувствует ничего. Лина сжала губы.

– Значит, держим лицо и играем в студенток, пока не узнаем больше.

– Знаете… – вдруг отозвался Майк, – есть один человек, который мог бы хоть что-то сказать по поводу этой ерунды, – пробормотал он, не отрывая взгляда от книги.

Лисса сразу насторожилась:

– Ты про кого?

– Один профессор. Вёл у нас курс по символизму и древним культурам. Немного странный, конечно… – Майк усмехнулся. – Но он фанат подобных вещей. Если кто-то и слышал о таких знаках – то это он.

– Тогда давай навестим твоего профессора, – ответила Лина.

Возможность узнать больше была слишком заманчивой, чтобы упустить её. Майк закрыл ноутбук и встал:

– Я напишу ему. Думаю, он будет рад встретиться. Тем более, если я скажу, что у нас есть «уникальный артефакт для исследования».

Лина кивнула, ощущая, как сердце забилось быстрее. Шаг за шагом, они приближались к разгадке… или к новой ловушке.

За окном кампуса была поздняя ночь, когда Лина и Лисса вернулись в свою комнату.

– Лин… – начала она, осторожно подбирая слова. – Ты вообще понимаешь, во что мы вляпались?

Лина молча смотрела на закрытую обложку. Символ под кожей больше не подавал признаков жизни, словно затаился.

– Пока нет, – тихо ответила она. – Но мне это совсем не нравится. Лисса кивнула, закручивая прядь волос на палец:

– Знаешь… Если Профессор скажет, что это просто красивая подделка, я даже обрадуюсь. Лина усмехнулась, но в её взгляде не было лёгкости.

– Я бы тоже хотела это услышать. И вообще, чтобы тот вечер оказался просто сном. Они переглянулись – в этом взгляде было больше вопросов, чем ответов.

– Ладно, – вздохнула Лисса, спрыгивая с подоконника. – Пора спать.

Сон подкрался мягко, унося остатки дневной суеты.

Сначала – вода. Тёплая, гладкая, как стекло.

Лина стояла босиком по колено в реке. Вокруг – лес, залитый серебром, словно луну расплескали по верхушкам деревьев. Тишина. Ни звуков, ни ветра.

Потом – он.

Парень. Высокий. Чёткие черты лица, белая одежда, будто сотканная из света. Лина узнала его. Заброшенная площадка. Тот день.

Он молча подошёл и взял её за руку. В этом прикосновении не было страха. Только покой.

Они шагали по воде сквозь отражения звёзд, пока впереди не выросла Белая башня – строгая, сверкающая, как ледяной шпиль.

Лина не знала, куда идёт, но не сопротивлялась. В этом сне она чувствовала себя больше, чем просто собой. Они не говорили. Она не знала его имени, но была уверенна – он знает её.

У самого берега он отпустил её руку, наклонился ближе и прошептал:

– Ты должна пойти со мной. Орден Света ждёт тебя. И исчез. Растворился в свете.

Лина осталась одна. Башня звала. Она сделала шаг вперёд… и тут жжение в области Печати пронзило тело. Резко. Остро.

Она застыла. Дыхание сбилось. Свет вокруг дрогнул.

«Вот чёрт, как жжёт-то…» – мелькнула мысль.

Лина открыла глаза. Комната утонула в темноте, за окном тускло горел фонарь. Сердце билось ровно, но в голове пульсировал один вопрос: кто он?

Лина отодвинула майку, взглянула на Печать – на месте.

– Ты проснулась? – донёсся шёпот Лиссы из темноты.

– Да… Просто странный сон.

– Ха! Ты вздыхала во сне так, что я уж подумала – приснилось тебе что-то горяченькое, – усмехнулась Лисса.

Лина смущённо улыбнулась в полумраке:

– Мне кажется сон, был не просто сном, Лисс.

– Так даже интересней. – Прошептала Лисса, снова проваливаясь в сон.

Первые лучи утреннего света пробрались сквозь занавески, окрасив комнату мягким золотом. Тишина уступила место городу, что просыпался – шаги во дворе, лай собак, редкие гудки машин.

Лина уже была на ногах. С волосами, завязанными в небрежный пучок, в оверсайз футболке, она стояла на кухонном уголке, держа в руках две кружки кофе. Решимость читалась в каждом её движении. Она вернулась в комнату и с лёгким стуком поставила одну из кружек на прикроватную тумбочку.

– Всё, просыпайся, Лисс. Мы идём к Майку и едем к его знакомому профессору. Я хочу знать, что происходит.

Лисса зажмурилась от света и громкости слов подруги, но кофе уже источал аромат, зовущий к жизни.

