ПОГЛОТИТЕЛЬ КНИГА I

Класс Бедствие 1 или же 3, – пробормотал себе под нос чародей, – будь это четвёрка, реальность начала бы расслаиваться.

Внезапно энергетическая структура мироздания треснула, и рядом с Бергариусом возникла фигура, закутанная в огонь.

– Мой сын, – протрещал голос Ифрита, – он там?

– Там, – нехотя ответил чародей, мало того, что это существо стояло выше мага по уровню Силы, так ещё и по социальному статусу.

– Хорошо, – кивнула фигура, и пламя вокруг неё взревело с большей силой.

– Что же в этом хорошего? – проворчал Берг, – он не отвечает на мой призыв. Натурально игнорирует! А там хищник омега-уровня, если не выше, и неизвестно точно, на что он способен!

Огонь засмеялся, если такое вообще применимо к первородной стихии.

– Март мой сын, в нём нет трусости, он не сбежит от трудностей.

– Тогда не вините меня в его смерти, – сказал Берг и продолжил наблюдать за продвижением сущности.

Рядом вновь раздался треск разрываемой материи мира, и Ифрит исчез, не оставив после себя ни следа, причём как физического, так и энергетического.

«Проклятые джинны. Как же я ненавижу эту работу», – подумал Берг и вызвал группу особого реагирования. Бети19 необходимо спасти.

Пик Эвереста.

Март Ибн Халид, третий сын Великого Ифрита Страны Джиннов, ощущал, как его нутро будоражит сама мысль о приближающейся встрече с Сущностью. Он огляделся вокруг, отметив про себя, что с последнего посещения здесь появился новый флажок. Люди – извечная загадка для джиннов. Как, обделённые силой и умом, они смогли возвыситься настолько, что даже Великий Ифрит признал Императора своим сюзереном?

Когда Марти задал этот вопрос отцу, тот лишь усмехнулся и отправил его сюда – в мир, где люди не просто бедны на магию и развитие, а жизнь длится не дольше последнего вздоха звезды. И вот, когда он, исполненный тщеславия и высокомерия, прибыл на Землю, встретился с аборигенами, внезапно кое-что заметил. Люди процветают. Невзирая ни на что, ни на бесконечный список смертельных и не очень болезней, ни на высочайшую смертность, на собственную хрупкость и внешнюю беспомощность… Человечество не просто выжило в экстремальных условиях вечного дефицита силы, но и сумело найти свой путь развития и даже преуспеть.

А ещё был Эверест. Когда Марти узнал о его существовании, то сначала не поверил своим ушам. Люди, обретшие власть над планетой, во всяком случае, некую, получившие комфорт и безопасность, задирали головы и стремились вверх. Как буквально, так и метафорически, не взирая ни на какие трудности и опасности, о чём свидетельствовали трупы неудачников, которыми усеяны склоны.

А потому он, Марти, ищет именно таких людей. Джинн не ставит на учениках эксперименты, ни в коем случае, хотя так и могло показаться, но на деле всё совсем иначе. Лишь испытания для поиска тех, кто сможет добраться до вершины.

Взгляд джинна, насыщенный энергией, пронзал не только небеса и космос, но и саму реальность, проникая на более глубокий её слой. Здесь, среди остаточных мыслей и эмоций, погасших звёзд и мёртвых миров, отпечатков былого, вдали виднелась яркая, обжигающе холодная точка Сущности.

Медленно, прорываясь сквозь бледные нити стражей, её магнитом тянуло к Земле. Здесь не было ничего, что могло бы привлечь подобное существо. Фон энергетических частиц не просто слаб, а удушающе худ, как умирающая кляча, которую готовят на фарш, а из сильных Одарённых только Марти тянул на лакомство, но и то сомнительно.

Его звезда силы на фоне этого существа просто терялась, как брошенный булыжник в океан. Да, джинн был огромен в сравнении с местными пылинками, но на этом его превосходство и заканчивалось. Марти был молод, что такое пять тысяч местных лет? Миг, не более, а потому не успел набрать магический «вес», собственно, это была одна из причин, по которой он и прибыл на Землю. Кого-то посильнее планета бы не выдержала. И как бы Чародей ни скрывал свою истинную силу, сама реальность всё равно попыталась бы его исторгнуть из себя как чужеродный и опасный для себя объект.

