Огни из Ада – 2

– Ой, не могу с тебя, Макс! – сквозь хохот произнесла девушка. – Ну ты даешь! Нельзя же так!.. – она повернулась на бок, поджала стройные ноги и засмеялась еще сильнее.

Макс стоял и наблюдал, как Огнива катается по его кровати, а когда смех ее немного утих, она вскочила на ноги и, как кошка, бросилась на Макса, со всей силы обняв его. Он даже не успел отреагировать.

– Максик, – с улыбкой говорила девушка, не разжимая жарких объятий. – Ну я же пошутила! Нельзя же так пугаться! – она снова хихикнула. – Я просто хотела немного подшутить над тобой. А ты стоишь, будто кол проглотил!

– Огнива… – это все, что мог сказать Макс.

– Огнива, – передразнила его девушка, сморщив носик. – Чего ты такой черствый. Девушка бросается ему в объятия, а он только повторяет имя и стоит, как столб. Ну-ка, обними меня быстро, хоть сделай вид, что рад моему появлению.

– Конечно, – быстро ответил Макс и неуверенно обнял девушку за узкую талию.

– Вижу, что ты все еще под впечатлением, – сказала Огнива после молчаливых объятий. Она отодвинулась на вытянутую руку и с чуть обиженным лицом произнесла: – Максик, ты присядь, отдышись. Давай очухивайся, а то я и взаправду подумаю, что ты мне не рад.

Макс решил не садиться. Только сейчас к нему стал возвращаться дар речи.

– Огнива, – снова произнес он, – ну ты меня напугала. Я уж подумал, что все. Мне конец. Фух. Аж в жар бросило.

Лицо девушки снова засияло широкой радостной улыбкой. Макс больше не мог оставаться серьезным, он тоже широко улыбнулся в ответ, развел руки в стороны и искренне обнял Огниву.

– Я правда очень рад тебя видеть. Я так переживал за тебя, – он выпустил девушку из объятий и смотрел на нее с искренней улыбкой.

– Да ладно тебе, из-за чего там переживать-то? – отмахнулась Огнива.

– Ну после того, что произошло на кладбище, я все думал, что с тобой стало, и куда ты отправилась, и что теперь будет. И вообще, осталось столько вопросов после той ночи.

– Ничего особенного не произошло. Та схватка с Иехоэлем, считай, была проигранной битвой, но не войной. Хотя этот Серафим – самый приближенный к Нему, – Огни сделала многозначительную паузу и подняла указательный палец вверх, – и на самом деле еще неизвестно, чем битва бы закончилась, если бы мне помог отец. Уж мы бы ему все крылья пообломали. Ну да ладно, что было, то прошло. После этого я вернулась домой – в преисподнюю, и всего-то. Мне нужно было немного времени, чтобы привести в порядок дела. И вот я снова здесь, Макс! Хотела тебя чуть-чуть взбодрить, а то ты сидел весь такой поникший. Но немного переборщила, ты чуть заикаться не начал! – Огнива снова засмеялась.

– Да уж, взбодрила так, что у меня чуть душа в пятки не ушла, – подтвердил Макс, улыбаясь, и спросил с опаской: – Но скажи, зачем ты вернулась? Не за мной случайно?

Огнива снова захохотала и отрицательно помотала головой:

– Нет, Максик, не за тобой, – она опять подняла указательный палец и раздельно произнесла: – Но – к тебе! – потом улыбнулась самой своей очаровательной улыбкой. – Сядь ты уже, я тебя не укушу.

Максим сел рядом с Огнивой, и она продолжила:

– Есть еще у меня здесь незаконченные дела. Пришла к тебе, потому что, во-первых, мы с тобой уже знакомы. А то пока найдешь нового компаньона, пока все объяснишь… Это все так долго и хлопотно, а ты уже в курсе почти всех моих дел в этом мире. Во-вторых, мы с тобой вместе начали это дело, с тобой и закончим, несмотря на то, что ты принимал в нем косвенное участие.

– Вот здорово! – к Максу начало возвращаться чувство юмора. – Меня считает своим компаньоном дочка Люцифера.

– Ага. Ты только сильно не расслабляйся и не забывай, кто я.

– Кто ты такая – высечено в моем подсознании, как в граните. Мне кажется, что я никогда не смогу тебя забыть, даже если мне по голове что-нибудь прилетит… Слушай, а что стало с близнецами? – вдруг вспомнил он. – На них же живого места не осталось после встречи с этим шестикрылым.