– Вот это «доброе утро», вот это я понимаю, – пробурчала она, сев и подхватывая кружку.

Профессор оказался совсем не таким, каким его представляла Лина.

Никаких растрёпанных седых волос, безумных глаз за толстыми линзами и мантии до пят. Дверь открыл мужчина в выцветшем свитере с вытянутыми локтями, с парящей кружкой чая в одной руке и раскрытой книгой в другой, которую он даже не подумал закрыть.

– Проходите. Осторожно… – рассеянно бросил он.

Квартира больше напоминала не жилище, а застывший во времени архив. Полки гнулись под тяжестью книг и свитков, повсюду – коробки, ткани, плетёные шкатулки. Стены утопали в картах, пожелтевших письмах и старинных фотографиях, где лица смотрели не в объектив, а сквозь время.

Лина шагнула внутрь с ощущением, будто переступила границу реальности. Майк уверенно шёл впереди, сияя гордостью – как проводник к великой тайне.

– Девочки хотят кое-что расшифровать, в книге, о которой я вам говорил, – сказал он, когда они устроились за массивным столом, исцарапанным временем и усыпанным пятнами чернил.

– Книга? – Глубокий голос профессора с хрипотцой зазвучал, как натянутая струна. Он вытянул руки, не касаясь стола.

Лина осторожно достала книгу, словно передавала не вещь, а артефакт. Кожа обложки отозвалась мягким блеском, символ едва заметно пульсировал.

Профессор замер. Его пальцы зависли над книгой, взгляд стал тяжёлым, настороженным. Казалось, он видел не просто текст – он вспоминал что-то забытое.

– Напомните… откуда она у вас?

– Нашли в старом архиве, – Лина старалась, чтобы голос звучал ровно. – Символ показался интересным. Я люблю загадки.

Профессор склонился над книгой, не сводя взгляда. – Эта загадка может быть древнее, чем вам кажется. Пальцы скользнули по обложке, Лина уловила лёгкое дрожание – словно книга ответила на прикосновение.

– Символ… – прошептал он и перевёл взгляд на Лину.

– В старинных преданиях кое-где упоминались подобные знаки, – медленно продолжил профессор, словно вспоминая. – Свет и Тьма, сплетённые как две части единой истины…

Он замолчал, нахмурившись, и в его взгляде мелькнула тень растерянности.

– Это были всего лишь мифы. Фрагменты забытых сказаний, что пересказывались как легенды о равновесии и расколе… Я никогда не думал, что увижу такой символ вживую.

Профессор аккуратно перелистнул первую страницу, голос стал тише:

– Язык – гибрид астрального и символики. Некоторые знаки… – профессор замялся, всматриваясь в символ. – Я бы не рискнул произносить их вслух.

Он нахмурился, затем потянулся к полке и достал старую потертую тетрадь – страницы были исписаны мелким, аккуратным почерком.

– Это мои записи, – пояснил он, перелистывая страницы в поисках нужного. – Я давно интересуюсь древними системами знаков… Некоторые удалось расшифровать.

Он остановился, пробежал глазами строчки, сверяя символы.

– Вот… должно быть так.

Он положил тетрадь рядом с блокнотом, собрался и, будто взвешивая каждое слово, прочёл:

«Тот, кто носит Печать, станет пересечением двух миров. Его прикосновение способно исцелять – и разрушать. Его выбор станет не выбором, а концом. В нём сойдутся свет и тьма, как два врага в одной тени.»

– Здесь нет пола, – заметил профессор. – Но это связано с древним пророчеством.

Лина почувствовала, как холод скользнул по спине. Слова будто коснулись невидимой струны внутри.

– Простите… а вы правда верите, что это не просто легенда? – прошептала она.

Профессор посмотрел внимательно:

– Тяжело сказать. Но если это не просто легенда, тогда одно точно – прошлое не умирает, оно лишь ищет способ вернуться.

Прошло несколько часов. Профессор перебирал свитки в углу, а трое студентов склонились над записями.

– Это больше похоже на притчу, – Лисса провела пальцем по строчке. Она наклонилась к книге.

«Печать была создана не руками – а замыслом. Она несла в себе оба начала: свет и тьму. Не как врагов – а как две части истины. Она ждала не героя. А того, кто удержит обе силы. Печать не выбирала. Она звала. И лишь один мог услышать этот зов – Тот, чей путь начертан между мирами…»

Лина почувствовала, как жар пробежал по венам. Кожа запульсировала, сердце забилось в новом ритме. Мир стал обострённым: каждый звук, каждый отблеск света. В груди что-то раскрылось, как вспышка изнутри.