Рядом раздался хлопок, который ознаменовал приход команды по устранению угроз для реальностей – истоков.

– Я Капитан Дженериус, командир группы особого реагирования класса «D», – высокий мужчина в белой футболке и чёрных военных штанах представился и тоже уставился вверх, разглядывая угрозу.

– Я Март, местный страж, если так можно выразиться, – внутри он скривился. Несмотря на своё происхождение, талант и кровь Великого Ифрита, человек был в разы сильнее, буквально на самой грани дозволенного этой реальностью.

– Я Лейшаса, – прошелестел рядом голос, на который Март обернулся, но говорившего не обнаружил. – Я не отражаюсь ни в одном из спектров этой реальности.

– Мерит.

– Мерит, – согласился голос.

– Нас двоих должно быть достаточно, – сказал мужчина, а Лейшаса согласно промолчала.

Март, конечно, слышал, что в Стражах Истока нестандартные личности служат, но чтобы мериты? Существа изначально хищные, не брезгующие каннибализмом, и абсолютно обладающие почти абсолютной невидимостью? Причём почти невозможно их обнаружить никакими известными на сегодняшний день средствами. И хотя существует это самое «почти», для уровня Марта это однозначно нереализуемо. Если мерит решит его уничтожить, то тот даже не ощутит угрозы. Так как же это существо попало в имперскую армию?

– Не уверена, что мы должны быть резкими, – громким шёпотом проговорила Лейшаса. – Нужно понять, что именно тянет сущность сюда.

– Это приемлемо. Не стоит светиться, – кивнул Дженериус. – Мы сами вас найдём в случае необходимости.

На этих словах человек исчез в небольшом искажении пространства, оставив Марта одного. Во всяком случае, он очень на это надеялся. Если проклятая мерит решит за ним проследить, то джинн всё равно никак не сможет узнать об этом. Впрочем, его ждёт Алекс. Март страстно желал узнать секрет «воли» людей. Каким образом слабейшая раса в истории разумных смогла возвыситься настолько, что на них даже работают такие совершенные хищники, как эта Лейшаса. Ещё один повод усилить свои изыскания.

Ангар.

Тренировка магии разительно отличалась от всех предыдущих испытаний, которые выпали на мою долю. Медитации, концентрация энергии в определённых местах, как внутри тела, так и вне его, а ещё практика. Хотелось бы перейти к последней, самой интересной части, но перед этим всё же стоит немного рассказать о теории, которую мне вещал Март.

– В вашем мире беднейший магический фон из-за влияния Великой Империи. Она выкачивает Силу из этой реальности. А потому у вас не может появиться одарённых без внешнего воздействия.

– Мы вроде живых батареек?

– И да и нет. Энергия выкачивается не напрямую из людей, а из всей реальности и её слоёв. Именно так, слоёв. Действительность многомерна и включает в себя все временные потоки, как сбывшиеся, так и возможные.

– Это невероятно! Все времена и правда существуют в одной точке? – в восторге спросил я.

– Не отвлекаемся, – строго сказал Март и продолжил лекторским, нудным тоном. – Инициированные одарённые не являются паразитами энергии. При управлении магией постоянно происходит взаимный обмен с окружающим миром. Забирая что-то, мы всегда отдаём в ответ. Принцип равноценности здесь, конечно, невозможен, но всё же дармовой силой это назвать однозначно нельзя.

– А как же те, кто усиливает лишь своё тело?

– Нет разницы. Это очень похоже на работу лёгких. Один газ поступает внутрь, и другой выходит.

– Не понимаю.

– Это и не нужно. Главное – знай, что ты не столь зависим от внешней среды. Сила уже есть внутри тебя, и, даже попав в место, где частиц энергии будет крайне мало или же не будет вовсе, какое-то время ты сможешь прожить, набрав в лёгкие воздух.

– А потом стану обычным?

– Не совсем. Твоё тело под влиянием энергии уже изменилось на клеточном уровне и продолжит меняться. Кости станут крепче, сердце выносливее и так далее и тому подобное.

– Супергерой получается какой-то, – пробормотал я.

– Верно. Капитан Америка и доктор Стрендж в одном флаконе.

Я удивлённо уставился на наставника.

– Что? – заметив мой взгляд, спросил он. – Я постоянно изучаю ваш мир, и это часть поп-культуры.