– С ними все в порядке, Максик. Это, конечно, по нашим меркам, а не по вашим. Они сейчас находятся в аду в числе моей свиты в моем замке. Они очень хорошо зарекомендовали себя в прошлый раз, и поэтому я решила их оставить себе. В вашем мире они были простыми бомжами, а в моем нашли себя. Теперь их призвание – служить дочери Дьявола.

– Ну раз им это нравится, хорошо, что для них все так закончилось, – неуверенно произнес Макс. – А что с тем Иваном, который предал тебя?

Глаза Огнивы моментально вспыхнули, а выражение лица стало серьезным. Макса невольно отклонился в сторону. Но Огнива быстро взяла себя в руки, огонь в глазах потух, и сквозь натянутую улыбку она сказала:

– Тебе нравится тревожить мои незажившие раны? – Огни едва заметно сузила глаза. Видя желание Макса оправдаться, она жестом велела ему молчать и продолжила: – С ним покончено. Он больше не вернется сюда, потому что, что бы я ни делала, дотянуться до него не смогу. У него слишком серьезные покровители. Но то, что он натворил, придется нам с тобой исправлять. И, пожалуйста, давай больше не будем вспоминать этого подонка.

– Понял, больше ни слова о нем. А с водителем что, с Фархадом? – не унимался молодой человек.

– Ты и его вспомнил. Да все с ним хорошо, – Огнива затянулась сигаретой. – В компании, в которой он работал, на день рождения организации три недели назад провели лотерею, и главный приз – новый автомобиль – удачно выиграл Фархад! Так что теперь он работает сам на себя и никому ничего не должен… Ты прям как следователь, хочешь узнать все обо всех. Давай уже ближе к делу переходить.

Макс энергично кивнул. С его лица, впрочем, как и с лица Огнивы, исчезла улыбка, и он спросил:

– Хорошо. Но есть еще один вопрос: что это за слиток мне принес тот странный тип? Я с полной уверенностью могу сказать, что это ты вынудила отдать его мне. Но что это? И почему я не могу держать его в руке?

– Макс, все просто. Я же тебе говорила, что часть моей силы осталась в этом мире в виде красного золота. Этот маленький кусочек – тоже часть меня. Когда старая ведьма читала свое заклятье, это золото вытекало из руки Ивана Крупы. Зараза, – ругнулась Огнива, – опять пришлось его вспомнить. Короче, это золото – тоже моя сила. А дотронуться до него ты не можешь все по той же причине, что и в прошлый раз. На него наложено заклятье, и все, кто одержим демоном, не могут к нему прикоснуться – только смотреть.

– Значит, я снова одержим демоном, – констатировал Максим. – А я думал, что ты просто так пришла и я тебе не нужен.

– Ты все забыл Макс, да? Я же говорила, что с возвращением части моей силы я могу физически появляться в вашем мире, но ненадолго. И мне все равно нужен носитель, через которого я вхожу в этот мир. И да, ты снова одержим мной! – Огнива улыбнулась. – Последняя фраза звучит как в сентиментальном любовном романе. Я даже готова тебе продемонстрировать, что ты находишься под моим влиянием.

После этих слов Огнива сжала правую руку в кулак, отчего Макс совершенно непроизвольно присел на корточки. Девушка резко подняла руку вверх, а вслед за ней и Максим подпрыгнул, как кошка, перевернулся в воздухе и прилип на четвереньках к потолку.

Свисая сверху, Макс некоторое время смотрел на Огниву испуганными глазами.

– Огнива! Огнива! Я верю тебе, верю! – словно очнувшись, громко закричал он. – Опусти меня на пол, пожалуйста!

Девушка резко опустила руку вниз, и Максим рухнул на пол. Грохот привлек внимание дедушки – Петра Леонидовича, который сразу же подбежал к двери и нервно постучал.

– Макс! Ты что там делаешь? У тебя все хорошо? – спросил он.

– Да-да. Все отлично, – поспешил его успокоить молодой человек. – Я просто прыгал на кровати и завалился на пол. Не переживай.

– Тебе сколько лет, а?! Чтобы прыгать на кровати? – не унимался дед.

– Все-все. Спокойно. Больше не буду. Извини, что побеспокоил тебя.

Когда шаги пожилого человека удалились, Огнива продолжила:

– Помимо того, что мне нужен компаньон, или «носитель», – она изобразила пальцами кавычки в воздухе, – мне еще нужен человек, который сможет пропустить золото через себя, как через фильтр, – Огнива сделала небольшую паузу. – Слушай, а чем занят сейчас твой дед?