– Ладно, звучит красиво… Но может, это просто философская басня? – пробормотал Майк, скептически глядя на текст. – Баланс, силы… Типичная древняя поэзия.

Лисса нахмурилась:

– Иногда в легендах больше правды, чем в учебниках. Профессор задумчиво провёл пальцем по краю листа:

– Похоже, Печать пробуждается там, где нарушен баланс. Он поднял взгляд:

– Вопрос в том, готов ли Носитель к той цене, которую потребует восстановление этого баланса.

Лина слушала, чувствуя, как внутри неё вибрирует неведомая сила. Это было уже не просто ощущение – её тело и сознание менялись. Лампа на столе мигала, словно реагируя на перемены, что уже начали с ней происходить.

Глава 4. Печать. Трое и Тень

***

«Когда Истина будет исковеркана, и трое разделятся дорогами, Печать найдёт новую плоть.

Тень станет проводником, но только выбор укажет путь.»

– из записей Хроник Равновесия

Легенда, которую Лина с профессором пытались разгадать среди забытых страниц, в Веленионе никогда не была просто сказкой. Здесь она родилась как пророчество – древнее, как сама магия. Но истина редко переживает встречу с теми, кто жаждет власти больше, чем правды.

Когда страх затмил свет, один человек взял на себя роль палача судьбы. Сайрус – тот, кто когда-то клялся служить истине, – переписал её. Пророчество стало оружием. Истину стерли не только с пергаментов, но и с памяти Велениона.

Теперь лишь трое знали, какой была подлинная судьба: тот, кто исказил её ради власти… тот, кто нашёл её обломки среди лжи… и та, кто увидела в истине шанс изменить правила игры.

В Ордене Света Ник стоял у окна белоснежного зала – безупречного, как сам Орден Света, в котором он вырос и которому служил.

Рассвет мягко стелился по мраморному полу, пробираясь сквозь арочные окна. Лучи скользили по холодной геометрии колонн и стен, оживляя строгость храма.

Он не двигался. Прямая осанка – не показная, а выточенная годами дисциплины.

Светлый форменный костюм: пепельно-белый с серебряными вставками. На груди – знак Ордена: крыло, пробитое лучом. Клятва, запечатлённая в ткани. Напоминание: даже свет ранит.

За окном пробуждался Веленион – не отражение смертного мира, а его защита.

Тонкая, почти невидимая грань между людьми и хаосом. Именно Веленион сдерживал силы, что могли разорвать ткань реальности. От смертных он был скрыт во благо – чтобы не допустить вторжения магии в их хрупкий мир и не дать хаосу прорваться за грань. Грань, которую держали такие, как он. Мир, отказавшийся от славы ради долга.

Ник сжал кулак, глядя в утренний свет. Перед глазами вспыхнуло воспоминание: Кай. Сражение. Лицо девушки, появление Печати. Повторение забытого прошлого.

– Кай… Когда-то мы были союзниками …братьями.

Мысль оборвалась, когда дверь бесшумно распахнулась.

Зал Сайруса встретил холодом. Свет здесь не грел – он выжигал. Гладкие стены, колонны, вытянутые к небу. Воздух без времени и пыли – ничто лишнее не осмеливалось задержаться.

Сайрус сидел на возвышении. Его черты – резкие, будто вырезанные из света и льда. В глазах – стальное спокойствие, опаснее гнева.

Плащ с серебряной вышивкой и знак круга напоминали, кто он есть – Правитель Ордена Света. Тот, кто держал баланс, «покрывая мир светом, чтобы не сгореть».

Ник стоял перед ним, как мальчишка перед учителем.

Сколько раз он верил этому голосу? Столько, сколько длилась его память. Но сегодня голос звучал иначе.

– Девчонка выжила, – Сайрус поднялся, проходясь вдоль колонн. Голос низкий, уверенный, почти отеческий. – То, чего мы боялись, произошло. Печать снова откликнулась. Он остановился, глядя Нику в глаза:

– Нашему миру угрожает опасность. Мы не дадим Носителю и Печати слиться. Пока это только тело и символ. Но соединения нельзя допустить.

Ник сжал кулаки.

– Сколько у нас времени?

– Неизвестно. Всё зависит от того, когда её сила пробудится.

– Понял, – отрезал Ник.

Сайрус подошёл ближе:

– Ты за ней присматриваешь?

– Да, она пока не понимает, что происходит. Но… – Ник замялся. – Она каким-то образом нашла книгу. Одну из нашего мира.

– Я понял, Ник.

Сайрус положил руку на его плечо – тёплую, почти ласковую. Этот жест всегда казался поддержкой, но сегодня напоминал оковы.