– Значит, – подытожил я, – скоро моё тело окрепнет, а физическая сила вырастет.

– Ты уже изменился. Уже и сам должен был заметить, – в голове тут же возникло воспоминание о моём нереальном рывке к стрыге, пожиравшей Максима, отчего настроение испортилось. Но этого, конечно, никто не заметил. – Наша цель – изучить внешнее и внутреннее применение энергетических частиц. Также ты обязан научиться использованию Алгоритмов и Схем.

– Это заклинания такие?

Март поморщился и пояснил:

– Алгоритмы – это выстраивание частиц в определённом порядке с заданием Цели, Свойства, Времени, Плоскости, Слоя реальности и Волевого смысла. То есть это не «ахалай-махалай» и всё будет, а научно построенная конструкция с заданными параметрами. Хотя на выходе и получится то, что описывают ваши фантасты как магическое заклинание.

– Звучит как высшая математика, – я оглядел свою комнату и добавил: – А это место не похоже на университет.

– Верно, – кивнул Март и как ни в чём не бывало продолжил: – Схемы – массивы информационных частиц, построенные с целью обработки входящей энергии для её дальнейшего использования в Алгоритмах.

– А призрачные руки у меня просто получились, – снова пробормотал я, внутри трепеща от открывшихся перспектив. Это ведь целая наука, судя по описанию, на которую нужно убить не кучу времени, а всю оставшуюся жизнь. Во всяком случае звучит именно так.

– На начальной ступени мы изучим простейшую Схему, а после приступим к таким же незамысловатым Алгоритмам, – продолжал Март, игнорируя мои невольные комментарии. – Есть вопросы?

– Где и когда мне всё это можно изучить?

– Правильный вопрос, – одобрительно кивнул монстрик, который всё так же висел в воздухе, никогда не видел, чтобы он где-нибудь хотя бы сидел. – Начальное Знание я преподам тебе здесь. И если ты достоин, то направлю в имперский Колледж при Университете.

– А в сам Универ мне не попасть?

– Это трудная задача. Если окончишь Колледж и отличишься на военных сборах, то вполне возможно.

– А что за сборы?

– Это уже лишнее. Ты должен доказать для начала мне, что способен принять и использовать то, что дам тебе я, – без эмоций сказал Март, констатируя факт.

– Хорошо. Значит рассказ об Империи позже?

– Как только станешь достойным Неофитом, то обязательно расскажу, – пообещал наставник.

– Мотивирует, – улыбнулся я. – Тогда давайте приступим к схемам.

Глава 4. Оборотень

Часы и дни, недели, месяцы, возможно, годы… Конечно, я утрирую, и теория не занимала столько времени, но вот та монотонность, яркая скука, которая сквозила в каждой строчке записанного мной текста, просто сводила с ума. Неинтересно! Несмотря на невероятное содержание, Март не был учителем от слова совсем, во всяком случае теоретиком. Помимо записи каждого слова в толстую тетрадь, у меня ни на секунду не отключался диктофон, бережно улавливая каждое слово.

Воля. Если бы жизнь была игрой, то именно эту бы характеристику я приобрёл, сидя на уроках и сворачивая челюсть в очередном приступе зевоты. Благо, что каждое занятие кончалось практикой, на которой мне показывали, как воплощать в реальность внешние и выделяемые энергочастицы. Из названия очевидно, что первые можно получить из окружающего мира, а вторые создаются организмом живого существа. Так вот, структурирование и выстраивание в реальности энергии оказалось лёгким и беззаботным занятием. Просто представляешь себе нужную форму и мысленно вливаешь в неё силу. Да, в этом не было ни капли сложности, а вот верно нарисовать, а главное – удержать, не позволив стереться из внутреннего взора, даже простую схему оказалось задачкой крайне трудоёмкой. После тридцатой, а может и пятидесятой попытки, окончившейся полным фиаско и потерей концентрации, Март глубоко вздохнул и сказал:

– Насильная модификация, – он прикрыл глаза и вытянул одну из лапок в мою сторону. А в следующий момент меня скрутило так, словно каждая мышца в теле пыталась покинуть своё законное место и отправиться в дальние края. Боль была адской, затмившей весь мир, но привычная тьма на помощь не приходила. После очередного приступа меня резко отпустило. Причём так, что мозг засомневался, была ли боль вообще, ведь никаких отголосков или остаточных явлений в виде ломоты или шока не возникло. Только бодрость, даже не так – БОДРОСТЬ! Я ощутил себя обновлённым настолько, что от такого неожиданного допинга подскочил с места и забегал кругами по залу. Спустя несколько кругов я почувствовал, как перевозбуждение сходит на нет и организм возвращается в привычное состояние постоянной усталости и раздражения, изредка освещаемых восхищением существования в действительности магии.