– Огнива, стоп, – Макс быстро вскочил на ноги. – Пожалуйста, не трогай моего деда. Только не он.

– Да я просто спросила, – беспечно улыбнулась Огнива и пожала плечами. – Только нам все равно будет нужен человек, который сможет очистить золото ценой своей жизни.

– Мы что-нибудь обязательно придумаем, – поспешил ответить Макс.

– А тебе не кажется, Максик, это несколько бесчеловечным, что ли? Что ты готов любого незнакомого человека отдать на растерзание демону ради спасения своего родственника? Я, конечно, не против. Меня устроит любой вариант, главное же – это результат.

– Я имел в виду, что мы придумаем, как вернуть тебе твою силу без человеческих жертв, – неуверенно попытался оправдаться Макс.

Огнива на секунду задумалась и произнесла:

– Знаешь, это еще не все. Я имею в виду, что это не все золото. Помнишь, тогда в подвале церквушки эти двое бездарных полицейских нашли только два слитка, а должно было быть три.

Молодой человек кивнул, и Огни продолжила:

– Просто так найти третий слиток не получается, его заклятие достаточно сильное, я не могу отыскать его сама. Но, хвала Люциферу, эта старая грешница Мария попала в преисподнюю как раз к моему отцу.

– Так значит, ты можешь у нее узнать, куда она дела третий слиток, – перебил Макс.

– Ты думаешь, я этого не понимаю? – Огнива вскинула бровь и с легким укором посмотрела на Максима, отчего он почувствовал себя неловко. – Все не так просто, как кажется, Максик. Понимаешь, есть такие люди, которые излишне проблематичны. Что бы они ни делали, всегда возникают осложнения. Вот и Мария одна из таких. Дело в том, что она, старая сушеная слива, где-то спрятала третий слиток, а вот где – не помнит. И дело не в старческом склерозе или в том, что она умеет хранить тайны, а в том, что она наложила на себя заклятие забвения. Я испробовала все методы пыток, привлекала самых изощренных демонов, чтобы выудить из нее эту информацию, но увы, ничего не вышло, – взгляд Огнивы стал задумчивым, и мелкие, едва заметные язычки пламени начали вырываться из ее глаз. – Макс, силой и болью не удалось выбить из нее, куда она спрятала третий слиток. Заклятие оказалось таким мощным, что она действительно все забыла, как будто и не знала никогда.

– И что же ты теперь планируешь делать? – Макс с интересом смотрел на Огниву.

– Единственный способ, который, как мне кажется, сможет помочь, – вернуть старую каргу в этот мир и заставить ее все вспомнить обратным заклинанием.

– А что, я думаю, это может сработать, – согласился молодой человек. – Так верни ее к жизни и пусть вспоминает.

– Я же тебе говорила уже, что есть проблематичные люди… – Огнива сморщила носик. – Как ты помнишь, тело Марии пришлось сжечь вместе с ее вонючей конурой, а то, что сгорело в очищающем огне, нельзя вернуть. Можешь уточнить у средневековых инквизиторов. Соответственно, мы с тобой должны найти ей тело, в которое она может вселиться и все вспомнить. Фу, даже огненные мурашки побежали, как представила, что буду искать ей… вместилище.

– Она что, воскреснет в чужом теле? – удивился Макс.

– Почти.

– И как это будет выглядеть? Мы хватаем первого попавшего человека… желательно не имеющего родственников и друзей… и говорим Марии, что, типа, калитка открыта, можешь вселяться?

– Если бы, – вздохнула Огнива. – Тут тоже есть свои нюансы. В живого человека душа умершего вселиться не может, потому что сосуд полон – он занят. Это умеют только демоны и всякие другие существа из моего мира или из мира наверху, – Огни подняла голову и замерла на секунду, после чего снова посмотрела на Макса. – И для Марии придется искать тело недавно умершего человека, которое пустое, нормально сохранилось и не успело испортиться.

– Огнива, – настороженно произнес Макс. – Ты что, хочешь кого-то убить?

– Это тоже выход. Но нет, – продолжала Огни, словно размышляя вслух. – Это было был бы слишком щедрым подарком старухе. Еще не хватало, чтобы дочь Царя преисподней убивала ради какой-то там колдуньи. Я знаю, где мы возьмем тело. Мы с тобой уже были недалеко от того места буквально месяц назад. И это место – больничный морг.