– Ты – мой меч, – тихо произнёс он, глядя в глаза. – Но помни, меч не дрожит в момент удара. Доставь её в Орден.

Ник кивнул, но взгляд его скользнул в сторону, будто ища опору.

– Я был в её сне, – заговорил он, стараясь держать голос ровным. – Вел Носителя к нам… но Печать разорвала связь.

Сайрус медленно прошёлся вдоль колонны, задумчиво касаясь пальцами холодного камня.

– Приди к ней в её мир, – бросил он через плечо. – Там Печать не так активна. Только помни, Ник… время там против нас. Ты не сможешь оставаться долго.

Он остановился, снова встретив взгляд ученика.

– Приведи Носителя к нам, во что бы то ни стало. Ты знаешь, насколько она опасна для Велениона. Эту силу нужно рубить на корню.

Ник сжал кулаки, с трудом сглотнув ком в горле.

– Сайрус… если позволишь… – он сделал шаг вперёд и продолжил:

– Её силу можно попытаться извлечь. С Мирой мы не успели, но может… сейчас нам повезёт? Ты говорил, это возможно. Всё-таки это человеческая жизнь…

Повисла тишина. Сайрус смотрел на Ника долго, слишком долго, словно взвешивал не слова, а саму суть сказанного.

– Это лишь легенда, Ник, осколок и кристалл могут оказаться сказкой, – наконец ответил он.

Он подошёл ближе, и в глазах его вспыхнуло что-то стальное.

– Но я обещаю, я сделаю всё, чтобы избежать прошлого. – В голосе Сайруса скользнула едва уловимая тень иронии.

Когда Сайрус остался наедине с собой, он подошел к Зеркалу Памяти. Отражения прошлого дрожали в магическом мареве, искажённые страхом и временем.

На лице Правителя не было сожаления. Он не боялся Носителя. Он боялся того, что она принесёт: Вместо порядка – свободу. Вместо власти – равенство. А равенство стирает трон.

Если ради этого придётся солгать, уничтожить и оклеветать снова – он сделает это. Без колебаний.

Тем временем, в другом краю Велениона, в самой сердцевине Ордена Тьмы – в башне из чёрного камня, что вздымалась к небу, как обугленный шип, – Кай стоял напротив Милены. Он не склонил головы. Никогда.

Чёрная рубашка расстёгнута на одну пуговицу ниже дозволенного, боевые брюки – вызов этикету и страху.

На шее – цепь с жетоном Ордена Тьмы: полумесяц, рассечённый рваной вспышкой магии – тень, пожравшая свет.

Кай двигался с той беспечной грацией, что раздражала командиров и притягивала взгляды тех, кто знал цену страсти. Лёгкая насмешка на губах, опасный блеск в глазах. Он был не просто частью Ордена – он стал его остриём. Милена это знала.

Перед ним – она. Воплощённая тьма, что научилась блистать.

Длинное платье из чёрной парчи ловило свет, венец из обсидиана вплетался в волосы, продолжаясь магическими спиралями у висков.

На запястье – кольцо власти, источающее едва уловимый пар древней силы и клятв.

Милена смотрела Каю прямо в глаза – как равному, как тому, кого нельзя просто сломить приказом.

– Как это вышло? – её голос звенел настороженностью хищницы.

Кай мерил шагами зал, напряжение читалось в каждом движении. Рука скользнула по затылку – будто пыталась стереть не только мысль, но и саму память о случившемся.

– Всё произошло слишком быстро, – выдохнул он. – Я прибыл на место, где вспыхнула магия… Конечно же, там был и Ник.

Он резко развернулся, словно увидел перед собой призраков прошлого.

– И тут… эта смертная. Просто из ниоткуда. – Его пальцы сжались в кулак. – Потом Печать – прямо в воздухе. Девчонка должна была умереть. Не говоря уже о том, что она не должна была нас видеть – мы не проявлялись в их параллели.

Кай остановился, тяжело выдохнув, будто только сейчас осознал всю абсурдность происходящего. Медленно поднял взгляд на Милену.

– Как это возможно? – его голос стал тише, но острее. – Печать не может быть в смертном.

Милена не ответила сразу. Она стояла у окна, наблюдая за тем, как тени ложатся на башни Велениона. Лицо —

идеальная маска расчёта, ни единой эмоции.

– Слухи оказались правдой. Мира успела передать свою силу Носителя перед тем, как Сайрус её уничтожил. —

наконец произнесла она.

Кай нахмурился. Имя Миры по-прежнему отдавалось болью в сердце.