После модификации, как выяснилось, теперь я физически перестал нуждаться во сне, но не психологически. Царство Морфея всё ещё было крайне полезно для организма, потому с этой привычкой мне не расстаться никогда. Теперь проводимость моего тела для внешних энергочастиц превышала стандартную для землян в три раза, что по таблице некоего Эльсона (учёный из Империи) приравнивалось к нижней ступени Неофита, хотя это далеко не единственный показатель, и всё же приятный.

Редкие рассказы, в столь же немногочисленных перерывах, о Великой Империи, об её неизменном Императоре, имя которого Март отказался упоминать всуе. Но я старался не забивать жиденький канал информации лишними и не совсем вопросами. Ведь то, что вырисовывал мне наставник, казалось настолько фантастичным и нереальным, что верить в это хотелось только сильнее. Если кратко, как, собственно, мне и подавалась информация, Великая Империя Аренат – это межгалактическая, межреальная держава, во главе которой, на чём Март сделал акцент, стоял человек, во всяком случае он был рождён таковым. Сам же мой наставник являлся неким наместником – стражем нашей реальности, которая являлась одним из источников энергии для Империи. На мой вопрос «Почему?» ответ был лаконичен и прост: «В вашей реальности лишь одна населённая планета разумными существами, при этом множество звёзд, которые являются универсальными источниками энергии». Не очень понятно, но ладно.

Моё обучение шло полным ходом вплоть до одного дня, когда утром меня вместо Марта в зале встретила Лена.

– У нас есть задание, – сказала она, немного грустно глядя на меня, отчего в душе заскребли кошки. – В городе оборотень. Сейчас в одной из бизнес-высоток он взял в заложники людей. По предварительным данным, ему помогают обычные бандиты.

– И что мы можем? – недоуменно спросил я и уточнил: – И конкретно я?

– Выпить их жизни, – невесело улыбнулась она.

– Это я могу, – кивнул я, совершенно не уверенный в правдивости своих слов. Одно дело – воевать с крысами и туповатыми монстрами, а тут – люди, пусть даже один из них таков только наполовину.

– Проблема в заложниках, – с явной досадой в голосе продолжила Лена. – Как ты их отделишь от преступников? И к тому же, оборотень готовит какой-то магический обряд с жертвоприношением прямо в центре города.

– Хорошо, – как-то на автомате ответил я, не понимая, что от меня требуется, и повторил свой изначальный вопрос: – И что мы можем, и конкретно я, сделать в этой сложной ситуации? Звучит как работа для спецназа, а не для недоучки без стажа.

– Марти выдал артефакты. – И тут я заметил на парте, на небольшом столике, служившем подставкой для кулера с водой, спортивную сумку, из которой девушка начала вытаскивать предметы. – Это щит магии.

Получив в руки блестящий, размером с пятирублевую монету кругляш, отливающий позолотой, я попытался сконцентрировать своё внимание на вещице, как учил Марти, и с удивлением почувствовал отклик. Вещь словно обладала разумом или его зачатками, с готовностью и какой-то щенячьей радостью принялась ждать от меня команды.

«Защити меня», – попросил мысленно я, и в следующий миг меня обволокло чем-то мягким, тёплым и в то же время надёжным, словно неприступная крепость.

И тут я поймал задумчивое кивание Лены.

– Марти сказал, конечно, что ты сразу разберешься с артефактами, но я и понятия не имела, что настолько быстро. Среди наших только Максим, царствие ему небесное, смог овладеть, и то только одним.

– Тем пистолетом?

– Вот этим револьвером. – Это был следующий артефакт, вытащенный на свет из темноты сумки.

Красавец лёг в мою руку, как будто я родился на Диком Западе, и когда я смог сконцентрироваться на густом потоке энергочастиц, источаемых оружием, то услышал почти голос.