– Что?! Опять больница, да еще и морг?! А в другом месте нигде нельзя найти подходящие вместилище для колдуньи?

– Или морг, или мы сейчас же идем на ближайшую стройку и провоцируем там несчастный случай с летальным исходом. Выбирай, Максик.

– Ну раз выбор так стоит, то, конечно, я согласен на морг, – грустно произнес Макс. – И когда мы туда отправимся?

– Прямо сейчас, – быстро ответила Огнива.

Раздался громкий хлопок, и в том месте, где только что была девушка, появилось белое облако дыма, которое сразу же рассеялось, оставив после себя запах жженой серы. Максим посмотрел на левое плечо: там, как и раньше, сидела Огнива размером с человеческую ладонь и с довольным видом затягивалась сигаретой в мундштуке.

– А что же делать с этим кусочком золота? – Максим указал на небольшой слиток, лежащий на его кровати.

– Пусть пока твой дед припрячет его у себя, а мы потом с тобой вернемся и заберем его, – безмятежно ответила Огнива, будто дело касалось не ее силы, а какой-то безделушки.

– Огни, зачем втягивать в это еще и моего деда?

– Ну не оставлять же золото прямо тут, – Огнива указала дымящейся сигаретой на слиток. – Пусть пока Петр Леонидович позаботится о нем. Обещаю, как только сможем, мы сразу заберем его. Ну же, давай! Нам пора выдвигаться.

Максим вздохнул и согласился на предложение Огнивы. Уходя из дома, он как бы между прочим попросил деда подержать подарок странного человека у себя в комнате и пообещал чуть позже его забрать. После чего Максим Соловьев, одержимый демоном Огнивой, вышел из квартиры и направился в сторону сто двадцатой городской больницы.

Глава 3. Карина

День появления на свет замечательной девочки Карины пришелся на 5 января 1978 года. Тот день хорошо запомнился сотрудникам родового отделения. Дело в том, что роды длились больше двенадцати часов и протекали очень тяжело. Во время длительных схваток острая боль пронзала тело женщины. Ее будто разрезали тупым гвоздем изнутри, снова и снова проводя по одному и тому же месту. Обезболивающие уколы и увещевания персонала не помогали. Схватки сопровождались отчаянными криками молодой матери, которая в перерывах между приступами боли, обливаясь холодным потом и поглаживая себя по большому животу, нежно приговорила:

– За что ты же ты меня так мучаешь, доченька? Ты еще не родилась, а мы с папой тебя уже очень любим. Пожалуйста, рождайся поскорее, мне не терпится тебя увидеть и обнять.

Но потом снова приходили мучительные позывы, и будущая мама кричала, закатывая глаза от боли. Она почти теряла сознание. Когда же Карине пришло время появиться на свет, малышка не нашла лучшего способа, чем идти ногами вперед, что доставило еще большие страдания ее матери. Казалось, крик роженицы физически разрывает воздух, делая невыносимым нахождение в операционной даже для опытных врачей и медсестер.

Когда все же произошло великое чудо рождения нового человека на белый свет, крик матери умолк навеки. Но она успела увидеть новорожденную. «Живи, дочка», – последнее, что смогла произнести измученная женщина, прежде чем оставить этот полный боли мир.

К удивлению много повидавших врачей, Карина не плакала и не кричала, даже не кряхтела. Она молча смотрела на свою только что упокоившуюся маму темными, казалось, осмысленными глазами. А затем на милом личике младенца появилась, скорее всего, неосознанная улыбка, которую никто из медперсонала не заметил, потому что все занимались реанимированием матери.

Вскоре стало ясно, что девочка осталась без мамы… Медсестра, державшая в этот момент младенца, на секунду задумалась, проникнувшись жалостью к роженице. И тут вдруг малютка-Карина ни с того ни с сего резко напрягла и растопырила свои крохотные ручки и ножки. От неожиданности медсестра вздрогнула и не смогла удержать в руках новорожденную девочку. Под громкие вздохи ужаса крохотный комок новой жизни стремительно полетел на пол вниз головой.

– Оп. Тихо-тихо. Мы же не хотим, чтобы с тобой что-то случилось, – произнес спаситель Карины.

Перед самым полом он успел подставить свои большие ладони так, чтобы новорожденная девочка упала на них, как на перину, и не ударилась о кафельный пол. Вид неведомого существа был грозным: атлетически крепкое тело с красной кожей, головой с длинными, загнутыми назад рогами. У монстра напрочь отсутствовал нос, вместо него в лице зияло темное отверстие. Завершал пугающий образ лысый, как у крысы, хвост.