– Я не была уверена. Но сейчас понимаю, что в свое время я всё сделала правильно. – Ответила Милена.

– Что ты имеешь ввиду? – Кай смотрел на Милену с интересом.

– Со временем ты всё поймешь, Кай. Не торопи события. – С легкой ухмылкой ответила она.

– Как скажешь. – Голос Кая был спокоен. – Орден Света уже знает. Сайрус снова будет делать все, чтобы уничтожить Носителя.

Милена сделала шаг вперёд.

– Девчонка нам нужна живой, чтобы я смогла отнять её силу.

Её взгляд вспыхнул бурей подо льдом.

– Насколько глубоко в тебе еще живёт жажда мести?

Кай молча вышел на балкон, где ветер трепал его рубашку.

– Я дал клятву. Тебе. Себе. Я не позволю ничему встать у меня на пути. Ни страху. Ни сердцу.

Милена остановилась у стола, заваленного старыми пергаментами и магическими артефактами. Пальцы скользнули по выцветшему символу Печати, как будто она чувствовала её пульс сквозь бумагу. Взгляд стал задумчивым, но в нём плескалась ледяная решимость.

– Пока Печать не слилась с ней – она всего лишь оболочка, – произнесла она спокойно, словно обсуждала стратегию шахматной партии. – Но для нас важно, чтобы это слияние произошло там, где мы контролируем правила.

Она подняла взгляд на Кая, в котором отражался отблеск синих чар от светящегося кристалла на столе.

– Когда Печать активируется – я заберу её силу. Кристалл у меня уже есть, благодаря тебе, – её пальцы легко коснулись артефакта. – Осколок я ищу. Останется только разбавить всё своей плотью и кровью.

Уголки её губ дрогнули в почти невидимой усмешке.

– С последним проблем не возникнет… – в голосе скользнула тень иронии, – а вот осколок… его нужно найти. Но это не твоя забота.

Милена развернулась к Каю, её взгляд стал острее клинка:

– Твоя забота – привести Носителя ко мне. Раньше, чем Сайрус заберет её. – Ты уверен, что Сайрус не догадался, что кристалл у нас?

– Мы не оставили следов в Храме. Но если он захочет получить кристалл, то откапает только подделку. Тишина повисла между ними, как натянутая струна.

– Как ты приблизишься к девчонке? – наконец спросила Милена, прищурившись. – Она видела тебя. Кай ухмыльнулся, небрежно поправляя ворот рубашки.

– Не запомнила, – лениво бросил он, в голосе прозвучала привычная дерзость. – Я стёр своё лицо. Оставил лишь тень.

Милена одобрительно кивнула.

Кай развернулся и, не оглядываясь, растворился в темноте коридора, словно тень.

– Интересно, что ты думаешь? – раздался голос из тени. Аррин вышел из полумрака, как призрак.

– Ты слышал, – спокойно сказала Милена.

– Слово в слово. Но мне важно то, что ты не сказала.

Милена подошла ближе, её взгляд блеснул. Она провела ладонью по гладкой поверхности стола, будто чувствовала сквозь дерево вибрации грядущей власти. В её голосе не было ярости – только стальной холод уверенности.

– В этот раз я не позволю Сайрусу её убить, – медленно произнесла она, и в каждом слове звучала клятва самой себе. – Я заберу её силу. Я – единственная, кто её достоин. Ни какая-то там мелкая девчонка, а я. Я должна привести тёмных магов к власти.

Она развернулась резко, словно её слова уже вершили судьбу мира.

– Я уничтожу Сайруса. Подчиню Веленион. Не ради хаоса, не ради анархии, как он думает… Я стану Законом. Единственным Законом, что действительно удержит этот мир от распада.

В её голосе была холодная логика человека, который давно понял: порядок возможен лишь тогда, когда власть сосредоточена в одних руках. В её руках.

Когда Аррин растворился в тени,, башня погрузилась в вязкую тишину. Лишь магия, скрытая в её стенах, шептала о грядущем.

Высоко над скалами, где ветер рвал облака в клочья, Кай стоял на краю обрыва, глядя в медленно разгорающийся рассвет. Под воротом куртки вспыхнула тёмная Печать – отклик на мысли, что он старался заглушить годами. Но прошлое всегда находило путь.

Он прикрыл глаза.

Когда-то всё было другим. Когда-то они были трое: Ник, Кай… и Мира. Первая Печать. Первая трещина в их мире. Воспоминание накрыло, как волна.

…Они сидели на крыше бастиона Ордена Света, болтая ногами в пустоту и наблюдая, как Веленион переливается за горизонтом: волны энергии, звёзды из магии, храмы на отвесных скалах.