Это не было в привычном понимании речью, но и не передача одних лишь эмоций в виде сигнала к готовности действовать. Нет. Это было нечто схожее с эхом. Когда ты слышишь определённые слова, понимаешь их, но при этом они обращены не к тебе, а в пустоту.

И то, что издавал револьвер, было маршем. Военным и жестоким, беспощадным и глубоким, как само кровопролитие в своей первозданности и неотвратимости. Но, как ни странно, в этом гимне смерти не было причин. Там не было ни намёка на смысл, а лишь сам бой и кровь, которая дарит бойне цвет и суть.

И это эхо, проникая в каждую клетку моего естества, искало в нём отклик. Искало и не находило.

– Дай ему имя, – послышался голос девушки. – Так привязка будет окончена.

– Дамокл, – внезапно, и прежде всего для самого себя, мои губы прошептали слово. Как оно вообще закралось в мою голову? Из каких потаённых уголков памяти было взято? Но все эти мысли тут же улетучились, ибо в момент получения имени револьвер вспыхнул алым сиянием и словно втянулся в руку, оставив после себя на ладони небольшой шрам.

– Теперь просто пожелай, и револьвер с полным боезапасом окажется в твоей руке.

– Нужно бы потренироваться в стрельбе, – нахмурился я, понимая, что времени мне никто давать не собирается.

– Согласна, – тоже понимая очевидный факт, сказала Лена и вытащила из спичечного коробка белую шкатулочку. – Это драже концентрированной энергии. Если почувствуешь истощение, обязательно прими одну. Всего девять таблеток. Вот так открывать.

Она показала мне, куда жать и откуда должна появиться спасительная таблетка.

Спустя час на парковке у бизнес-центра «Салют».

Сказать, что ситуация мне не нравилась, – откровенно промолчать. Здесь попахивало не просто суицидом, а в какой-то изощрённой форме. На тридцатом этаже располагался офис некой компании «Акцент плюс». Данная контора занималась брокерскими схемами и, как я подозреваю, не брезговала мошенничеством.

А потому мне сейчас приходилось под невидимостью тренировать свою выносливость, преодолевая одну ступеньку за другой по бесконечной лестнице вверх. Кулон скрытности тоже выдала мне Лена с простенькой инструкцией по применению. Зелёный камушек в серебряной оправе активировался простым прокручиванием. Причём этот артефакт делал меня незримым не только для глаз живых, но и стеклянных глаз вездесущих камер наблюдения. Лифт почему-то не работал – это из минусов; из плюсов – здание уже эвакуировали. Непонятно, чего хотели террористы, каковы причины нападения, но это было не важно. У меня был час на всё про всё, ибо спустя именно этот срок начнётся штурм, где умрёт очень много невинных сотрудников полиции, а некоторых инфицирует ликантроп.

На мои выпученные глаза и очевидный вопрос, почему мы не живём в обществе оборотней, девушка тут же пояснила: далеко не все способны пережить первую трансформацию. Нужна как минимум спортивная форма спецназовца и, как максимум, высокая ментальная сопротивляемость. Если оборотень обратит сильного телом, но слабого духом, это станет настоящей катастрофой, ведь на выходе получится неконтролируемый монстр. Собственно, одна из причин, по которой ликантропы не устраивают массовый естественный отбор для пополнения своих рядов, является моё появление здесь. Всегда находятся охотники, причём это не обычная выписка из статистики, а некий мистический механизм самого мира. Каждый раз, когда вампиры, оборотни или другие герои фэнтези переходят некую незримую и неизвестную черту, например, устраивают массовую резню с применением своих неординарных способностей, рождается Охотник. Именно так, с заглавной буквы.

Человек, в котором что-то меняется. Он обретает не суперсилу или магию, совсем нет, Охотник начинает интуитивно понимать, как ему действовать. Он знает, как убить и выследить тварь, и всё это происходит постепенно: сначала он становится невольным свидетелем (случайно выжившим) перехода черты, потом человека охватывает идея, которая не отпускает его уже никогда. И не важно, какая она будет (может даже расистская, где человек решит, что никто, кроме людей, не имеет права на существование), главное, что она поглотит его и заставит двигаться в нужном миру направлении. Увы, но этот механизм однажды сыграл с нами злую шутку, породив Гитлера. Да, у меня тоже были круглые глаза, когда я услышал эту историю, но Марти в минуты отдыха любил удивлять, а потому рассказал мне всё в деталях, о которых мог знать лишь непосредственный свидетель.