Правда, никто в операционной не испугался: ведь краснокожий посетитель был невидим. А чудесное спасение младенца все восприняли так, будто при падении девочке просто повезло и она не сильно ударилась.

– У меня на тебя большие планы. Когда-нибудь, возможно, ты мне поможешь, – он нежно опустил ребенка на пол. – Ты будешь моим посланником в этом мире, моей правой рукой. Но это потом, а пока что набирайся сил, Карина.

Врач-акушер и медсестры подбежали к девочке, быстро подняли ее с пола и внимательно осмотрели со всех сторон. Им показалось странным, что на ребенке не было не единого синячка и он все так же не плакал. Теперь Карина внимательно смотрела немигающим взглядом на дверь. Весь медперсонал в едином порыве обернулся и, конечно, никого не увидел. А Карина видела. Она только не знала и не понимала, кто это такой, но ей было очень интересно за ним наблюдать. Невидимый для остальных гость помахал рукой с длинными когтями и растворился в воздухе.

Исчезновение спасителя из операционной заставило Карину громко заплакать, и все вокруг с облегчением выдохнули. Теперь они были уверены, что с ребенком все в порядке, его плач полностью соответствует поведению новорожденного.

Существо, спасшее Карину, на протяжении долгого времени, пока девочка взрослела, сопровождало ее и всячески оберегало. Но не вступало в прямой контакт. Это всегда были безмолвные встречи, а зачастую Карина даже не замечала, что находится под пристальным взглядом таинственного защитника.

                                            * * *

Как-то, спустя два с небольшим года, Карина гуляла во дворе с папой. Ее отец, Михаил Рощин, выводил девочку на прогулку каждый день, чтобы она могла общаться со сверстниками. Он садился на лавочку и читал газету, пока ребенок развивал свои социальные навыки.

В этот день мальчик по имени Рома ударил Карину по лицу лопаткой и забрал у нее любимую куклу. Не то чтобы кукла ему была очень нужна, нет, он даже ее потом кинул на землю. Весь вопрос был в демонстрации силы, пусть в таком примитивном виде, но все же – он уже хотел быть главным во дворе.

Папа девочки и родители маленького хулигана Ромы не видели назревающего конфликта, каждый занимался своим делом. Ведь пока дети не плачут – ничего плохого не происходит, не так ли? Карина стойко выдержала удар по лицу, несмотря на то, что из носа у нее пошла кровь. Она подняла из песочницы металлическую машинку-самосвал, с которой сюда пришел Рома, и, сильно размахнувшись, ударила своего обидчика. Удар пришелся по касательной. Железный кузов машинки с острыми краями оставил на щеке мальчика два глубоких горизонтальных пореза. Рома закрыл лицо пухлыми ладошками и громко заплакал. Его мама тут же вскочила с лавочки и подбежала к своему ребенку:

– Боже мой, Рома, Ромочка! – лихорадочно запричитала она, с ужасом глядя, как между пальцев мальчика сочится кровь. – Что случилось?! Кто это сделал? Кто?!

Рома отнял окровавленную ладошку от щеки и указал на Карину пальцем. Женщина схватила девочку за руку и шлепнула ее несколько раз по попе. Тут уже вскочил на ноги отец Карины. Подбежав к месту ЧП, он взял дочку на руки, крепко прижал к себе, а мамаше раненого хулигана наговорил много неприятных слов.

Все это время Карина не издала ни звука. С тем же достоинством, с которым выдержала удар лопаткой по лицу, она перенесла и порку от чужой мамы. Только изредка поглядывала на деревянный бортик песочницы, где иногда сидят взрослые, чтобы быть поближе к детям и играть с ними. Оказавшись на руках у папы, она стала следить за передвижением существа, которое выглядело разъяренным. Видимый только для девочки защитник Карины подошел вплотную к мамаше Романа, которая как раз ругалась с ее отцом, и несильно ударил кулаком прямо в район темечка. Дама сразу перестала кричать. Она выпучила глаза на Михаила и заикаясь спросила:

– В-вы видели, к-кто это сделал? Кто меня сейчас ударил по голове?

Мужчина подозрительно смотрел на женщину, начиная подозревать, что она, возможно, слегка не в себе: мало того, что не следит за своим ребенком, так еще и на других кидается. А теперь ей вообще кажется, что ее ударили. Решив, что лучше держаться подальше от неуравновешенной особы, отец Карины сделал большой шаг назад.

Только он отошел, как дама неожиданно стала ниже ростом. Михаил сначала не понял, в чем дело, но, опустив глаза, увидел, как ее ноги тонут в песке. Она уже погрузилась на полметра и продолжала «тонуть».

– Что это происходит?! – закричала дама. – Ромочка, что это?! Ну-ка, помоги маме, дай мне ручку!

Перепуганный мальчик хотел повиноваться, но мать его так стремительно проваливалась, что он в испуге отступил. Уйдя в песок по пояс, женщина закричала в голос, что ее топят, что среди белого дня убивают. Папа Карины отошел, ошарашенный происходящим, потянув с собой мальчика, чтобы его тоже не засосало.

А дама все погружалась и погружалась. Когда она провалилась по грудь, Михаил решился помочь утопающей. Он поднял с земли лежавшую неподалеку толстую ветку, оставленную коммунальщиками после обрезки деревьев, и положил ее возле женщины. Та ухватилась за ветку и… перестала тонуть. Песок под ней тут же затвердел. Карина снова посмотрела на невидимое для остальных странное существо. Оно улыбнулось девочке, и та радостно захлопала в ладоши. Затем рогатое существо помахало ей рукой и исчезло.

Перед злосчастной дамой встала новая проблема: теперь она не могла выбраться из плотного песка, который дошел ей почти до шеи. Свидетели небывалого происшествия вызывали дворников с лопатами и скорую помощь. Медики наложили повязку на раненую щеку мальчика, а его маме, которую откапывали дворники, залили в рот успокоительного.

Когда раскопки были закончены, женщина схватила своего ребенка и, грозно глядя на отца Карины, быстро ушла с детской площадки, игнорируя настоятельные рекомендации врачей поехать в больницу.

Именно в этот момент Михаил Рощин задумался о том, что его дочь обладает высокой выносливостью, почти никогда не плачет и всегда готова дать сдачи.

                                            * * *

Карина росла и развивалась, как все обычные дети. С раннего детства у нее стали отчетливо проявляться лидерские качества. Она с удовольствием играла и общалась со своими сверстниками, но никогда не давала себя в обиду, даже если обидчик был старше.

Следующий знаковый случай произошел в детском саду, когда Карине было пять лет. Отец вечером пришел забирать ее домой. В это время она играла с другими детьми, которых еще не успели забрать родители, и уходить ей совсем не хотелось. На ее решение остаться и продолжить игру не могли повлиять ни доводы воспитателей, ни уговоры отца. Когда же время увещеваний прошло, воспитательница грубо схватила девочку за руку и потянула упирающуюся Карину к выходу, где ждал отец.

Маленькая Карина поняла, что со взрослой воспитательницей ей никак не справиться, и заплакала. Это казалось очень странным, потому что лишь единицы, не считая отца Карины, видели, как она плачет. Крупные слезы текли быстрыми потоками по ее щекам. Карина сжала маленький кулачок и стала стучать им по державшей ее руке, громко крича. Крик был таким пронзительным, что воспитатель остановилась от удивления. А Карина продолжала пронзительно визжать.

Неожиданно лицо воспитательницы стало меняться: строгое выражение сменил испуг. Она перевела взгляд с лица девочки на свою руку, в которой держала ладошку Карины, и увидела, как ее пальцы один за другим выворачиваются назад, ломаясь с тошнотворным хрустом. Женщина в шоке поднесла ладонь к глазам. Теперь была ее очередь громко кричать и лить слезы. Она несколько секунд смотрела остекленевшим взглядом на изуродованную кисть, на выломанные пальцы, а потом затрясла рукой перед глазами, словно пытаясь выбросить что-то невыносимо гадкое. Ее пальцы свободно болтались на лоскутках кожи и ударялись друг о друга, как китайские воздушные колокольчики.

Отец девочки и дети смотрели на руку воспитательницы остолбенев. Сама же Карина с интересом наблюдала за страданиями обидчицы. Слезы ее уже высохли. Она медленно отвела взгляд от трясущейся руки, улыбнулась и радостно захлопала в ладоши. Краснокожее существо, видимое только ей, взяло одной рукой запястье ревущей женщины, а второй – ее ладонь. Резкое движение – и снова раздался громкий хруст. А за ним – душераздирающий крик. Кисть воспитательницы переломилась назад и безвольно повисла, начав при этом моментально синеть. Женщина упала в обморок.