Отступление

Гитлер Адольф был обычным художником. Он не обладал каким-то ярким талантом или внутренним стержнем. Он просто был и хотел быть дальше; как бы это ни звучало, но его вполне это устраивало. Но когда началась война, он с удивлением обнаружил в себе ранее невиданную страсть к ратному делу. Вот только после ранения, отравления и полного поражения Германии его энтузиазм исчез, оставив после себя лишь бессильную злобу и апатию. Он ещё что-то делал, чем-то занимался, но так, по инерции, не понимая, куда двигаться дальше и что делать.

А потом, в одном из кафе в Мюнхене, он увидел его. Еврей сидел за дальним столиком и гортанно смеялся. Его огромное лицо конвульсивно дергалось, заставляя множество складок колыхаться. И, глядя на это уродливое подобие человека, в пустой душе Адольфа что-то встрепенулось. Ненависть. Та самая, которая была лишь вуалью, укрывающей внутреннюю поломку самой души, внезапно уплотнилась и обрела цвет и форму. Вполне определённую.

И эта форма сейчас, подобно борову, тряслась в очередном приступе смеха. Рядом с ним было две юных девушки, которые прижимались к жирному еврею и жеманно хихикали вместе с ним. И от этой картины Гитлеру стало так мерзко, что он уже порывался встать и выйти вон, но боров сделал это раньше. Жестом подозвав официанта, который был тоже немцем, он по-хозяйски кинул ему пачку купюр и с грацией слона вылез из-за стола. Раболепная улыбка получившего подачку добила выдержку Адольфа, и он всё для себя решил. К нему пришло осознание, вполне конкретное и ясное: война не окончена. Она здесь и сейчас, и враг среди нас.

Поглощённый этим очевидным ныне фактом, он медленно двигался по ночной прохладе Мюнхена следом за уехавшей машиной. Случайно на выходе Адольф услышал адрес, по которому увезло такси борова с его шлюхами, продавшими не столько своё тело, сколько родину и расу. Шаг за шагом Гитлер всё больше погружался в собственные фантазии, которые с каждым прожитым вздохом приобретали всё более конкретные очертания и путь.

Он и сам не заметил, как упёрся в загородное поместье. Мрачное и неприступное, ограждённое чёрной металлической вязью высокого забора. Когда мужчина поднял взгляд на дом еврея, в его глазах уже не было апатии или нерешительности. Там горел огонь, который ещё не мог пожрать в своём вечном голоде страну и мир, но его уже было достаточно для одного жирного борова. Спустя час он нашёл дыру в задней части забора и под покровом тьмы проник на территорию. Странности начались в тот момент, когда Адольф подошёл к порогу чёрного выхода на заднем дворе. Гитлер ощутил ужас и радость одновременно. Это было настолько невероятно, что он упал на колени, а из его глаз потекли слёзы радости и горя. Чувства разрывали его изнутри, метаясь от одной крайности к другой, не позволяя мыслить и действовать. Так продолжалось неопределённое время, а потом, в мешанине эмоций, он ухватился за определённую. И вновь якорем, который дал ему повод для жизни, стала ненависть. Она вытеснила всё и подняла на ноги. А затем Гитлер вошёл в дом, и как только порог был пройден, он услышал женские крики. Точнее, это были стоны, смешанные со стенаниями. Боль и удовольствие, счастье и горе смешивались в этих звуках, создавая невероятную симфонию противоречивых чувств.

Адольф шёл на слух, попутно взяв со одного из множества столов большой разделочный нож. На голову нещадно давило, но ярость, которую он питал разочарованием из-за проигранной войны, личным фиаско на творческом поприще и неудачными отношениями с женщиной, не дождавшейся его с фронта, превращала его в ментальный ледокол, прорезающий бескрайние льды чужих чувств. Он игнорировал нарастающую боль в висках, а потом перед ним предстала невозможная картина. Их было двое: два демона с головами воронов. Один – чёрный, как ночь, с человеческими волосатыми руками и ногами; его туловище покрыто перьями, а на шее висел ярко сияющий на чёрном фоне медальон с алым рубином на золотой цепи. Существо каркало и хваталось за живот, глядя на извивающихся в пене и стонах двух женщин.